– В том-то и беда. Рисунки эти… Наташка Соньку нарисовала еще до того, как все случилось. То есть она еще жива-здорова была. – Люся пересела на разобранную кровать, чтобы хоть как-то протянуть время. Было видно, что говорить ей об этом не хочется, но молчать она больше не собиралась. – Нарисовала, значит, она этот ужас, а бабка нашла. Розалия Львовна то есть. Крику было! То есть она, конечно, пыталась разобраться по-тихому, полчаса в комнате шипела, как гадюка под корягой. Слов я не слышала, но Наташа потом до вечера зареванная ходила.
– А почему разбираться в этом стала не мать, а бабушка?
– Так матери только и делов, что за мужем следить, да хвостом крутить. Зачем ей ребенок?
Мне показалось, что эти два действия в некотором роде взаимоисключающие явления, о чем я и спросила Люсю, но пояснять что-либо она категорически отказалась.
– Непонятно, почему, отругав девочку, рисунок оставили в папке. – удивилась я еще одной странности.
– Как же, оставили. Бабка его тут же на мелкие клочки покрошила. А Наташка новый нарисовала. Уже после того, как Соньку в петле нашли.
– Она повесилась? – ахнула я. – И где это произошло?
– Так здесь и случилось. В доме, я имею в виду. Комнату на нашем этаже в конце коридора видела? Ну, ту, где вся мебель зеленая? Вот там она и была. Ужас просто. Ее ж не сразу обнаружили. Уже попахивать стало, дня три прошло, не меньше.
– Но почему? Зачем она это сделала?
– Кто ж знает?
– Ну а в милиции что сказали?
– А кто ее звал-то, эту милицию? – грустно усмехнулась Люся. – Сонька сама на себя руки наложила, а хозяевам лишние слухи да разговоры без нужды.
– Подожди. Ты хочешь сказать, что о случившемся никуда не сообщали?! – не поверила я.
– Ну да. Сонька-то детдомовская была, на всем белом свете одна-одинешенька. Даже парня и того не имела. Да и до любви ли, когда в общаге комнату с тремя такими же бедолагами делишь? Сонька как сюда переехала, так радовалась, дуреха, больше всего тому, что у нее свой угол появился. – Люся горестно вздохнула и тут же нахмурилась: – Только ты смотри, языком не трепли. Не нашего ума это дело. Они-то по любому выкрутятся, а мы проблем не оберемся.
Так вот почему я не могла отыскать адрес девушки! Его попросту не было! Не считать же адресом койку в общежитии.
– Но ведь так нельзя! – воскликнула я через минуту.
– Э, послушай, хватит агитацию разводить. Я, что ли, ее убила? Или, может, ты? Нет! И никто ее не убивал, сама она так решила. А зачем, почему, не нам решать.
Люся решительно встала с кровати, подошла к шкафу и нагнулась, чтобы достать рисунок, который сперва не заметила. Воровато сдув с него солидный клок пыли, она машинально сунула его в альбом к остальным, да так и застыла на полпути. Глаза ее округлились. Люся громко сглотнула, а потом с ужасом посмотрела на меня.
– Люсь, ты меня пугаешь, – пошутила я, но она даже не улыбнулась. – Да что ты там увидела? Привидение?
Я решительно протянула руку, но забрать рисунок удалось не сразу, Люсины пальцы как будто свело судорогой. Впрочем, мне и самой стало не по себе при одном взгляде на сочную акварель. Сюжет картины почти не изменился, Наташа, верная себе, в очередной раз изобразила ужасную смерть, но в этот раз героиню ее рисунка я узнала без труда.
Это была я.
Глава 22
Звонок Захара застал меня в ванной. Чувство липкого страха, охватившее меня при виде отвратительного рисунка, захотелось немедленно смыть. Ничего не объяснив Люсе, я опрометью бросилась в свою комнату, сорвала с себя одежду и сразу же встала под душ. Холодная вода отрезвила, и в этот момент мой телефон забился в истерике.
– Слушаю, – рявкнула я в трубку, озираясь в поисках полотенца. На пол стекала вода. Из окна дуло. Кожа покрылась пупырышками, как у рождественского гуся.
– Я нашел Лялю, – буднично сообщил Захар. – Она действительно остановилась в гостинице. Я сейчас заеду.
– Нет! – испуганно пискнула я, поспешно обматываясь халатом, как будто он мог меня видеть.
– Ты раздумала с ней встречаться? – Крылов впервые по-настоящему удивился.
– Нет. То есть да.
– Слава богу, а то уж я было подумал, что говорю с автоответчиком: все "нет" да "нет". В общем, выходи к воротам, я буду через пять минут.
Несмотря на приказ, я смогла собраться только через четверть часа. О том, чтобы высушить волосы и накраситься, я даже не помышляла, но процесс одевания занял больше времени, чем я рассчитывала. Оказалось, что натягивать одежду на мокрое тело жутко неудобно.
Захар не стал комментировать мое опоздание и бледное лицо. Казалось, он погружен в свои мысли настолько, что едва заметил мое появление. Вместо того, чтобы обидеться, я заволновалась: таким мрачным я его еще не видела. Всю дорогу я сверлила взглядом его затылок, но в чтении мыслей не преуспела. Автомобиль затормозил возле дешевой гостиницы. Захар все так же молча открыл мне дверь.
– Она ждет нас в кафе, – сообщил Крылов уже в холле и уверенно направился направо по коридору.
В крохотном полутемном зальчике на пять столиков была только одна посетительница. Она сидела к нам спиной, но когда обернулась, я ахнула.
– Ты? – Она тоже не рада была меня видеть. – Откуда?
– Сядь, Ляля, – Захар слегка надавил на плечо женщины и она буквально рухнула на стул, как будто все ее кости вмиг превратились в пыль.
Беспомощно глядя на Захара, я безуспешно пыталась понять, что происходит, но он кажется не собирался давать мне никаких объяснений. Ляля тоже молчала, уставившись в одну точку. Ее пальцы нервно катали по столу бумажный шарик, в который превратилась салфетка.
– Полагаю, знакомить вас не нужно, – усмехнулся Захар.
Я нехотя кивнула и спросила с подозрением:
– Ты почему-то не выглядишь удивленным.
– Я догадался довольно давно. Как только ты рассказала о временной помощнице.
– Но ведь вы ушли задолго до того, как все произошло! – Я все еще ничего не понимала. Да, сидящая передо мной женщина в день свадьбы Сальникова – или его убийства? – помогала мне готовить обед. По странному стечению обстоятельств она оказалась бывшей подружкой хозяина дома. То, что он не узнал в ней мать своего ребенка, я еще как-то могу объяснить – все-таки столько лет прошло, – но как она могла это проделать? И кто ее дочь? Неужели…
– Я могу тебе объяснить, как она это сделала. И не только объяснить, но и показать, – сказал Захар. Он отошел к барной стойке и стал что-то объяснять официантке. Я посмотрела на Лялю:
– Карина – ваша дочь?
– Да. Она ничего не знала. Я должна была его остановить. Я пыталась объяснить ей, но она слушать не желала!
– Вы хотите сказать, что Карина знала, что Сальников – ее отец?!
– Я говорила ей! Но она мне не поверила. Я не могла этого допустить. Вы понимаете?
– Понимаю…
Вернулся Крылов в сопровождении официантки. Та составила на стол три высоких бокала, пакет апельсинового сока и мисочку со льдом, пояснив:
– Сок теплый.
– Мне бы лучше водки, – пробормотала я себе под нос, вяло наблюдая за тем, как Захар с хрустом откручивает крышку на коробке. Он аккуратно разлил сок.
– Пейте!
В горле у меня пересохло, и я нехотя отхлебнула. Сок действительно был теплым на вкус. Я бросила в стакан несколько кубиков льда, они мелодично зазвенели. Ляля, действуя точно зомби, последовала моему примеру и сразу же сделала большой глоток.
– Господи, что это? – Она скривилась, потом побледнела и схватилась руками за горло.
– Что ты туда налил? – вскрикнула я и, не соображая, что делаю, глотнула из Лялиного стакана. – Тьфу, мерзость!
– Это было лишнее. Могла бы попробовать из своего. – Невозмутимость Крылова начинала меня бесить.
– Мой сок совершенно нормальный. А вот ей ты зачем-то подлил…
Я осеклась. Дело в том, что я вспомнила, что Захар НИЧЕГО НЕ ПОДЛИВАЛ В ЛЯЛИН СТАКАН! Стаканы принесла официантка, и они были абсолютно пустые и чистые. Коробка с соком также была нераспечатанной. Ситуация до боли напоминала…
– Не волнуйся, это всего лишь одеколон. Я хотел показать, как все было проделано.
– Тебе это удалось. Но как? Как ты это проделал?
– Лед, – опустив голову, коротко ответила Ляля. – Атропин находился в кубиках льда, которые я заранее положила в морозилку, а потом, когда… когда все закончилось, я просто заменила их на другие.
– И что теперь? – сказала я, переварив услышанное. Странно, но никакого торжества я не испытывала. Ляля выглядела жалко и ни капли не походила на злодейку. В работе детектива я была разочарована раз и навсегда. – Мы сдадим ее в милицию?
– Нет, Мы никого не будем сдавать, – огорошил меня Захар.
– Скажите, какое благородство, – пробормотала я, пытаясь скрыть облегчение.
– Благородство ни при чем. Не обольщайся. Это голый расчет, не более того.
– И в чем выгода?
– Ляля расскажет нам все.
– Честно говоря, подробности мне не интересны.
– Но ты ведь хотела найти убийцу?
– А разве мы его не нашли?
– Я не убивала Игоря, – тихо сказала Ляля. – Иглу ему в сердце воткнул кто-то другой.
– И ты ей веришь? – Рассердилась я.
– Верю, – развел руками Захар. – Не кипятись, дай человеку рассказать все, как было. Я не обещал Ляле покрывать ее. Если милиции повезет, они ее вычислят самостоятельно, и тогда я не стану вмешиваться, но и помогать им не стану. Поняла?
– А мне что прикажешь делать?
– Насчет тебя разговора не было. Можешь поступать так, как подскажет тебе совесть.
Совесть молчала. Я понятия не имела, как поступить. Покрывать убийцу не в моих правилах, но Сальников, возможно, заслужил то, что с ним случилось. Так и не приняв решения, я попросила Лялю рассказать свою версию, веря не столько ей, сколько звериному чутью Захара. Если он считал ее невиновной в смерти Игоря Владимировича, значит, так оно и было.
Ляля и не думала скрывать того, что у нее имелась масса причин для ненависти к Сальникову. Она попала к нему в любовницы, будучи совсем ребенком. Мерзавец здорово рисковал, затаскивая в постель вчерашнюю пионерку, ведь Лялечка едва справила четырнадцатилетие. Но уж больно хороша была юная комсомолка, настоящая куколка: стройная, большеглазая, с пушистыми пепельными волосами, похожими на шелковую пряжу. Ему даже не понадобилось применять привычные методы, чтобы заморочить девочке голову – Лялечка влюбилась в неказистого, но такого энергичного комсомольского вожака. Поначалу она верила каждому его слову, не сомневаясь, что их судьбы отныне связаны воедино. Наивная! Весть о том, что малышка ждет ребенка, которую она несла любимому как подарок, повергла его в шок. Игорь понял, что заигрался, дело запахло жареным, ему светила статья за совращение малолетней и долгий тюремный срок. Как назло, Лялечка и слышать не хотела об аборте.
В конце концов округлившийся живот старшеклассницы заметили окружающие. В школе разгорелся скандал. Да что там школа! Весь район только об этом и говорил. Аморальное поведение Лялечки обсуждалось в РОНО и ГОРОНО на каждом собрании. Ее пытали как в гестапо, требуя назвать имя совратителя. Но Ляля молчала. В конце концов, после позорного отчисления из школы, получив задним числом диплом о незаконченном среднем образовании, она уехала в деревню к дальней родственнице, где благополучно родила здоровую девочку.
В Хабаровск Ляля вернулась только через три года, с очаровательной малышкой на руках. Ее старания забыть человека, который так подло с ней поступил, ни к чему не привели, и она предприняла отчаянную попытку вернуть возлюбленного с помощью дочери.
Как ни странно, ее наивный план удался. За три года Игорю окончательно надоели его временные подружки, к тому же Лялечка после рождения ребенка еще больше расцвела, угловатый подросток превратился в очаровательную юную женщину. Первое время все шло прекрасно: Сальников поселил Лялю с дочуркой у себя, пообещал оформить удочерение и даже зарегистрировать брак с Лялей. Однако счастье продлилось недолго. Грянул скандал на бирже, за Сальниковым началась охота. Ляле пришлось срочно перебираться в старый дом, да еще прятать там Игоря после того, как он, перехитрив бандитов, умудрился сбежать с "криминального пикника" в лесу.
Уже во второй раз девушка проявила редкостную самоотверженность, не побоявшись самого Бугра и его банды.
Однако ветреный возлюбленный оказался неблагодарным. Когда страсти понемногу улеглись, Игорь подался в Москву, поклявшись, что немедленно вызовет к себе Лялю с дочкой, как только определиться с жильем и работой. Ляля осталась в Хабаровске, ожидая вызова со дня на день. Поначалу Игорь изредка звонил, жалуясь на сложные обстоятельства, но вскоре звонки прекратились. Поскольку денег Сальников почти не оставил, Ляле пришлось потуже затянуть поясок, но она еще продолжала верить, что это временно.
Терпение иссякло где-то через полгода. К тому времени она уже три месяца не имела от Игоря никаких вестей, а тут еще у соседки из Москвы вернулась на каникулы дочка. Соседка, чтобы похвастаться успехами любимого чада, пригласила гостей, в том числе и Лялю. Вот там-то девушка и узнала правду. Оказалось, что в Москве Игорь совсем не бедствовал. Он успел в короткий срок превратиться в крупного бизнесмена и на данный момент владел сетью магазинов и закусочных, а в Подмосковье в его руки отошел даже маленький перерабатывающий заводик, о чем писали в ежедневной газете. Статью студентка привезла домой и охотно показала Ляле, не задумываясь о последствиях. Увидев улыбающуюся, раздобревшую физиономию вероломного любовника, женщина потеряла контроль.
Наверное, именно обида помогла ей совершить почти невозможное – вычислить коварного обманщика в огромном городе, но облегчения это не принесло. С Игорем они даже не увиделись, охрана не пустила ее на порог. То, что Ляля узнала на месте, повергло ее в депрессию: успехи Игоря объяснялись очередной любовницей – дамой не первой молодости, но зато занимавшей видный пост в одном из столичных министерств. Об их романе судачила вся округа. Неказистый провинциал так окрутил министерскую даму, что она вовсю готовилась сочетаться законным браком.
Дожидаться развязки Ляля не стала. Оставив попытки встретиться с изменником, она вернулась домой, дав себе слово забыть обо всем.
Слово она сдержала, однако судьба подкинула ей новое испытание.
Дочь Карина выросла красавицей. От непутевого папаши ей досталась редкая амбициозность и скверный характер. После окончания средней школы девушка решила, что Хабаровск ей мал и подалась за счастьем в Москву. Ляля не стала, а точнее – не смогла ее удерживать.
Поначалу все шло прекрасно. Красотку быстро заметили, стали приглашать на показы и снимать в рекламе: помимо свежей мордашки Карина обладала бульдожьей хваткой и деловым чутьем. Это ее и подвело. Скандал с Плейбоем поставил на ее карьере жирный крест. Карина попыталась было использовать скандальную известность, сунувшись в реалити-шоу, но ее скверный характер оказался не по зубам даже ко всему привыкшим продюсерам. Легко заработанные деньги быстро кончились, девушке, чтобы не умереть с голоду, пришлось искать хоть какую-нибудь работу.
В Москве подходящей работы для нее не нашлось. Так она оказалась в нашем городе, где удача ей, наконец, улыбнулась в лице хозяина антикварного магазина…
Вот тут-то ей и подвернулся Сальников. Заработав кучу денег, он захотел спокойной жизни, вдали от суеты мегаполиса. Наш патриархальный городок ему приглянулся. Правда, поговаривали, что на этот шаг его подтолкнуло желание держаться подальше от своей могущественной министерской пассии – до свадьбы у них дело не дошло, а дамочка слыла мстительной, при том имела длинные руки и весьма обширные связи.
Уйдя на покой, Игорь Владимирович пристрастился к коллекционированию, так что в антикварный салон заглядывал регулярно.
Дальнейшее предсказать нетрудно: молоденькая продавщица, мгновенно забыв предыдущего благодетеля, сосредоточилась на новой жертве, да так удачно, что смогла довести ее до алтаря.
Само по себе известие о свадьбе Лялю даже обрадовало, в глубине души она боялась, что строптивая дочь пойдет по рукам. То, что жених много старше, ее также не смутило – сегодня это в порядке вещей, а солидный счет в банке только добавлял ему привлекательности. Но когда вместе с приглашением на свадьбу Ляля получила фото счастливой парочки, земля ушла у нее из-под ног.
– И вы решили его убить? – не удержалась я от вопроса.
– Нет, конечно, – покачала головой женщина. – Все, что я хотела, это отговорить дочь от глупого поступка. Для этого пришлось бы открыть ей правду, но я готова была и на это, лишь бы спасти Карину от непоправимой ошибки. Поэтому я помчалась в Москву.
– И чем закончился разговор? – спросил Захар, когда Ляля надолго замолчала.
– Она подняла меня на смех, заявила, что подобной глупости сроду не слышала, дескать, Игорь не может быть ее отцом по определению, а я придумала это все, чтобы помешать ей устроить свою судьбу. Карина даже обвинила меня в том, что я ей завидую, – Ляля горько усмехнулась, – мол, мне ни разу не удалось выйти замуж, а ей достался богатый жених, который с нее пылинки сдувает.
– Было бы чем гордиться. Сальников – сомнительный трофей, причем сильно побитый молью, – не удержалась я. Ляля кивнула, соглашаясь.
– Не помогло даже доказательство того, что Игорь родился и прожил большую часть жизни в Хабаровска. Карина просто не обратила на это внимания, а данных, подтверждающих его отцовство, у меня не было. Сами понимаете, в советские времена об анализе ДНК слыхом не слыхивали.
– А сам Игорь? С ним вы пробовали говорить?
– Карина запретила. Она заявила, что если я рискну попасться ему на глаза со своими байками, она покончит с собой, то есть поставила меня перед выбором: дочь-преступница или дочь-покойница.
– И вы поверили, что она выполнит угрозу?
– Я слишком хорошо ее знаю.
– Думаю, что я начинаю понимать, в чем дело, – сказал Захар, делая ударение на каждом слове. – Теперь расскажите нам всю дальнейшую историю. И начните с тех вещей, о которых вы решили не рассказывать. Так мы сэкономим время.
План Ляли оказался прост. Отчаявшись уговорить дочь, она решила увезти ее силой. Для начала она сделала вид, что смирилась со своим поражением и даже согласилась помочь на кухне, не выдавая себя, когда Карина пожаловалась на то, что на кухне срочно понадобилась помощница. Встречи матери с Сальниковым она могла не опасаться, так как Ляля пообещала покинуть дом до того, как молодожены вернутся из ЗАГСа.
И Ляля сдержала слово. Но предварительно подменила лед в холодильнике на замороженный раствор атропина. Даже сейчас, зная, как все произошло, я не могла припомнить момент, когда женщина орудовала в морозильнике, так что можно сказать, что Ляля совершила идеальное преступление.
– А где вы взяли атропин? – спросил Захар как бы между прочим.
– Привезла с собой. В Хабаровске я подрабатывала в местной больнице санитаркой. В сестринской всегда стоит емкость с чистым атропином, из него провизоры делают глазные капли. Я слышала о его свойствах, потом специально прочитала в Интернете о дозировках, а потом отлила себе немного на всякий случай.
Ляля замялась и неуклюже попыталась перевести разговор на другую тему, но Захар спросил прямо в лоб: