Она слышала возмущенный гул голосов у себя за спиной. "Безобразие! Да что она о себе воображает? Ничего с ее сыном не случится, если он, как все дети, пройдет тридцать метров под дождем…"
Плевать она хотела на этих дур!
Психолог выглядел растерянным. Стоял столбом за спиной Малона, сунув руки в карманы джинсов, глаза у него бегали, как у ребенка, стянувшего конфету в булочной. Аманда наконец удостоила его взглядом:
- Оставьте моего ребенка в покое, я сумею защитить его и без вашей помощи!
Пальцы Василе сжались в кулак.
- Я просто пытаюсь помочь Мал…
- Отстаньте от него, - повторила женщина уже громче. - Умоляю вас!
Голоса за оградой стихли.
- Прошу вас, господин Драгонман… - Теперь Аманда почти шептала. - Если не хотите, чтобы случилось несчастье.
30
Майор Огресс нервничала. Ненавижу ждать! Она смотрела на трамвайную остановку на другой стороне улицы, провожала глазами машины, катившие по бульвару Георга V, переводила взгляд на яхты класса "Оптимист" и "420" в Торговой гавани и спрашивала себя, откуда он появится.
И когда!
Она ненавидела ждать. Когда ждала, всегда чувствовала себя уязвимой и зависимой. Марианна каждый день отдавала приказы и сама решала, чем будут заниматься сотрудники. Хуже всего, что приходится торчать у комиссариата. Мимо, даже не посмотрев на нее, прошли Дюамель и Константини. Майор понятия не имела, откуда явились подчиненные, и оттого раздражалась еще сильнее. Ей фатально не хватало людей: агент, наблюдавший за домом Алексиса Зерды, сменился в 23:00, следующий заступит на пост только в 6 утра, но они не могут следить за подозреваемым круглосуточно, ведь ничего конкретного у полиции на него нет. А тут еще Дед с утра изводил ее разговорами…
Рядом затормозил Guzzi California , мотоциклист снял шлем, и только тут Марианна его узнала. Взлохмаченные темные волосы делали Василе Драгонмана похожим на потрепанную ураганом ворону.
- Вы опоздали…
Психолог не стал ни оправдываться, ни извиняться. Он слез с мотоцикла, подошел совсем близко, чтобы только она могла разглядеть лежавший у него на ладони МР3-плеер.
- Мальчик ничего не придумал… - тихо произнес он.
Василе в нескольких словах описал свою встречу с Малоном, объяснил, что плеер лежал в животе плюшевой игрушки и ребенок каждый вечер, ложась в постель, надевал наушники и по секрету от родителей слушал одни и те же истории.
- Я поклялся, что верну ему плеер завтра утром.
Марианна оперлась ладонью о капот ближайшей машины.
- Проклятье! Бред какой-то!
- Вообще-то, нет…
- Я думала, вы явитесь и снова начнете морочить мне голову призраками, живущими в детском мозгу, пластичном, как глина. А вы притащили плеер, рассказываете сказки о плюшевой зверушке… Мальчик и правда верит, что мохнатый любимец с ним разговаривает?
- Похоже на то. На самом деле все куда сложнее, а психологические теории насчет детского развития можно считать… теориями.
- А я, конечно, слишком глупа и ни черта в них не пойму?
Василе удивленно вздернул брови:
- С чего вы взяли?
- А может, я слишком рациональна? Или во мне слишком много от легавой и недостаточно от матери? Я недоженщина?
Психолог растерялся. Детские неврозы были ему явно ближе и понятнее женских.
- Не знаю, майор.
Они помолчали, потом Марианна скомандовала:
- Ладно, попробуйте объяснить.
Василе собрался с мыслями и заговорил:
- Итак… Чтобы понять, какие отношения связывают Малона и Гути, нужно задаться одним-единственным вопросом: в каком возрасте дети начинают притворяться, вернее, осознавать, что притворяются?
"Хорошенькое начало…" - подумала Марианна, но решила не подавать вида, что обескуражена.
Василе наградил ее жалостливо-снисходительным взглядом и переформулировал:
- Возьмем конкретный пример. Девочка, играющая в куклы, с пяти лет знает, что играет в куклы, что держит в руках игрушку, хотя укачивает и ласкает ее, как живого младенца. Она понимает фундаментальное различие, существующее между реальностью как таковой и восприятием этой реальности, и может использовать это различие через социальные коды. Пока все понятно?
Марианна кивнула, и он продолжил:
- Я делаю вид, что даю кукле бутылочку, понимая, что на самом деле она не пьет. Я знаю, что кукла - всего лишь игрушка, хотя она мне дороже всего на свете, а родители поддерживают игру и говорят о кукле как о живом существе. Игра учит имитации, кодификации, трансгрессии. А вот дети до трех лет не видят никакой разницы между физической реальностью и своим восприятием этой реальности. Для них не существует жизни и смерти, а плюшевый мишка ничем не отличается от медведя из зоосада. В этом возрасте дети не различают подлинное и ложное, вещи для них либо существуют, либо нет, так что иметь двух мам - настоящую и ненастоящую - просто невозможно. У трехлетнего малыша есть мама - и другие женщины, которые о нем заботятся: няня, тетя, подружка…
Василе замолчал, и Марианна вклинилась, изображая прилежную ученицу:
- Значит, если я правильно поняла, для малыша Малона разговор с Гути вполне реален, хотя он сам нажимает на кнопки.
Психолог кивнул, но продолжил не сразу, как будто взвешивал каждое слово, не желая обидеть собеседницу, задеть ее самолюбие.
- Все не так просто, майор. Как я уже сказал, включение осознания реальности у ребенка, по-научному - когнитивное отчуждение, происходит, как правило, в период между двумя и пятью годами. Но в какой именно момент? Всем детям дарят одни и те же игрушки, стимулирующие воображение и познавательную способность. Машинки, домики, костюмы доктора, пожарного, принцессы, пирата… Над всем этим работают маркетологи на пару с педагогами, так что в каждый Новый год детишек заваливают так называемыми обучающими игрушками. Никогда прежде детей так не стимулировали, но каждый из них по-прежнему остается "черным ящиком". Играет он или нет? Знает ли, что играет? Имеет ли значение тот факт, что мы включаемся в его игру? Или все дело в том, что он хочет сыграть в нашу?
Василе сделал паузу - как на лекции для восторженных студенток, записывающих каждое его слово.
- Что касается Малона, тут мне все ясно. Для него Гути - не неодушевленный предмет и не живое существо, наделенное чувствами. Эти слова ничего для него не значат, он не способен увидеть разницу между ними. Малон не осознает, что привязанность к Гути есть не что иное, как проецирование его собственных эмоций на плюшевую игрушку. Тем не менее трехлетний ребенок понимает, что́ находится под запретом, а что разрешено. Большая разница между Гути и обычной игрушкой заключается не в том, что его друг говорит, слушает и рассказывает истории, как телевизор, радиоприемник или телефон. Фундаментальное отличие в том, что мама Малона запретила ему открывать тайну Гути кому бы то ни было. Ребенок - даже очень маленький - умеет слушаться взрослых. Он не видит разницы между "хорошо" и "плохо", это приходит позже, но знает, что можно и чего нельзя делать, как любое дрессируемое животное. Осложняется все потом, когда возникает необходимость сопрягать "хорошо" и "плохо" с "можно" и "нельзя". К счастью для Малона, он еще не достиг этого этапа.
Довольная улыбка довершила рассказ психолога. Майор Огресс не замечала, что мимо них все время ходят ее коллеги. Этот парень гипнотизер или она так реагирует из-за мальчика? Будь психолог плешивым и подслеповатым, его теории вряд ли потрясли бы Марианну.
Она сделала над собой усилие, вернулась к реальности и сказала:
- Я поняла - почти все - и беру назад слово "бред", но хочу спросить: как долго, по-вашему, длится тайная связь Гути и Малона?
- Месяцев десять, не меньше, и это значит, что каждую историю мальчик прослушал больше тридцати раз и все они стали его реальностью. Единственной, по сути дела.
- Наравне с каждодневной жизнью, - охладила пыл Василе Марианна. - Со школой. С семьей. - Она взглянула на плеер: - Вы успели прослушать истории?
- Да. Они недлинные. Семь штук по несколько минут каждая.
- Ну и?..
Два агента, возвращавшиеся в комиссариат, поздоровались с Марианной и с любопытством оглядели стоящий на тротуаре Guzzi California и молодого мужика, что-то бурно обсуждающего с их шефом.
- Я ни в чем не уверен. У меня есть догадки, ниточки. Реперные точки те же самые: лес, море, корабль, четыре башни замка. Информация закодирована, но я слегка продвинулся в определении места. Все, что соответствует описанию прежнего дома Малона, я объеду за один день.
Психолог потянулся к рюкзаку, и Марианна решила, что он собрался прямо здесь развернуть карту.
- Если только речь не идет о феномене ложных воспоминаний, - сухо заметила она. - Ложных, то есть внушенных целиком и полностью! Вполне вероятно, что малыш Малон никогда не жил на берегу моря или на краю леса…
- Исключено! Во всем есть смысл и связь. Поверьте моей интуиции. Моя работа - находить этот смысл, а ваша… У меня есть для вас еще один подарок, майор. - Он протянул ей детский стаканчик с феей Динь-Динь, аккуратно завернутый в бумажный носовой платок: - Малон пил из него сегодня утром.
- Зачем он мне?
- Единственный способ удостовериться, что Мулены - его биологические родители, это сделать анализ ДНК. Думаю, вам не составит труда проверить.
Марианна вздохнула и повернула голову к Торговой гавани. Ребятишки в одинаковых оранжевых жилетах готовились подняться на борт яхт класса "Оптимист". Их веселый гомон смешивался с криками чаек.
Василе молчал, явно разочарованный реакцией собеседницы. Парадоксально - она совсем не обрадовалась поднесенному на блюдечке доказательству!
- Все не так просто, господин Драгонман. Чтобы сделать этот анализ, нужна официальная жалоба, судебное поручение.
Ладно, не выходит по-хорошему, попробуем иначе… Психолог повысил голос:
- Вас пугает статья 36 bis кодекса образцового поведения полицейского отличника Франции? Вы действительно не понимаете? Я нарушил элементарные правила, чтобы добыть для вас эту посудинку. Я рисковал, майор! Чертовски рисковал…
Перед его мысленным взором появилась фотография могилы под закатным небом.
Пыл Василе не слишком впечатлил Марианну.
- Так отступитесь, тем более что ваш единственный аргумент утратил силу. - Она бросила взгляд на плеер. - Срочность отпала! Малон Мулен не лишится воспоминаний, раз они хранятся на жестком диске. К тому же неизвестно, чьи они на самом деле.
Психолог посмотрел на ребятишек в жилетах. Одни смеялись, другие плакали. Некоторые сбились в кучу, парализованные страхом.
- Этому мальчику каждую ночь снятся кошмары, майор. Он изо всех сил пытается не заснуть, потому что ночная темнота пугает его меньше красной пелены за опущенными веками. Он думает, что дождевые капли сделаны из стекла, что они острые и могут его поранить. А вы утверждаете, что никакой срочности нет!
Мимо них, держа руку на кобуре с оружием, прошли Бенами, Бурден и Летелье и начали подниматься по лестнице.
Марианна не знала, на что решиться. Она чувствовала, что не должна увязнуть в этой истории. Не так. Не здесь. Не перед комиссариатом. "Черт, стою тут на виду у всех с этим типом и даже сигарету не догадалась захватить - какой-никакой, но все-таки предлог выйти из кабинета…"
Она протянула руку:
- Давайте ваш стаканчик. Мы проверим плеер, записи и, если понадобится, попросим прокурора начать предварительное расследование. Не беспокойтесь, действовать будем быстро и эффективно.
Василе Драгонман одарил Марианну победной улыбкой - вот мерзавец! - и надел шлем.
Упрямый, хитрый, нахальный, самоуверенный и надменный. Но до чего хорош…
Именно таких мужчин она и любит.
Марианна попыталась собрать мысли в кучку. Обещание обещанием, но о приоритетах забывать нельзя.
Поймать Тимо Солера.
Дать ответ Деду. Лейтенант Паделу твердо вознамерился провести собственное расследование об Илоне и Сириле Люковик. "Остались темные зоны…" - не вдаваясь в детали, сообщил он. Дед хотел заново перепахать след, по которому без всякого результата прошли коллеги из Довиля и Кана. Лейтенант тоже был упрямым, хитрым, нахальным, самоуверенным и надменным.
И он был необходим ей здесь и сейчас.
- Майор…
Марианна оглянулась.
Драгонман не уехал. Он поднял забрало шлема и не отрываясь смотрел на нее.
- Хочу спросить. Вдруг вы сумеете помочь.
- Валяйте…
- Не удивляйтесь, если вопрос покажется вам странным. Он мучит меня несколько недель, ответа я не нахожу и дико злюсь, потому что… Потому что это очень важно. Не исключено, что ключ ко всем тайнам кроется именно в нем…
- Выкладывайте, не тяните! - чуть раздраженно поторопила Марианна.
Василе достал из кармана фотографию:
- Представляю вам Гути, знаменитого плюшевого любимца Малона Мулена. Как вы думаете, что это за зверек?
Марианна потеряла дар речи.
Секунду спустя мотоцикл уже мчался вверх по бульвару Георга V. Движение было неплотным, и он быстро скрылся из виду. Наездник не заметил, что с боковой стоянки выехал "форд куга" и рванул следом.
31
Грасиетта Марешаль бесконечно долго убирала сдачу в кошелек.
Эта девяностолетняя жительница Манеглиза каждое утро покупала в "Вивеко" хлеб и что-нибудь сладкое - булочку, пирожок или пирожное, пальцы у нее дрожали, так что собрать монетки было не так-то просто. "Сегодня старушка совсем плоха, - думала Аманда, - а может, это я не в себе…"
За последнюю неделю в Манеглизе ничего не изменилось - в этой деревне никогда ничего не менялось. Одни и те же клиенты в магазине, те же "здравствуйте - до свидания", газеты, билеты мгновенной лотереи, перебранки, ритуалы и скука. Но сегодня утром все иначе.
Или ей это только кажется.
Ей чудилось, что все клиенты явились в магазин, чтобы шпионить за ней, что местные газеты они покупают с одной целью - найти какую-нибудь мерзость о ней, а разговоры затевают, потому что хотят устроить ей западню.
Наваждение?
В тот момент, когда Аманда протянула багет Оскару Минотье, рабочему из Сен-Жуэн-Брюневаля, который стоял за Грасиеттой и терпеливо ждал своей очереди, вошел еще один покупатель. Он был в темно-синей куртке с поднятым воротником и сразу направился к стойке с прессой. Аманда видела его впервые.
Она никому не доверяла.
В этой деревне, где живет меньше тысячи человек, все происходит очень быстро. Дома, чувства, судьбы - не более чем солома, сухая трава, хворост. Одна искра, спичка - и огонь распространится со скоростью света. Служащая мэрии подслушала разговор у ворот школы, учительница открыла дверь незнакомому проныре… Пожар будет не остановить.
Внутренний, невидимый пожар. Молва. Слухи. Толки. Сплетни.
Скоро она пойдет за Малоном, и мамаши будут ей улыбаться. Как и каждый день. Как ни в чем не бывало. Но ее не обманешь.
Аманда родилась в Манеглизе, знала каждый его уголок и закоулок. Под навесом остановки она провела больше часов, чем за школьной партой, ей была ведома скука, которая одолевает здесь подростков. Она остается с ними навсегда, а рутина жизни уподобляется гангрене, разъедающей мечты. Что хорошего может ждать человека в такой деревне? Брак. Наследство, путешествие. В худшем случае - овдовеешь, станешь рогоносцем или сойдешь с ума.
Один мальчик рассказывает, что его мать, да-да, его мама, вы ее знаете, она кассирша в "Вивеко", так вот, ему почти четыре года, и он всем говорит, что его мать - не его мать.
Ну надо же…
Вот ведь ужас!
Не повезло бедняжке…
32
Из-за наушников Марианна не услышала, как вошел Дед.
Гути обрел землю обетованную. Из орехов, желудей и шишек, забытых в песке, вырос самый прекрасный и густой лес на свете.
- Марианна… МАРИАННА!
Лейтенант вернулся к разговору о Потиньи. В Гавре ничего не происходит, значит, он вполне может отлучиться.
- Какого черта тебе понадобилось в Потиньи?
- Там похоронены Илона и Сирил Люковик.
- И что с того?
- Они родились в Потиньи. Как и Тимо Солер, и Алексис Зерда. Все четверо выросли в этом месте. Там до сих пор живут родители Сирила.
- Ты меня достал, Дед! Если коллеги из Довиля или Кана узнают, что ты перепроверяешь их работу…
Паделу был занудой, но чутье имел потрясающее. Воображение у него превалировало над методичностью. Он смотрел на Марианну молящим взглядом сыщика, который вот-вот выйдет в отставку и хочет пережить прощальную минуту славы. Он напоминал футболиста-ветерана, сидящего на скамейке запасных и жаждущего выйти на поле, чтобы забить напоследок гол.
Майор подтолкнула к нему снимок. Лейтенант Паделу с удивлением уставился на плюшевую серо-оранжевую крысу с острым розовым носиком, черными глазами и вытертой шерсткой.
- Вот, займись делом, узнай, что это за зверь такой. Найдешь - поедешь в Потиньи!
Дед не успел ничего спросить, поторговаться или выразить протест. Дверь распахнулась, и появился Ж. Б. Вид у него был унылый, как у вестника несчастья.
- Бурден упустил Зерду! Он вел его в "Эспас Коти". Народу было - не протолкнуться. Пока Бурден закуривал, Зерда ускользнул.
- Ну что за кретин! - Марианна в ярости сорвала наушники.
Ж. Б. попытался смягчить гнев начальницы:
- Бурден не уверен, случайно это вышло или намеренно.
- Да неужели?! Он полагает, Зерда не понял, что его ведут? Когда это случилось?
- Около часа назад…
- И он позвонил только сейчас?
- Надеялся, что найдет его и…
Марианна обхватила голову руками:
- На сей раз Бурден превзошел себя! Наш доблестный товарищ, видимо, рассчитывал, что Зерда занял ему местечко на террасе Lucky Store . Проклятье! Придется утроить число патрулей в квартале де Неж. Возможно, Бурден оказал нам услугу. Если Зерда так рискует, значит, собирается войти в контакт с Солером. Не исключено, что у него нет выбора, потому что Тимо совсем плох. Еще раз предупредите всех врачей и провизоров города.
Ж. Б. исчез за дверью. Дед несколько секунд смотрел на фотографию серого плюшевого зверька с нежными глазами. "Напоминает невинную жертву слетевшего с катушек легавого!" Потом спохватился и последовал за коллегой.