- Что произошло?
Марта Люковик взяла ладони руку мужа. Морщинистую, покрытую старческой гречкой, износившуюся, как доски калитки, вынянчившую детей, которые выросли и покинули ее. Пьеррик Паделу понял смысл этого жеста: довольно, дорогой. Пора все рассказать. Телепатическая связь. Слова предстояло найти мужу, но признание решила сделать жена.
Йозеф еще раз кашлянул и начал рассказывать:
- Алексис позвонил нам после ограбления в Довиле. Я зову его так, потому что Зердой для нас был Дарко, его отец. Мы двадцать лет спускались вместе в забой.
Марта легонько похлопала мужа по руке, призывая не отвлекаться.
- Он первым предупредил нас - раньше полицейских, журналистов и соседей. Сказал, что полицийские убили Сирила в Довиле, на улице де Мер, Илона тоже погибла. Я помню, что Алексис пришел в полдень. Марта слушала радио "Ностальжи" и пересаживала камелию на веранде. Она переключила приемник на новости. Все станции только об этом и говорили. Горшок выпал у Марты из рук. Видите вон ту выбоину? - Старик кивнул на щербину на кафельном полу. - Мы с Мартой и раньше не сильно любили вашу братию…
Дед промолчал. Ребенок в саду раскачивался на качелях - медленно и мерно, как маятник ходиков.
- Он назначил вам встречу?
- Да, час спустя мы встретились у пруда Каниве. В те времена все деревенские мальчишки удили там рыбу. Мы с Мартой приехали вместе. Машину вела она, меня трясло, и я бы не сумел удержать руль. С тех пор чертов артрит в правой руке не дает мне покоя.
Лейтенант понял, почему Марта все время поглаживает пальцы мужа.
- Алексис стоял у воды, рядом с хижиной, которую они, когда им было по десять лет, построили в камышах, чтобы ловить лягушек и водяных курочек. Домик из трех старых досок и двух листов железа. Он тоже был не в себе, я впервые видел парня в таком состоянии. Помню, когда его вызвали на педсовет за кражу у малышки Легенек, он вел себя вызывающе и спесиво, совсем как его отец с горным мастером. Но в тот страшный день Алексис выглядел напуганным и каким-то… уязвимым.
- Он едва не погиб. А Сирил и Илона…
- Нет! - отрезал Йозеф и снова закашлялся. - Алексису не было никакого дела ни до нашего сына, ни до невестки, ни даже до Тимо, раненного в грудь. Да погибни они все, ему это было бы только на руку. Чем меньше живых свидетелей, тем лучше: не придется делиться. Я никогда не питал иллюзий насчет малыша Алексиса, с тех пор как впервые увидел его на детском празднике по случаю пятого дня рождения Сирила. Это может показаться странным, но человек с жизненным опытом способен безошибочно определить, кем - и каким - станет малыш детсадовского возраста. Алексис уже в детстве не любил делиться.
- Так в чем же заключалось его уязвимое место?
- В последнем живом свидетеле.
- Анжелика Фонтен? - задал ключевой вопрос лейтенант Паделу.
Йозеф и Марта с улыбкой переглянулись.
- Нет! Конечно нет. Энджи никогда не стала бы говорить с легавыми, она не такая, и Алексис это знал. Его беспокоил только мальчик, потому он и рискнул встретиться с нами.
- Сколько лет было ребенку?
- Почти три. Он жил с ними все время, пока они планировали ограбление. Сидел на руках у матери, играл рядом с ними, ел вместе с ними. Полицейские неизбежно захотели бы допросить его. Для своих неполных трех лет он был очень смышленым и бойким, знал много слов. Так что они без труда разговорили бы его. Малец как минимум опознал бы Алексиса по фотографиям. А как максимум - повторил бы обрывки разговоров. Даты, названия мест, улиц, магазинов. Дети в этом возрасте впитывают все как губка.
- Думаете, судья принял бы во внимание показания малолетнего свидетеля?
Йозеф бросил взгляд в сторону сада. Качели замедляли ход, ведь сидевший на доске ребенок не придавал им ускорения.
- Мы навели справки, - ответил старый шахтер. - С девяностых годов, после нашумевших судов над педофилами, детишек очень даже слушают… и это, вообще-то, хорошо.
- Что придумал Зерда?
Ответ Йозефа прозвучал как удар хлыста:
- Подменить мальчика.
Он зашелся в приступе мучительного кашля, и рассказ продолжила его жена:
- По сути дела, это было единственное решение. Рано или поздно полицейские узнали бы о существовании ребенка. Заявились бы сюда, разговорили его - и готово дело, Алексис на крючке. Скажете, мы могли подучить малыша, чтобы он соврал дознавателям, но это какое-то… бесстыдство. Да и не может маленький человечек противостоять взрослым, они все равно его обхитрят. Решение Алексиса Зерды выглядело совсем простым. Хотите допросить нашего внука? Да на здоровье! Только это будет другой мальчик. Неболтливый. Еще лучше, если он не сможет общаться, потому что замкнулся в своем внутреннем мире. Да, это было единственное решение, - повторила Марта.
Пальцы женщины, лежащие на ладони мужа, не дрожали, но голос выдавал ее волнение.
- Алексис убил бы мальчика, не согласись мы на обмен, - между двумя приступами кашля проговорил Йозеф. - Точно вам говорю - убил бы, чтобы заставить замолчать.
Ребенок в саду спустился с качелей. Или упал с них. Теперь они висели неподвижно, а он лежал на боку, утопая в траве. Его щека льнула к зеленым стебелькам, как к гриве льва, рядом с которым он заснул.
Марта встала, спросила лейтенанта, хочет ли он еще кофе, и он из вежливости согласился, подумав, что волен не допить чашку, и продолжил расспросы:
- Итак, достаточно было подменить мальчика, чтобы полицейские не смогли допросить нужного. Но для этого требовалась виртуозная ловкость, верно?
Йозеф сделал глоток - горячий напиток утихомирил кашель - и пустился в объяснения:
- Все придумал Алексис. У него был приятель, Димитри Мулен, они сидели в одной камере в Буа д’Арси. Сын этого Димитри, его зовут Малон, упал с лестницы. Теперь он овощ. Идеальный вариант. Несколько тысяч евро убедили папашу…
Он взглядом попросил у жены прощения за то, что бередит ей душу тяжелыми воспоминаниями.
- Убедить мать оказалось труднее. Она отказывалась расставаться со своим ребенком, даже ненадолго. И тогда Алексис и Димитри подделали результаты последних анализов, убедили Аманду, что ее сын обречен и ему осталось жить несколько месяцев. Пришлось участвовать в их игре. Мы часами разговаривали с Амандой по телефону, вначале она звонила по десять раз на дню. Потом реже и наконец вовсе перестала. Мы слали ей сообщения, писали письма и каждый раз вкладывали в конверт фотографии. Хотели успокоить бедняжку… Мы сообщали ей, что Малон все еще жив, хотя его состояние не улучшилось. Малон ест, Малон качается на качелях, Малон спит, Малон смотрит на бабочек, Малон смотрит на муравьев, Малон не играет, Малон не смеется… Да, мы продолжали сообщать ей новости, хотя уже поняли…
Лежащий в траве ребенок смотрел в одну точку, скорее всего, на какое-то крошечное насекомое.
Йозеф не сумел закончить фразу. По его морщинистому лицу потекли слезы. Дед пришел на помощь бедняге:
- Вы поняли, что другой мальчик занял в сердце Аманды место ее сына. Так?
- Вы правы, - кивнула Марта. - У нас есть доступ ко всем медицинским документам. - Она бросила взгляд в окно. - Малыш может оставаться в таком состоянии много лет. Он даже не страдает. - В голосе женщины звучала бесконечная нежность. - План Алексиса был предельно прост. За несколько недель ребенок забудет прежнюю жизнь - во всяком случае, лица, имена и места, которые могут скомпрометировать участников налета, и все закончится. Гениально! Что будет с детьми потом, Алексиса не интересовало.
И Люковики согласились на обмен, прикрыли Зерду. Лейтенант Паделу подумал о документах из папки, которую оставил на пассажирском сиденье "рено". В молодости у Йозефа были стычки с полицией, его задерживали за пьяный дебош на улице, за оскорбление агента при исполнении. Это было пятьдесят лет назад, но неприязнь к полицейским никуда не делась.
В деле оставались непроясненные моменты. Люка Маруэтт твердо уверен, что у Анжелики Фонтен никогда не было детей.
- Расскажите мне об Анжелике Фонтен, - попросил он.
На лице Марты появилась широкая улыбка:
- Малышка Энджи была умнее всех членов банды Грызунов. Способная девочка, хитрюга. Тоненькая, изящная. Мечтательная. В детстве не выходила на улицу без куклы или книжки. И очень красивая. Сами понимаете, инспектор, ее проблемы были связаны с парнями. Из всех возлюбленных Тимо Солер был лучшим, если можно так сказать. "Плохой парень", тайный друг, поэтому вы и не знали об их связи. Энджи разочаровалась в нашем мире уже в юности. Ее мать изменяла отцу, вся деревня была в курсе, он, конечно, тоже, но проблема заключалась не в этом. Малышка Энджи была для родителей инопланетянкой, дом в тупике Коперника превратился в безжизненную планету, и она мечтала поймать такси и улететь в другую галактику. В шестнадцать лет девочка сбежала, и все покатилось в тартарары. Через полгода рак сожрал ее отца, она завела тот чертов блог jelanie-ubit , а потом случилась авария.
- Авария?
Дед подскочил на стуле. В досье Маруэтта об аварии не говорилось ни слова. Неужели это недостающая часть головоломки?
- В январе 2005-го Энджи и ее тогдашний дружок разбились на машине недалеко от Гравиля. Поганый был паренек, она как будто специально таких выбирала! Он отделался легким испугом, а вот Энджи… Бедняжка была в положении, потеряла ребенка, и врач сказал, что она больше никогда не сможет забеременеть. А она так мечтала стать матерью. Никогда не забуду, как эта девочка в детстве гуляла по Потиньи с розовой кукольной колясочкой.
Йозеф поймал недоверчивый взгляд лейтенанта и счел нужным уточнить детали:
- Мало кто был в курсе, но у нас с Фонтенами был общий врач, доктор Саркисян. Он по-прежнему живет в Потиньи, можете сами у него спросить. Каждую пятницу, после обеда, мы играем в петанк. Он, как говорится, из "наших". Иначе не остался бы здесь…
Дед судорожно сглотнул. Все прояснилось. Почти все. Йозеф и Марта так и сидели, держась за руки, единые в своем горе, и он решил, что пора заканчивать:
- Когда вы в последний раз видели сына и невестку?
Кто ответит на вопрос? Йозеф? Заговорила Марта:
- Все зависит от того, какое значение вы вкладываете в слово "видели", инспектор. Сирил и Илона приезжали раз или два… перед налетом. Ненадолго. Кофе, ужин. Даже на партию в белот или прогулку у них не было времени, но мы не обижались. Все лучше чем ничего.
- Расскажите поподробней, - попросил лейтенант.
- После коллежа Сирил болтался без дела. Шахта закрылась. Он начал приторговывать травкой, ворованными автомагнитолами, угонял машины, шарил по закрытым на зиму домам… Мой сын и Илона не были ангелами, но они за это заплатили. Двумя годами тюрьмы. Когда вышли, поженились и стали нормальными людьми. Честное слово, инспектор! Сняли квартиру в Гавре, в квартале де Неж. Он пошел работать докером, и ему это нравилось. А через четыре года уехали.
- В Гвиану?
- Да. "Майерск" открыл дополнительную линию в большом морском порту Ремир-Монжоли. Платили там лучше, чем в Гавре, намного лучше, но пришлось подписать долгосрочный контракт на работу в заморских территориях.
- Они сразу решились?
- Без колебаний… Уехали вдвоем в июне 2009-го, шесть лет назад. С тех пор мы видели Сирила в общей сложности несколько недель - до тех пор, пока…
Марта снова беззвучно заплакала, отвернулась и устремила взгляд на ржавую калитку в глубине сада, словно она была символом раз и навсегда сломавшейся жизни. Ребенок с муравьями тоже казался призраком, тенью реального человека.
Йозеф продолжил рассказ жены:
- Через пять лет, когда Сирил вернулся в Гавр, работы в доках для него не нашлось. Персонал сократили вполовину. Один человек мог разгрузить пятнадцать тысяч контейнеров, сидя за компьютером. Нет нужды объяснять, что случилось дальше, инспектор. Безработица, биржа труда, безденежье. Сирил снова сошелся с Алексисом.
Марта промокнула глаза вышитым платочком.
- У них появились новые обязанности, - сказал Йозеф. - Когда они уезжали во Французскую Гвиану, никто об этом не думал…
- О чем именно? - решил уточнить Дед, хотя ответ был ему известен.
Над мальчиком пролетела бабочка, но он даже не проследил за ней взглядом.
Ответила Марта:
- Мы не думали, что Сирил и Илона привезут нам внука!
70
Дед взял долгую паузу, чтобы восстановить в памяти ключевые моменты дела, которые не давали ему покоя прошлой ночью в комиссариате.
Интуиция!
Он снова посмотрел через стекло веранды на ребенка.
Мы не думали, что Сирил и Илона привезут нам внука!
Из отчета следовало, что сотрудники следственного отдела криминальной полиции Кана посетили Йозефа и Марту Люковик 20 января 2015 года, чтобы допросить ребенка Сирила и Илоны Люковик. Все было сделано по закону. Бабушка и дедушка получили опеку над осиротевшим внуком и дали согласие на его разговор с полицейскими. Те показали мальчику фотографии всех возможных подозреваемых, в том числе Алексиса Зерды. Беседа длилась час, но результата не дала.
Ребенок показался сыщикам крайне неконтактным, апатичным, чуть ли не умственно отсталым. Ничего удивительного: он только что потерял родителей. Они порекомендовали провести психологическое обследование, поговорили с опекунами, но расследованию это ничем не помогло. Отчет о допросе ребенка был сформулирован в десяти строках и фигурировал в деле, содержащем сотни страниц свидетельств и экспертиз. Никто, кроме Деда, не обратил на него внимания.
Теперь он решил прояснить каждую деталь:
- Сколько лет было вашему внуку, когда вы увидели его в первый раз?
Голос Марты дрогнул, выдавая волнение, так же было, когда она рассказывала об Энджи.
- Чуть меньше двух лет. Он родился во Французской Гвиане, видел только эту страну, рос в экваториальном климате. Я сразу заметила, что ребенок все время мерзнет у нас в Нормандии, и говорила Сирилу, чтобы теплее его одевал, но сын никогда меня не слушал. Мой внук был веселым ребенком - куда более развитым, чем его ровесники. Он уже тогда хорошо говорил и болтал не закрывая рта, особенно об огромном амазонском лесе, обезьянах и змеях, а чаще всего - о ракете "Ариан", взлетающей с Куру. Вернувшись во Францию, он многое стал забывать и путать. - Женщина кивком указала на растения под верандой: - Ему нравилось сдвигать горшки и устраивать джунгли. Он ставил стакан на стакан - строил ракету, гудел, изображая звук, который она издает при взлете, а еще качался на створке ворот, как маленькая обезьянка, и очень громко кричал.
- Думаю, он не расставался со своей плюшевой игрушкой?
В глазах Марты снова блеснули слезы.
- Гути? Да он из рук его не выпускал! Родители купили эту крысу ему в подарок - там, за океаном. Могли бы выбрать ягуара, броненосца, ленивца, пуму, попугая, но взяли агути. В память о детстве на улице Грызунов. Ведь агути - грызун.
Дед сумел сложить пазл, только приехав в Потиньи: отъезд на пять лет в Гвиану, упомянутый в досье Сирила и Илоны; плюшевая игрушка по имени Гути; фотоальбом с обезьянами, попугаями и тропическими деревьями, о котором говорила ему по телефону Марианна; снимок ивовой колыбели под пологом… Все это смешалось в мозгу мальчика с более поздними воспоминаниями о базе НАТО, джунглях и ракетах…
- Золотой ребенок! - воскликнула Марта, вставая. - Мечтатель, выдумщик. Мы видели его раз или два в месяц. Он родился под высоким небом, а не под землей, как здешние обитатели, и мог бы вырасти счастливым человеком. У него был шанс до тех пор, пока…
- Пока что, мадам Люковик?
Старая женщина прижалась к холодному стеклу веранды, и оно запотело от ее дыхания.
- Пока у него на глазах не застрелили родителей! У вас есть дети, инспектор? Можно ли придумать план более чудовищный, чем взять на ограбление ребенка двух с половиной лет, надеясь с его помощью скрыться от полиции? Мой сын и невестка сделали это! Как малыш сумел бы это пережить? Алексис нас не пощадил, рассказал, что раненый Сирил оперся рукой о стекло "опеля", встретился взглядом с сыном, побежал дальше и получил три пули в спину. Как ребенку забыть подобную травму? Его жизнь тоже загублена. - Она обернулась и снова взяла руку мужа в свою. - Для него все пропало - как для Йозефа, который всю жизнь рыл туннель и не заработал ничего, кроме силикоза. Как для Сирила, польстившегося на то, что блестит. Три поколения пропащих.
Она обвела рассеянным взглядом сад, три кирпичные стены, заснувшего в траве ребенка.
- От этого не убежишь, лейтенант. Никому еще не удавалось.
- Разве что забудешь, - откликнулся он.
Женщина впервые утратила контроль над собой:
- Да как же он забудет? Малыш лишился родителей! Мы слишком стары, и беднягу будут передавать из одной приемной семьи в другую. Отпечаток смерти в мозгу не сотрется…
Отпечаток смерти не сотрется.
Паделу вспомнил свой разговор с Марианной о теориях Василе Драгонмана. Возможно ли удалить, стереть воспоминания ребенка, чей мозг еще слишком пластичен? Например, о травме - особенно о травме! Реально или нет похоронить пережитый ужас, чтобы он не сопровождал человека всю оставшуюся жизнь? Сколько требовалось легкомыслия, отчаяния и решимости, чтобы рискнуть?
Делиться своими мыслями с хозяйкой дома Дед не стал.
Марта бросила взгляд в сторону двора. Мальчик по-прежнему лежал на газоне, ветерок шевелил его волосы, он улыбался. Струйка слюны стекала из приоткрытого рта.
- Ну хоть этот ангелочек будет счастливей.
Йозеф сидел, погрузившись в собственные мысли. Лейтенант Паделу достал телефон, чтобы поделиться открытиями с Марианной, отошел на два шага, заметил в стекле отражение собственного лица и вдруг почувствовал себя ужасно старым.
Три поколения пропащих… Дед невольно подумал о собственных детях - Седрике, Дельфине, Шарлотте, Валентине и Анаис, покинувших гнездо, о шести внуках, которых почти не видел. Да, он чувствовал себя стариком. Неужели и для него все пропало?
Марта неверно истолковала его взгляд и спросила злым голосом:
- Вы и этого у нас заберете?