Комната нагревалась медленно, но Сергей снял шинель, стянул гимнастерку и открыл платяной шкаф. Да, небогато он жил, совсем небогато. На плечиках висели его единственный штатский костюм и демисезонное пальто. Слава богу, что на полке валялась потрепанная, но вполне годная ушанка. Он так и стоял в раздумье, как вдруг услышал, что кто-то пытается открыть дверной замок.
Белов переложил пистолет в карман галифе и тихо, стараясь не стучать сапогами, вышел в коридор. С той стороны кто-то пытался открыть дверь. Сергей щелкнул выключателем, и прихожую залил тусклый свет лампочки, горящей вполнакала.
Сергей опустил руку в карман и распахнул дверь.
В квартиру ввалилась здоровенная бабища в тулупе, перетянутом офицерским ремнем, и огромных валенках. Следом за ней проник, именно не вошел, а незаметно проник старичок в драповом пальто с каракулевым воротником и фетровых бурках-чесанках. Щечки старичка румянились от мороза, словно яблочки.
- Ты кто есть? - прохрипела баба, отталкивая Белова дубленой грудью. - Ты чего здесь?
- Я здесь живу, - несколько растерянно ответил Сергей.
- Шутите, молодой человек, шутите, - захихикал старичок, - здесь никто не живет. Квартирка эта эвакуированных.
- Вот что, малый, - прогудела баба в кожухе, - я как есть начальство из ЖАКТа, так ты выметайся отсюдова, пока я милицию не позвала. Квартира эта вакуированных. Мы ее занимаем согласно решения.
- Чьего решения? - опешил Сергей.
- Исполкому.
- Но я здесь живу.
- Нехорошо обманывать, - вкрадчиво прошипел старичок, - нехорошо. Квартирка эта адвоката Белова, а он в Ташкенте с семейством урюком питается, пока мы здесь от голода пухнем.
- Это вы пухнете? - Сергей посмотрел на щечки-яблоки, на упитанное лицо старичка-проныры.
- Вы чего с ним разговариваете, Клавдия Ивановна? У нас решение...
- Ты кто такой? - вновь рявкнула женщина в тулупе. - Документы!
- У меня все есть, - с угрозой сказал Сергей и, повернувшись, пошел в комнату.
Пока он надевал форменную гимнастерку, по коридору протопали валенки и бурки. Бабища и старичок прошли в гостиную.
- Мебель хорошая, - гудела баба, - это тоже денег стоит...
- Вот мои документы, - Сергей вынул из кармана гимнастерки муровскую книжку.
Баба и старик как завороженные смотрели на его погоны.
- Ваши документы? - строго потребовал Белов.
- Так мы... Товарищ начальник... Мы что, - засипела баба.
А старичок растворился, исчез. Только хлопнула входная дверь.
- Я чего... Я людям стараюсь... Для народу, значит...
- Документы, - Сергей вынул из кармана пистолет и переложил в кобуру.
Вид оружия парализовал человеколюбивую бабищу. Трясущимися руками она расстегнула кожух и вытащила паспорт.
- Получите его в отделении, а теперь вон из моей квартиры, а старичку своему скажите, я его все равно найду.
Тяжело ухнула входная дверь.
В комнате стало теплее, и уходить мучительно не хотелось. Белов с грустью подумал, что надо будет переодеваться, шагать по завьюженным улицам, ехать в стылом трамвае.
Сергей натянул свитер, надел теплые носки, брюки от костюма, сапоги. На вешалке в прихожей висел ватник, сегодня наступило его время. Он постоял у зеркала, рассматривая себя внимательно, потом смял гармошкой сапоги. Теперь он похож на приблатненного.
Перед уходом Белов позвонил в районное отделение милиции и рассказал начальнику о визите "общественников". Обещал не позже чем завтра прислать рапорт и изъятый паспорт. Потом выгреб из печки горячую золу и поехал в восемнадцатое отделение.
Начальник розыска отделения Кузин уже ждал его. Он внимательно осмотрел Сергея и сказал:
- Знаешь, Белов, если бы к твоему маскараду да другое лицо, я бы сам тебя заловил.
- А где я другое лицо возьму? - поинтересовался Сергей.
- Что точно, то точно. Не для нашей работы оно у тебя. Ну ладно, мы тут справочки навели. Верные люди подсказали. Книжками этими торгует Толик Севостьянов по кличке Кочан. Проживает он в Большом Тишинском, дом 3, квартира 5, не учится и не работает. В феврале ему исполнится семнадцать. Детская комната наша от него просто рыдает. Вредный парень. Правда, связишки у него интересные. Он, кстати, в кинотеатре "Смена".
- Что делать будем? - спросил Белов.
- Ты старший, тебе и решать. Я только обеспечиваю операцию.
- Я же советуюсь с тобой, Евгений Иванович, ты же обстановку на своем участке лучше знаешь.
- Вот что я тебе скажу. Этот самый Кочан - мастер на все руки. Торгует книжками этими, папиросами рассыпными, билетами в кино. На моей территории несколько таких пацанов. Работают они на хозяина. Есть человек, который их всем этим снабжает. Мы пацанов задерживаем. Молчат. Видать, здорово он их запугал.
- Что ж ты, Евгений Иванович, раньше ими не занялся?
- Дорогой ты мой друг Белов, - Кузин встал, подошел к окну, отодвинул занавеску, - посмотри туда. Тишинка. У меня здесь столько всего, что до этих пацанов руки не доходят, а народу... Я сам третий. Так-то.
- Я думаю, мне с этим Кочаном повидаться нужно.
- Давай, он сегодня билетами торгует.
Они вышли на улицу. На город спустились мглистые сумерки. По Большой Грузинской проползали темные трамваи. В их глубине теплился синий свет маскировочных лампочек.
- Ты иди, Кочана этого сразу узнаешь по куртке хромовой желтой, - сказал Кузин.
В кинотеатре "Смена" в который уж раз шел американский фильм "Полярная звезда". На афише горящий краснозвездный самолет врезался в колонну фашистских танков. Сергей видел этот фильм в клубе управления. Он смотрел и смеялся. Американцы показывали некий колхоз "Полярная звезда" и судьбы колхозников в годы войны. Да, несколько странно представляли себе войну люди, отгороженные от нее океаном. Этот фильм можно было смотреть, полностью абстрагировавшись от происходящих событий.
В маленьком зале, где находились кассы, толкался народ. Сергей огляделся и увидел парня в желтой кожаной куртке, кепке-малокозырке, традиционных сапогах-прохорях с напущенными на них брюками. Нет, совсем не пацан был этот Кочан. Отечное лицо, злые рыскающие глаза, расчетливо-вороватые движения. Он только что продал два билета какому-то военному и теперь оглядывал зал, ища нового клиента.
Белов подошел к нему.
- Здорово, Кочан.
- Здорово, - буркнул парень. - Билеты нужны?
- Нет. - Сергей полез в карман и вынул пачку "Беломора", протянул Кочану. Тот взял, прикурил молча, внимательно разглядывая незнакомого человека.
- Ты кто такой? - спросил Кочан.
- А ты что, не видишь?
- Откуда?
- С Бахрушинки.
- Золотого знаешь?
- Его третьего дня "цветные" за квартиру повязали.
Сергей прекрасно знал Бахрушинку, так назывался целый квартал домов бывшего купца Бахрушина в Козицком переулке. Там, так уж сложилось исторически, жила шпана центра Москвы.
Белову не раз приходилось бывать в этих домах, в которых до революции и при нэпе размещались игорные притоны, жили сапожники и портные, за ночь перешивавшие краденые вещи. Дурная слава была у Бахрушинки, куда как дурная.
Но на Тишинке человек оттуда пользовался уважением.
- Значит, повязали Золотого? - задумчиво спросил Кочан.
- Слушай, - Белов говорил, не выпуская папиросы изо рта. - Мне Витек книжку показывал с песнями.
- Пять красненьких.
- По сто двадцать отдашь, десять штук куплю.
- Толкнуть хочешь? - улыбнулся Кочан.
- Есть пацаны, возьмут.
- По сто тридцать.
- Давай, - Белов полез за деньгами.
- У меня сейчас нет, приходи через час в Большой Кондратьевский.
- Где там?
- У седьмого дома.
- Давай. Я бы и папирос у тебя взял тоже, пачек десять.
- Могу и больше.
- Больше завтра, сейчас при себе денег мало.
- Я бы тебе папиросы по четыре червонца продал.
- Завтра, а сегодня возьму немного.
Кочан исчез, растворился в толпе, штурмующей кассу с табличкой: "На сегодня все билеты проданы".
У Белова в запасе был целый час. Он вышел на темную улицу. Метель прекратилась. На остановке ожидала трамвая толпа народа. Сугробы почти закрывали окна маленьких, вросших в землю деревянных домов.
Белов зашел в автомат и позвонил Кузину.
- Кочан назначил мне свидание в Большом Кондратьевском через час. Придет с товаром.
- Твое решение? - спросил Кузин.
- Я думаю, надо брать.
- Давай.
Муравьев
В типографии пахло керосином. Запах этот особенно резко ощущался в холодном воздухе наборного цеха. Линотиписты работали в шерстяных перчатках с обрезанными концами пальцев. Иногда они прерывали работу и клали руки на теплый кожух машины, отогревая их.
- Холодно, - сказал директор типографии, - у многих начинается ревматизм и радикулит. Но люди работают в три смены, выполняем фронтовые заказы.
В цехе непривычно горели пятисотсвечовые лампы. После светящих вполнакала муровских малюток Игорю казалось, что он попал в царство света.
- Литеры, интересующие вас, изготовлены на третьем линотипе.
- Это на котором?
- А вон в углу.
Игорь и директор подошли к линотипу. На нем работала молоденькая девушка, укутанная в толстый платок.
- Нина Силина, комсомолка, стахановка, лучший наш работник.
- Она одна печатает на нем?
Директор усмехнулся:
- На линотипе не печатают. Но вам простительно. У них молодежная бригада. Три девушки. Прекрасные девчата, я вам скажу. Трудятся заинтересованно, умно. Борются за звание фронтовой бригады. Я за них головой отвечаю.
- Уговорили. А как у вас охраняется типография?
- Нормально, ВОХР.
- Оружие у них есть?
- А как же.
- Пригласите начальника.
Начальник охраны вошел в кабинет и вытянулся на пороге.
- Разрешите?
- Проходите, пожалуйста, садитесь.
Начальнику охраны было далеко за шестьдесят, но чувствовалось, что форму он носит давно. Гимнастерка сидела на нем с особым, строевым щегольством. Синие галифе ушиты по фигуре, сапоги подогнаны по ноге. На зеленых петлицах теснились белые начищенные кубики.
"Бывший военный", - подумал Муравьев.
Человек сел, внимательно поглядел на Муравьева.
- Вы начальник вооруженной охраны Клевцов Сергей Иванович?
- Так точно. Простите, с кем имею честь?
- Моя фамилия Муравьев, зовут Игорь Сергеевич, я старший оперуполномоченный отдела борьбы с бандитизмом Московского уголовного розыска.
Клевцов все так же молча продолжал глядеть на Муравьева.
Игорь полез в карман, вынул удостоверение, протянул. Начальник внимательно прочитал его.
- Слушаю вас. - Он вернул удостоверение Муравьеву.
- Вы, Сергей Иванович, видимо, знаете, что привело меня сюда.
- Да, я очень огорчен. Бывает, мальчишки-ученики тащат старые болванки, гайки. Один умелец приспособился даже кастеты мастерить. Но шрифт... Такого у нас не было.
- Всякая неприятность случается впервые, главное - чтобы не повторилась.
- Ваша правда, товарищ Муравьев, но нам от этого не легче.
- Сергей Иванович, в бригаде Силиной три девушки. Что вы о них можете сказать?
- Нина Силина вне подозрений. Аня Девятова - тоже, а вот Лена Пименова... - Начальник охраны замолчал, раздумывая. Игорь не торопил его, давая собеседнику собраться с мыслями. - Лена Пименова... Лена Пименова... Вроде и неплохая девушка. Показатели у нее хорошие... Общественница. Но...
Он опять замолчал.
- Так что вас смущает?
- Понимаю, что значит неосторожное слово. Лена девушка неплохая, но, простите, хахаль у нее...
- Вы его знаете?
- Видел. Он ее после первой смены встречал несколько раз. Хлыщеватый тип такой. С баками, усики в стрелочку. Одет дорого. Пальто пушистое, шляпа из велюра. Я ее спрашиваю, почему твой-то не на фронте, а она бронь у него. Артист Москонцерта. Ну мне что, артист и есть артист. Только внучка заболела у меня, я поехал на Тишинку отрез шинельный сменять на жиры. Вижу, этот артист там со шпаной крутится. Кожаное пальто на нем, кепка букле. Одним словом, все как надо.
- Постойте, Сергей Иванович, - Игорь даже поверить не мог в столь неожиданную удачу. - Где он живет или фамилию его знаете?
- Нет.
- А Лена продолжает с ним встречаться?
- Думаю, да. Неделю назад торчал этот "артист" у проходной.
- Пименова сегодня в какую смену работает?
- Она в ночь.
- Где живет?
- По-моему, на Соколиной горе. Я сейчас вам адрес принесу.
Соколиная гора, прикинул мысленно Игорь, значит, до метро "Сталинская", а там на трамвае. Пилить и пилить, час с лишним, если не больше. И он решил попросить у Данилова машину. Ему повезло, начальник оказался на месте.
Он выслушал Муравьева.
Помолчал.
- Ну что ж, - сказал Данилов, - дам тебе машину. Вроде потянул ты нитку. Запомни, что Минин тоже из Москонцерта. Прими это как рабочую версию.
- Как у ребят?
- У Никитина глухо, а Белов тоже вроде зацепился. Через пятнадцать минут Быков подъедет, я с ним Самохина пришлю. Чувствую, выходим мы.
Начальник повесил трубку. "Неужели вышли?" - подумал Муравьев.
Белов
Седьмой дом зиял черной пустотой проходной арки. Сергей сразу же оценил тактические способности Кочана. Сдал товар и растворился в темноте арок, сквозных подъездов, узких щелей между домами. Безусловно, Кочан знал географию района, как коридор в своей коммуналке. Но Сергей очень надеялся, что и Кузин знаком с ландшафтом своей территории. Кочана решили брать сразу при передаче книжек и папирос. Шло время, а он не появлялся. Сергей начал пристукивать сапогами, ноги прихватывал мороз.
- Слышь, - окликнул его голос за спиной, - дай прикурить.
Сергей обернулся и увидел крепкого парнишку в темном пальто, серой кепке и светлом атласном шарфе. Белов достал спички, протянул. Слабый огонек вырвал из темноты поднятый воротник пальто, косую челку, падающую из-под кепки на лоб.
- Кочана ждешь?
- Меньше знаешь, - процедил Сергей, - дольше живешь. Иди, я с тобой дел не имею.
- Меня Кочан прислал.
- Товар у тебя?
- Нет.
- Так зачем ты в чужие дела суешься?
- Ты на меня не тяни. Понял? - с угрозой сказал парень.
- Да я с тобой по масти своей вообще говорить не должен. Ты, фрайерок, иди себе по вечерней прохладе. А если что имеешь с меня, скажи. Я с тобой без толковища разберусь.
- Битый, - в голосе парня послышалась нотка уважения, - Кочан говорил, ты с Бахрушинки. Это я так. Пошли, Кочан во дворе ждет.
Этот вариант они с Кузиным тоже предусмотрели. Они прекрасно понимали, что Кочан со своей кодлой, возможно, захотят просто грабануть залетного парнишку. А там, если он действительно с Бахрушинки...
- Куда пойдем? - спросил Белов.
- А вон, в кирпичный.
Впереди за двухэтажными деревянными домами возвышался темный силуэт пятиэтажного дома.
- Показывай дорогу, - резко сказал Сергей.
Парень зашагал впереди. Они миновали двор с палисадником, забрались на горку. Ноги скользили, и Сергей пару раз чуть не упал.
- Куда? - зло спросил он у провожатого.
- В подъезд.
Вошли в освещенный синим светом подъезд. Белов сразу же заметил желтую куртку Кочана и еще одного парня увидел. Лестничная площадка была довольно широкой, Сергей быстро поднялся и остановился, прислонясь к стене.
- Ну, - сказал он, - Кочан, принес товар?
- А как у тебя с хрустами?
- Где товар?
- Ишь разбежался.
Сергей краем глаза заметил, как двое начинают заходить с боков.
- Давай хрусты, бачата, снимай прохоря тоже и дуй отсюда, пока мы добрые, - угрожающе придвинулся к нему Кочан.
В руке одного из парней блеснул нож.
- Ты что... Ты как... - нарочито испуганно сказал Сергей, - перо-то зачем... Деньги отдам... Бачата берите... А прохоря? Холодно же, ребята...
- Мы тебе дадим перековаться, - в голосе Кочана послышалось торжество, - там старые валенки стоят, не замерзнешь.
Белов сунул руку в карман, словно собирался достать деньги, коснулся пистолета, снял предохранитель.
- На, бери, - сказал он и, выдернув пистолет, ногой ударил Кочана в живот. Перепрыгнул через упавшего и, повернувшись, скомандовал:
- Брось нож! Руки вверх!
На полу корчился от боли Кочан, двое других прилипли к стене с поднятыми руками, с ужасом глядя на пистолет в руке Белова.
Хлопнула дверь, вспыхнули карманные фонари.
- Ну, сопляки, - сказал вошедший Кузин, - на грабеж пошли. Ну-ка, посвети, - попросил он одного из оперативников. - Компания известная. Лешка Шведов и Колька Бодуев. Берите их, ребята, в отделении поговорим.
Муравьев
- Мне пойти с тобой, Игорь? - спросил Самохин.
Муравьев еще не успел ответить, как вмешался шофер Быков.
- Конечно, вместе.
Они вылезли из машины. Самохин зажег карманный фонарь. Синеватый луч заискрился на сугробах, мазнул по тропинке на снегу и уперся в дверь с тремя эмалевыми табличками.
- На первом этаже две квартиры, на втором одна, - сказал Самохин.
- Ты, Петрович, - Муравьев наклонился к окошку "эмки", - смотри, может, кто-нибудь из окна сиганет.
Быков вылез из машины, расстегнул полушубок, достал из кобуры наган, сунул его в карман.
- Иди, не впервой.
На Быкова можно было положиться.
Они вошли в темный подъезд. Светя фонарем, поднялись по деревянной скрипучей лестнице. На дверях квартиры висела табличка.
- Пименовым - два звонка, - прочитал Игорь вслух и дважды повернул звонок.
- Кто там? - спросил за дверями женский голос.
- Из ЖАКТа, - сказал Игорь, - откройте, пожалуйста.