* * *
Пока Макс играл в шпионов, Майя занималась домашним хозяйством. Маршрутное такси высадило ее на главной площади Щебетовки. Под стелой с лозунгом "Мы придем к победе коммунистического труда" раскинулся продуктовый рынок. Холеный бронзовый профиль Ленина с надеждой глядел в сторону Кизилташа, словно мечтал прогуляться по горам. Памятник был в отличном состоянии, за ним явно следила поселковая администрация. И не только следила, но и претворяла заветы Ильича в жизнь. Вдоль улицы были выставлены напоказ плоды с частных угодий свободного крестьянства. Более не угнетаемые кровавым режимом труженики с заскорузлыми от работы на земле руками и лучистыми глазами не обремененных разумом селян расположились в окружении ящиков, весов и таких же заскорузлых и лучезарных детишек. Дети бойко участвовали в торговле, взвешивали товар и объяснялись с покупателями, а взрослые только принимали деньги и смущенно помалкивали, вслушиваясь в диковинные звуки гяурской речи.
"Все рынки черные, что здесь, что у нас. - Майя набила сумки и дошла до конца рядов. - Только у нас таджики и азеры, а здесь татары".
Она поозиралась в поисках минарета, которые видела по дороге из Симферополя, но белокаменной иглы не нашла. Свет истинной веры еще не проник в этот глухой уголок, правда, эмиссаров в лице рыночных торговцев уже прислал. Майе было невдомек, что у здешних обитателей иные святыни, из тех, что охраняют площадь, а вера в светлое будущее заставляет упрямо называть денежную единицу рублем. Девушка не заметила, что на рынке гривну ни разу не назвали гривной. Крым оставался советским в заповедных своих областях.
Майя пересекла мост через речку и окинула взглядом горы. "Где там Никитин? - с тревогой подумала она. - Что он сейчас делает?"
Майя дошла до кольцевой остановки маршрутных такси и присоединилась к кучке страдальцев. Желтый автобус из Феодосии высадил пассажиров и отвалил на отстой. Приехавшие неуверенно расползались по улице. Майя инстинктивно съежилась и спряталась за спины ожидающих.
В окружении сумок, баулов и полиэтиленовых пакетов копошились похожий на вампира Владик и дородная матрона Надежда Викторовна.
* * *
Макс увидел знакомого и машинально нырнул под прикрытие кустов. Он сразу понял, что ему повезло. Накатило вдохновение, как это случается с талантливыми актерами всякий раз, когда требуется импровизация. Макс уже без всякой опаски вошел в ближайший магазинчик, купил четыре бутылки "Лвiвского" светлого, запихал его в сумку и вернулся на аллею, протянувшуюся вдоль Верхней дороги.
- Здорово, Колян. - Макс как ни в чем не бывало присел на скамеечку рядом с ссутулившимся человеком в застиранной клетчатой рубашке. - Пива хочешь?
Гражданский связист уставился на Макса сначала с недоумением, затем на лице проступила радость узнавания, потом растерянность: вроде бы знакомый, если по имени обратился, а кто - никак не вспомнить.
Макс умело сцепил края пробок, дернул и протянул пенящуюся бутылку Коляну.
- Это я, Макс. Был писарем в штабе батальона в девяносто первом году. Юры с почты земляк. Склад НЗ помнишь?
- Макс! - улыбнулся Колян и почему-то с легкой обреченностью добавил: - Я знал, что вы придете.
- За встречу! - Мошенник пригубил с таким значительным видом, будто выполнял какую-то важную и ответственную работу.
- За встречу, - смиренно поддержал Колян. Помолчал, прислушиваясь, как "Львiвское" проваливается в желудок, спросил с хитрецой: - Недавно из России?
- Заметно по загару? - хмыкнул Макс. - Сам-то как поживаешь, где работаешь?
- Да ниче так, все путем. Дети у меня выросли, в Симферополь уехали учиться. Когда ваших вывели, Украина отделилась, я еще три года в части работал, а потом перебрался на главную АТС. Вот, грозозащиту сейчас меняем, у меня до обеда перерыв с дремотой. - Стало заметно, что Колян уже принял дозу и действительно готов подремать. Самое удивительное - пустых бутылок рядом не было!
- У вас до сих пор кроссы релейные? - наугад выпалил Макс слышанные от Юры термины и сам себе удивился, как легко они всплыли в памяти.
- Релейные, - пожал плечами связист. - Куда они денутся…
- Че, как у вас тут в городке?
- По-прежнему. Монастырь вот построили, видал?
Макс многозначительно кивнул, мол, видал такое, что ты представить себе не можешь.
- Как живу? Да так же. Скучно только вот стало. - Связист вздохнул и от души приложился к бутылке. - Знаешь, иногда так хочется, чтобы вы обратно вернулись и все стало, как было.
- При Советском Союзе, - закончил Макс.
- Да… Как раньше. А ведь неплохо жили, - мечтательно произнес Колян.
- Сейчас хуже что ли?
- Сейчас не то, духу нет… Как у вас в Москве-то?
- Справляемся с задачей, - утешил Макс.
Он смотрел на Коляна, а Колян уставился на его пыльные солдатские берцы. Макс понял, что клиент дозрел и пора переходить к делу.
- Помнишь Гриднева, главного инженера Соединения?
- Конечно, помню. Телефон сорок - ноль два.
- Пойдем, покажешь, где он жил. - Макс поставил у скамеечки порожнюю бутылку, Колян закинул свою в траву, и они двинулись по аллее к центру городка.
- Кто тут еще из наших остался? - Макс извлек из котомки запасную пару и снабдил проводника добавкой.
- Много кто, - оживился Колян. - Бескудников остался, старшина ваш. К себе в Бишкек чего-то раздумал ехать. Когда Соединение вывели, устроился грузчиком при Военторге. Женился сразу. Теперь живет возле офицерской гостиницы в частном секторе, телефон сорок два - десять. Магазин свой маленький открыл прямо в доме.
- Вот Паскуда! - восхитился Макс. - Ну жук! Везде устроится!
Он залихватски дернул пивка, однако в сердце вонзилась и накрепко засела зазубренная иголка. Макс еще не разобрался с причинами, но укол был чувствительный. Чувствительный и неприятный. Как будто осталась похожая на ревность досада за недоделанное дело.
- Вот он, - указал Колян на ветхий белый домик с замшелой серо-зеленой шиферной крышей и покосившейся кирпичной трубой, утопающий в пышной садовой растительности. - Тут раньше Гридневы жили, а теперь Кузахметовы, телефон сорок - ноль два.
"Как время все меняет", - припомнил Макс красивый, по-военному строгий коричневый дом главного инженера. Новые жильцы пристроили сарайчик, насадили кустов и перекрасили стены. И, хотя домик остался прежним, без проводника искать пришлось бы до морковкина заговенья.
Колян проводил его до поворота на госпиталь.
- Не забывай нас, - сказал связист на прощанье. - Звони, мой домашний тридцать пять - восемьдесят семь.
- А вас никто и не забывает, - обнадежил Макс. - Правда, и не вспоминает по причине особой секретности.
- Удачи! - искренне пожелал Колян.
- Встретимся еще, - многозначительно сказал Макс.
За госпиталем бывший писарь легко разыскал знакомую тропу, поднялся к шоссе на Судак, перебежал его и вскоре очутился у развилки. Двинулся он, конечно, не в Лисью бухту, а в направлении похищения рюкзака. Спустился к трассе, поймал маршрутку до Курортного. В Крыму оказалось легко, гораздо легче, нежели представлялось дома.
"Не ссать и не бояться. Удача идет навстречу тому, кто не теряется, а сам бежит ей навстречу. - Макс бодро пересек двор и подергал дверь своего курятника. Она была заперта. - Черт, сразу надо было мобильники местные купить, еще в Симферополе!"
Он постучал. Почему-то казалось, что Майя внутри, только затаилась или спит.
Подруга не спала.
- Кто там?
- Да я это, кто ж еще… - удивился Макс.
Замок щелкнул, дверь приоткрылась.
- Заходи, - выдохнула Майя и, впустив Макса, тотчас заперлась.
- Чего прячешься? - насторожился мошенник. - Спалилась на чем?
- Нет, но могла. Я думала, вампир меня нашел.
- Перегрелась на пляже, солнышко? - заботливо спросил Макс. - Какой вампир?
- Никитин, у нас появились конкуренты.
Глава четвертая,
в которой промедление смерти подобно и влечет за собой позорную возможность стать лохом. "Казаться, а не быть!" - вот что думает об этом Макс Верещагин
Место для наблюдения было выбрано почти идеально - горный склон по другую сторону дороги. Обстановку портили лежалые останки зайца. По непонятной причине зверек скопытился прямо на ровном месте. Солнце сразу тронуло тлением его мясистую тушку. Вскоре шерстка свалялась. Бок надуло газом. Потом шкурка лопнула, бок опал, облепив клетку ребер. Вездесущие мухи довершили остальное.
У Макса было достаточно времени, чтобы вообразить превращения смрадного зайчика. Еще до зари махинатор проник в городок, занял позицию и стал наблюдать за домом главного инженера, дожидаясь, когда хозяева уйдут и он сможет беспрепятственно поискать карту. Мысль о том, что старый одежный шкаф прежних хозяев давно отправился на помойку, не давала Верещагину покоя. Так оно, скорее всего, и было. Если он ничего не найдет, придется несолоно хлебавши возвращаться в Санкт-Петербург, в лучшем случае провести у моря недельку-другую, пощипать богатых туристов, отдохнуть с подругой телом и душой. Почему-то лишь сейчас такая мысль вплотную встала перед Максом. "Упремся - разберемся", - утешал он себя прежде. И вот теперь уперся и рассматривал дополнительные бонусы от поездки на юг. Бодрости они добавляли немного. Взамен появились мандраж и нервозное ожидание не удачи. А ну как запалят в доме? Войти, быстро осмотреть комнаты - это должно было занять минуту. "Шкаф не иголка, найдется, - посмеивался Макс и тут же думал: - А ну как не найдется?"
Так он прилежно тешил себя, лежа в засаде, пока солнце не пригрело как следует и заяц не завонял. Стало не до пустых переживаний. "Насрать, - Макс угрюмо понюхал воздух перед собой, под мышками и со стороны тушки. - Буду как настоящий разведчик: чем хуже, тем лучше. Зато сюда никакая собака с кинологом не зайдет". Макс не знал, если ли у "тигров" служебные собаки. Лая он не слышал, но почему-то решил, что псы есть. У ментов обязательно должны быть.
- Услышав лай караульной собаки, часовой обязан четко, громко и без изменений передать сигнал в караульное помещение, - прошептал мошенник, чтобы хоть как-то развлечься на посту.
Стрелки перевалили за одиннадцать, солнце поднялось высоко, рабочий день был в разгаре. Над тушкой громко жужжали мухи, в нутре дружно шелестели опарыши. Обитатели инженерского домика тоже пребывали в движении. Сначала они ходили по двору, поливали огород, копошились на грядках. Затем Кузахметов растворил ворота и вывел большой зеленый мотоцикл с коляской, держа его за рога. Мотоцикл зарычал и увез хозяина в неизвестность.
- Ну давай, давай, чего ты застряла! - подбадривал хозяйку Макс, опасаясь, что Кузахметов вот-вот вернется и тогда супругов будет динамитом с места не сдвинуть.
Женщина не реагировала на его увещевания примерно до часа дня. Затем эманации залежавшегося прохиндея достигли такого накала, что буквально вытолкнули ее со двора. Женщина вооружилась пустой кошелкой и резво потрусила в сторону Первого КПП.
"Неужели на автобус пошла? - возликовал Макс. - А может, в Коктебель или вообще в Феодосию!"
Он выждал пять минут, огляделся и оторвал брюхо от земли. Дорога была пуста, соседей из-за садовой растительности не видно.
- Фарт! Фарт! - приговаривая так, Верещагин устремился к дорожке, ведущей в дом, и, взойдя на крыльцо, обнаружил, что дверь не заперта. - Ух, поперла масть! Вот поперло так поперло!
Он проскользнул на веранду, обустроенную для чаепития, из нее - в неширокий тамбур. В тамбуре одна дверь вела прямо, другая налево. Макс толкнул ту, что прямо, и обнаружил кладовку - по стенам полки, посредине лестница на чердак. Шкафа в кладовой не было. Макс дернул на себя левую дверь и проник в жилую половину.
Домик главного инженера грозного Соединения, некогда обозначенного на военных планах НАТО как первоочередная цель, роскошью не поражал. Три комнаты: гостиная, спальня и маленький кабинет. Была еще кухня, но Макс ее в расчет не брал. Для супругов с ребенком нормально, но если детей двое и они взрослые, тогда караул.
"Бедный полковник, не жилось тебе в Питере. - На секунду Макс ощутил сочувствие нелюбимому Гридневу, но его тут же вытеснила мысль: - Шкаф! Где шкаф?"
Прошвырнувшись по комнатам, Макс обнаружил три шкафа, из них один довольно старый одежный, но почему-то без зеркала.
- Что за шутки? - Макс ощутил разочарование. - Неужели все зря?
В отчаянии он распахнул створки. Изнутри лужицей ртути блеснуло зеркало.
* * *
Майя перемещалась по базару побитой собакой. В Щебетовку она приехала к семи утра, когда рынок только собирался. Торговцы расставили ящики и корзины, получили проверенные весы, подтянулась детвора с пластиковыми тазами и гирями-добытчицами. Появились и первые покупатели. Надежды Викторовны и Владика среди них не было.
- Делай что хочешь, - наставлял Макс, - но задержи их. Пусть лучше за тобой по Крыму гоняются, чем за картой по Кизилташу. Ищи их в магазинах и на рынке. Вряд ли матрона с утра пораньше сунется в городок, скорее будет готовить завтрак себе и своей дорогой деточке.
- Кто? - не поняла Майя.
- Надежда Викторовна.
Макс внимательно выслушал ее рассказ о конкурентах и замучил расспросами, в подробностях выясняя, сколько у них с собой было сумок да как выглядели Владик и его маман.
- Гриднев жив, значит, - заключил аферист. - Недаром с ним оставили Жанну. Вполне возможно, что он в сознании и пошел на поправку. Во всяком случае, исправно молотит языком, вот отчего эта парочка сорвалась с места. Понятно, что не поправлять здоровье приехали. Рожи у них бледные, не тронутые загаром, значит, только с поезда. Они приехали за картой. Им известно, где она лежит. Если ты, дорогая, хочешь найти клад, крутись завтра в Щебетовке и суй палки в колеса нашим друзьям.
- Почему ты думаешь, что они там?
- Почему, как считаешь, они сразу в городок не поехали, у них ведь друзей должен быть полный Кизилташ? Я могу сказать почему. Городок по-прежнему режимный. С ходу, с поезда, в него не войдешь. Потому вампир и матрона остановились у знакомых в Щебетовке, чтобы выправить себе пропуска и нанести визит Кузахметовым, телефон сорок - ноль два. Поговорить, извиниться за беспокойство и вскрыть тайник. Владик по этим делам мастер, я уверен.
- Что же нам делать?
- Надо их стреножить, - сказал Макс.
Майя миновала ряды, ловя заинтересованные взгляды торговцев. "Примелькалась", - загрустила девушка. Ища глазами знакомые лица, она добрела до перекрестка, но заметила только Тамару Ивановну. На пути оказалась аптека. "Тоже магазин, - рассудила Майя. - Зайду, хоть поймаю немного тени".
Маленькая чистенькая аптека оказалась заполнена людьми с лицами из дубленой кожи. Местные жители любили лекарства. Да и как не любить, если украинский ассортимент радовал покупателя товарами, которых в России не было со сталинских времен. Кодеин, папаверин, болеутоляющие таблетки в красивой упаковке с аппетитным рисунком беладонны. Заботливое государство лечило граждан натуральными, проверенными средствами. Майя засмотрелась, выбирая, что купила бы для своих нужд, и опомнилась, когда ее локоть сжали холодные пальцы.
- Вот так встреча! - сказал Владик.
* * *
Макс тупо смотрел в светлый дощатый прямоугольник, обнаруженный за зеркалом. По бокам паучьими лапками торчали отогнутые латунные крепления. Карты не было! Макс даже постучал кулаком, убедился, что нет двойной стенки, и вздохнул.
Он стоял, понурившись, и думал, что надо вставить на место зеркало, иначе получается нечистая работа, но сил не было. Предмет, подходящий под описание старика, нашелся всего лишь один. Хозяева предпочитали пользоваться настенными зеркалами, небольшими и вполне современными.
- Вот и все, вот и кончилось красное лето, - пробормотал Макс и тут услышал треск мотоцикла.
"Может быть, карта за задней стенкой, - осенило его. - Старик напутал! Карта там".
Макс встрепенулся, сунулся в нутро шкафа, раздвигая лбом платья и куртки, судорожно ткнул кулаком. Звучало гулко. Разобрать, есть ли вторая стенка или за фанерой шкаф кончается, не удалось. Мотоцикл подъехал к воротам и смолк. Запоздало смекнув, что сие значит, Макс вынырнул из нафталиновых недр.
"В окно прыгать? Нет!" - сообразил жулик. Стараясь ступать как можно тише, он ринулся вон из комнат. Брезентовая котомка била по бедру, минералка в бутылке булькала. Половицы с веселым треском прогибались и всякий раз уносили год жизни. Макс прошмыгнул в тамбур. За стеной загонял в гараж свой мотоцикл хозяин. Его Макс слышал, а он Макса - нет. Выламываться в такой ситуации из дома нельзя было ни в коем случае. Только последний лох мог поступить столь опрометчиво. Сделаться лохом прохиндею элитной категории было западло. "Казаться, а не быть!" - подумал Верещагин и метнулся в кладовку. Лестница на чердак оказалась скрипучей, но если медленно…
Очутившись на захламленном пространстве, Макс присел на забрызганное пометом бревно. Чердак вообще был загажен. Ласточками, а может быть, крысами. Под крышей, на стропиле висело что-то странное, серенький мохнатый кокон, словно личинка Дракулы. "Летучая мышь! - догадался Макс. - Уродливый плод соседства ласточек и крыс".
Хозяин тем временем обихаживал в хлеву мотоцикл и ласково с ним разговаривал. Вот он закрыл сарай, поднялся на крыльцо. Макс все слышал и хорошо представлял. Он почти видел, как Кузахметов (телефон сорок - ноль два) ходит по дому. Из тамбура на кухню, из кухни в комнату. Опять на кухню.
Раскрыв рот, чтобы лучше слышать и тише дышать, Макс от нечего делать обозревал чердак. Голая пружинная кровать, старый торшер, какие-то коробки. Запасливый татарин не выкидывал ничего. Шестеренки в голове провернулись без участия воли. Движимый наитием, Верещагин привстал и увидел возле дальней стены монументальный одежный шкаф, обшарпанный и ветхий. Свет не попадал на его зеркальную дверь, и она не отблескивала.
- Не-ет, - прошептал Макс. - Лето не кончилось.