- Ну, он такие штуки всегда умел проворачивать. Вернулся домой недавно, а чувство, что и не уходил. Все вверх дном. Ну, теперь и наверху о нем еще не раз услышат, - хозяин посмотрел на Бирюлева и объяснил со смехом: - Алексей - мой старый приятель. Из таких, знаешь, с кем и враги не нужны. Вот погляди сюда - где я теперь витраж на замену возьму? Специально в Петербурге заказывал.
- Ночью все славно позабавились. И Алекс, и наши. Ты-то знаешь, Приглядчик?
Бирюлев кивнул.
- Алекс заодно и твою проблему решил.
- Эх, а ведь как хороша была Машенька. Говорил ему как-то раз, что вернется она частями - но вот подобное даже представить не мог, - Легкий придвинул к себе газету и вслух прочитал: - "Невидимые по-прежнему на свободе". Хорошее слово, Приглядчик. Вот ты мне удружил! Я теперь и сам так своих называю.
- Никто не может понять, как вы это делали…
Девочка, до сей поры внимательно глядевшая в окно - Бирюлев даже удивился такому спокойствию ребенка - обернулась.
Карлица.
- Я залезала в дома через дымоход. Трубы в здешних домах наверху узкие - никто крупнее меня не протиснется. Сама-то еле не застревала. И все боялась - как бы огонь не развели, - сказала она. Резкий, неприятный голос.
- Летом-то? - засмеялся Легкий.
- Ага. Мало ли, у кого какие заботы. Тут не угадаешь. Да что там: вспомни, что ночью происходило.
Она подошла к столу. Ее лицо, шею и руки покрывали багровые шрамы.
- Легашам, конечно, такое и в голову не приходило.
- Моя Верочка. Купил после смерти коллекционера Батурина, - представил Легкий, приобняв карлицу за талию.
Она коснулась пальцами редких волос хозяина, взяла со стола папиросы и закурила. Странно, не по-женски - пряча огонек внутрь ладони.
- Батурина?
- Ну да. Прежде я долго была у него чем-то вроде живой куклы.
- И вы за это их и убили?
Все трое, переглянувшись, расхохотались.
- Мило. Но, конечно, нет, - Легкий утер выступившие от смеха слезы. - Ладно, расскажу. Года три назад я открыл эту лавку. Стал заниматься особыми вещами, что исчезали из домов сверху. Дела пошли хорошо. И вот, где-то в конце марта, со мной связался заказчик. Прежде он жил здесь, а сейчас аж во Франции. Так что он мне позвонил - у меня ведь тут и телефон есть - и сказал, что у него там один сборщик рухляди. Тот хотел выставить в каких-то музеях якобы свой хлам. Из старых гробов. Ну, у каждого свои интересы, чего там. Это не моя забота. В общем, ему не хватало как раз вещей от древних покойников. И вот его человек предложил мне пять тысяч…
Соловей присвистнул.
- Да, именно! Пять тысяч - если я раздобуду тот хлам, что прежде привез в наш город некий Бирюлев… Мои нашли бабу, что в его доме работала, и попросили достать мне список всех этих штук. Ну, чтобы, значит, знать, что искать. Она помогла. Я ей ведь заплатил, и хорошо. Даже еще и другие бумаги нам отдала, уже сама. С именами тех, у кого бирюльки водились. Их звали Грамс, Павлов, Рябинин, Коховский… Батурин опять, но уже другой. У Коховского Вера ошиблась. Взяла не то, что нужно. Ну, всякое бывает. Только та дура, служанка Коховского, успела наложить на мою вещицу лапы. Моим пришлось постараться, чтобы ее вернуть. Ну, а тут вот вмешался Алекс. Прислуга твоего батьки, конечно, от того смелее не стала. Вздумала, что хозяина порешили мои, и потому - как бы и с ней потом чего не вышло. Ну, что взять с бабы с берега? Но, конечно, никому ничего про нас она не говорила. Выждала время - ну, и в бега.
Понятно, отчего Аксинья путалась в датах. Похоже, она даже не видела отца мертвым, и просто пересказала Бирюлеву те слухи, что уже расползлись по городу.
- Собрали мы все пять штуковин, встретился я с заказчиком. Он сам ко мне сюда приехал. Ну, сделка и состоялась.
- А молодой Батурин?
- После того, как ты все рассказал Червинскому, пришлось обезопасить себя, - ответил Соловей.
- А… мои записи? Которые он мне оставил?
- Их взяла я. От греха подальше, - пожала плечами Вера. - Ночью забралась в окно. Ты, кстати, спишь смешно. Весь в клубок собираешься.
Бирюлев поежился.
Вера рассмеялась.
- Она настоящая актриса, - заметил Невидимый.
- Червинский все время говорил про привидений…
- Ну… Иногда можно и призраком побыть. Хотя поначалу я вообще не собиралась привлекать внимание. Когда в первый раз в дом залезла, просто думала выяснить, где бирюлька, найти ее, забрать и вернуться назад. Но старый олух Грамс на меня наткнулся. Видел он плохо, ума лишился, вот и принял за свою дочь-покойницу. "А отчего ты такая грязная, Сонечка?" - "Я мучаюсь на том свете, папочка! За твои грехи", - театрально передразнила карлица. - Ну, решила я с ним повозиться маленько. Узнала, где он что прячет, а потом попросила выслать прислугу. Когда мы остались одни, я и не удержалась - предложила поиграть. Подойди, говорю, к верху лестницы. Так. А теперь отвернись. Папочка. Ну, накинула сзади веревку, что при себе всегда имею, когда выхожу, да толкнула.
- Не смотри, что она такая маленькая - сильная.
- Да где там… Это они слабые. И лестницы, знаешь, штука ненадежная. С ними кому угодно может не повезти. Вот и с Павловой все вышло почти один в один. Она тоже совсем из ума выжила. Сначала я подслушала, что за молитвы она на ночь читала, да приметила у нее большую куклу. На другой день специально нарядилась, как она - ну, мне не привыкать, хотя по трубе в платье спуститься - это прямо кошмар. Встала рядом. Ближе к полуночи отошла от стены и сообщила, что душа хозяйской дочери поселилась во мне в ответ на ее молитвы. Ох, это надо было видеть!
- Рисковала, - сказал Соловей.
- Да уж… С этими я сама справилась, но дальше похуже. Полковник в меня не поверил. Стрелял! Но промахнулся, старый. Попал в мешок с мукой. Вся перемазалась.
Вот что за следы видел Червинский.
- Хорошо, что шифр от его сейфа прежде подсмотреть успела. Ну, дождалась, когда он угомонится да спрячется - а он долго по дому шарахался, все искал меня под столами да креслами - да наших с улицы позвала… Сперва им дверь открыла, потом за ними закрыла. А с Коховским опять вышло прекрасно. Наверное, в молодости был душкой. Он на призраках прямо помешанный. Обожал со мной беседовать. Поиграли мы с ним на полу у двери. Батурин тоже, как и полковник, дружить не захотел, но зато оружия не имел. Заманила на чердак да столкнула. Спряталась, петлю накинула да уронила на него приставную лестницу, что там стояла.
- А его племянник?
- Ну, тут совсем просто. Задушила во сне.
Она говорила совсем спокойно, буднично, будто о походе в лавку.
- Но зачем убивать? Ты ведь просто могла все забрать, тебя бы и не заметили.
Вера пожала плечами.
- Да почему бы и нет? Я с ними немного играла…
- Но вы ведь взяли не только погребальные статуэтки…
- Конечно. Для отвода глаз, - уточнил Соловей.
- Да, это я понимаю. Вы продавали лишнее у старьевщика на базаре? - репортер вспомнил, как пытался купить египетскую богиню и как потом напугался лавочник.
- Ну что ты - у меня своя лавка. Ты ж прямо в ней. Нее. Но Алекс говорил, что там барахло сталкивал. Не сам, конечно - Машенька приносила. Сеня! - позвал Легкий.
Снова вошел привратник.
- Как там вещи нашего гостя?
Он положил на стол часы и кошелек:
- Принесли. Только пустой.
Легкий придвинул их Бирюлеву, и тот спешно растолкал по карманам.
- Вот так, Приглядчик. Что скажешь?
- Спасибо.
- Э, да брось. Я не про мелочевку. Хотя… На вот тебе на извозчика, раз местные тебя растрепали, - Легкий, улыбаясь, достал из кармана и придвинул Бирюлеву хрустящую банкноту. С нее смотрел Александр Третий.
- Благодарю вас. Но этим вечером я бы предпочел прогуляться пешком.
Легкий кивнул, поглядел на стол, на визитку Бирюлева.
- Ты хорошо помог нам с легавыми. За Червинского - отдельное спасибо. Ты ведь не будешь против, если я пришлю твоей супруге по вон тому адресу большой букет? От чистого сердца?
Репортер вздрогнул.
- Да… Большое спасибо.
- Вижу, что мы и дальше поладим. Но… Верочка-то к тебе уже приходила. Думаю, ты понимаешь, о чем я. Но дело совсем не в том. Слыхал я, что у зятя самого Свиридова - того самого, что всегда на людях, и в любой дом может быть легко вхож, да еще и дворянина - в кармане совсем пусто. И что жил он прежде в доме жены, а потом и вовсе в нищие номера съехал. Но я не поверил. Такого не может быть, верно?
Бирюлев промолчал, опустив глаза.
- Так что, если вдруг захочешь прокатиться - ты знаешь, где меня найти. Или позвони. На вот, - Легкий протянул карточку. На ней были только цифры, ничего больше. - Подумай обо всем. И я тоже тут кое о чем поразмыслю. А пока я пошлю с тобой человека. Он проводит тебя наверх. Не хочу, чтобы мой гость попал в неприятности.
- Ты же ведь точно не сделаешь глупость? - усомнился городовой.
Репортер покачал головой.
- Не сделает, - усмехнулась Вера. - Он ведь не только красивый, но и умный мальчик. Он и сам понимает, что значит быть невидимым.
Бирюлеву не было страшно.
Ему хотелось остаться одному, чтобы хоть что-то понять.
Вера улыбалась. Ее удлиненные темные глаза чем-то напомнили взгляд древней Селкет.
- Да, - кивнул Бирюлев. - Я никому не скажу, что видел невидимых.