Он гнал, как сумасшедший. Этот парень умел водить машину. Ума не приложу, как нам удалось не сорваться в пропасть. Мы проходили крутые повороты на скорости восемьдесят миль в час; колеса автомобиля оказывались в нескольких дюймах от обрыва.
В конце горной дороги он резко ударил по тормозам, машину занесло; Паркер выровнял ее рулем и посмотрел на меня.
- Она у тебя? - закричал он, схватив меня за грудки. - Где она, черт возьми? Ты ее принес?
Я так толкнул его, что он едва не вылетел из машины.
- Это все твоя бомба! - заорал я. - Безмозглый кретин! Ты едва не убил меня.
- Ты взял пудреницу? - закричал он, ударив кулаком по рулевому колесу.
- Бомба все там разнесла в пыль, - сказал я. - И сейф, и его содержимое.
Он бросился на меня. Я встретил его прямым в челюсть.
Глава пятая
Я взглянул на себя в зеркало, висящее над камином в гостиной. Я был весь в белой штукатурке, волосы падали мне на глаза, сквозь дыру в брюках светилось колено, рукав куртки был порван. В дополнение к этому кровь сочилась из раны, образовавшейся над глазом; на шее появилось пурпурное пятно. Элегантный Паркер покоился у меня на плече; наш вид свидетельствовал о том, что мы попали в нешуточную переделку.
Горман неподвижно сидел в кресле лицом к двери. Его крупные руки лежали на подлокотниках, пальцы стискивали деревяшки так, словно он хотел выдавить из них влагу. Его полное лицо было каменным.
В другом кресле у камина замерла Веда, ее губы были сжаты, в широко раскрытых глазах было невозможно ничего прочесть. Белое платье без бретелек держалось на Веде не то за счет волевого усилия, не то за счет разрежения воздуха, не то за счет чего-то еще; вы не могли оторвать от него взгляда в надежде разгадать загадку.
Я сбросил Паркера на ковер. Горман и Веда хранили молчание. Атмосфера в комнате накалилась до предела.
- Он малость разбушевался, пришлось его успокоить, - пояснил я неизвестно кому и начал отряхиваться.
- Вы привезли ее? - спросил Горман, не глядя на Паркера.
- Нет.
Подойдя к серванту, я налил себе виски и опустился в кресло. Мне не следовало возвращаться в этот дом. Я должен был выкинуть Паркера из машины и спустя некоторое время забрать пудреницу. Но тогда я упустил бы Веду, а этого мне вовсе не хотелось.
Горман не пошевелился. Он сжал кресло так, что оно заскрипело. Я бросил взгляд на Веду. Она старалась скрыть свое волнение. Только один мускул на лице Веды заиграл. Край ее рта начал периодически вздрагивать.
Я залпом осушил бокал. Мне чертовски хотелось выпить. Паркер пришел в себя, он застонал и попытался сесть. Никто, кроме меня, на него не взглянул. Судьба Доминика нас не волновала.
- Я не смог взять ее, - сказал я Горману, - сейчас объясню, почему. Вы лгали мне с самого начала. Вы с этим дохляком не решились сами похитить пудреницу. Поломав головы, вы изобрели способ, позволяющий украсть ее, ничем не рискуя; для осуществления вашего плана вы отыскали простофилю, который не в ладах с полицией. Отдаю вам должное: идея неплохая, хотя и надуманная. Она могла сработать, но этого не случилось, потому что вы слишком многое от меня утаили. Я подошел вам тем, что находился в тяжелом положении. Вы знали, что я под колпаком у полиции. Вы вычислили, что ради больших денег я решусь на многое.
Вы допустили ошибку, не потрудившись точно определить, на сколь серьезное преступление я готов пойти ради денег. Вы знали, что я был замешан в паре темных делишек, но тем не менее побоялись выложить карты на стол и сказать мне, что хотите обокрасть Бретта. Вы решили, что, услышав такое предложение, я побегу в полицию и заложу вас. Я не сделал бы этого, Горман. За тысячу долларов я обчистил бы сейф. Вам не хватило ума понять меня до конца.
Веда вдруг пошевелилась. То ли она хотела предупредить Гормана о какой-то опасности, то ли у нее сдали нервы.
Я продолжал:
- Вы ведь не думаете, что я поверил вашим сказкам о сомнамбуле и кинжале Челлини? Я знал, что пудреница принадлежит Бретту, а вы по какой-то причине хотите ею завладеть. Мне было наплевать, зачем она вам понадобилась. Я хотел получить деньги, и все. Но вы этого не поняли. Если бы вы предупредили меня о том, что этот футляр - бомба, я бы действовал более успешно. Догадавшись, что я имею дело с бомбой, я растерялся. Все произошло в один миг. Я одновременно услышал тиканье бомбы и шаги охранника. Секундой раньше я открыл сейф. Меня охватило естественное желание избавиться от бомбы. Я сунул ее в сейф, закрыл его и шагнул навстречу охраннику. Я успел увидеть лежащую в сейфе пудреницу, но я не прикоснулся к ней. Я бы справился с охранником, если бы ему на помощь не подоспел напарник.
Мое положение было сложным, но тут сработала ваша самоделка. Дверцу сейфа сорвало с петель, она угодила в охранников. Комнате тоже досталось. Бомба оказалась мощной, Горман, ее создатель может гордиться своим детищем. Убедившись в том, что все содержимое сейфа превратилось в пыль, а пудреница перестала существовать, я ушел из кабинета.
Я встал и, подойдя к серванту, налил себе виски.
Паркеру удалось сесть, рукой он держался за челюсть. Он пристально смотрел на меня, лицо его вытянулось, побледнело, глаза налились злостью.
- Он лжет, - сказал Паркер Горману. - Я знаю, он лжет.
Горман вздохнул.
- Я надеюсь, что он лжет, - проскрипел толстяк.
- Сходите туда, проверьте, - сказал я. - Заодно посмотрите на останки двух охранников. Вы их убили, Горман.
- Плевал я на охранников, - сказал Горман. - Меня интересует пудреница. Зачем вы оставили ее в сейфе, услышав шаги?
- Только последний болван позволил бы задержать себя с пудреницей в руках, - спокойно объяснил я. - Если бы у меня обнаружили похищенную вещь, я получил бы гораздо больший срок. Я успел подумать об этом. Я мог забрать пудреницу, разделавшись с охранником.
- И все же, - произнес Горман, - вы могли пойти на риск и сунуть пудреницу в карман.
Неужели он думал, что я вернулся бы сюда с пудреницей? Или он считал меня круглым идиотом? Моя версия была исключительно удобной для меня. Даже будучи твердо уверенным в том, что я взял пудреницу, он не мог это доказать.
- Обыщите меня, - сказал я, - если это вас успокоит.
Горман кивнул Паркеру.
- Обыщи его, - сказал толстяк.
Паркер приблизился ко мне. Он был готов разорвать меня в клочья. Я чувствовал его горячее дыхание. Руки Паркера ощупали мою одежду.
- Ничего нет, - разгневанно произнес он. - Так бы он и явился с нею сюда.
- Послушайте, - сказал я, отходя от Паркера, - вы, конечно, огорчены. Вас можно понять. Но я-то тут при чем? Я следовал вашим указаниям. Я не виноват в том, что вы затеяли авантюру с бомбой.
Паркер повернулся лицом к Горману. Доминик был вне себя от ярости.
- Я тебя предупреждал - не связывайся с ним. Твердил тебе - нам не нужен человек с его репутацией. Ты знал, что он мошенник. Теперь ты видишь, в какое положение он нас поставил: мы не знаем, обманывает он нас или говорит правду. Нам неизвестно, погибла пудреница или она где-то спрятана.
- Не волнуйся, Доминик, - сказал Горман и посмотрел на меня. - Он прав, мистер Джексон. Мы не знаем, лжете вы или нет. Но мы это выясним.
Он вынул руку из кармана. Вороненый револьвер казался в его лапе игрушечным.
- Не думайте, мой друг, что я не выстрелю. Никто не знает о том, что вы у нас. Мы закопаем ваш труп в саду; пройдут годы, прежде чем его обнаружат, если это вообще случится. Поэтому не валяйте дурака.
- Я рассказал вам, что произошло. Хотите - верьте, хотите - нет. Револьвер тут не поможет, - произнес я.
- Присядьте, мистер Джексон, - миролюбиво предложил Горман, - и давайте все обсудим.
Он словно только что заметил Веду.
- Оставь нас, дорогая, обратился он к ней. - Нам надо потолковать с мистером Джексоном. Ты нам только помешаешь.
Она тотчас вышла. Без нее комната показалась мне опустевшей. Я прислушался к ее шагам, донесшимся с лестницы; уловив свист плети, я резко нагнулся. В голове у меня что-то взорвалось. Видно, я опоздал.
Незадолго до того, как Паркер нанес мне удар, я посмотрел на часы, стоящие на камине. Стрелки показывали десять минут двенадцатого. Когда я снова увидел перед собой циферблат, до полночи оставалось тридцать минут. Паркер лил воду на мое лицо. Я потряс головой и уставился на часы. Г олова раскалывалась, меня тошнило. Но больше всего меня беспокоило то, что я был привязав к креслу.
Горман смотрел на меня, застыв возле камина. Паркер стоял надо мной, держа в руке кувшин с водой; физиономия его перекосилась от злости.
- Ну, мистер Джексон, - еле слышно произнес Горман, - поговорим о пудренице. Если вы сами не захотите сказать нам правду, мы заставим вас это сделать.
- У меня нет новостей, дружище, - твердо сказал я.
- Ваш рассказ звучит неубедительно, - заявил Горман. - Такой сообразительный человек, как вы, никогда бы не оставил пудреницу в сейфе, уж коль он открыл его. Вы либо решили отбиться от охранника, не расставаясь с ней, либо спрятали пудреницу в комнате, чтобы забрать ее после того, как с охранником будет покончено. Вы ни за что бы не оставили пудреницу в сейфе, мистер Джексон.
Конечно, Горман был прав, но у него не было доказательств, поэтому я усмехнулся.
- Я оставил ее в сейфе, - сказал я. - Из-за бомбы я потерял рассудок.
- Ручаюсь, что вы скажете нам правду, - произнес он и направился в мою сторону.
Я следил за ним. Помните, я уже говорил о том, что чрезмерный интерес к женщине делает вас беззащитным простофилей. Только полный кретин мог вернуться сюда, сказал я себе, глядя на Гормана. Мне следовало сообразить, что отсутствие пудреницы разозлит его. Но тут я вспомнил о Веде и подумал: может, не такой уж я и болван.
Горман замер надо мной, глаза его напоминали мокрые камешки.
- Вы сразу скажете, где пудреница, или после того, как я слегка придушу вас, мистер Джексон?
- Я искал ее везде. Она превратилась в пыль, - ска-жал я.
Толстые пальцы легли на мой подбородок и шею.
Я попытался освободиться от его рук, но веревки крепко держали меня.
- Подумайте, мистер Джексон, - сказал он мне в ухо. - Где пудреница?
Я посмотрел на Паркера, который стоял теперь у камина. Он наблюдал за мной с улыбкой садиста на лице. Я собрал волю в кулак.
- Мне нечего добавить, приятель, - сказал я, приготовившись к адской боли. Я уже говорил: толстяку не составит труда сделать тах, что кровь брызнет из моих ушей. Это едва не случилось. Он ослабил усилие тогда, когда мне уже показалось, что голова моя вот-вот лопнет. Я сделал вдох и заморгал, пытаясь избавиться от мушек, поплывших у меня перед глазами.
- Где пудреница, мистер Джексон?
Голос его донесся откуда-то издалека, это меня испугало.
Я ничего не ответил, и он снова нажал на подбородок. Лучше бы он душил меня. Я почувствовал, что моя челюсть трещит под его пальцами; я словно тонул, задыхаясь в темноте. Наконец сознание покинуло меня.
Снова вода в лицо. Я вынырнул, хватая ртом воздух. Горман стоял рядом. Он тяжело дышал.
- Вы совершаете глупость, мистер Джексон, - произнес он. - Большую, большую глупость. Скажите, где пудреница. Я дам вам оставшуюся часть денег и отпущу вас. Я пытаюсь вести с вами честную игру. Где пудреница?
Я ругнулся, пытаясь вырваться из его рук; он снова надавил на мой подбородок. Я начал задыхаться, меня терзала боль, кости мои трещали. Наконец я снова отключился.
Когда я открыл глаза, часы, стоящие на камине, показывали десять минут первого. В гостиной было тихо. В углу комнаты горела настольная лампа. Не поворачивая головы, я огляделся. Возле лампы сидел Паркер, он читал книгу. Толстая сигарета свисла с его губ. Горман исчез. Возле Паркера на столе лежала обтянутая кожей дубинка с петлей для руки.
Я не подавал признаков жизни. Я понял: он ждет, когда я приду в себя, чтобы заняться мной. Моя шея ныла так, словно на нее свалилось здание Эмпайр-Стейт-Билдинг, нос кровоточил. Жизненных сил во мне было не больше, чем в трупе, от которого уже пошел душок.
Я услышал, как отворилась дверь; прикрыв глаза, я сидел неподвижно, как манекен в магазинной витрине. Я ощутил запах духов - Веда остановилась, чтобы посмотреть на меня. Затем она направилась к Паркеру.
- Тебе здесь нечего делать, - резко сказал он. - Что тебе надо? Ты должна уже лежать в постели.
- Он что-нибудь сказал? - спросила она.
- Пока нет, но скажет.
В его голосе было слишком много уверенности.
- Он пришел в себя? - спросила Веда.
- Понятия не имею. Иди спи.
Она снова замерла возле меня. Веда сменила белое платье на уже знакомые мне желтые брюки и рубашку. Девушка была бледна, глаза ее лихорадочно блестели. Мы посмотрели друг на друга, и она тут же отвернулась.
- Он без сознания, - сказала она Паркеру. - Вид у него неважный.
Мурашки пробежали по моей спине.
- То ли еще будет, когда Горман вернется. Тебе нечего тут делать.
- Где Корнелиус?
- Он отправился к Бретту разведать обстановку.
- Но что он сумеет выяснить? Там же наверняка полно полицейских.
- Откуда мне знать? - раздраженно выпалил он. - Ложись спать, я не хочу, чтобы ты крутилась возле него.
- Ты на меня не сердишься, Доминик?
Я медленно повернул голову, чтобы видеть эту пару. Она стояла около Паркера, ее тонкие пальцы играли дубинкой; Веда смотрела на Доминика.
- Нет, не сержусь, - сказал он. - Ложись спать. Ты здесь не нужна.
- Думаешь, он спрятал ее?
Паркер стиснул кулаки.
- Не знаю. В том-то и беда. Он нас обхитрил. Она действительно могла погибнуть. Сколько хлопот, и все напрасно. - Он сжал подлокотник кресла. - И как мог Корнелиус довериться этому проходимцу?
Веда лениво помахивала дубинкой.
- Но ведь Корнелиусу не удастся подойти к дому, верно? Не понимаю, зачем он ушел.
- Конечно, не удастся. Я ему говорил, но он и слушать меня не пожелал. Пусть сам убедится. Если Корнелиус ничего не найдет, он убьет Джексона. Я ему мешать не стану.
Веда указала пальцем на пол.
- Это ты потерял?
Голос ее прозвучал небрежно, естественно. Обычный бытовой вопрос. Веде удалось обмануть Паркера; даже я почти поверил ей. Он наклонился, чтобы посмотреть на пол. Голова его была превосходной мишенью. Доминик растянулся на полу, не успев закричать.
Она сделала шаг назад, бросила дубинку, прижав ладонь к щеке.
- Классная работа, - сказал я.
Она обернулась, посмотрела в мою сторону.
- Что дальше? - спросил я.
Веда продолжала разглядывать меня.
- Иного выхода не было, правда? - взволнованно сказала она. - Они бы прикончили тебя.
- Согласен, - сказал я. - Ты меня не отвяжешь?
Она быстро подошла к серванту, взяла нож и приблизилась ко мне.
- У меня есть автомобиль. Если б только я знала, куда уехать, - сказала она, разрезая веревки.
- Ты хочешь уехать со мной?
Я понимал, что Веда не может оставаться здесь после того, как она ударила Паркера по голове. Я хотел, чтобы она сама заявила о своем желании покинуть этот дом вместе со мной.
- А что мне еще делать? - раздраженно сказала она. - Если я попадусь на глаза Корнелиусу… представляю, что меня ждет.
Я отбросил последнюю веревку и неуверенно поднялся на ноги.
- Это замечательно, - сказал я, поглаживая пальцами горло. - Стоило мне увидеть тебя, как я понял, что мы подружимся. И еще как крепко.
Я подошел к серванту, налил себе виски. Алкоголь придал мне силы.
- Поговорим, когда выберемся отсюда. Мне нельзя появляться на улице в таком виде. Где Паркер хранит одежду?
- В комнате наверху, дверь напротив лестницы. Он не опасен?
- Нет. Он очухается не скоро. Обожди меня. Я не задержусь.
Подойдя к Паркеру, я перевернул его, взял револьвер Доминика и сунул оружие себе в карман.
- Я быстро, - сказал я, покидая Веду.
За десять минут я умылся и надел на себя самый скромный из паркеровских костюмов. Он мне жал в плечах. Свою многострадальную шею я прикрыл белым шелковым шарфом. Моя голова и горло болели так, словно ах пропустили через пресс для отжима белья, но в целом с чувствовал себя неплохо.
Я сбежал по лестнице и вернулся в гостиную. Веда меня ждала. В ее глазах застыла настороженность, девушка была бледна.
Я перевел взгляд с Веды на Паркера. Похоже, ему еще долго предстояло отдыхать.
- Готова? - спросил я, улыбнувшись.
- Куда мы едем?
- В Санта-Медину. Это пока. Потом, когда мы лучше узнаем друг друга, мы решим, что нам делать дальше. Вещи взяла?
- Моя сумка в машине.
- У тебя дар предвидения.
- Когда Корнелиус уехал, я тотчас поняла, что а сделаю.
Мое сердце снова начало выпрыгивать из груди.
- Почему ты решила спасти меня? - спросил я.
Она молчала, глядя в сторону.
- Наверно, нам пора, - сказал я, не дождавшись ответа.
- Поцелуй меня, - сказала Веда.
Она определенно действовала на меня расслабляюще. Я нетвердо стоял на ногах, когда Веда оттолкнула меня.
- Теперь едем, - сказала она, и мы направились к входной двери.
Открыв ее, мы замерли. У нижней ступеньки стоял Горман. Он смотрел на нас. Он растерялся не меньше, чем мы. Я выхватил оружие первым.
- Руки! - крикнул я громовым голосом.
Горман подчинился. Его маленькие черные глаза глядели то на меня, то на Веду. Лицо Гормана ничего не выражало.
Макс сидел за рулем. Он высунулся в окно, вид у него был испуганный.
- Вылезай, - приказал я водителю. - У него в правом кармане пушка. Вытащи ее.
Макс выбрался из автомобиля, подошел сзади к Горману, сунул руку в карман толстяка и извлек оттуда револьвер.
- Забери у него, - попросил я Веду.
Она спустилась по ступенькам. Макс протянул ей револьвер рукояткой вперед. Она взяла оружие.
- Глупая девчонка, - сказал ей Горман. - Ты еще пожалеешь.
- Заткнись! - крикнул я. - Она едет со мной.
- Что ж, на этот раз вам повезло, мистер Джексон, - спокойно произнес он, - но я еще найду вас обоих.
Он говорил сдержанно, и оттого его угроза прозвучала внушительней.
- Я вас из-под земли достану, не сомневайтесь.
- Иди, составь Паркеру компанию. Он там что-то заскучал. Только перстень оставь. Я совсем без денег.
Он посмотрел на бриллиант, потом на меня.
- Возьмите сами, - сказал он, демонстрируя увесистый кулак.
- Ты забыл, что у меня есть револьвер, - напомнил я ему. - Парень с пушкой всегда получает то, что хочет.
- Не всегда, мистер Джексон.
- Дай-ка камешек, дружище.
Он не пошевелился.
Веда не спускала с меня глаз. Я не мог позволить толстяку одержать победу. К тому же перстень был мне необходим. Но подойти к Горману я не решался. Из его лап мне не вырваться.
- Извини, толстяк, - сказал я. - Мне нужен перстень. Если ты не отдашь его, я раздроблю тебе бедро. Три секунды на размышление.