(ii)
Движение было очень напряженным и Уайльд не смог попасть в Лондон раньше трех. Он поставил автомобиль в гараж, неплохо перекусил в буфете клуба "Плэйбой" и провел вторую половину дня у колеса рулетки. Он обнаружил, что не в состоянии сконцентрироваться ни на беснующемся шарике, ни на какой-нибудь кошечке из посетительниц. Заказы, поступавшие к нему, обычно были оформлены в письменном виде, сопровождались задатком и доставлялись обычной почтой. Личный контакт был своего рода сигналом тревоги, предупреждением об опасности, а он был в неподходящем настроении для критических ситуаций. Псевдоним абонента также указывал на женщину, а он не испытывал никакого желания получать этим вечером распоряжения от Фелисити Харт.
В семь тридцать он набрал номер клуба "Мечта".
- Могу ли я поговорить с Любовью?
- О, да, сэр. - Он услышал щелчок и металлические удары, голоса, кричащие в отдалении, визгливый смех. Но пока что никакой музыки. Прижав трубку подбородком к плечу, он зажег сигарету.
- Я Любовь. - Высокий, даже тонкий голос с легким иностранным акцентом. Определенно не Фелисити Харт. - Представьтесь, пожалуйста.
- С радостью, моя дорогая. Меня зовут Уайльд.
- А если не так официально?
- Джонас.
- Я так рада! Вы и представить себе не можете! Но вам не следует приходить сюда. Вы знаете Уиттен-стрит?
- В Эрлс-корте?
- Четвертый дом от угла, справа. Я живу на верхнем этаже. Если вы сможете зайти по дороге, где-то после одиннадцати, то прямо проходите наверх.
- Одиннадцати? - переспросил Уайльд.
- Раньше я не смогу освободиться. До встречи.
Пока что для глубоких раздумий не было оснований. Уайльд словно находился на конвейере, и лента несла его к пункту назначения. Он пообедал в зале для Очень Важных Персон, почувствовал себя обласканным и возвратился к
столам. На сей раз он играл в "блэк джек" и вернул часть недавнего проигрыша. Из клуба он вышел в десять.
Ветер стих и с неба сыпался мелкий дождик. Уайльд взял такси и доехал до угла Уиттен-стрит. Подняв воротник пальто и засунув руки как можно глубже в карманы, он считал здания. Это была, пожалуй, самая захудалая часть Эрлс-корта.
В четвертом доме свет горел в вестибюле и в одном из окон первого этажа. Верхний этаж был темен. Уайльд повернул назад, перешел через улицу, выбрал подходящий подъезд и вошел туда. Он стоял абсолютно неподвижно, держа руки глубоко в карманах пальто и глядя как косой дождь падает на тротуар, ярко освещенный фонарями. Ожидание было важной частью его ремесла, а сегодня вечером он, по крайней мере, не собирался никого убивать. Прошло полчаса, и он заметил женщину, которая шла по улице со стороны станции метро. Это была африканка, высокая и стройная; она держалась очень прямо, как почти никогда не удается европейцам. Рот был широкий, а нос небольшой. Прямые покрытые лаком волосы закрывала от дождя широкополая фетровая шляпа. На ней был белый плащ и черные сапоги-чулки.
Незнакомка свернула к четвертому подъезду, а Уайльд быстро пересек улицу. Девушка уже успела поставить ногу на лестницу, но услышала шаги на секунду-другую раньше, чем он приблизился к ней, и повернула голову в тот самый момент, когда он взял ее за локоть.
- Вы должно быть мистер Уайльд? - В ее черных глазах блеснуло удовлетворение Ее акцент, вместе с обликом, подтверждал, что она, скорее всего, была настоящей африканкой. А от этого он мог найти в сегодняшних событиях еще меньше смысла. Ему довелось попасть в Африку только однажды в жизни, семь лет назад. Это была Кения.
- Я пришел раньше времени.
Она кивнула.
- У вас такой вид, будто вы не откажетесь выпить, - она вставила ключ в замок и улыбнулась ему. - Меня зовут Эм Боск.
- Это значит, что вы предпочитаете получать, а не давать. Или же по-французски ваше имя означает нечто другое?
Она провела его через вестибюль с полом, покрытым линолеумом, и вступила на лестницу. У нее были худые ноги.
- Это всего лишь имя, мистер Уайльд. Полагаю, что оно имеет отношение к любви лишь потому, что я выбрала его. Я должна извиниться за это место, но не стану. Хотя возможно вы и ожидали увидеть что-нибудь вроде этого?
- А мне следовало ожидать?
- Разве у вас нет предубеждений?
Она была слишком добродушна, говорила слишком доверительно. Она не знала, кем или чем он был. Но она знала его имя, а уже это само по себе было слишком много.
- Я расстался с такого рода предубеждениями, когда перестал ходить в детский сад. А вы выглядели бы прекрасно в любой обстановке.
- Это очаровательно с вашей стороны, мистер Уайльд. - Она вступила на верхнюю площадку лишь чуть-чуть запыхавшись и достала из кармана другой ключ.
- Позвольте мне. - Уайльд обхватил ее левой рукой за талию и прижал к себе, одновременно правой рукой взяв ключ из ее пальцев.
Ее шляпа коснулась его плеча и сдвинулась набок. От волос пахло жасмином.
- Но, мистер Уайльд…
Уайльд повернул ключ и пнул дверь ногой. Девушку он нес перед собой. Свободной рукой он нащупал выключатель; вспыхнул свет, осветил непривлекательного вида комнату. В ней никого не было. Он закрыл дверь, и, продолжая крепко держать девушку, ощупал правой рукой ее подмышки, провел спереди по плащу и по голенищам сапог.
Эме Боске медленно выдохнула.
- Согласна, что это помещение слегка напоминает рабочее место дешевой проститутки, но неужели вы действительно ожидали, что вас ограбят?
- Считайте, что у меня подозрительный характер.
Девушка сняла плащ и повесила его на крюк, прибитый к двери, оставшись в белом мини-платье.
- Позвольте ваше. - Он снял пальто и подал ей.
- Закурите?
- Благодарю. А я могу предложить вам выпить?
Уайльд сел на кровать. Перед ним была одна из тех женщин, на которых он мог смотреть часами; она двигалась легко и плавно, как кошка. В тех случаях, когда какая-нибудь женщина привлекала его внимание, он отождествлял ее индивидуальность с каким-нибудь цветом. Эме Боске соответствовал пышный розовый цвет - помпадур.
- Нет ли у вас случайно "бакарди"?
- Я рада, что вы спросили именно о нем.
- Я сам достану. - Шагнув мимо нее, он открыл буфет. Там стояла непочатая небольшая бутылочка рома, четыре пластмассовых бутылки "кока-колы" и два стакана. На соседней полке лежал комплект туалетных принадлежностей, смена нижнего белья и свернутое явно очень дорогое пальто. - Вы ведь обрадовались, услышав мое имя?
- Да, объявление печаталось в газете уже третий день, и я уже начала терять надежду, вы понимаете! - Она прикоснулась своим стаканом к его. - За то, что нужный человек все же нашелся.
- А у вас были и другие претенденты?
- Я думаю, что есть люди, которые из принципа откликаются на рекламные объявления. Ко мне даже заявилась одна женщина. Именно заявилась, а не позвонила по телефону.
- Расскажите мне о ней.
- Думаю, что она лесбиянка, хотя по виду этого не скажешь. Но судя по тому, что она взглянула на меня и ушла, она из этой породы. Блондинка, из тех, что вечно кажутся удивленными. Очень бледная кожа. Мы с ней хорошо смотрелись бы в кровати.
- Ну, а сейчас вы уверены, что имеете дело именно с тем, с кем надо?
- Имя было названо верно. А решающим доводом послужил выбор выпивки. - Она достала плоский золотой портсигар и предложила ему сигарету; Уайльд взял ее сам. - Предполагаю, что вы знаете, кто послал меня.
- Боюсь, что нет.
- Вы откликнулись на рекламу. А она говорила, что этот пароль предназначен специально для вас и нее.
- О, так и было. Но, знаете ли, их, яхочу сказать, "она" было так много…
Эме Боске улыбнулась.
- Мистер Уайльд, ваша внешность точно соответствует описанию. Вы- тот самый человек, который мне нужен. Она просила меня войти с вами в контакт и сказала, что вы будете рады получить от нее известие. Она хотела бы, чтобы вы навестили нас.
- Так кто же она такая?
- Инга Либерстайн, мистер Уайльд.
- Единственная Инга, которую я когда-либо знал, была миссис Кристофер Морган-Браун.
В этот момент его сознание только принимало информацию. Вспоминать Ингу, пытаться представить себе, что она представляет собой сейчас, было совершенно бесполезно.
- Она была замужем. Она немецкая леди, слишком красивая, чтобы быть настоящей, если вы понимаете, что я имею в виду, с белыми волосами и до ужаса развитым мозгом.
- Я точно знаю, что вы сказать. Но почему она не приехала сама?
- У меня сложилось впечатление, что в Великобритании ей будут не слишком рады.
- А где же ей рады?
- В настоящее время она живет в Чаде.
- Я сказал бы, что вы могли прибыть откуда-то из тех мест.
- Правильно, мистер Уайльд. Но мисс Либерстайн находится не в стране Чад. Она находится в озере Чад. Вам должно быть известно, что это весьма обширное водное пространство разделяет Чад, Нигерию, а также несколько других стран.
- И что она там делает? Простите мое любопытство, Эми, но Инга, о которой я думаю, никогда не тратила времени попусту.
- Это длинная история, мистер Уайльд.
Тот допил свой стакан.
- Но и бутылка только начата.
Она встала, налила ром и колу в стаканы и вновь предложила ему сигарету. Потом расстегнула молнии на сапогах, бросила их на пол и легла на кровать на спину, шевеля пальцами, затянутыми в чулки.
- Вы когда-нибудь бывали в Западной Африке?
- В общем, нет
- И ничего не знаете о ней?
- Дайте подумать… Когда-то там было рабство, мухи це-це, леса, возможно даже немного пустыни, но за это я не стал бы ручаться, большие реки, мощный прибой на Атлантическом побережье, туареги, города, окруженные стенами, малярия, ливни страшной силы, определенные внутренние разногласия, королевства людоедов, колдовство джу-джу…
- Вижу, что все европейцы говоря об Африке делают одни и те же ошибки. Точно такие же, как и рассуждая о Соединенных штатах, или Советском Союзе, Австралии, или Индии. Они не способны сопоставить размеры. Нигерия, страна о которой мы говорим, по площади лишь немногим меньше, чем Франция и Германия, вместе взятые, так что вам следовало бы избавиться от мысли, что жители Лагоса могут выглядеть, думать, или разговаривать так же как жители Кано - ожидать этого было бы так же неразумно, как рассчитывать встретить в Марселе полного двойника берлинца.
- Я стараюсь исправиться.
- Так, например, деловая активность Биафры не оказала практически никакого реального воздействия на Северную область, если не считать того, что там сейчас невозможно достать федеральных денег. Малярии также осталось крайне мало. И с людоедством уже покончено. По крайней мере официально. - Она пристально взглянула на собеседника. - Мой дед был людоедом, мистер Уайльд. Все это такое недавнее прошлое для Западной Африки, а ведь традиции передаются из поколения в поколение.
- Моего прадеда повесили за кражу овцы.
- Но рабство все еще существует, хотя, конечно, неофициально. И существует джу-джу. Вы знаете, что такое джу-джу?
- Колдовство? А может быть талисман, вокруг которого вы создали тайное общество. Надеюсь, вы не собираетесь рассказать мне, что Инга Морган-Браун присоединилась к какому-нибудь западно-африканскому тайному обществу. Мне казалось, что они не для женщин.
- Это тайное общество довольно специфического сорта, мистер Уайльд. Женщины там приветствуются. И оно не ограничивается Западной Африкой.
- Все, к чему Инга прикасается своими нежными пальчиками, обычно носит международный характер. Расскажите мне о нем.
- Это тайное общество.
- И вы входите в него?
- Конечно.
- И от имени Инги вы желаете вовлечь меня в его работу?
- Вы будет ссылаться на мое имя. Вас должен кто-то представлять, а мисс Либерстайн не желает, чтобы стало известно, что вы с ней знакомы.
- Уверен, что это оказалось бы настоящей катастрофой.
- Да, мистер Уайльд. Так что, если вы согласны, я введу вас в число Последователей Бога. Это займет у нас примерно неделю.
- Вы, похоже, не хотите терять времени.
- Затем вы прилетите самолетом в Кано, это город в Северной Нигерии. С ним хорошее авиационное сообщение. Такова Нигерия - страна предельных контрастов.
- Я запомню это, - Уайльд снова подлил себе в стакан.
- В Кано вы посетите дом мистера Харизма. Он хорошо известен. Вы заплатите мистеру Харизму тысячу фунтов - это будет ваша плата за инициацию во Внутренний круг. Эта процедура проводится в несколько этапов, и только пройдя их все вы сможете стать полноправным членом. Этот последний шаг может быть выполнен только в присутствии самого Бога, что и является целью вашей поездки. В обычных случаях плата за инициацию или часть ее возвращается тем, кто не проходит обряд.
- Но вы вряд ли считаете меня обычным случаем?
- Мисс Либерстайн не имеет ни малейшего сомнения в том, что вы сможете войти во Внутренний круг. Вам не следует волноваться - все это законно. Среди наших членов есть очень известные люди из делового мира, шоу-бизнеса и даже некоторые политические деятели.
- И это - единственный способ навестить Ингу?
- Единственный, мистер Уайльд.
- Вам предстоит убедить меня в том, что всем этим стоит заняться. На самом деле я не гоняюсь за тайнами.
- Тайна это не всегда зло, мистер Уайльд. В данном случае она обеспечивает анонимность. Общество служит достойнейшей и полностью заслуживающей внимания цели, которую я могу лучше всего сформулировать как достижение мира во всем мире путем освобождения человеческой мысли от многовековых суеверий и сомнений, порожденных избытком того что вы могли бы назвать цивилизацией.
Уайльд сидел на кровати рядом с нею, теперь он перегнулся через ее ноги, опершись на локоть.
- А ваши мысли освобождены?
- Конечно, мистер Уайльд. Вы увидите, что и в методах, и в подходе к проблеме наше общество уникально.
- Я уверен в этом. Ладно, Эме. Я хочу, чтобы вы сообщили Инге, насколько я тронут ее заботой о том, чтобы освободить мое сознание от суеверия и сомнения, и понимаю, что и в ее и вашем сердце живет лишь беспокойство о моем благополучии. Но беда в том, что я только что купил собственную лодку, в которой намереваюсь погрязнуть в суевериях еще глубже, чем прежде, и потому не думаю, что буду в состоянии принять ваше любезное приглашение. Тем более, что оно может стоить мне целую тысячу фунтов.
- Мисс Либерстайн будет ужасно разочарована.
Уайльд допил из своего стакана.
- Она пережила меня однажды, в более буквальном смысле, чем вы могли бы подумать, и уверен, что снова сможет сделать это.
Эме Боске вздохнула.
- Может быть дело в деньгах? Мне поручено передать вам тысячу в том случае, если вы примете предложение.
- Все равно ответ будет - нет. Но знаете что, Эме. Мне известно одно круглосуточно работающее местечко. Что если мы с вами пойдем туда и попробуем познакомиться поближе?
- Ну, если вы этого хотите… - Девушка натянула свои длинные сапоги. Уайльд снял оба пальто с крюка и услышал скрип половиц на лестничной площадке.
- У нас гости, - сказал он, распахнув дверь.
Там стоял молодой африканец, одетый в тяжелое пальто и мягкую шляпу. В правой руке он держал бесшумный автоматический пистолет-браунинг. Эме Боске, сидя на кровати, застегивала молнию сапога, закинув правую ногу на левую. Звук выстрела был еле слышен. Девушка негромко кашлянула. На белом мини-платье появилось стремительно расплывающееся ярко-красное пятно.
3
Пистолет повернулся к Уайльду. У молодого человека было утомленное лицо, пожалуй, на нем был даже оттенок жалости. Но он собирался выстрелить снова. И, Уайльд понял, что ничего не сможет с этим поделать. Он должен был начать действие на полсекунды раньше. Он должен был швырнуть себя вперед со всей энергией и решительностью, которые помогали ему оставаться в живых на протяжении двенадцати лет. Но вместо этого он ощущал лишь пульсирующую боль в правой руке.
Сустав на спусковом крючке вдруг напрягся, и за спиной молодого человека показалась женщина. Африканец напрягся, словно задыхаясь, и раскрыл рот. Пальцы, державшие оружие сжались, но рука уже дрогнула. Пуля, чмокнув, вошла в пол у ног Уайльда.
Фелисити Харт оттолкнула мертвеца от себя, а Уайльд поймал его и положил на пол. По спине убитого бежала струйка крови. Фелисити отвинтила глушитель от своего "вальтера 0,25", положила крошечный пистолет в сумочку и вытерла указательный палец правой руки ароматизированной салфеткой. У нее был удивленный вид, но ведь Фелисити Харт всегда казалась чем-то удивленной. Причиной этому служили черты ее лица, каждая деталь которого - подбородок, рот и нос - была как бы вздернута, а коротко остриженные золотисто-каштановые волосы зачесаны назад. Она была одета в ту же самую овчинную куртку, которая была на ней, когда Уайльд видел ее в последний раз. Одежда скрывала плоскую грудь - ее единственный недостаток как женщины, зато короткая юбка позволяла рассмотреть пару длинных, затянутых в нейлон ног и лишь после этого заметить коричневые сапоги до колен. Ее голос, как и самое появление, был неслышным.
- Я сказала бы, что ты чуть не купился.
- А я почти что рад тебя видеть, любовь моя. Ты слетела с небес? Или выползла из какого-нибудь другого места?
- Джонас, я ходила за твоей подружкой по Лондону целых три дня. А когда компания превратилась в толпу, то решила, что неплохо будет присоединиться - чтобы число присутствующих снова стало четным. - Она опустилась на колени, перевернула мертвеца и обшарила его карманы. Там ничего не было. - Как она?
Уайльд прикоснулся двумя пальцами к шее Эме Боске.
- Бесповоротно мертва. А она была из того типа девочек, которые мне нравятся.
- Пожалуй нет, если этот парень из числа ее обычных друзей. Было за ней что-нибудь, стоившее всего этого?
- Поговорим об этом чуть позже.
- Тогда, думаю, нам стоит уйти отсюда так же тихо, как мы пришли.
Уайльд выключал свет, закрыл дверь, спустился по лестнице вслед за нею и вышел под дождь. Фелисити Харт свернула в переулок, затем в другой и отперла дверцу своего "мини"
- Полагаю, что в Скотланд-Ярде нет отпечатков твоих пальцев?
Уайльд сел рядом с нею и закурил сигарету.
- Но у тебя-то они есть, я уверен.
Она переключила передачу.
- Мы еще некоторое время не будем передавать их гражданской полиции. Зато у нас есть так много о чем поговорить.
- Если есть на свете что-то, чего я боюсь по-настоящему, то это властная женщина, которая к тому же умеет хорошо работать.
- Но милый, ведь хоть кто-то из нас должен уметь хорошо работать, иначе, где была бы страна? Например, кроме коммандера Мокки, меня и сэра Джеральда единственный человек в мире, который знает пароль "в случае особой необходимости", это ты. По крайней мере, так мы считали до появления мисс Боске. Из этого мы сделали вывод, что ты, возможно, утомился от безделья, или даже промотал все свои деньги, и решил предлагать свои услуги частным образом.