* * *
Оказалось, я правильно сделала, что не спешила домой. У нас разворачивались кошмарные события.
Дело в том, что цирк старый и стоит впритык между двумя домами. За цирком довольно большой двор, а к цирковой стене пристроен гараж. И окна шести гримерных выходят на этот гараж.
То есть с крыши гаража запросто можно попасть в гримерную.
Конечно, ворота во дворе постоянно заперты. Но в том-то и беда, что на крышу гаража проще всего попасть не со двора, а из обоих соседних домов. У них окна лестничных клеток как раз над этой крышей.
Сколько я помню, постоянно, когда приезжает новая программа, а их уже три сменилось, это четвертая, вся цирковая администрация первые две недели ходит вечером между гримерными и орет, чтобы окна на ночь закрывали! И трагическими голосами перечисляет все оконные кражи за последние двадцать лет. Там и магнитофоны, и норковые манто, и вообще все на свете!
Казалось бы, поставьте вы на эти дурацкие окна решетки, и делу конец! Так нет же - поставили однажды, и сами артисты возмутились. Сидим, говорят, в этом цирке с утра до ночи, как в тюрьме, а тут еще решетки! Окна освободили, и на следующую неделю у кого-то благополучно попятили сумку с импортным барахлом. Но это было еще до меня.
На сей раз пострадали Кремовские. Главное, они два дня в цирке не были. В воскресенье отработали и ускакали в Москву ночным поездом. А сегодня прилетели тем самым самолетом, на который не попали Буйковы. Так что даже непонятно, когда их обокрали - в ночь с воскресенья на понедельник, в понедельник или в эту ночь. Влезла какая-то скотина в окно, все переворошила и унесла не более не менее, как коробку с золотом и всякими украшениями. А плейер, кожаную куртку и всякое тряпье даже и трогать не стала.
То есть вор, видимо, собирался взять и плейер, и куртку, и еще какую-то мелочевку, все это лежало в одной куче на столе. А потом он нашел в кофре коробку. И остальное уже показалось ему незначительным.
С одной стороны, надо быть феноменальной дурой, чтобы держать такие вещи в цирке. А с другой - где еще Кремовская могла держать эту коробку? В гостинице, где каждый день в номер приходит убираться горничная? Или нет, они же, кажется, квартиру сняли у каких-то алкоголиков… Куда ни кинь - все клин. Причем, что характерно, в коробке, кроме золота, были всякие дешевые блестяшки. И даже интересно, как вор догадался, что в этой куче мишуры есть и что-то стоящее?
И вот я проторчала в цирке весь вечер. Видела и рыдающую Кремовскую, и ее свирепого муженька, который твердил, что он сто раз предлагал ей оставить драгоценности у тети в Москве. А ей, понимаете ли, никак нельзя выходить в манеж без бриликов в ушах! Видела милицию. Видела, как все лазили на крышу и прыгали возле тех окон. С них на крышу спуститься легко, а обратно вскарабкаться - уже не очень. Во всяком случае, для Гаврилова это сложная задача. Дело осложнялось тем, что в понедельник и сегодня с утра на этой крыше многие загорали. Она в заветренном месте, когда солнышко, там очень здорово загорается. Если там и остались следы, то их давно затоптали.
Наслушавшись всяких детективных соображений, я наконец побрела домой - навстречу очередному скандалу. И скандал, конечно, состоялся. Почему я не вернулась сразу же домой?! А я не могла вернуться. Как она этого не понимает?
И неужели я не соображаю, что у нее мог быть инфаркт?! Какая я все-таки неблагодарная скотина!!! Однажды Светка сказала мне так: "Все ваши скандалы объясняются очень просто - ты ей мешаешь. Она еще молодая женщина, ей пожить хочется, а тут ты, как бельмо на глазу. Она еще с подружками по ресторанам бегать хочет и мэнов кадрить! Она, может, уже себе кого присмотрела, а домой привести не может - из-за тебя!"
Я не знаю - вряд ли ей нужен любовник… У меня такое ощущение, что она без этого прекрасно обходится. Скорее, ей нужен муж, чтобы все было, как у людей. Я же вижу, как она у себя на работе разговаривает с мужчинами! Она не хочет им нравиться, вот что. Во всяком случае, после этого Светкиного выступления я стала очень внимательно за ней наблюдать. Ни отчима, ни просто мужчину я пока на горизонте не увидела. А жаль - может, она наконец-то переключилась бы с меня на кого-то другого? Бывают же чудеса на свете, а?
Наконец мы устали грызться и сели пить чай. А потом легли спать. И, уже засыпая, я вдруг поняла, что знаю что-то очень важное. Я вспомнила того человека и бочку с овсом. Вспомнила - и поняла, что они мне не приснились.
Конечно, я не заснула. Я вспоминала подробности, но подробностей не было. Появился силуэт, сунул руку в бочку, и все тут. Рост - непонятный. Я же лежала и смотрела снизу. Толщина - непонятная. Если бы у него пузо трехведерное было, или там горб, я бы заметила. А так - две руки, две ноги, тулово и голова… голова… а волосы? Я задумалась - эта прическа могла быть и мужской, и женской. Опять же - в брюках теперь ходят и мужчины, и женщины. Даже я иногда хожу, хотя они мне противопоказаны. Но юбка так надоедает, кто бы знал!
Я засыпала и просыпалась раз десять.
Утром я сказала мамке, что мне сегодня в девять, надо кое-чего поделать, и увеялась. Вообще я не люблю рано вставать, но тут уж так торопилась, так торопилась, что даже на улицу выскочила радостно, хотя там было прохладно и начинался дождь.
Когда я влетела на конюшню, там никого не было. Я, озираясь, подкралась к бочке и запустила туда руку по плечо. Трудно было прокопаться сквозь тяжелый овес, но я ввинтилась в него и действительно что-то нашарила. Овсинки забивались под ногти, но я ухватила это что-то, скользкое и неприятное, и с трудом вытащила на свет божий. Это оказался полиэтиленовый пакет, а в нем сверток.
Я забралась в шорную, на сундуке осторожно вынула сверток из пакета и развернула его. Внутри была дешевая пластмассовая коробка, а в коробке!..
Конечно, там было много и всякой дряни, блестки, сломанные брошки, мотки люрекса и прочая чушь. Но я понемногу выбрала из кучи настоящие вещи. Между прочим, их было не так уж и много. Три красивых кольца, сережки с какими-то желтыми камушками и просто золотые, цепочка с медальоном, отдельно кулон с маленькими зелеными камушками, браслет от часов, а сами часы были почему-то выломаны, и еще цепочка с маленькой золотой корзинкой. Корзинка была сделана очень искусно - такой крошечный изящный барельеф, и из нее торчали три цветка и два бутона, ну, и ветки с листьями, разумеется. Все это было с булавочную головку величиной - сомкнутые лепестки бутонов, крошечные листочки. А в сердцевинах трех распустившихся роз было по маленькому бриллианту. Как они блестели, когда я их подставила солнцу! Ой, как они блестели!
Я опять сложила все это добро в коробку и задумалась - а как с ним быть дальше. Можно было, конечно, немедленно отнести в милицию. Но я не могла расстаться с этими штучками. Я вдруг поняла, почему из-за них так рыдала Кремовская. Вот держишь в руках трехрублевую эту дурацкую коробку - и ощущаешь себя женщиной! Роскошной женщиной, которой все на свете по карману. Я впервые поняла, зачем нужны дорогие украшения.
В общем, ни в какую милицию я не пошла. То есть, я знала, что завтра или послезавтра отнесу все это по назначению, и мне еще спасибо скажут. Причем напишу в показаниях почти правду - помогая Любане, полезла с миской не в ту бочку с овсом. Еще скажите спасибо, что не скормила ваши брилики Хрюшке!
Я хотела хоть день быть хозяйкой бриллиантов, изумрудов, и что там еще блестело в золотой оправе. Ведь это в первый и последний раз в жизни.
У меня был с собой большой пакет. Я опять завернула коробку, сунула ее туда и отнесла к себе, в приемную. И до самого обеда, печатая и отвечая на звонки, чувствовала себя королевой!
Обедать я пошла к Светке. Пакет я взяла с собой.
Не доходя десяти шагов до дверей ее конторы, я вдруг безумно захотела надеть цепочку с золотой корзинкой. Это же не цирк, тут никто не знает про кражу. И так обидно было бы целый день проносить в сумке эти десятки тысяч рублей! Конечно, от сознания, что вот иду я, не красавица, не генеральская дочка, но вот в этом пакете с полуоторванной ручкой у меня целое состояние, тоже было здорово приятно, но мне хотелось большего. Чтобы вот было так - иду я, в кофтенке своей простенькой, в старой джинсовой юбке, в курточке летней, а на шее - блестяшка такая махонькая. И никто из прохожих не подумает, что это бриллианты. Но вот ударит солнце, они загорятся, и кто-нибудь наверняка остолбенеет.
Я прямо на прилавке закрытого газетного ларька выкопала из пакета цепочку с корзинкой и надела ее.
Дальше я шла как королева. Чушь какая-то - оказывается, эти побрякушки здорово меняют походку…
Светка первым делом уставилась на корзинку.
- Это у тебя что такое? - спросила она.
- Так, в цирке дали поносить.
- Ишь ты, играют… Юлька! Это же совсем как бриллианты!
- Это и есть бриллианты, - спокойно ответила я. - Мне одна заслуженная артистка дала выпендриться. На пару дней.
- Юлька… - прошептала Светка. - Юлька, я знаю, что мы сделаем с этими бриллиантами!
И тут мне стало страшно.
- Пошли лучше обедать, - торопливо сказала я. - Бриллианты все равно завтра возвращать. Ничего ты с ними не сделаешь.
- Сделаю! - воскликнула она. - Становись в очередь, возьми мне гуляш с гречкой и компот. А я побежала!
И она действительно побежала. Вернулась она, когда гуляш уже остыл, а я доедала ореховый крем. Конечно, мне крем противопоказан, но настроение из-за корзинки было безумно праздничное, и я решила, что раз в жизни могу себя побаловать.
- Порядок! - доложила она. - Я сейчас звонила Алке. У нее есть бутылка шампанского. Сегодня сбудется вековая мечта человечества!
- Коммунизм, что ли, наступит? - поинтересовалась я, уже догадываясь, что она затеяла.
- Ага! Коммунизм! Юлька, - тут Светка взяла меня за руки, - ты только не бойся. Мы с Алкой все берем на себя. Ты только проглоти то мы для тебя разжуем, ладно? Понимаешь, Юлька? Это твой единственный шанс!
И она прикоснулась пальцем к золотой корзинке.
* * *
Я позвонила директору и принялась врать, что вот съела какую-то дрянь в соседней столовке, мне плохо, меня рвет, и можно я сегодня не вернусь на работу?
Оказалось, можно. Потому что - кому я такая дохлая нужна?
Светка потащила меня к себе домой, и мы устроили погром в их шкафу.
- Я знаю, что у тебя с твоей маманей пары приличных трусиков на двоих нет, - сказала Светка. - Не стыдись, ты в этом не виновата. Когда рожают детей, надо думать, во что их потом одевать.
Вообще-то она была права…
Мы подобрали мне трусики и лифчик из имущества Светкиной мамы. Правда, и то, и другое было маловато. Потом Светка выкупала меня и обработала импортным мылом и импортным шампунем. В довершение картины она закрутила мне волосы и сделала прическу, от которой сама пришла в недоумение. Наверно, мне гладкие волосы все же идут больше, чем эти ненормальные спирали.
- Я поняла нашу роковую ошибку, - мрачно сказала Светка. - Нужно было сделать тебе мелировку.
- Нет, не нужно, - решительно сказала я, зная, что Светкина мама осветляет себе волосы и у них дома наверняка есть перекись водорода. - С мелировкой меня домой не пустят.
- Отсталая у тебя маманя, - ответила Светка. - Весь мир ходит с мелировкой, одна она еще сопротивляется.
- Она видела вблизи Викину мелировку, и ей этого надолго хватило, - объяснила я.
С Викой действительно получился тяжелый случай. Парикмахерша перестаралась, и вместо слегка осветленных прядок голова оказалась, как у зебры, в черно-белую полоску. Зрелище действительно вышло незабываемое. Мне такие эксперименты настрого запретили.
Вообще я не знаю, о чем она думает. Если теперь женщины делают именно такие прически, значит, современным мужчинам эти прически нравятся. Разве я неправа? А кому же, в таком случае, должна нравиться я? Доисторическим мужчинам, что ли? Так они уже не годятся к употреблению, как говорит Алка. Странная позиция у моей матушки. Недавно разворчалась, чтовот туфли за семьдесят рэ мне подавай, а она имела выходные за двадцать. Господи ты боже мой, ну почему она помнит все цены, которые были двадцать лет назад? Теперь и цен-то таких нету!
Мне удалось убедить Светку, что с прической все в порядке, и она побрызгала меня мамиными французскими духами, то ли "Диореллой", то ли "Диориссимо".
За всей этой суетой мы как-то забыли посмотреть на часы и чуть не опоздали в театр. Во всяком случае, Алка с шампанским ждала нас не меньше пятнадцати минут. И когда мы наконец просочились в служебный буфет, на меня накатила жуть. Это потому, что мы взяли по кофе и по пирожному и на несколько минут замолчали. Я наконец-то поняла, что сейчас произойдет.
Они решили поймать Макарова. Сблефовать и заманить в ловушку. И весь день и они, и я сама твердили, что нельзя упускать последний шанс, а теперь я взмолилась - хоть бы он от этой ловушки увернулся! Ну, не может быть, что он купится на такую дешевку! Не может и не должно этого быть!
Меня усадили за столик с краю, напротив пустого стула.
- Все время держись за корзинку, - сказала Алка. - Тряси ее, кусай ее, лишь бы он заметил.
Специально для этой чертовой корзины Светка надела на меня свою кофточку с декольте.
Лифчик был мал, кофточка тоже, я боялась посмотреть на собственную грудь - так она выглядела странно и вызывающе. Я знала, что если Макаров на нее посмотрит, я умру от невероятного стыда.
Мы исправно держались за чашки с остывшим кофе целых полчаса. И Алка уже забеспокоилась, что, наверно, они там у себя в гримерке пьют растворяшку с кипятком из термоса. Я отчаянно верила в безнадежность этой затеи. Макаров не мог клюнуть на кусочек золота с дурацкими блестяшками. Он на это не способен!
И вдруг я увидела, что Алка широко улыбается.
- Здравствуйте, Николай Ильич! Садитесь к нам!
Вот и все, очень просто, "Садитесь к нам!" - и он уже опускается на стул. Почему я не могла раньше, хотя бы месяц назад, вот так же небрежно позвать его - он же сел бы рядом!
Мы просто не заметили, как он вошел и взял кофе. А вот когда он с чашкой направился к себе в гримерку, Алка его углядела. Я вся закаменела - хоть бы он сказал, что торопится! Но он сел. Похоже, что в этот вечер нам везло, только я уж была не рада такому везению.
- Пируете? - спросил Макаров, подсаживаясь к Алке, но глядя на меня. Он наверняка увидел корзинку, и я подумала - интересно, если я покраснею, грудь тоже покраснеет?
- Пируем! У нас сегодня праздник! Выдающееся событие! Юлька родилась! - загалдели милые подруженьки. - Восемнадцать исполнилось, надо же, а? Во старуха!
- Поздравляю! - сказал мне Макаров. - Лет до ста расти нам без старости! А почему именинница такая печальная?
- Стареть не хочет, - брякнула Светка, но Алка немедленно повернула разговор в русло нашего сценария.
- Будешь тут печальной! - ответила она с таким видом, будто мне в день рождения вообще нужно рыдать в три ручья. - У Юльки что ни юбилей, то одно расстройство. Бывают же на свете сумасшедшие родители!
- Да, такого дурного папулю только поискать! - энергично включилась Светка. - Посудите сами, Николай Ильич, на кой Юльке эта побрякушка? На кой ей эта корзина?
- На шее носить, - неуверенно сказал Макаров и действительно очень внимательно посмотрел на корзинку и на бриллианты. - Юля, вам что, не нравится эта штучка? Конечно, не шедевр зодчества, но как дамское украшение - вполне!
Светка от этой критики обалдела и растерялась, но Алка ринулась в атаку.
- Конечно, не шедевр, - высокомерно сказала она. - От теперешних ювелиров шедевров ожидать не приходится. Просто все эти золотые выкрутасы - оправа для бриллиантов. Это действительно брилики, не верите? Юля, покажи Николаю Ильичу! Да не так, а пробой кверху! А то он не поверит, что это золото. Для золотой эта штучка великовата.
Я взяла корзинку на ладонь и протянула Макарову. Он, к счастью, не стал тянуться через весь стол.
- Но если так, ваша корзиночка стоит бог весть сколько тысяч, - заметил Макаров. - Ничего себе подарочек!
- А он ей только такие и дарит, - ухватилась за фразу Алка. - Он же ее с матерью бросил, а теперь совесть заговорила! На семнадцать лет он Юльке кольцо с изумрудом подарил, а на шестнадцать…
- Серьги! - воскликнула Светка. - Серьги с крошечными бриликами! Только мать запрещает ей все это надевать. Так и держит дома под замком. Говорит - приданое! Эту корзинку только сегодня позволила нацепить, а вечером отнимет и спрячет!
- Правильно делает! - заявил Макаров и отхлебнул кофе.
- Юлька у нас невеста с приданым! - пошла напролом Алка. - А ведь по ней не скажешь, правда? Тысячу рублей за побрякушку этот папуля отдать может, а полтораста за зимние сапоги - дудки!
- Он считает, что драгоценности - это всегда деньги, - с величайшей обидой за меня в голосе добавила Светка. - Он считает, что о Юлькином будущем он позаботился! А прочее ей пускай мать покупает! У самого дача с огородом - хоть бы когда клубники привез с этого огорода! У него же других детей, кроме Юльки, нет и не предвидится!
Мне стало так грустно, будто у меня действительно зловредный папочка-миллионер, который держит меня в черном теле. И одновременно я поразилась актерскому мастерству своих подружек. Нахватались, однако, бегая в театр!
- Юлька, не дуйся, - приказала Светка. - Николай Ильич! Ну, скажите ей хоть вы! Вас она послушает!
- Юля! - сказал он. - А ну, посмотрите на меня!
Он смотрел на меня ласково и весело. Я поняла, что если бы он хоть раз в день смотрел на меня так, я была бы самая счастливая на свете, ничего больше, только смотрел вот так.
- Николай Ильич, а что вы делаете после спектакля? - нахально спросила Алка.
- Домой иду, - несколько удивившись, ответил Макаров. - Ужинать и спать. А вы что, решили меня пригласить в ночной бар? Смотрите, девочки, выпить я могу много, придется бриллиантами расплачиваться!
- Чтобы мы за вас платили?! - гордо возмутилась Светка.
Они с Алкой перефыркнулись. Это у них здорово получается. Макаров с интересом посмотрел на Светку и усмехнулся.
- У меня-то сейчас просто нет денег, чтобы вас куда-то пригласить, - сказал он ей. - Я завтра на съемки уезжаю. Вот приеду богатый, тогда…
- А все-таки надо бы выпить шампанского, - тоном светской дамы произнесла Алка. - И за ваши киносъемки, и за Юлькино светлое будущее. Да вы не бойтесь, никуда нас вести не надо! У нас есть бутылка шампанского, только мы не хотим ее здесь вытаскивать. Тогда нас отсюда точно попросят!
- Шампанское - это, конечно, неплохо, - размышляющим голосом сказал Макаров. - Только, право, неловко… Чтобы девушки угощали взрослого человека…
- А у вас, оказывается, есть предрассудки? - лихо поинтересовалась Алка. - Не думала!
- Николай Ильич, ну, миленький, ну что же вы?! - заворковала Светка, заглядывая ему в глаза. - Это же так здорово - три ма-а-ахонькие девочки и один совершенно взрослый гениальный артист! Четыре человека на всего одну бутылку шампанского!
- И куда же мы с ней пойдем? В ближайшую подворотню? - ехидно спросил Макаров. - К Юле, насколько я понимаю, нас с этой бутылкой не пустят.
- Ко мне тоже не стоит, - сказала Алка и скорчила гримасу. Макаров посмотрел на Светку.