Заведующий магазином Ахрар Агзамов, отметив в Уйгуне старание, сделал его своим помощником. Молодой продавец ревностно относился к своим обязанностям и вскоре завоевал полное доверие Агзамова - его стали посылать в город за товарами. Успехи Уйгуна обратили на себя внимание его бывших друзей. Во время одного из посещений ресторана он "случайно" познакомился с Шерматом. Дружба быстро окрепла, и ни одна попойка уже не обходилась без участия нового знакомого. Все свои тайны он доверял Шермату.
Капитан Зафар был прав: Уйгун пришел в отдел точно через двадцать минут.
Именно таким он и представлялся мне: высокий, с длинным хищным носом и прищуренным колючим взглядом. На нем был шерстяной светлый костюм и черная тюбетейка. Из кармана пиджака торчал темно-коричневый галстук. Одна штанина, сильно помятая снизу, была испачкана грязью. В его нервных движениях чувствовалась скрытая сила. Я подумал, что ничто не заставит его быть откровенным в Зафаром.
- Ну, вы поняли, что нас нельзя обмануть?
- Ясно, - не удостоив взглядом капитана, насмешливо бросил Уйгун.
- Значит, будем говорить откровенно?
- Конечно.
Зафар посмотрел на меня и пригласил Уйгуна сесть:
- Скажите, почему вы так поступили?
- Ясно, почему… Выпил!
- До кишлака, в котором вы работаете, не так далеко… Можно было отвезти товар…
- Действительно недалеко…
- Вы совершили преступление.
- Хоть убейте - ничего не знаю!
- Не прикидывайтесь дурачком!
- Я не прикидываюсь! - изумился Уйгун. - Я же был пьяным!
Старший оперуполномоченный взял со стола линейку и завертел в руках - я насторожился, Наташа говорила мне, что он играл линейкой в минуту сильного раздражения.
- Черт знает что! - услышал я его резкий голос. - Вы говорите так, словно вам пятнадцать лет! - Помолчав, Зафар произнес тихо: - Что вы думаете о Шермате?.. Не мог ли он… взять чемоданы?
- Не мог, - отмахнулся Уйгун.
- Почему?
- Он был вместе со мной в вытрезвителе.
- Тогда чемоданы взяли те, кто связан с ним!
- Чепуха!.. Я знаю Шермата!..
- Гмм… - капитан швырнул линейку на диван. - Остаешься ты, Мертвец!..
Услышав кличку, которую получил в тюрьме, Уйгун вздрогнул. Он рванул воротник рубахи и резко повернулся ко мне.
- Кто это? При нем все можно говорить?
- Говорите, - разрешил капитан. - Это наш человек.
- Ваш?!. Начальник?..
- Журналист.
- Вот что! - лицо Уйгуна, только что искаженное гневом, стало вдруг спокойным. В глазах вспыхнули добрые огоньки: - Так вы из газеты!.. Послушайте! - Уйгун снова был другим человеком. Он так крикнул, что задрожали стекла. Отчаяние и страх овладели всем его существом. Уцепившись сильными жилистыми руками за стул, он прикусил губу и резко откинул голову назад, - Послушайте, вы встречаетесь со многими людьми, вот даже с… ними, - неприязненно бросил он в сторону капитана Зафара. - Вы знаете жизнь, я где-то читал об этом. Нет-нет, вы постойте, вы скажите, я - пропащий человек? Мне нельзя верить, да?!
Я не знал, что ответить, как вести себя. В кабинете, в котором мы сидели, был "хозяином" капитан Зафар: удобно ли вмешиваться в его дела? Не испорчу ли я допрос?
- Почему нельзя верить? Можно, - не глядя на капитана, неуверенно сказал я.
- Нельзя, - вздохнул Уйгун. - Тот, кто однажды побывал в заключении, здесь не пользуется доверием. Точка!..
- Ну, что вы! - начал оживляться я. - Наоборот, здесь ценят и уважают честных людей.
- Мели Емеля - твоя неделя, - нахмурился Уйгун. - Я думал, ты из другого теста сделан, а ты…
- Рахманов! - крикнул капитан Зафар.
- Вы напрасно сердитесь, - сказал я. - У меня нет оснований не верить вам.
- Нет, правда? - снова вспыхнул Уйгун.
- Правда.
- Спасибо! - Он достал носовой платок, вытер вспотевшее лицо, попросил закурить. - Какой черт согласится совать палки в собственные колеса! У меня пока голова на плечах… Нет, человеку надо верить!..
- Значит, ты ни в чем не виноват? - сердито спросил старший оперуполномоченный.
- Я привез домой государственные вещи, - ответил Уйгун.
- Это все, что ты можешь сказать?
- Все.
- Подумай, может быть, тебе известно еще что-нибудь!
- Нет.
- Ульмас Зафарович, - обратился я к капитану, - разрешите мне задать товарищу Рахманову один вопрос?
- Пожалуйста.
- Скажите, товарищ Рахманов, - не сразу спросил я, - не мог ли взять чемоданы с ценностями кто-нибудь из ваших родных или близких?
- Что вы! - удивился Уйгун.
Капитан Зафар на этом закончил свою беседу.
- Надо верить человеку, - сказал он, когда Уйгун Рахманов вышел из кабинета.
- Да, - отозвался я.
Некоторое время мы сидели молча.
- Что же вы намерены делать дальше?
- Искать! - бросил капитан.
- Кого?
- Воров.
- Уйгуна к ним не относите?
- За ним установим наблюдение. - Зафар поднялся. - Наверняка прав майор Исмаилов: инициатором этого преступления являются Кумрихон и Мамасадык.
Мы помолчали еще.
- Вы будете работать с майором?
- Я еще ничего не знаю о Шермате.
- Где сейчас… Бельская? - поинтересовался я.
- Точно такой же вопрос я хотел задать вам. - Капитан поглядел в окно, за которым алела вечерняя заря, и добавил. - Мне Наташа вот… так нужна.
В течение следующих трех дней я был занят в редакции и не знал в каком состоянии находилось "Дело Рахмановых". Поэтому, когда сегодня вечером увидел Наташу, у меня не хватило такта спросить ее о здоровье, все мои вопросы касались Зафара и Исмаилова.
Наташа терпеливо выслушала меня, но ни на один вопрос не ответила. Она капризно оттопырила нижнюю губу и, посмотрев мне в глаза, рассмеялась.
- Ты что, Наташа? - смущенно произнес я.
- Ничего, - продолжая смеяться, ответила она. - Просто ты чудак и все. Понял?
- Нет.
- Пойдем в парк.
Я не ожидал этого предложения.
- Пойдем.
- Ты становишься послушным.
- Можно ли ослушаться представителя власти?
Наташа погрозила мне пальцем:
- Не дерзи, я не люблю.
Потом, когда садились в автобус, сказала:
- День и ночь: преступники, преступники, преступники… Надо же побыть без них… вдвоем…
Позже я узнал: Наташа пошла в парк, чтобы последить за одним человеком. Это оскорбило мое мужское самолюбие. Однако все, что я увидел и почувствовал, находясь в этот вечер с нею, останется навсегда в памяти, как самое светлое и радостное в моей жизни.
- Как здесь хорошо, правда?
Мы проходили по широкой аллее. Над нами искрились бусы разноцветных лампочек. По бокам, словно часовые, стояли вековые дубы. Впереди, за фонтаном, как вихрь, кружились пары - там была открытая танцевальная площадка.
- Хорошо, Наташа, - согласился я.
Мимо нас прошла шумная стайка юношей и девушек. Наташа прильнула ко мне. Я сжал ее локоть, почувствовав в сердце холодок. Потом, выждав, когда мы остались одни на аллее, я спросил сухими непослушными губами:
- Ты веришь, что дружба и любовь могут быть вместе?
- Не знаю, - зарделась Наташа.
- Как же ты?!..
- Что!
Я не успел ответить: из-за дерева, стоявшего за живой изгородью, выскочили парень и девушка и, громко смеясь, подбежали к нам.
- Томка!.. Гришка!.. Черти, что вы тут делаете? - крикнула девушка.
Я кажется что-то сказал.
- Мила, это не они, - перестал смеяться парень. - Простите, пожалуйста. - Он взял девушку под руку, и они скрылись в глубине аллеи.
- Вот чудаки, - сказала Наташа.
- Счастливые, - позавидовал я.
- Пойдем, потанцуем…
Я не умел танцевать.
- Не хочу.
- У-у-у, медведь. Тогда пойдем на качели.
- Боюсь - голова закружится…
- Я вылечу.
Мы вышли на площадку, в центре которой был фонтан.
- Что это?
- Толпа.
- Посмотрим?
Я согласился.
Пробившись сквозь плотное кольцо людей, мы оказались у силомера. Как раз шла борьба за "рекорд". Высокий, крепкий парень со всего размаху бил по резиновому выступу спидометра. Однако. пудовые кулаки наносили удивительно слабые удары. Когда он опускал руку, раздавался взрыв гомерического хохота.
Я посмотрел на Наташу:
- Попробовать?
- Угу, - прищурилась она.
Толпа зевак насторожилась. Здоровяк, посрамленный болельщиками, отошел в сторону. Кто-то убежденно заметил, что иногда стрелка спидометра вышибает верхнюю крышку прибора.
Я снисходительно улыбнулся. Был убежден, что на этот раз крышка слетит. В своих мускулах был уверен. Однако первый удар оказался плачевным: стрелка едва достигла середины измерителя.
- Хэ! - в связи с этим осклабился широкоплечий паренек, стоявший рядом со мной.
- Парадоксальный парадокс, - заметил юноша в очках, чем-то напоминающий моего редактора. Я сжался и сделал второй удар.
- Тэк, - послышался за мной скептический голос. Я сделал третий удар.
- Гм, - сказал юноша в очках.
Наташа поджала губу - она не ожидала такого скандала. Здоровяк, бросив под ноги потухшую папиросу, смерил меня насмешливым взглядом. "Твой тезка", - сказал ему юноша в очках. "Заткнись!" - грубо оборвал тот. Растолкав толпу, он вновь подошел к спидометру и так ударил по выступу, что стрелка впилась в крышку. "Вот та-ак!.." Те, что недавно смеялись над ним, раскрыв рты, изумленно ахнули: "Га-а-а!.."
- Здоровый, ч-черт, - прошептала Наташа.
Я взял ее за локоть и вывел из толпы. "Ничего, в следующий раз я покажу ему!" - озлобленно подумал я, косясь на здоровяка, который, закурив, теперь шагал к фонтану вместе с юношей в очках.
У качелей я оставил Наташу и встал в очередь за билетами. Я наблюдал за нею, пока был далеко от кассы. Когда же подошла моя очередь - отвлекся и не заметил, как она исчезла.
Сейчас я не могу припомнить сколько времени пришлось мне ждать Наташу. Вероятно, она отсутствовала две-три минуты, мне же казалось, что прошел почти час. Ее таинственное исчезновение вызвало в моих чувствах тогда простое недовольство. Только позже я стал терзаться догадками, а сейчас думаю об этом с грустью и отчаянием.
Наташа появилась вдруг. Она будто из-под земли выросла. Ее глаза горели таким весельем и задором, что я не посмел ничего сказать. Мы. с полминуты молча глядели друг на друга, потом, взявшись за руки, кинулись к качелям…
Ночь обливала нас прохладной струей ветра. Мы шли по центральному скверу, дремавшему под звонкую перекличку соловьев. Нам было радостно и легко, и мы готовы были до утра бродить по городу. Я смотрел себе под ноги и ни о чем не думал.
У дома Лукерьи Степановны было темно и тихо. Мы остановились у калитки. Подняв голову, я стал любоваться небом. Оно переливалось миллионами звездных пылинок, каждая из которых хранила в себе тайну.
- Наташа, ты так ничего и не сказала мне о своих делах? - напомнил я. - У тебя, наверно, не мало новостей.
- К сожалению, я знаю столько же, сколько знаешь ты. - Она поправила волосы, потом улыбнулась и протянула мне руку: - До завтра.
Не узнав ничего от Наташи, я через день разыскал капитана Зафара и поговорил с ним.
Оказалось, что Исмаилов по-прежнему разрабатывает свою версию. Кумрихон еще не дала показаний. Каждый раз, когда ее вызывают на допрос, она садится на стул, откидывает назад голову и не произносит ни слова. Майор не торопит Кумрихон. Он получил сведения, что ее муж Мамасадык полмесяца тому назад бежал из заключения. Его фотография была размножена и передана всем подразделениям милиции республики. Как только Мамасадык будет найден, Кумрихон перестанет играть в молчанку и назовет имя преступника. Таков план майора.
О своей собственной версии капитан отозвался скептически. Он подозревал в краже Уйгуна, но, видимо, это не так. Главный удар надо нанести по Шермату. Не исключена возможность, что он и Кумрихон были основными связующими звеньями в преступлении. Возглавлял же группу опытный рецидивист, возможно, Мамасадык Джангиров.
На мой вопрос, какую роль в раскрытии преступления играет старший следователь Бельская, капитан ничего не ответил. Закурив, он задумчиво склонил голову и некоторое время что-то чертил на листе бумаги. Я понял, что ничего больше не узнаю от него.
В полдень меня вызвали к телефону. Я взял трубку.
- Здравствуйте, - сказал бас. - Говорит полковник Розыков, Вы можете сейчас приехать ко мне?
- Могу, - ответил я.
- Я пришлю за вами машину.
Через полчаса я входил в здание управления милиции, В вестибюле меня встретила Наташа. Она была одета в легкое сиреневое платье. Ее глаза светились теплым ласковым светом. Я понял, что мой приезд обрадовал ее.
Полковник, увидев нас, поднялся и, когда мы подошли, подал мне руку.
Минуты две или три мы говорили о разных пустяках. Потом в кабинет вошли майор Исмаилов и капитан Зафар.
- Привет инженеру человеческих душ! - громко поприветствовал меня Исмаилов. Поздоровавшись с Наташей, он сел рядом со мной и сжал мой локоть. - Ну, как дела, старик? Еще ничего не настрочил? Эх, вы писатели-бумагомаратели!..
- У вас сегодня праздничное настроение, - улыбнулся я.
- Ты угадал, - удовлетворенно ответил майор. - Сейчас ты услышишь такое, что ахнешь!..
Майор не ошибся: мне действительно пришлось "ахнуть". Все, что я увидел и услышал через несколько минут, способно было поразить самого невозмутимого человека.
Полковник Розыков, поговорив с кем-то по телефону, спросил капитана Зафара и майора Исмаилова, все ли они сделали для предстоящей операции. Исмаилов ответил, что люди предупреждены и теперь отдыхают.
- Я уверен, товарищ полковник, - сказал майор, - что сегодня окончательно станет известна тайна Кумрихон. Человек, которого назвал Джураев, знает главаря. Это не предположение, - видя, что Розыков недовольно поморщился, поспешил закончить Исмаилов, - о его участии в этом преступлении говорят факты…
- Ладно, не будем забегать вперед. Пока вы свободны. - Полковник подождал, когда Зафар и Исмаилов выйдут из кабинета, поднял трубку и отрывисто приказал: - Приведите ко мне Джураева!
Вот тут-то мне и пришлось "ахнуть". В дверях появился парень в очках, тот самый, которого я видел позавчера в парке. У него были длинные взлохмаченные волосы и бледное лицо. Сев на стул, указанный Розыковым, он спрятал ладони между колен и поднял на меня взгляд.
Некоторое время ни Розыков, ни Бельская не обращали на него внимания. Полковник открыл сейф и перебрал какие-то бумаги. Наташа задумчиво разглаживала рукой конец красного сукна, разостланного на столе для посетителей. Первым заговорил Розыков.
- Вы не хотите назвать главаря? Парень в очках вздрогнул:
- Я его не знаю.
- Не знаете?
- Не знаю.
- Хорошо, - полковник переглянулся с Наташей и вышел из-за стола. - Как же вы подчинялись этому человеку?
- Не знаю.
- У вас других слов нет?
- Вот честное слово, не знаю его, - вскочил парень. - Как-то все вышло помимо моего желания… Барс однажды пригласил меня в ресторан… Когда возвращались - ограбили студентку…
- Барс - Гвоздев?
- Он… Мы попробовали еще кого-то ограбить, но неудачно… Через три дня Барс сообщил, что есть человек, который поведет нас на крупное дело. Я спросил, что это за человек. "Разве это важно? - рассмеялся Барс. - Главное - чувствовать около себя твердую руку". Я подумал, что Барс, может быть, прав и ни о чем больше не спрашивал его.
- Вас перестал интересовать главарь?
- Нет, я пытался узнать, кто он. Мне кое-что рассказал о нем Шермат.
Я вздрогнул: Джураев говорил о друге Уйгуна. Что же происходило? Кто прав? Майор Исмаилов или капитан Зафар? Почему Наташа до сих пор не высказала своего мнения?
Назвав имя Шермата, парень умолк, поэтому Розыков подбодрил его:
- Ну-ну, говорите!
- Он сказал, что главарь недавно бежал из заключения, что он высокого роста и часто говорит: "Ты уловил мою мысль?" Любит щегольнуть: курит трубку и носит черные очки.
- Как его кличка? - повысил голос полковник.
- Скорпион.
Говорят, что работников уголовного розыска трудно чем-нибудь удивить. Сегодня я понял, что это не так. Услышав кличку главаря, Розыков присел от неожиданности. Его глаза, только что внимательно изучающие преступника, повернулись к Наташе. Она хотела поправить волосы и так застыла с поднятой рукой.
Сообщение поразило и меня. Я вспомнил рассказ Наташи. Когда-то Абдулла Шарипов присвоил себе кличку некоего Ягодкина и держал в железной узде Лещинского, Вострикова и Алехина. Потом Шарипова не стало, на его месте появился другой, которого Наташа увидела в трамвае - он также был в черных очках и его звали Скорпионом.
- Пожалуй, майор Исмаилов прав, считая, что в краже замешан муж Кумрихон, - сказал Розыков, когда увели Джураева. - Мамасадык недавно бежал из тюрьмы… Вот только как объяснить перемену клички, раньше его звали - Бай… Ладно… - Он посмотрел на меня и Наташу. - Отложим разговор до завтра. Предположения хороши, когда имеются под руками улики. Сейчас - Гвоздев!..
Когда стало ясно, что Уйгун не причастен к преступлению, а от Кумрихон нелегко добиться признания, Наташа и участковый Каримов, проведя сложную оперативную работу, напали на след одного из участников кражи - Мумина Джураева. При этом Наташа так удачно провела предварительное следствие, что парень не устоял и рассказал, как была организована кража.
Работой Наташи были восхищены все работники отдела и управления милиции. Особенно радовался майор Исмаилов: его версия совпадала с фактами следствия. Оставалось только уточнить - замешана в преступлении Кумрихон, или нет. Это мог открыть только Барс - правая рука Скорпиона.
- …Ну, а с вами, товарищ лейтенант, у меня будет такой разговор…
Эти слова я услышал несколько дней тому назад, когда выходил из кабинета полковника. Розыков обратился с ними к Наташе.
Собственно, с этих слов началась разработка третьей версии, которой занялись Наташа и Каримов.
Сегодня следователь Марков закончил дело Вострикова, - сказал тогда Розыков, - Ты хорошо знаешь этого человека. Вызови его к себе и поговори. Возможно, он расскажет тебе больше, чем Маркову.
- Хорошо, я поговорю с Востриковым, - сказала Наташа.
- Если тебе трудно, я могу это сделать сам, - нахмурился Розыков. Поспешность, с которой ответила Наташа, не понравилась ему. Он сложил руки замком и, положив их на стол, посмотрел ей в глаза.
Она поднялась:
- Нет-нет, не надо…