Машина неслась с огромной скоростью и уже через пять минут выскочила на трассу. До города оставалось полчаса езды. Киллер заехал в лесопосадку и вышел из автомобиля. Открыл багажник и достал новые номерные знаки, сменив их, спокойно продолжил путь. По дороге позвонил Николаю и отчитался в сделанной работе. Тот остался доволен, но предупредил, чтобы киллер задержался в городе на день-два.
В гостиницу он пришёл пешком, машину оставив на стоянке. В баре взял бутылку водки, поднялся в свой номер и закрыл дверь на ключ. Теперь можно было расслабиться, не думая ни о чём. На столе стояла картина, и киллер налил себе в стакан водку. Закуски не было, но он привык, что после работы есть не следует, а только пить, причём желательно в одиночестве. Но в этот вечер ему не хотелось быть одному, и после очередного стакана он спустился вниз, в бар, чтобы найти спутницу на вечер. В баре горел неяркий свет, играла спокойная музыка. Бармен делал напитки за стойкой, а в зале сидело несколько пар. Парень танцевал с девушкой возле сцены, и киллер направился за пустой столик.
– Что желаете? – спросил официант у посетителя.
– Картошки жареной и мяса к ней.
– Пить что будете? У нас хороший выбор спиртного.
– Водки, только не палёной, а настоящей.
Официант сделал понимающее лицо и удалился выполнять заказ. А киллер начал изучать обстановку. Танцующая молодёжь явно не ладила меж собой, и девушка пыталась уйти. Парень держал её за руку, требуя объяснений, но она сопротивлялась.
"А девчонка ничего так", – разглядывая парочку, подумал киллер. Официант принёс заказ и удалился, а киллер продолжал наблюдать за разыгравшейся сценой.
Девушка ударила парня по лицу и вырвалась, тот догнал её и заломил за спину руку.
– Ах ты, сучка, – вскричал он и хотел ударить, но кто-то перехватил руку и сильно сжал. Парень повернулся и увидел незнакомца, который стоял и крепко сжимал его руку.
– Нехорошо так с девушкой, ещё и ударить хочешь.
– А ты кто такой, чтобы глаз положить на мою тёлку? Проваливай, не то хуже будет.
Парень вырвал руку и попытался нанести удар, но киллер не стал дожидаться, а просто ударил обидчика коленом в живот. Тот согнулся и застонал.
– Теперь понятно, что бить женщин нельзя, или добавить?
Парень бросил девчонку и встал в боксёрскую стойку.
– Ну что, давай, – начал он напрашиваться на драку.
– Смотри, ты сам этого захотел, – сказал киллер и нанёс сильнейший апперкот. Парня откинуло назад, и он въехал в стенку. Киллер подскочил, готовый продолжить, но соперник поник и махал руками, прося о пощаде.
– Живи и радуйся, – разрешил киллер, возвращаясь за свой столик.
Девушка подошла к нему и попросилась присесть.
– Меня Людмила зовут, а вас как?
Первое имя, которое пришло в голову киллеру, – Николай, он так и представился.
– Спасибо вам огромное, Николай, за помощь. Достал уже этот придурок.
Она кивнула в сторону своего бывшего возлюбленного. Тот поднялся и ушёл с опущенной головой, понимая, что с таким противником одному не справиться.
– Что вы будете пить? – спросил он у неё.
– Вино, если можно!
Киллер позвал официанта и заказал бокал вина. Они выпили за знакомство и решили продолжить его в номере. Людмила была чуть выше псевдоНиколая, но это только добавляло определённого шарма. У неё были длинные ноги и высокая грудь. Чёрные волосы коротко подстрижены, и чёлка закрывала один глаз. Тонкие губы и пухленькие щёчки придавали ей чувственность и женственность. Улыбка, открывающая ряд ровных белых зубов, делала Людмилу неотразимой в глазах мужчин. Уводя Людмилу из бара, Николай заметил, как мужчины смотрят на эту женщину, выворачивая головы вслед им.
– А ты красивая, – сказал Николай, беря Людмилу за талию. – Вон смотри, сколько мужиков таращатся на тебя.
– Ну и что… Пусть себе глазеют на то, что им не принадлежит и никогда принадлежать не будет.
Людмила улыбнулась, прижимаясь к Николаю. Тот покрепче обнял её и поцеловал в ушко. Она задрожала, и Николай почувствовал, как в ней просыпается желание. Они почти бегом поднялись в номер и не успели закрыть дверь, как начали целоваться и снимать с себя одежду. Страсть закипала, и Людмила готова была отдаться этому незнакомцу прямо в коридоре. Внутри девушки горел пожар, который требовал незамедлительного вмешательства "пожарного". Николай рычал, как дикий зверь, уже срывая с неё трусики. Он поднял её ногу и поставил на стул. После присел и с силой вошёл в неё. Она закричала и обмякла в его крепких руках, а Николай не мог остановиться и делал всё более частые движения. После развернул её и вошёл сзади. Людмила так не хотела, но под напором мужчины согласилась. Она была счастлива, потому что первый раз в своей жизни встретила настоящего мужика. А Николай гладил её великолепные груди и наслаждался молодым телом. Потом он взял Людмилу на руки и отнёс в спальню. Там они продолжили заниматься любовью, меняя каждый раз позы. Людмиле казалось, что она не насытится никогда, и возбуждала Николая таким страстным желанием. Так они и уснули в объятиях друг друга. Киллеру звонил Николай, но тот не слышал звонка, потому что был полностью поглощён любовной игрой.
Глава 38
Бойко собрал у себя в кабинете весь офицерский состав колонии и нервно ходил по кабинету.
– Что такое у нас творится? – начал он тоном, не требующим возражений. – Кто мне ответит из вас? Вначале три трупа, после побег, и вчера вечером застрелили Фурцева. Я хочу знать, почему это всё случилось?
Он сел во главе стола и налил себе стакан воды. После с жадностью осушил его и продолжал смотреть на подчинённых со злобой. Никто не сказал ни слова. Протасов опустил голову и думал о своём. Кузнецов набрался смелости и поднялся.
– Я думаю, что всё это звенья одной цепи. И смерть заключённых, и побег, вот только с Фурцевым неувязочка.
– Какая неувязочка? – спросил Бойко.
– Вы понимаете, нет связи и причины, по которой был убит Фурцев. Для любого действия нужна причина, а тут лично я её не вижу. – Он сел и открыл папку с делами заключённых. – Я пробовал сам покопаться в делах, но, кроме того, что убитые были из одного города, больше ничего не нашёл.
– Следствием это тоже установлено, но за ход действий милиции мы не отвечаем, и нам не отчитываются.
– Своё дознание мы можем провести только на месте, но нет свидетелей. А те крохи, что нам дают информаторы, ни к чему не приводят.
Бойко встал и отвернулся к окну.
– Нас всех ждут огромные проблемы, сюда уже выехала группа следователей из Москвы. Что они тут найдут, один Бог знает, поэтому я обращаюсь ко всем вам: если только хоть что-то станет известно, сразу сообщать мне. И вам, Кузнецов, я советую, точнее, не советую, а приказываю взять в оборот блатных. Вплоть до "крытки", вы можете их раскручивать. Не может такого быть, чтобы никто ничего не знал. Лично я в это не верю!
И ещё раз обращаю ваше внимание на бдительность. Не упускайте ничего и никого. Есть шанс, что кто-то в зоне знает об этой истории, и наша первостепенная задача – найти этого человека. Все свободны.
Офицеры поднялись и собрались уходить.
– Протасов, – сказал Бойко, – останься на пять минут.
Когда они остались вдвоём, Бойко сказал:
– Ты знаешь, я не хотел при всех говорить, но мне кажется, что Фурцев замешан в этом деле. Конечно, доказательств нет, но интуиция подсказывает, что он помогал заключённым.
– Я понимаю, Олег Владимирович, вас и ваши предположения, только нет в них одного.
– Чего? – удивился Бойко.
– Фактов! А без них человек не может быть виновен.
– Тьфу ты, виновен, не виновен, не в этом сейчас дело.
– А в чём? – удивление коснулось лица Протасова.
– А в том, чтобы попытаться сохранить человеку честное имя. Он был нашим коллегой и неплохим офицером, наша задача – чтобы он таким и остался. Ты только представь, ну докажут, что Фурцев помогал преступникам, и каково будет его сыну? Знать, что отец предатель…
– Тут вы правы, я совсем об этом не думал.
– Поэтому я и попросил тебя остаться, чтобы сказать, что если до тебя и дойдёт какая-либо информация о Фурцеве, держи при себе, хорошо?
– Так точно, – ответил Протасов и поднялся. Он полностью был согласен с Бойко и поддержал инициативу.
– Сергей Иванович, ещё одна просьба. Ты, пожалуйста, позвони родным Фурцева и скажи, что похороны и поминки мы организуем.
– Будет сделано!
"Меня, конечно, после всего отправят на пенсию, ну и ладно, – подумал Бойко. Он поднялся и поправил галстук на рубашке. – Значит, буду ходить на рыбалку и ловить рыбу. Давно уже надоело всё по самое не могу".
Протасов прошёл к себе и задумался. То, что Фурцева заказал Николай, сомнений не вызывало, только следующим заказанным мог быть он. От этого по спине пробежал холодок и в желудке начало болеть.
"Ох, эти нервы, – подумал он, – так и до язвы недалеко… Надо позвонить сегодня этому супчику и договориться о встрече. – Он набрал телефон Николая, но тот молчал. – Ладно, позвоню ближе к вечеру".
Майор начал разгребать дела вновь прибывших заключённых. Занимался побегом Кузнецов, и Протасов не вникал в подробности. Хотел рвануть на волю баландёр… Ну и что? Наверное, в карты проигрался, а платить не хотел или нечем было, вот и решил убежать. Он вспомнил, что надо поговорить с Изюмом, и позвонил в дежурную часть, чтобы по громкой связи вызвали заключённого. Через десять минут в дверь постучали.
– Разрешите, Сергей Иванович!
В дверях показалось довольное, ухмыляющееся лицо Изюма.
– Заходи, ты, смотрю, поумнел за последние дни. Что так?
Изюм вошёл и вальяжной походкой направился к столу Протасова.
– Присесть можно?
– Давай, если уж пришёл…
– Домой хочется, – начал Изюм, – вот и изменился.
Протасов понимал, что тот просто валяет ваньку, но решил не мешать.
– А что же так? Неужели плохо живётся? Или про прошлое твоё стало известно?
Изюм моментально изменился в лице, вместо добродушия на нём красовался волчий оскал.
– Вот вас не поймёшь, и так плохо, и сяк, – сказал Изюм. – Зачем вызывали?
– Вызывал, чтобы спросить, не узнал ли ты что-нибудь об убийствах?
– Скажу как на духу, гражданин начальник. Земля, знаете ли, слухами полнится, и ко мне нет-нет да и долетает. Так вот, люди говорят, что беглец и есть тот самый киллер, который до этого троих укокошил.
– Интересно, и кто такое говорит?
– Вот это, Сергей Иванович, при всём моём уважении к вам, я не скажу. Не потому, что не знаю, а потому, что источника информации нет.
– То есть как нет? – удивился Протасов.
– А вот так, нет, и всё. Может, фантазия чья-то, может, правда, не знаю. Так люди говорят.
Протасов поднялся и приблизился к Изюму.
– Не верю я тебе, Изюм. Так не бывает, чтобы никто ничего не знал.
Изюм пожал плечами и отвернулся.
– И это всё?
– Не совсем, вот только просьбочка к вам имеется небольшая.
– Какая?
– У меня скоро комиссия по надзору, так вот, не хотелось бы получить надзор.
– Ну, это ты загнул, Изюм… Желание хорошее, только вот информации мало.
Изюм заёрзал на стуле, и это не ускользнуло от внимания Протасова.
– Вижу, что знаешь ещё… Скажешь? Если ценное, то я попробую помочь с надзором, а нет, извини, получишь ты свои два годика, и полный вперёд.
– Есть человек, – начал Изюм и наклонился к Протасову, – который хорошо знал беглеца по свободе.
– И кто это?
– Белый!
Изюм ушёл, а Протасов понял, что в словах Изюма могла быть определённая доля правды. Тут позвонил Николай, и майор сказал ему, что есть проблемы.
– Давайте вечером, – предложил Николай.
Уже уходя с работы, он проверил оружие и отправился на встречу. Протасов знал, что пора этого дельца прижать, и попытаться узнать хоть что-то. Игорь неделю не звонил, и Сергей Иванович в машине набрал номер друга.
– Я на встречу собрался, – сказал он Игорю. Тот попросил заехать к нему на работу, и Протасов решил опоздать к Николаю.
Глава 39
Машина майора притормозила возле магазина. Он вышел и направился на другую сторону. Там стоял Николай, который предложил сесть к нему в машину, чтобы поговорить. Майор согласился и сел на переднее сиденье.
– Итак, Сергей Иванович, – начал Николай, – какие трудности?
– Трудности не у меня, а у вас, и я пришёл поговорить и объясниться.
Николай сохранял спокойствие и внимательно смотрел на майора. Но было в его глазах что-то отталкивающее и неприятное. Протасов прокашлялся и продолжил:
– Зачем вы убили Фурцева? Только, прошу, не начинайте, что вы не в курсе, и прочую ерунду. Я уверен, что это ваших рук дело.
Он замолчал и посмотрел в глаза Николаю. Тот положил руки на руль и ответил:
– А вам-то что до Фурцева? Я платил ему деньги, и он выполнял для меня кое-какие поручения, а после хотел продать. Как вы сами понимаете, я этого допустить не мог, вот и пришлось прибегнуть к крайним мерам. Кстати, он и вас хотел сдать органам, так что вы мне многим обязаны. – Он ухмыльнулся и достал сигарету.
– В общем, так, с этого момента наши отношения закончились, – сказал майор. – Я вас не знаю, а вы – меня, иначе…
– Что иначе? – спросил Николай.
– Иначе я сам пойду куда следует.
– Вы, видно, не понимаете, майор, с кем имеете дело. И забываете о жене, друзьях, которые могут пострадать.
Майор хотел ударить этого подлеца, и уже когда он собрался это сделать, в затылок упёрлось что-то холодное.
– Вот видите, майор, я пришёл не один, и вы сейчас можете посетить своего друга Фурцева, на том свете, конечно.
Сергей Иванович похолодел, потому что понял, что в машине они не одни, и сзади кто-то держит его на прицеле.
Николай повернулся к киллеру и показал, чтобы тот спрятал пистолет. Напарник подчинился и сел ровно, облокотившись спиной на сиденье. Протасов хотел повернуться, но киллер не позволил, пришлось сидеть и смотреть прямо.
– Вот так и сидите, дорогой майор. А теперь меня послушайте очень внимательно. Я человек добрый и не люблю лишний раз убивать людей. Поэтому я сегодня уезжаю из города, и мы больше с вами не встретимся. Забудьте обо мне, как, впрочем, и я о вас, и не вздумайте сообщать милиции. Я всегда могу вернуться или прислать человечка, который устранит проблему. Поэтому прощайте. Вы всё поняли?
Майор кивнул и осторожно, перед тем как выйти из машины, опустил руку под сиденье. Туда он прикрепил маленький маячок, который час назад дал ему Игорь. Он испугался, когда почувствовал позади себя человека с оружием. Тому ничего не стоило нажать на курок, и тогда уже никто не поможет и не спасёт.
Майор шёл к своей машине, понимая, что в этот раз проиграл, хотя думал, что сможет одержать верх над Николаем. Он завёл двигатель и включил передатчик. Тот начал моргать, показывая направление движения маячка, но Протасов обещал Игорю не преследовать Николая. По дороге домой майор позвонил Игорю и рассказал, как прошла встреча. Оставив машину на стоянке, он пошёл знакомым маршрутом домой. Улицы плохо освещались, и майор не заметил, как на него с бешеной скоростью летит машина. В самый последний момент он успел отскочить в сторону и ударился ногой о бордюр. Машина умчалась, скрывшись в неизвестном направлении, а к Протасову спешили прохожие, готовые помочь.
– С вами всё в порядке? – спросил у Протасова старичок. Он участливо склонился над ним и пытался помочь тому встать.
– Спасибо, я в порядке, – ответил майор и пожал старику руку.
– Вот сволочи, – возмутился старик, – права покупают, а ездить не умеют. Это хорошо, что ты молодой и реакция есть, а если бы я был на твоём месте, точно бы погиб.
Протасов поднялся и отряхнулся. Форма была испачкана, и он уже думал, как объяснить это жене. Машина, чуть не сбившая его, не была случайной, и это, скорее всего, происки Николая. Да уж, думал майор, этот парень перешёл все границы, следует его проучить. Он был зол из-за того, что не смог ничего от него добиться, и теперь оставалось только одно: найти Николая, а после поговорить по душам.
Светка закатила скандал, увидев Сергея, испачканного в грязи.
– Ты что, в яму упал? – спросила она.
– Ты понимаешь, я поставил машину и выходил со стоянки, а тут люк открытый… Вот и упал.
– Врёшь ты всё, – сказала жена, – сколько лет вместе, а вот врать не научился. Ну ладно, снимай одежду, я постираю.
Майор переоделся и пошёл на кухню ужинать. Света приготовила голубцы в сметане, которые он обожал.
– Вкуснотища, мать! – похвалил он, уплетая за обе щёки.
– Ешь, ешь, вон худой какой! – Она села напротив и подпёрла рукой голову. – Когда ты уйдёшь со службы? – спросила она.
– Я тебя прошу, не начинай, – сказал Сергей, – мы с тобой говорили об этом. Вот как закончу дела, так и подам рапорт об отставке.
Он знал, что этого не случится, но успокоить жену надо было. Вечером, когда они ложились спать, он ещё раз торжественно поклялся уйти со службы. На следующий день майор рано приехал на работу и сразу занялся текущими делами. Фурцева не было, и он оставался без помощника. Нужно было позвонить родным коллеги и выразить соболезнование.
– Мне искренне жаль, – сказал он жене, – мы вам поможем с похоронами и поминками. Царство ему небесное!
Тут вошёл Кузнецов и ждал, когда Протасов закончит разговор.
– Я вот хочу с Белым поговорить, что скажешь, Петрович?
– Ничего он тебе не скажет, хотя попытка не пытка, так что поговори.
Кузнецов сел и спросил: – Звонил родным Фурцева?
Майор кивнул и показал на телефон.
– Только что разговаривал.
– И как они?
– Жена плачет, и я не смог её утешить…
– Горе большое для семьи, – ответил Кузнецов. – Вот бы поймать этого стрелка и поставить к стенке, чтобы он прочувствовал, каково это.
– Где же ты его найдёшь?
– Если бы знал, где, то пошёл бы и своими руками задушил. – Кузнецов сжал кулаки и ударил по столу. – Так правосудие у нас гуманное, раньше стреляли таких ублюдков, а теперь сохраняют им жизнь. Высшая мера гуманизма! Только вот как быть родственникам жертв – жёнам, матерям, детям, зная, что убийца жив-здоров и, вполне возможно, скоро окажется на свободе?
– Больная тема, Петрович, я с тобой согласен, стрелять их надо и фамилию не спрашивать.
Кузнецов ушёл, а Протасов вызвал Белого на беседу. Он знал, что ему скоро на свободу и за плечами практически весь громадный срок. Белый появился через полчаса, вёл он себя спокойно и уверенно, и майор даже где-то в глубине души симпатизировал этому парню.
– Я вот зачем тебя вызвал, – начал он без предисловий. – Мне известно, что ты знал по свободе нашего бегуна с первого отряда. Это так?
– А, так вот в чём дело? – ответил Белый. – Значит, уже сорока на хвосте вам донесла…
– Саша, сорока или ворона, не важно, меня интересует этот человек, и если ты знаешь, расскажи.
Белый задумался, и спросил: – А зачем это вам? Был человек и нет его, что уж говорить?