8
- Он не любил вас, он вас ненавидел!..
Она сидела передо мной. Опухшая от слез, худенькая, в белой мятой майке и голубых джинсовых шортах, растрепанная, некрасивая, с мокрым ртом, и выплевывала оскорбительные для меня слова. Маленькая тварь, попытавшаяся отнять у меня мужа. Ее комната была похожа на тысячи других девичьих комнат, забитых розовыми игрушками, куклами, книжками, вышитыми подушечками, плюшевыми пледиками, по стенам были развешаны полки с фотографиями в золоченых рамочках, учебниками, вьющимися растениями. На письменном столе, заваленном разным детским хламом, разинул свою светящуюся пасть ноутбук - еще один мой враг, помогавший любовникам. Это он передавал любовные послания, назначал встречи, отрыгивал любовными комментариями после бурных свиданий… В отличие от других моих врагов, которых я мысленно травила, колола ножом и в которых стреляла, этого маленького и тихого монстра, сейчас переливавшегося радужными бликами, я могла бы убить одним мощным ударом кулака.
- А если бы ты родилась толстой и некрасивой, как жила бы тогда? - спросила я ее, и она как-то сразу пришла в себя, схватила салфетку и вытерла лицо, высморкалась, выпрямила спину и уставилась на меня, вероятно, мысленно представляя себя толстой и некрасивой. - Как думаешь, сумела бы выйти замуж за такого парня, как Сергей Голт?
- Да у вас просто денег куча. - Она презрительно скривила рот. - Вам все эти рестораны от отца достались, мне Сережа рассказывал.
Я почувствовала, как будто бы тысячи маленьких иголок впиваются в мои щеки. Так вот как он опускал мою личность, превращал в ничто все мои усилия, труд, талант. Оказывается, вся заслуга моя в том, что я родилась именно у этого отца.
- Допустим. Но разве ты не воспользовалась бы этим обстоятельством, чтобы заполучить себе такого мужа?
- Не понимаю, к чему эти все разговоры. И что вам вообще от меня нужно?
- Я хочу понять, кто его убил и за что. Ты все о нем знала, так? Как думаешь, это могла бы быть безумная Лиза Воронкова?
- Лизок, что ли? - Она презрительно усмехнулась, оттопырив верхнюю губу. - Да бросьте! Все знали, что она все придумывает, у них с Сережей ничего не было и быть не могло! Она же повернутая! Дебилка!
- А, значит, ты ничего не знаешь…
- В смысле? - Она напрягла свою спинку. - Чего я не знаю?
- Он занимался с ней сексом практически каждый день перед тем, как ехать к тебе на свидание. У нее дома - целая коллекция презервативов со спермой Голта. Была проведена экспертиза.
- Чего-чего? С Лизой? С этой дегенераткой? Этого не может быть. Вы все это придумали только что.
- Можешь спросить у Мишина.
- Но Сережа не такой.
Когда она произносила это "Сережа", это звучало как-то по-воровски, словно она украла у меня не только мужа, но и имя, которое принадлежало только мне. Только я имела право называть его Сережей. Для остальных он должен был оставаться Сергеем.
- Но это неправда, неправда. - Глаза ее наполнились слезами, а красный нос заблестел. - Он не такой, не такой! К тому же, когда он приезжал ко мне, он всегда был… словом, готов. Я бы почувствовала, если бы он… Вы же понимаете меня?
Мой муж был сильным в половом смысле мужчиной. Будь он импотентом, всегда думала я, он не смог бы быть и таким красивым, поскольку частью его красоты была его уверенность в своих мужских силах, которая светилась в его взгляде, которую чувствовали все те женщины, рядом с которыми он находился.
Дурочка! Но как же ей было больно услышать о порнографическом романе моего мужа с Лизой Воронковой.
- Теперь-то ты знаешь, каково это - любить, - произнесла я тихо.
- Что вам от меня нужно? Вы же и так все знаете. Или вам нужны подробности?
- Лена, ты беременна?
- Да с чего вы все это взяли?! - воскликнула она, вскочила и заметалась по комнатке. Я не могла не заметить, что у нее очень стройные длинные ноги, что будь у меня такие, я была бы просто счастлива, причем на всю жизнь! И тут мое подлое воображение нарисовало мне картинку, от которой мне стало нехорошо… Переплетенные ноги Сережи, стройные, длинные, покрытые золотистым пухом, и девичьи ноги, гладкие, ухоженные. Я даже услышала шорох простыней.
- Какая-то дура позвонила моему папе, представилась медсестрой из гинекологии и сообщила ему о моей беременности! А у меня месячные, я и матери сказала. Вся эта история - лажа. Мы с Сережей не планировали пока детей, у него полно проектов, а я не хотела всю беременность быть одна…
Еще один удар. "Мы с Сережей не планировали…". Словно это они были супругами, а я так, денежный мешок с родинкой.
Я проглотила и это.
- Давай спокойно все обсудим. Лена, Сережу убили. Застрелили. И поэтому все, что кажется тебе неестественным, странным, все это, по моему мнению, может быть связано с этим убийством. Вот ты говоришь - какая-то дура позвонила. Теперь давай подумаем, что это за дура, кому это надо?
- Да одна из этих, что вечно ошиваются возле вашего дома или рядом с театром… Поклонницы! Я считаю их дурами. Как можно тратить свою жизнь на то, чтобы любить то, что тебе никогда не будет принадлежать?
- Ты любишь море?
- Да, а что? - Она нахмурила свои идеальные, "архитектурные" брови. - При чем здесь это? Вы что, знаете и о том, что мы собирались в Дубровник?
Еще одна пощечина!
- Нет, я о том, что ты любишь море, хотя оно тебе не принадлежит, - сказала я вяло, жалея о том, что подняла морскую тему. Дубровник! Я знала, что Сережа давно хочет туда поехать. А я возила его по Лазурному Берегу. - Скажи, Лена, он что-нибудь говорил тебе о том, что ему угрожают? Может, у него были долги?
- Нет, не было. У него вообще в последнее время была фишка, которая меня раздражала как не знаю что, - она фыркнула и отвернулась. - Прикиньте, он раздавал деньги в долг своим друзьям. А у него их - целая прорва!
Она покрутила пальцем у своего виска. Я не могла не заметить, что у нее чудесный маникюр - края ее блестящих прозрачных коготков словно обмакнули в жидкое сверкающее золото.
И вся эта красота, все, что было в ней красивого и дорогого, подумалось мне, оплачивалось Сережей, возможно, моими деньгами. Хотя, конечно, он и сам начал неплохо зарабатывать.
- Хорошо, что у него не было долгов. А вы когда-нибудь бывали на моей даче в Лобанове?
- Бывали, конечно, пару раз. Мне там не понравилось. Скукотища. К тому же там в любую минуту могли появиться вы.
- Когда вы там были последний раз?
- Давно, не помню уже. А что?
- Как что? Его же нашли там, в лесу, за нашим садом! Как он мог там оказаться? Его машина до сих пор стоит рядом с нашим домом в Москве, он не садится в нее с тех пор, как приехал домой в тот вечер. Однако он был в Лобанове, был, каким-то образом добрался туда сам, зачем бы убийца повез его туда, так далеко, согласись?
- Да, согласна.
- А что ты знаешь о частном детективе, который следил за мной? Что говорил Сережа об этом и говорил ли вообще? Ты пойми, я задаю тебе все эти вопросы не из праздного любопытства. Мне надо бы найти этого человека, потому что он может знать о Сереже гораздо больше нас с тобой.
- Какой еще частный детектив? Я ничего такого не знаю. Да и зачем ему это? Такой кадр стоит больших бабок. На что ему следить за вами?
- Но за мной следили, вот! - И я положила на стол несколько снимков, довольно приличных, даже красивых с эстетической точки зрения, на которых я была изображена в очень выгодном для меня свете, словно демонстрирующая свою пышную грудь и гладкие колени, мужчина же повернулся к фотографирующему спиной. - И этот "кто-то" снял нас с Сережей, понимаешь, словно он не знал, что Сережа - мой муж. Из чего я сделала вывод, что частный детектив, назовем его Иванов, назначив Сереже немаленький гонорар, поручил кому-то, согласившемуся работать за копейки, выполнить его работу, проследить за мной.
Я говорила эмоционально, без остановки, словно и не замечая вытянувшегося лица любовницы моего мужа. А ведь я причиняла ей боль, сильную. Не подозревая, что спина не Сережина, а моего настоящего любовника Юры, она была, по-видимому, шокирована тем, что у нас с Сережей были интимные отношения. И вот теперь она своими глазами увидела это, удостоверилась и теперь страдала. Наверняка он говорил ей, что между нами давно ничего нет, что я ему противна и все в таком духе.
- Лена? - Я тронула ее за руку. - С тобой все в порядке?
Она окинула меня с головы до ног. Оценивающе.
- А, понятно. Он, наверное, говорил тебе, что между нами ничего нет? - Я рассмеялась от души. - Леночка, моя дорогая, мужчины всегда лгут. Даже когда это и не требуется. У них природа такая. И, мягко говоря, имеют все, что движется. Вот как Лизу, к примеру. Ты бы видела ее коллекцию использованных презервативов, которые она собирала! И все они - результат их спаривания! Если ты мне не веришь, можешь спросить у следователя, он подтвердит.
На этот раз она решила нанести мне удар:
- Просто Сережа говорил, что у него на вас… не встает. - Она густо покраснела.
- А что еще он мог бы тебе сказать? Что у нас с ним регулярный секс? А как без секса, милочка? Или ты думаешь, что все то, что я покупала ему, никак им не оплачивалось? Иначе на чем бы держался наш брак? Я же не идиотка какая - жить с ним как сестра или, еще хуже, как мамочка. Я его ровесница, я молода, и у меня есть желание любить и быть любимой. Мы были хорошей парой!
Я понимала, что говорила гадости, знала, что демонстрирую не самую красивую сторону своей души, но она, эта Лена Юдина, которую я много раз в своих фантазиях убивала, была здесь, в двух шагах от меня, и я не могла не воспользоваться этим обстоятельством, чтобы не наносить ей колкие, ядовитые удары.
Понимала я также и то, что этими своими словами окунаю в грязь память о Сереже.
- Но мы отвлеклись. Итак, Лиза, - я решила сменить резко тему, пожалела ее, - она могла бы его убить? Что ты вообще знаешь о ней?
- Она дура, но у нее есть деньги. Одевается она в шляпки и все такое, люди воспринимают ее как большую оригиналку. Я знаю, что у нее квартира за театром, совсем рядом. Но я не знала, что Сережа бывал у нее.
- Мужчинами иногда хочется экзотики, они же в большинстве своем извращенцы.
- Да?
- Конкретный вопрос: Лиза могла его убить?
- А почему бы и нет? Ей ничего не стоит пойти на рынок, - она царапнула в воздухе сложенными вместе и согнутыми в крючки указательными и средними пальцами обеих рук, изображая кавычки, - и купить пистолет. Может, ей драйва захотелось!
- А машина у нее есть?
- Нет, машины нет, это точно. Думаю, чокнутой не дали бы водительские права. Хотя кто знает. Но я ни разу не видела ее на машине. Вы имеете в виду, что она могла отвезти его в Лобаново? Не знаю.
- В волосах Сережи найден черный женский длинный волос.
- У Лизки рыжие кудри, а у меня, сами видите, каштановые. А вот у вас - черные, длинные…
- Хорошо, положим, это мой волос зацепился, все-таки я его жена, - парировала я, подразумевая нашу с ним возможную близость, во время которой я могла бы уронить свой волос на его голову. - Следователь говорит (правда, я не имею права разглашать все это), что тело Сережи побывало в женском шкафу.
Лена машинально повернула голову в сторону небольшого платяного шкафчика, в котором не поместилась бы и половина Сережиного тела - все-таки он был высоким мужчиной.
- Микрочастицы тканей и все такое, понимаешь? - продолжала я и вдруг замерла, увидев в углу, за шкафом большую напольную вазу из белой глины с букетом засохших красных роз. - И лепестки красной розы.
Я уходила из квартиры Юдиных с номером телефона женщины, представившейся медсестрой гинекологического отделения. Но в машине, открыв свой ноутбук и вбив в поисковик этот номер, я с грустью констатировала, что этот номер принадлежит самой поликлинике, значится как номер регистратуры. Значит, женщина, которая выдала себя за сердобольную медсестру, пришла в поликлинику, отвлекла медсестру из регистратуры, чтобы воспользоваться ее телефоном.
Я поехала в поликлинику. Но надо знать наших медсестер, особенно из регистратуры. Полная немногословная женщина с миной уставшего от жизни человека смотрела на меня поверх своих очков с толстыми стеклами и, казалось, не воспринимала мои слова. Словно я говорила с ней по-китайски.
- Я всегда на своем рабочем месте, - наконец сказала она. - И никто меня никуда не отвлекал. Что вы такое придумываете? И вообще, у меня очередь, видите, люди ждут?
Думаю, что я раздражала ее уже своим видом. На мне была блузка, белая, с ирландскими кружевами стоимостью как чугунный мост. А изумрудов и бриллиантов на мне было больше, чем шариков на рождественской елке. Плюс мои духи, которые своим цитрусовым ароматом заполнили всю поликлинику, нейтрализовав вонь непромытых полов, людского пота и медикаментов. Да она меня просто возненавидела, эта женщина из регистратуры, которую я попыталась оторвать от работы. К тому же она не знала, что привело меня к ней, возможно, она подумала, что я хочу "проехаться" по ее трудовой дисциплине.
Ну и ладно, решила я, выходя на свежий (относительно свежий) воздух. Мало ли кто мог ее отвлечь? Может, она и не запомнила бы женщину-аферистку, воспользовавшуюся ее рабочим телефоном.
Я поехала к Лизе Воронковой.
- Вы? - Она захлопала своими длинными ресницами. В ее глазах я прочла страх. - Зачем вы здесь?
- А ты зачем, маленькая рыжая сучка, коллекционировала сперму моего мужа? Чтобы забеременеть от него?
- Да что вы такое говорите? - воскликнула она, кутая свое тощее тело в прозрачный розовый пеньюар.
Между тем я вошла, оттеснив хозяйку в глубь прихожей.
Да, это была не квартира, а музей! Чего в ней только не было! Права была Юдина, у Лизы водились деньги. И немалые. Если бы не этот факт, может, и не посмела бы она приблизиться к Сереже. Да и он вряд ли стал заглядывать в грязную берлогу, чтобы справить свою сексуальную нужду. Квартира Лизы была огромная, светлая, в престижном доме с консьержкой (которая не могла меня не впустить уже хотя бы по тому, как уверенно я вошла, кинув небрежно "К Воронковой!", не говоря уже о моих брилллиантах, которые не раз играли свою сверкающую роль пропуска в разные места).
Очень красивая мебель, картины, антикварные вазы, украшения, ковры. При всей общей захламленности квартиры, которая напоминала филиал антикварного магазина, в целом она выглядела чистой, привлекательной. По всей квартире распространялся аромат лимонов. Я удивилась, пройдя с хозяйским видом на кухню, где на столе были рассыпаны штук пятнадцать разрезанных лимонов, лежал пучок свежей мяты и два хрустальных высоких графина. Словом, моя придурковатая соперница, одна из самых непостижимых любовниц моего мужа, готовила домашний лимонад, такой же, как каждый день готовила я сама! Должно быть, промелькнуло у меня в голове, ее научил этому Сережа.
- Что вам здесь нужно? - спросила совсем уж нормальным тоном Лиза, нервно почесывая пальцем свою щеку.
- Ты что, антиквариатом торгуешь? - спросила я, беря одну половинку лимона и отжимая сок в графин. Сок потек по моим пальцам.
- Нет, папа.
- Ясно. А твой папа знает, что ты собиралась зачать от моего мужа?
- Знает. Он против, конечно.
- А все эти шляпки, цветочки и прочая дребедень - ты нарочно разыгрываешь из себя полоумную?
- Нет, ничего я не разыгрываю. Просто живу в своем мире, - сказала она, нахмурившись.
Все равно клиника, подумала я, двигаясь дальше по квартире в поисках любовного гнездышка. И я его нашла. Огромная резная кровать темного дерева, кружево, балдахин. Действительно, почему бы после спектакля не поваляться здесь в обнимку с уступчивой и все позволяющей дурой?
Была бы здесь моя Катя, она бы сказала: "Не жалей ты своего Голта. Туда ему и дорога".
Я словно услышала ее голос!
Красных засохших роз в квартире было больше чем достаточно. Конечно, цветы оставлял здесь Сережа. Ведь он редко когда выходил из театра после спектакля без охапки цветов от поклонниц.
- Розы бы надо выбросить, - заметила я тоном хозяйки.
- Выброшу, - закивала эта девочка-женщина. - Хотите чаю? У меня есть очень хороший, мне папа привез из Китая.
Мы сидели за столом и разговаривали. Думаю, у нее был один из тех редких случаев шизофрении, когда в момент прояснения рассудка она казалась совершенно здоровым человеком. Но все же она была больна. Один взгляд ее чего стоил!
- Лиза, ты знаешь, кто убил Сергея? - спросила я ее прямо.
- Да я уже говорила и еще раз повторю - Лена Юдина! Она ревновала Сергея ко мне, но ничего не могла поделать - ведь он любил только меня!
- А это ничего, что ты находишься в обществе его законной жены?
- Да, я все понимаю, вы его жена, но только ведь на бумаге! Он любил меня, мое тело, мою грудь…
С этими словами Лиза распахнула пеньюар и продемонстрировала свои белые, острые, с розовыми сосцами груди.
- Лиза, ты это серьезно? - Я кивнула на ее прелести. - Или ты валяешь дурака? Никак не могу понять!
- Вы толстая и некрасивая, Сережа вас никогда не любил. Он любил меня, потому что я молодая, у меня хорошая кожа, как у ребенка! А еще я делала ему подарки, но в основном давала деньги. Я понимала, что ему влом спрашивать у вас, унижаться, а я сама давала ему, мне было для него не жалко.
Прикормила, молодая блудница.
Мне вдруг стало скучно.
- Ты любила его, Лиза?
- Да, очень любила. - Она неожиданно, словно преодолев тысячу зажеванных, проглоченных кадров, составляющих контекст предыстории, разрыдалась. Больше того, она, вдруг увидев в моем лице человека сочувствующего и родного, бросилась мне на шею. Я почувствовала, как по моей щеке и шее потекла теплая влага.
И, странное дело, я вдруг на каком-то инстинктивном уровне, словно эта девочка пробудила во мне спящие крепко материнские чувства, обняла Лизу и заплакала вместе с ней.
Когда мы с ней немного успокоились, я снова спросила ее, кто убил Сережу.
- Лиза, я серьезно. Забудь ты свою ревность к Юдиной. Она же нормальная девочка, она не стала бы стрелять в Сережу. Она тоже любила его. Она скорее убила бы тебя.
- Может, и так, - внезапно согласилась Лиза. - Но кто же тогда его убил? Кто-то же убил!
- А у тебя есть пистолет?
- Конечно, есть!
С этими словами Лиза спокойно выдвинула один из ящиков старинного громоздкого письменного стола и достала большой, тяжелый с виду пистолет.
- И разрешение имеется? - спросила я, мысленно уже рапортуя Мишину о наличии огнестрельного оружия у малахольной.
- Нет, разрешения нет. Но оно имеется у папашки. Так что с этим все нормуль.
Как-то не вязались эти ее романтические наряды и золотые локоны с пробивавшимся время от времени молодежным сленгом. С другой стороны, не в лесу же она жила, общалась со сверстниками.
- Лиза, а у тебя друзья есть?