ГЛАВА 12
По дороге Клавдия вдруг вспомнила странную приписку к заключению экспертов. Это же она просила Игоря узнать, занимался ли кто-нибудь пластитами в их прокуратуре. Значит, только в этом году было четыре дела. Или крутятся до сих пор.
Да, но зачем она хотела это знать? Клавдия вспомнить не могла.
Еще подъезжая к отделению, Клавдия увидела какую-то суету. На этот раз почему-то даже предчувствия никакого не было. Ну, суетятся люди и суетятся. Вся суета сует и всяческая суета.
Показала дежурному документы. Тот почти не посмотрел, что-то кричал в телефон.
- Далматов еще у вас?
- Пройдите к дежурному следователю, - кивнул он на лестницу.
Клавдия поднялась на второй этаж и нашла кабинет с нужной табличкой. Но в нем было пусто.
Мерцал экран компьютерного монитора, ветер из форточки шевелил бумаги на столе.
Клавдия села.
И вдруг встала.
Не дай Бог!
Она вылетела в коридор и схватила за рукав пробегающего милиционера.
- Где у вас "обезьянник"?
На милицейском и бомжевском жаргоне это означало - камеры предварительного заключения.
- В том крыле, - махнул рукой милиционер.
Клавдия бросилась в указанном направлении и столкнулась в дверях со старшим лейтенантом.
- Это вы из прокуратуры? - спросил он.
- Я. Где Далматов?
- Видите какое дело… - развел руками старлей.
- Где Далматов?! - гаркнула Клавдия.
- Там он… Но мы накажем, мы строго накажем…
Клавдия его уже не слушала.
Она влетела в камеру и замерла.
Он стал даже как-то выше ростом. Вообще повешенные выглядят длинными и плоскими.
Далматов висел на ремешке, привязанном к решетке. Синий язык завернулся за верхнюю губу.
- Это Петричев, я ему говорил… - поспел бежавший следом старлей. - Не сняли ремешок - и вот.
- Когда?
- Да с полчаса назад. Нет, минут двадцать всего.
- Экспертов вызвали?
- Все сделано, все. А виновные будут строго наказаны…
Клавдия достала из сумки резиновые перчатки, натянула на руки.
- Никого не впускайте.
Она не могла ждать, пока приедут эксперты. Она должна была проверить сама.
Мало приятного ощупывать труп. Далматов был еще теплый. В карманах Клавдия нашла спичечный коробок, пачку "Мальборо", семнадцать копеек и катушку ниток.
Она долго пыталась сообразить, зачем Далматову понадобились нитки, но так и не поняла.
- Давно стены красили? - спросила старлея.
- Недавно, мы вообще следим.
- А это было?
Клавдия показала на угол стены, где было нацарапано что-то вроде римской III или просто кто-то отмечал время своей жизни в этой неволе.
- Не знаю. Нет, кажется. Мы сейчас выводного спросим. Он в камеры заглядывает.
- Он в камеры не заглядывает, - сказала Клавдия. - Он у вас бездельник и разгильдяй. Я, вы слышите, я буду сама заниматься этим делом.
Она сказала это так, словно все вокруг должны были знать, какая она жестокая и кровожадная.
А Клавдия это говорила потому, что чувство вины перед Далматовым теперь стало из абстрактного реальным и неутихающим.
Конечно, проведут расследование. Конечно, накажут милиционеров. Но виновата-то она. Ей бы еще вчера увидеть в глазах этого круглого казаха, что будет сегодня. Ей бы сразу понять - эти тихие, медлительные люди уходят из жизни легко и просто. Потому что не умеют за нее бороться, потому что не понимают ее сложностей. Потому что Восток есть Восток, а Запад…
А Запад его убил.
Скоро прибыли эксперты.
Труп сняли, начали обследование.
Минут через двадцать медик сказал:
- Самоубийство. Точно. Во всяком случае, никаких следов борьбы.
Отпечатки пальцев на ремешке тоже были только Далматова.
Да, это была война. И не важно, убивали враги, или человек убивал себя сам.
Клавдия позвонила Шевкунову.
- Ты что-о?! - потухшим голосом протянул он. И спросил, как же, как Клавдия: - Когда-а?
- С полчаса назад.
- Я должен, я должен был догада-аться, - сказал Шевкунов, снова повторяя Клавдины мысли. - Я ж утром его допрашивал, знаешь, это был уже и не жиле-ец. Даже страшно.
А Клавдия эта видела еще вчера.
- Брось, Станислав Сергеевич, ты ни в чем не виноват.
- Я до-олжен был догадаться. Сиди-ит, молчи-ит, кива-ает на все.
- Что-нибудь сказал?
- Нет. Даже зацепочки никакой.
- Ты его про Савелова спрашивал?
- Конечно. Кива-ает.
- Приедешь?
- Да, выхожу. Спасибо, что позвони-ила.
Только ступила за порог - Федор.
Клавдии было сейчас не до смеха, но не удержалась, улыбнулась.
Откуда-то достал старую телогрейку, из которой уже и вата торчала, сапоги кирзовые, кепку нацепил засаленную и даже татуировку на руке нарисовал шариковой ручкой.
Шпион Гадюкин.
- Ты чего здесь делаешь? - тем не менее напустилась на мужа Клавдия. - Я что тебе сказала?!
- Все, что сказала, сделано. А тебя я не брошу. Иди к машине.
Клавдия повернулась и ахнула - серебристый "мерседес".
Очень хорошо смотрелся за рулем татуированный мужик в кепке.
ГЛАВА 13
Ругаться с мужем охоты не было. Ну пусть поиграет в героя. Это льстит его самолюбию, а мужское самолюбие надо холить и лелеять. Хуже нет мужика, который себя ни в грош не ставит. Вот тогда, действительно, кепка и рваный ватник.
Клавдия ехала в прокуратуру.
Если бы они не украли Ирину, дело было бы прекращено. Все кончилось бы, как всегда, стрелочником. А стрелочник сунул голову в петлю.
Но они охотились за Инной, а значит, дело не закончено, оно только начинается.
Что ей делать сегодня вечером? Идти к зоопарку? Позвать знакомых муровцев?
Клавдия знала, что, пока она не приведет им Инну, они ее не тронут. А если сглупит и приведет - все. Ни Ирина, ни Клавдия больше жить не будут.
Там и до длинноногой секретарши докопаются.
Она посмотрела на сосредоточенное лицо мужа. Нет, она не сглупит. Инну она им не отдаст.
А вот повидаться с ней придется. Инна обещала портрет убийцы. И есть еще один важный вопрос.
Теперь об Ирине.
Конечно, монолог ее по телефону был смонтирован. Даже если она и пыталась сказать что-то, намекнуть, это вырезали. Ничего Клавдии Ирина сообщить не могла.
Или могла?
Клавдия снова дословно вспомнила слова Ирины: "Клавдия Васильевна, слушайте меня внимательно. Вам надо привести Кожину на то же место, в то же время. Никаких слежек, никому не сообщать. Речь идет о вашей семье".
Что, что она могла тут зашифровать? Сначала странности. "…На то же место, в то же время". Почему-то звучит не очень по-русски. Кроме того, между словами "место" и "в то же" был какой-то щелчок. Тут, возможно, что-то вырезали. А что? Как бы в нормальной обстановке сказала Ирина?
Она бы сказала:
- Надо привести Кожину на то же место и в то же самое время, что и вчера.
Значит, могли пропасть слова - "и", "самое", "что и вчера". Что они тут могли углядеть опасного для себя? Как Клавдия ни мудрила - не могла понять.
Главное, что она твердо верила: Ирина что-то сообщила ей помимо слов. Но что? Как?
Клавдия еще и еще раз прокручивала разговор - пусто.
Так только, какие-то смутные ощущения, которые Клавдия и истолковать не бралась.
"И", "самое", "что и вчера". Абракадабра.
Подъехали к работе, Федор с трудом припарковал машину, двинулся вслед за Клавдией.
- Ну ты еще со мной и в прокуратуру пойдешь? - язвительно спросила Клавдия.
- Я с тобой буду даже в туалет ходить, - мрачно ответил муж.
- Это пикантно, - хотела отшутиться Клавдия.
И в этот момент поняла.
Она поняла, что надо было с самого начала назвать вещи своими именами, может, тогда бы она сейчас не кусала бессильно губы, пытаясь разгадать "самое, что и вчера".
Она как раз хотела сказать это Ирине перед поездкой к зоопарку.
Было тяжело это говорить, она протянула паузу, а тут зазвонил телефон.
Так хоть теперь скажи!
В прокуратуре стало нечисто, высекла грубо Клавдия. Вот и весь сказ.
Она знала, что в районках грязно, от Генеральной несет, как от плохого сортира. Но своя, родная, казалась чистой, как невеста.
Не бывает так.
Рыба гниет вся, от головы до хвоста, включая середину.
Вот почему она просила Игоря узнать, кто занимался делами, связанными с пластитом. Это было не простое любопытство. Тот, кто убил Степанова, вполне мог работать у нее под боком. Он мог получить доступ к взрывчатке, к оружию, ко всему. Это так просто - договориться с тем, от кого зависит твоя судьба.
И Клавдия вошла в дверь, словно в темный и кишащий мерзкими тварями грот.
И все-таки это противно - всех подозревать, запирать дверь, шептаться, чтобы не услышали. Она же не шпионка, в конце концов. Это явный перебор. Не могут быть все купленными и предавшими.
Но это Клавдия очень скоро узнает.
Теперь ей все надо делать самой.
Сначала в архив и секретариат, узнать, кто те четверо, что вели дела по пластиту.
Потом к ребятам-компьютерщикам, показать отпечатки, найденные в свинцовом тайнике.
- Завтра приходите.
- Нет, ребята, завтра я уже могу и не прийти.
Они не поняли всей мрачности предсказания, попросили заглянуть к вечеру.
Ну, это уже куда ни шло.
Патищева стояла у кабинета, переминаясь с ноги на ногу.
- Дежкина, ты деньги на похороны будешь сдавать? Вечно вас обыщешься!
- Буду, конечно, буду.
- Вчера ходила собирала взносы - в пять часов уже никого нет.
- Ну так уж и никого? - примирительно сказала Клавдия.
- Никого. Смирнов и Пательченко одни сидели.
- Я по делам моталась.
- Ладно, взносы завтра, - смилостивилась Патищева, записывая Клавдию в ведомость и пересчитывая деньги.
- В восемь панихида. Помнишь?
Значит, четверо.
А теперь так - Клавдия просто будет ставить галочки напротив той фамилии, которая станет мелькать по ее делам чаще всего. Пока никто вперед не вырвался. Впрочем, нет. Эти трое вчера в пять часов в прокуратуре отсутствовали.
А именно в это время убили Игоря.
Глянула на часы. Без двадцати семь.
Пора. Ох, пора, а как не хочется.
- Пошли, Федор, - встала Клавдия. - Теперь ты мне действительно можешь понадобиться. Как, кстати, Инна Петровна?
- А она кто вообще?
Клавдия помялась, как сказать - менеджер по рекламе, мультипликатор или проститутка?
И она просто сказала:
- Человек.
Возле зоопарка было то же "самое, что и вчера". Шумные дети, загадочные родители.
Клавдия успела поговорить с контролершей, которая видела, как увозили Ирину. Если этот парень сегодня появится, контролерша даст знак. Вот тогда Федор и сядет ему на хвост.
Правда, контролерша выполняла Клавдину просьбу слишком рьяно.
Всех входящих и выходящих она чуть ли не останавливала, пристально вглядываясь в лица.
Впрочем, Клавдия была занята другим.
Она знала, что ко входу если и подойдет кто-нибудь, то это будет вовсе не тот, кого Клавдия ищет. Он может попросить любого прохожего. Но сам-то он должен быть поблизости.
Поэтому Клавдия обходила площадку между метро, кинотеатром, зоопарком и высоткой по всему периметру. Вглядывалась в каждую машину, заглядывала в витрины магазинов, даже пыталась разглядеть, нет ли кого на крышах.
В двадцать семь минут восьмого она вернулась к зоопарку.
Федор все так же стоял на своем месте. Контролерша знака не подала.
А чего Клавдия ожидала? Да ничего, собственно. Чуда.
И все-таки Иришка молодец!
Клавдия чуть не всплеснула руками. Она дала ей знать. Она все сказала. И вырезать это они не смогли.
- Федор! - крикнула она, мчась по переходу, - поехали. Быстрее.
ГЛАВА 14
"Прости, Игорек. Прости, мой лучший друг, за все. За нашу несостоявшуюся любовь, за твою убитую молодость, за то, что я жива, а ты - нет".
Эти патетические, но вполне искренние слова Клавдия мысленно произносила скороговоркой. Она не слушала Малютова, который тяжело и долго выступал. Она смотрела на гроб, который выглядел дико в конференц-зале. Она просила у Игоря Порогина прощения за то, что не уберегла, что послала на смерть, но в первую очередь за то, что не может сейчас позволить себе даже по-настоящему всплакнуть. Она знала, Игорь понял бы ее.
Клавдия успела вовремя, потому что никто еще не ушел. Все были на месте. И она сейчас не слушала речей и не плакала потому, что следила. Ей нельзя было расслабиться.
По дороге забежала к компьютерщикам. Они показали ей результаты, но Клавдия даже не удивилась. Она уже знала. Ирина ей сумела сообщить.
Ай да Ирка, ай да сукин сын.
Одно слово - девушка-автомат.
А дальше все было просто.
Они вышли все вместе, распрощались.
А потом Клавдия села в серебристый "мерседес", и они поехали с Федором вслед за синей машиной.
- Подальше, Федя, подальше. Не спугни его.
Федор передвинул козырек у кепки назад и вцепился в баранку, словно это был спасательный круг.
Синяя машина выехала на Ленинградку и помчалась из Москвы.
В пробках стояли очень мало. Так сложились звезды, что в этот день им везло.
Через полчаса езды Клавдия заволновалась, но виду не подала. Федор был так увлечен преследованием, что, кажется, ни на что больше не обращал внимания.
Через час, когда ехали по Минскому шоссе, уже темнеющему, клочками освещенному фарами, Клавдия стала нервничать.
И только когда свернули с шоссе к деревне, Федор остановил машину и уставился на Клавдию.
- Это он куда?
- Езжай, - дрожащим голосом попросила Клавдия.
- Куда езжай, он нас заметит. Там машин нет.
- И что делать?
- Что делать?! Ехать, - нашел оригинальный выход муж.
Он потихоньку тронул машину, потом вдруг опомнился и выключил фары.
Клавдии было и страшно и смешно. Она терпеть не могла всяких гонок, преследований, стрельбы и заламывания рук. Она вообще считала, что это непрофессионально. Слава Богу, ей и не приходилось этим заниматься. На то были оперативники. Она могла бы их позвать и сейчас, но не стала. Она помнила слова Ирины - "речь идет о вашей семье".
Мобильный телефон теперь не редкость. Один звонок, и пока она берет преступника…
Нет, страшно даже представить. И не надо, не надо. Она никого не позвала, она все взяла на себя, на свой страх и риск.
- Остановился, - сказал Федор.
Клавдия и сама видела.
И ничего не могла понять. Синяя машина остановилась напротив дачи Валерии Павловны. А в этом доме сейчас были Ленка, Макс и Инна с больным сынишкой.
- Гони! - крикнула Клавдия.
Федор вдавил педаль газа в пол, машина европейского качества мужественно запрыгала по ухабам, Клавдия сунула руку в карман - нет, сейчас она и не задумается, будет стрелять, стрелять и стрелять.
Но они не проехали и двадцати метров, как человек вышел из синей машины и, оглянувшись по сторонам, двинулся вдоль по улице, миновав дом Валерии Павловны.
- Тормози! - крикнула Клавдия.
Федор так же рьяно, как только что давил на газ, ударил по тормозам, "мерседес" замер.
Человек подошел к домику, находящемуся от дачи, скрывающей семью Клавдии, метрах в ста. Прежде чем войти, он еще раз оглянулся, убедившись, что на улице нет никого.
Какая дикая случайность. Так и разрыв сердца можно получить.
А впрочем, никакой случайности. Валерия Павловна когда-то работала в прокуратуре, тогда все получали участки под дачи именно здесь. Как она могла забыть?! А если бы Ленка сейчас вылетела на крыльцо послушать сверчка? Или Макс пошел бы в деревянную будочку на огороде? Или Инна вышла бы подышать воздухом! Вот это называется - спрятала.
Но, слава Богу, из дачи никто не вышел.
А человек следовал своей дорогой. Клавдия все правильно рассчитала. Она знала, куда он сейчас поедет. Она знала, кого найдет в доме.
- Ну?! - нетерпеливо спросил Федор.
- Ждем, - шепотом сказала Клавдия. И вдруг напустилась на Федора, выпуская накопившийся страх: - Ты что, не мог машину поскромнее взять? Наш "мерседес" торчит, как пугало на огороде.
- Ну извини, насчет марки указаний не было, - резонно парировал муж.
- Съезжай с дороги, - сказала Клавдия. - Он сейчас поедет обратно.
Федор загнал машину в кусты.
Ждать пришлось довольно долго. И тронуться с места боялись, а вдруг как раз не успеют. Хотя до дачи Валерии Павловны было всего ничего.
Наконец человек вышел из домика. Снова оглянулся по сторонам, снова к машине - и прокатил мимо.
Клавдия вынула из кармана руку и утерла по-мужицки со лба пот.
- Так у тебя пистолет? - опешил Федор. - Чего ж ты?! Мы бы его сейчас взяли!
Клавдия и не заметила, что действительно сжимает в руках свой "Макаров".
- Тоже мне, Джеймс Бонд, - ласково сказала она. - Поехали.
Прихватив на всякий случай Макса, они втроем двинулись к домику.
Ну куда же ему было ехать сейчас, как не к Ирине? Кожину он не получил. Значит, Клавдию скоро ждет новый телефонный указ голосом Калашниковой. Теперь уже угрозы будут посерьезнее.
Макс дернул за ручку - заперто.
- Ломаем? - спросил он.
- Ломаем, - махнула рукой Клавдия.
Она махнула рукой на собственные сомнения. Хотя их было пруд пруди. Она могла ошибиться в своих расчетах, она могла вообще все навоображать. Завтра человек приедет, а дача его взломана.
"Но завтра, - подумала Клавдия, - все уже будет кончено".
Хрупнул замок, дверь открылась, они вошли внутрь.
В комнатах было пусто.
У Клавдии чуть не подкосились ноги.
Она не могла, не могла ошибиться. Никаких ошибок - отпечатки пальцев в свинцовом тайнике все сомнения сводят к нулю.
И все-таки Ирины здесь не было.
- Может, где в другом месте? - спросил Федор.
Клавдия безвольно пожала плечами.
- Может быть.
"Нет, не может быть. Не станет человек тащиться из Москвы за сто километров, чтобы посидеть на своей даче двадцать минут".
- Она здесь, - сказала Клавдия. - Ищите.
И после этого уже было веселее.
Клавдия откинула дорожку - так и есть.
Люк в полу откинулся беззвучно, тут же она услышала приглушенный стон.
- Иришка! - позвала Клавдия. - Дайте фонарь.
Калашникова сидела на полу. Руки и ноги у нее были связаны. Рот забит кляпом.
Но как только его вынули, Ирина сказала:
- Что ж вы так долго?