Клавдия вышла на кухню, набрала номер Ирины. Никого. Позвонила домой, Федор пробурчал что-то обидное. Ирина не звонила.
У дежурного по городу тоже никаких известий.
Два часа ночи.
Клавдия уже смирилась. Она уже ни на что не надеялась.
Психологические самонаблюдения Кожиной, которой все никак не удавалось привыкнуть к новой роли, ее моральные терзания и запоздалое раскаяние Клавдия пропустила мимо ушей.
- …огонек красный светится. Я потом сунулась - видеокамера. Пошла по другим комнатам - там тоже. Я сначала подумала - порнушку на халяву снимает, подонок. А он мне глазки-то и раскрыл. Это, говорит, наше с тобой безбедное будущее.
Я так тогда испугалась. Даже квартиру новую сняла, переехала. А там, в Крылатском, появлялась изредка. Вообще, все думала, ну еще немного подкоплю и брошу. Ну да все так думают.
Ну а потом вы знаете. Его убили. Он как чувствовал, за неделю до смерти отдал мне кассеты. Потом чего-то испугался, говорит - отдай. А я решила - если это не мое безбедное будущее, то хоть какая-то защита. Наделала копий, оригиналы отдала.
А потом какая-то шизофрения началась. Мне все казалось, что кассеты эти у меня украли. Или размагнитили. Знаете, есть, оказывается, такие приборы, размагничивают пленку на расстоянии.
Клавдия вспомнила свинцовый тайник. Все верно.
- Словом, тряслась, как заяц, вот и дотряслась.
- Кто вас арестовывал?
- Савелов.
- Постановление кто подписал?
- Постановление?
- Ордер на арест.
- Не помню. Он мне его издали показал. Может, там вообще не моя фамилия была.
- Можете описать человека, который застрелил оперативника и милиционера?
- Могу. Не только описать. Я нарисую его вам. Я его вам обязательно нарисую.
- Они требовали от вас кассеты?
- Да.
- Били?
- Нет.
- Просто допрашивали?
- Если бы.
Инна искоса взглянула на сына.
- Я не хочу говорить. Мне, конечно, смешно плакаться, я и многое другое видела. Но эти где-то на заборе де Сада читали.
- А почему вы решили сообщить нам? Я вас уже спрашивала. Я все никак не могу понять - вы же такая осторожная.
- Я? Осторожная?! - чуть не расхохоталась Инна.
- И все-таки?
- Я же знаю, что Степанова раскрыли, - сказала Инна.
- Степанова убили.
- И это я тоже знаю. Но ведь не вы?
- Нет.
- Понимаете, если бы хотели все это тихо-мирно похоронить, не пришли бы в банк. Вообще светились бы поменьше.
- Это верно, - согласилась Клавдия.
- Да что я вам голову морочу, - махнула рукой Инна. - Я уже сама собиралась к вам идти. Ничего я особенно не просчитывала. Мне позвонили, что вы пришли, я и решилась.
- Инна, теперь очень важный вопрос. Кто из ваших… - Клавдия замялась.
- Клиентов? - просто сказала Инна.
- Да. Кто из них может все это устроить?
- Я вам скажу, - опустила голову Кожина. - Я вам скажу кто.
Клавдия внутренне сжалась. Почему-то она боялась ответа Инны.
- Это мог сделать любой. Понимаете, каждый из них.
- Вы мне назовете имена?
- Я их вам написала.
И Инна, вынув из кармана, подала Клавдии вчетверо сложенный листок бумаги.
Клавдия не стала его раскрывать. На сегодняшний день с нее хватит. Этот день стоил самых страшных лет ее жизни.
Завтра, она откроет эту бумагу завтра.
- Могу и кино показать, - сказала Инна, когда Клавдия уже поднялась.
- Кассеты у вас? - опешила Дежкина.
- Да. И не только. Их теперь не уничтожат. Разве что придется пол-Москвы убить.
"Ну и что, - подумала Клавдия, - это их не остановит".
ГЛАВА 10
Утром взяла у дежурного почту. И тут нашла протокол повторного обыска квартиры в Крылатском и заключения экспертов. Этим еще вчера Игорь занимался.
Подумала так машинально, и вдруг сжалось все внутри - нет Игоря.
В прокуратуре была тишина. В такие дни даже шумные секретарши ухитрялись ходить на цыпочках, следователи не ржали в курилках над похабными анекдотами, Малютов не устраивал разносов, Патищева на время находила себе занятие, она устраивала похороны.
Клавдия просмотрела протокол. Все ясно, четко, грамотно и деловито.
Нет больше Игоря.
Потом стала читать ответы экспертов на вопросы следователя. И здесь все вопросы были поставлены точно, точнее некуда. Поэтому и выводы экспертов были не расплывчатыми, а простыми и ясными. Савелов и Коротный были убиты пятью выстрелами в спину и затылок. Пули от пистолета ПМ.
Инна рассказала правду…
Нет больше Игоря.
В тайнике были найдены отпечатки пальцев Кожиной и еще одни, не установленные. Снимки прилагались.
Клавдия отложила их в сторону. Надо будет отдать, чтобы поискали по картотеке. Игорь это делал мастерски.
Но Игоря нет.
А это… Клавдия не сразу поняла, зачем ей передали заключение экспертизы по взрывчатым веществам. А потом вспомнила - Степанов. Пластиковая мина в его машине.
Шло перечисление артикулов взрывчатки, расчеты, схемы, заключения, а потом была приколота бумага с короткой записью: "Лаборатория произвела четыре экспертизы по запросам из горпрокуратуры о пластидах в 1999 году".
Клавдия прочитала бумажку, немного удивилась педантичности экспертов. Никто их не спрашивал, сколько раз в этом году они занимались пластидами. Странно.
Никуда идти, ничего делать не хотелось. Хотелось сидеть в кабинете и думать, думать, думать.
Клавдия позвонила Малютову.
Тот сказал, чтобы зашла, получила постановление на задержание Далматова, на обыск и выемку документов из его кабинета в районной прокуратуре.
Клавдии не хотелось сейчас идти по коридорам, встречать сочувствующие взгляды коллег, и она попросила секретаршу принести бумаги к ней.
Нет, она решительно не понимала, кто и как сумел увезти Ирину. Что за молодой человек? Только Игорь мог это сделать, да и то по очень веской причине.
Но Игоря тогда уже не было… в живых.
Она позвонила Шевкунову:
- Станислав Сергеевич, Дежкина. Что-нибудь новое есть об… - чуть было не сказала "Игоре", - о Порогине?
- Я вчера тебя не дожда-ался, Клавдия, ты прости.
- Ничего. Так что?
- Сегодня нашли ги-ильзы.
- От ПМ?
- Нет, от… не пове-еришь. От "беретты".
- А еще?
- Есть кое-какие нарабо-отки. Но пока не хочу говорить, суеве-ерен.
- Понимаю. Если будет что-то новое - скажи.
- В первую о-очередь.
- Спасибо.
- Ну что ты, ей-бо-огу, Клавдия, - даже обиделся Шевкунов.
Ну, все. Больше здесь делать было нечего. Дежурный по городу знает мобильный телефон Ирины, сразу позвонит, если что… Ирина тоже свой телефон помнит.
Клавдия вызвала машину и поехала в Крылатское.
По дороге проезжали мимо Филевского парка. Клавдия издали увидела оцепление, зевак и отвернулась.
А потом сразу вспомнила, как вчера брали Далматова. И почему-то стало неприятно. То есть арестовывать человека - что ж в этом приятного? Даже если он сволочь. Но Клавдию кольнуло другое. Какое-то чувство жалости, что ли. Еще эта его несчастная жена, дочка…
Нет, совсем она расклеилась.
Кабинет Далматова можно было назвать этим словом только с большим преувеличением. Так, закуток под лестницей. Туда с трудом втискивались трое, и сразу нечем становилось дышать.
На окне пиала с высохшим чаем. Облезлый сейф в углу, стол с черной рваной клеенкой, обогреватель "луч" и четыре стула.
Клавдия открыла сейф и вынула бумаги. Прямо так, как они лежали, - кучей. Вынула и ахнула. Газеты вперемежку с протоколами, рекламные листовки и следственные фотографии, брошюрки и письма, экспертные заключения и журналы.
Все-таки Восток есть Восток, а Запад есть Запад, и они никогда не встретятся.
Как из этого вороха можно было выуживать нужные бумаги, Клавдия угадать не могла. Но она представила себе круглого ленивого Далматова, который не спеша смотрит в эти листочки, что-то соображает, перекладывает, рассматривает…
Ну что ж. Придется заняться этой макулатурой.
Сейчас она все сложит в ясную картинку. И будет понятно, каким образом следователь Далматов переквалифицировал неизвестную аферистку в Кожину.
Должен быть, кстати, и портрет этой неизвестной воровки. Клавдия и мысли не допускала, что Далматов мог что-нибудь уничтожить. Ему для этого пришлось бы неделю отделять зерна от плевел.
Поблагодарив сопровождавших ее сотрудников прокуратуры, Клавдия засучила рукава и принялась за работу. Очень скоро ей стало ясно, что дел в производстве у Далматова было четыре.
Она не стала их читать, только запомнила фамилии. И потом каждый документ подкладывала к одной из четырех кучек, которые расположила на столе и двух стульях.
Папку от дела Кожиной она нашла на полу, вернее, под ножкой стола. После этого стол начал немного покачиваться, и Клавдия оценила остроумие следователя, который приспособил уголовное дело в хозяйство. Действительно, не пропадать же добру.
На эти археологические раскопки у нее ушло часа два.
Теперь можно было попытаться из ошметков и обрывков составить хотя бы приблизительную картину.
Клавдия переложила папки с тремя другими делами в сейф и раскрыла дело Кожиной, вернее то, что от него осталось.
И уже предвкушая разоблачение, стала читать.
Но чем больше вчитывалась в корявый почерк Далматова, чем больше разбирала его безграмотные слова, тем быстрее уходило предвкушение и на его месте возникало разочарование.
То есть, конечно, странное разочарование, потому что в деле все было хоть и бестолково, но законно. Никаких подмен, никаких фальсификаций. Кожину арестовали за воровство у иностранцев. Было и заявление некоего шведа Бьерна Люрваля. И даже его домашний адрес и телефон.
Клавдия тут же позвонила.
Ответила женщина на ломаном русском.
Тема была деликатная, поэтому Клавдия только представилась и попросила передать господину Люрвалю, чтобы он перезвонил по номеру такому-то.
- Вы не из прокуратуры? - спросила вдруг женщина.
Что было делать, Клавдия призналась.
- А что вас интересовает?
- Я бы хотела обсудить это с господином Люрвалем.
- Ничего, ничего, я все знаю. Я его сестра. Можете спрашивать.
- Скажите, он, насколько я понимаю, писал заявление?
- Да, его обворовала проститутка.
- Он был на опознании?
- Опознание? Что это?
- Ему показывали ее?
- А разве ее поймали?
- То есть в милиции он больше не был?
- Нет.
Ага. Значит, дело заведено по этому заявлению. Интересно, а остальные дела с показаниями иностранцев с опознанием?
Клавдия посмотрела в перечень документов. Эти материалы составлял совсем другой следователь. Как они попали к Далматову? А вот и ответ: постановление объединить дела номер такой-то и такой-то в одно. И кто издал такое постановление? Прокурор района. А почему?
А вот представление следствию. А кто его написал?
Клавдия всмотрелась в печать и подпись. Савелов…
Клавдия тихо закрыла папку.
И чувство жалости к нерасторопному, туповатому Далматову сменилось чувством вины. Его можно было винить за все - за халатность, за безграмотность, грамматическую и правовую, но только не за злой умысел. Дело было у него всего-то три дня. А завели его в отделении. И завел как раз тот самый Савелов.
А что теперь с него спрашивать? И как?
Почему-то Клавдии стало легче. Неожиданно тяжесть последних суток ушла, хотя вопросов теперь возникло куда больше.
Если не Далматов, то кто?
Клавдия уже успела расспросить всех здесь, не появлялся ли вчера Порогин.
Все в один голос твердили - нет.
Клавдия, впрочем, не придала этому большого значения. По прокуратуре можно было пройти вовсе не замеченным. Но если Игорь здесь действительно не появлялся? Тогда просто мистика. Кто мог знать, что он едет в районку? Кто перехватил его по дороге?
У Клавдии вдруг пересохло в горле.
Тот же, кто перехватил Ирину!
Но кто? Кто?!
Она уже вынула дела из сейфа и стала заполнять протокол изъятия, когда зазвонил мобильный телефон.
ГЛАВА 11
Клавдия не сразу нашла его, почему-то дрожали руки.
- Алло.
- Клавдия Васильевна…
- Ириша! - взвизгнула Клавдия, - ты куда пропала, негодяйка моя?..
- … меня внимательно.
У Клавдии перехватило горло. Ирина не слушала ее. Она говорила, как заведенная, немного растягивая слова.
- Вам надо привести Кожину на то же место, в то же время. Никаких слежек, никому не сообщать. Речь идет о вашей семье.
Клавдия ничего не поняла. Она не в силах была хоть что-нибудь понять. Ирина с ними?! Чушь какая-то… Она себя все время спрашивала, кто мог знать то или это. Она и мысли не допускала о чем-либо недостойном со стороны Ирины.
У Клавдии рука сжалась так, что телефон скрипнул жалобно.
И вдруг она явственно услышала в трубке щелчок, буратинное бормотание, потом снова щелчок и:
- Клавдия Васильевна, слушайте меня внимательно. Вам надо привести Кожину на то же место, в то же время. Никаких слежек, никому не сообщать. Речь идет о вашей семье.
И все. Гудок.
Выходит, все так серьезно? Выходит, серьезнее некуда? Выходит, они объявили настоящую войну?
Семья…
Клавдия снова схватила трубку и набрала домашний номер.
- Алло, эт ты, ма? - лениво спросила Ленка.
Клавдия терпеть не мола это ее пэтэушное произношение, но сейчас милее слов она и представить не могла.
- Лен, отец дома?
- Не-а.
- А Макс?
- Спит. Ты ж знаешь, он всю ночь торчал в своем Интернете.
- Разбуди его.
- Ты че, ма, он меня пошлет.
- Разбуди! - грохнула Клавдия.
Куда? Куда их?
- Алло, ма, че случилось? - сонно спросил сын. - Ты ж знаешь, что человек, который может разбудить ближнего без достаточных оснований, способен на любую подлость…
Придумала!
- Макс, сейчас же хватай Ленку, возьмите только одежду и езжайте к отцу. На такси. Но только не ловите у дома, выйдите на шоссе.
- Ma, ты что говоришь? - постепенно просыпался Макс.
- Я сейчас попробую дозвониться до папы. Вы будете ждать его на работе. А потом все вместе поедете на дачу к Валерии Павловне. И оттуда мне не звонить, носу не казать. Ясно?
- Надолго? - спросил Макс коротко.
- Не знаю. Потом, все потом. Давайте, ребята. Я на вас надеюсь.
Она хотела сказать еще какие-то добрые, прощальные слова, но не стала. Во-первых, некогда, а во-вторых, не дождутся, она не будет прощаться со своей семьей.
- Федор, ты можешь у кого-нибудь там взять машину?
- Тебе машина нужна? А наша чем не…
- Слушай, Федя, сейчас же бери у кого-нибудь машину и езжай вот по этому адресу. Записывай. - Она продиктовала адрес Инны. - Возьмешь ее и вернешься на работу. Туда уже приедут Макс и Ленка. И сразу уезжайте. На дачу к Валерии Павловне.
- Ты что, с ума сошла?
- Это серьезно, Федя, это слишком серьезно.
- Да я понимаю - не шутки. Только с чего ты решила, что я прятаться буду? Не-ет. Я детей отвезу и эту твою женщину, а сам вернусь. Я от тебя ни на шаг. А все кончится - бросишь свою работу. Поняла? В адвокаты пойдешь.
- Ладно, Федь, не дури. Беги.
- Где тебя искать?
Но Клавдия не ответила. Отключила телефон.
Минуту сидела, уставившись в стол с разорванной клеенкой. Словно из нее, как из шарика, выпустили воздух.
И что теперь?
А теперь, Дежкина, думай.
Клавдия еще утром, как и обещала себе, открыла список, который дала ей Кожина.
Двадцать шесть имен. Прямо "бакинские комиссары" какие-то. Конечно, Клавдия этих людей видела и слышала не раз. Интересен был сам по себе политический спектр. От самых левых до самых правых. И действительно, каждый из них мог устроить все что угодно.
Клавдия уже давно перестала быть политической простушкой. Очень давно, почти сразу, как пришла в прокуратуру. Она очень быстро узнала, что перед законом у нас все равны. Но некоторые равнее. Высококресельный дядечка сбивал насмерть на свой машине старушек, а его даже стеснялись пригласить для допроса. Воровал из американского супермаркета шампанское, а расплачивалось посольство. Побоями доводил до больницы собственную жену, а его заботливо клали в клинику, чтобы отдохнул.
Что уж говорить про их деток. Эти куролесили напропалую. Но туповатый недоросль, убивший свою любовницу, отделывался условным сроком. А придурковатая доченька, торговавшая наркотиками, через неделю вообще гуляла за границей.
Это было до недавнего времени единственное, за что Клавдия ненавидела свою работу. Впрочем, у нее такие штучки не проходили. Поэтому ей таких дел и не поручали. Были более послушные следователи. Хоть это Клавдия себе отвоевала.
Но сейчас надо было угадать, докумекать, дотумкать, кто же из этих "бакинских комиссаров" затеял войну.
Клавдия еще и еще раз перечитывала список и понимала - никто. Они все могли. Но ни у кого из них не было острой нужды. А тут имела место именно срочность. Тут как раз перли напролом. Тут ждать не могли, пока само рассосется.
Клавдия и так и сяк выстраивала цепочки. Может, кто-то хочет заполучить компромат на другого? Но это делается куда более просто - деньги на бочку. Нет, тут как раз хотят свой компромат изничтожить. Вот и охота.
И еще. В списке были, в основном, политики. Это для них, конечно, неприятность, что их увидят в постели с проституткой. Но не смертельная же. Не то, ради чего поставишь на карту и карьеру, и свободу, и даже жизнь. Это должно кого-то сильно припечь.
И снова Клавдия разводила руками - такого в списке не было.
Этот вопрос остался висеть, как мясницкий крюк, поблескивая кровавыми железными гранями.
Но был вопрос куда более простой - кто знал обо всем, что делает, говорит и даже задумывает Клавдия?
Она решила, что будет гадать всю дорогу, а сейчас отправится к Далматову. Может, хоть у него какая-то ниточка…
Вообще-то, по уму, Далматова надо было выпускать. Но пусть его Шевкунов еще потрясет, а так, что, Далматов - пешка. Такими жертвуют в самом начале партии.
"Тьфу, - ругнулась про себя Клавдия. - Что я несу? Он же человек как-никак, какая пешка?.."
И мысль оборвалась. Клавдия поняла, что думает сейчас уже совсем в других категориях.
В категориях войны.