– Зачем вы взяли с собой атропин?
– Я взяла его для себя, ну… вы понимаете… на самый крайний случай, но потом решила, что еще не все потеряно. Мне показалось, что все еще можно исправить. Я знала, сколько нужно атропина, чтобы человек впал в бессознательное состояние. Выждав момент, я собиралась увести Карину. Она не стала бы сопротивляться, находясь в полубреду, а остальные гости потом не смогли бы отличить явь от галлюцинаций, и не вспомнили бы, что произошло. У меня были билеты на поезд, у выезда из поселка нас ждало такси. Казалось, все должно получиться…
– Но все пошло не так, – кивнул Захар.
– Неужели ты ей веришь? – возмутилась я. Несмотря на то, что я испытывала к этой женщине нечто вроде сочувствия, в ее историю мне верилось с трудом. Слишком много зла причинил ей этот человек, лишив не только молодости, но и собственной дочери. Слишком много позора легло на плечи этой хрупкой женщины. Кто такое выдержит?
– Можете мне не верить. – Ляля даже не пыталась оправдываться. Эта женщина, проявившая железную волю и чудеса стойкости, выглядела сейчас как сломанная кукла, обмякшая и безучастная к своей судьбе. – Можете не верить, но я его не убивала. Я ждала в саду: пряталась в кустах и наблюдала за окнами, а когда решила войти, думая, что пора, то увидела его с этим… с этой ужасно штукой, которая торчала из спины, как булавка, на которую насаживают бабочек.
– Скорее уж навозного жука, – проворчала я себе под нос. И добавила в полный голос: – Из-за этого вы не стали забирать дочь?
– Ну конечно! – Она взглянула на меня почти с благодарностью. – Если бы она вдруг исчезла в этой ситуации, ее могли заподозрить в том, что она убила мужа. Поэтому я оставила все как есть.
– Ну, заподозрить Карину и сейчас можно в чем угодно, – рассудительно заметил Крылов.
– Как это? Ведь она отравилась атропином так же, как все остальные, – забеспокоилась Ляля.
– Ну, ведь не умерла же? – пожал плечами Захар. – Возможно, она была с вами заодно и специально глотнула немного отравы, хорошо зная, что она ей не повредит.
– Нет! – вскрикнула Ляля так громко, что официантка у стойки навострила уши. – Только не Карина! Она – глупая, самонадеянная, жадная девочка, но не убийца! Я вам все расскажу!
– Так это еще не все? – спросила я и озадаченно посмотрела на Захара.
Глава 23
– На самом деле, я не в первый раз оказалась в доме в день… – Ляля осеклась, не решаясь произнести слово "убийство". В ее глазах появился испуг, но она взяла себя в руки и продолжала торопливо: – в день, когда погиб Игорь Сальников. Карина в своем приглашении на свадьбу указала адрес и я, пытаясь отговорить ее, пришла сюда около двух недель назад. Я еще сомневалась, что Игорь – именно тот человек из моей юности, но увидев его вблизи, пришлось признать – это отец Карины. К сожалению, дочь мне увидеть не удалось, хотя я просидела, прячась в кустах, до самого вечера. Зато я увидела кое-что другое. – Ляля посмотрела на Захара "со значением", давая понять, что это "другое" должно его заинтересовать. Захар кивнул, и она продолжала: – Выйдя из дома, Игорь прошел в сад. По его виду – а я за столько лет неплохо его изучила – можно было понять, что он в ярости. Не удержавшись от любопытства, я осторожно прокралась вслед за ним. Он остановился на крыльце маленького живописного дома в глухом уголке сада и почти сразу стал кричать. Зачем он это делал, я поначалу не поняла, но потом догадалась, что его попросту не впустили в дом, хотя там внутри кто-то был – я видела тень в окне второго этажа.
– А что кричал Игорь Владимирович? – спросила я заинтересованно, так как ни разу за время своей службы в доме не видела, чтобы Сальников пытался общаться со своим отцом.
– Ругался в основном. Я не решалась подойти достаточно близко, чтобы расслышать все дословно, но мне показалось, что Игорь требовал от кого-то вернуть какие-то деньги. Он даже угрожал: сначала обещал вызвать психиатров, потом вообще пригрозил проломить кому-то голову.
– Это напугало человека в доме?
– Не думаю. Из окна высунулось дуло ружья, а затем кто-то, кто прятался за занавеской поклялся спустить курок, если Игорь не уберется сию же минуту.
– Это подействовало?
– Игорь всегда был трусоват, – пожала плечами женщина, – а тот человек не шутил.
– Значит, незадолго до смерти Игорь Владимирович пытался вернуть себе деньги, которые предусмотрительно записал на отца, – задумчиво подвела я итог, – но старику это не понравилось.
– Хороший мотив, – кивнул Захар, – но это ничего не доказывает. Старик, конечно, достаточно безумен, чтобы пальнуть под горячую руку, но для того, чтобы пойти и целенаправленно прикончить собственного сына в день свадьбы, нужно кое-что поважнее истеричного нрава.
– Но в доме в день свадьбы действительно был кто-то посторонний! – продолжала настаивать Ляля. – Закончив работу, я, естественно, не ушла, а снова притаилась во дворе, так, чтобы хорошо видеть парадный вход и окна столовой. Я видела двух девочек, затем выбежали вы, Катя. Потом стало слышно, как гости начали терять контроль. Кто-то даже запел. Потом все стихло. Я решила, что пора, но тут мне показалось, что хлопнула дверь, так тихо, что я даже решила, что мне померещилось от страха. Но потом раздались шаги. Обычные шаги. Человек совершенно не таился, расхаживая по столовой, как будто ожидал то, что там увидел. Поначалу я не поняла, что именно меня так смущает… Только на следующий день до меня дошло, что тот, кто вошел в гостиную последним, никак не выразил ни удивления, ни испуга. А ведь такое увидишь не каждый день. Я сама, увидев пять бездыханных тел вокруг стола, чуть сознания не лишилась, а ведь я была готова к тому, что увижу.
– Таинственного гостя вы, я так понимаю, не видели? – уточнил Крылов.
– Нет. Он исчез до моего появления.
– А шаги? Мужские? Или женские?
– Шаги были приглушенные – в гостиной лежит толстый ковер, и какие-то… мелкие, легкие.
– Сальников старший очень худой, почти мумия, – сказала я, припоминая нашу единственную встречу, – у него должны быть легкие шаги… И потом, старики часто имеют семенящую походку, по-моему, старик не был исключением.
– Разберемся, – заявил Захар тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
Однако, все пошло не так.
Во дворе дома Сальниковых нас поджидал сюрприз в виде машины с мигалками. Пока мы пытались понять, в чем дело, со стороны парка в нашу сторону двинулась процессия: двое мужчин в форме вели под руки упиравшуюся Карину. Девушка, растеряв весь свой лоск, материлась и, кажется, пыталась пустить в ход зубы. Чуть позади шествовала Розалия Львовна в сопровождении своей дочери. Лицо первой выражало плохо скрываемое торжество, вторая была растеряна.
– Что случилось? – крикнул Захар, неизвестно к кому обращаясь.
– Дурдом! – ответила за всех Карина, попутно лягнув ногой одного из мужчин. – Она говорит, что я его убила.
Краска бросилась мне в лицо, щекам стало горячо. Неужели все так быстро выяснилось? Один Захар продолжал сохранять спокойствие.
– Кто говорит? Кого ты убила? – спросил он, когда брыкающаяся пленница поравнялась с нами.
– Старика!
– Это она про мужа? – тихо спросила я.
– Это я про его психованного папочку, – огрызнулась девушка. – Про Владимира, как его… Петровича. – Эта сука решила всех нас упрятать за решетку.
– Заткнись, извращенка! – заверещала Розалия Львовна. – Спать с собственным отцом! Да тебя убить мало!
– Господи, – не удержалась я, – да с чего вы взяли?
– А вы, дорогуша, не вмешивайтесь. Ваше место у плиты, туда и ступайте. – Старуха развернулась к Захару и, демонстративно обращаясь только к нему, выплюнула: – Я навела справки в этом ее Зажопинске – должна же я знать правду о выскочке, которая украла мужа у моей дочери, – и выяснила все про ее аферу. Она специально задумала обобрать Игоря, от которого шлюха-мать нагуляла ее чуть ли не в детском саду.
– Ну, это скорее упрек в адрес Игоря, так как совращение малолетних не слишком благовидный проступок.
– Да бросьте вы! – Розалия ничуть не смутилась. – Такие "красотки", как она уже рождаются развратными и рожают ублюдков, как котят, которых следовало бы топить в ванной.
– Зато ваша дочурка имеет такую противозачаточную внешность, что странно, что она вообще смогла забеременеть! – рявкнула Карина.
– Моя дочь – порядочная женщина, не тебе чета! – не осталась в долгу старуха.
– Ваша порядочная женщина спала и видела, как бы сбежать от своего драгоценного Игоря, – прошипела девушка.
– Это что еще…
– Прекратить разговорчики! – милиционер оборвал дискуссию и грубо втолкнул Карину в машину.
– Пойдем, – Захар потянул меня за собой, но я еще не выяснила все, что собиралась и нетерпеливо выдернула свою руку.
– Почему вы обвиняете Карину в убийстве? – задала я прямой вопрос.
Розалия Львовна злорадно сверкнула глазами:
– Я застала ее на месте преступления. Эта тварь стояла рядом с трупом, держа в руках пузырек.
– Владимира Петровича отравили?
– Ну конечно! Хитрая тварь! Она собиралась извести всю нашу семью и поплатится за это.
Старуха резко развернулась и, чеканя шаг, направилась в дом. Таня засеменила за ней следом, низко опустив голову.
– О чем говорила Карина? – спросила я Захара, стараясь не отстать от него на пути к дому отшельника. – О каком еще бегстве?
– Думаю, что ответ очевиден.
– Для кого как. Просвети меня…
– Просветить тебя может другой человек, тем более, что он уже, кажется, выписался из больницы, – перебил он, так как мы уже поднимались на крыльцо. Потрясенная, я так и не сообразила, кого он имел в виду.
Дверь была закрыта, но слышно было, как внутри дома – кажется, на втором этаже, – кто-то переговаривается и ходит по комнате.
Крылов постучал. Дверь немедленно открылась. В узкую щель просунулось бледное лицо сиделки. Нервно покосившись в мою сторону, она быстро сказала:
– Господин Крылов, их нельзя…
– Госпожа Шутова, их можно и нужно… – Поднажав, Захар отодвинул дверь вместе с вцепившейся в нее женщиной и втащил меня внутрь за собой.
Старик сидел в сумерках во главе стола очень прямо. Плотные шторы на открытом окне трепетали от ветра. В комнате было темновато. На столе почему-то горели свечи. За спиной старика располагалась огромная низкая дубовая полка с оловянной посудой. На столе перед ним был сервирован обед: суповая тарелка на полотняной салфетке, столовые приборы, фужер и графин с водой.
Несколько человек сосредоточенно занимались своей работой, не обращая никакого внимания на труп. Зато я смотрела на него во все глаза.
– Катя, что с тобой? Тебе плохо?
Голос Захара звучал в голове как будто сквозь слой ваты.
Мне потребовалось усилие, чтобы сделать то, что я сделала. С трудом ворочая языком, я выдавила:
– Это не он.
Захар обеспокоено заглянул мне в лицо:
– Ты о ком?
– Вот о нем. – Для верности я показала пальцем. – Это не тот человек! Не Сальников!
Глава 24
– Как вы можете верить постороннему человеку?!
Тело давно увезли. Опергруппа тоже уехала. Естественно, никто не принял мои слова всерьез, и больше всех возмущалась сиделка. Даже сейчас она не могла успокоиться, глядя на меня с высокомерным удивлением.
– Я знаю, что я видела, – продолжала я упираться.
– Да что вы видели?! Без году неделя в доме и туда же!
– Полегче, – предостерег Захар, заметив как я побледнела. Не знаю, чего в его взгляде было больше сочувствия или беспокойства. Похоже, он начинал склоняться к тому, что у меня разыгралась фантазия, хотя это лучше, чем если бы он считал меня сумасшедшей.
– Я утверждаю, что эта женщина никогда не встречалась с моим пациентом, – резко заявила Елена Николаевна. – Ни-ког-да! Я нахожусь при нем неотлучно, и вряд ли просмотрела бы появление такой… крупной фигуры.
– Я его видела, – упрямо сказала я, глядя в пол.
– Где? – спросила она, насмешливо приподняв бровь.
– В саду. Ночью. Вы, наверное, забыли, но в тот день, вы куда-то отлучались. Игорь Владимирович попросил меня приготовить обед для своего отца и принести сюда…
– Ну и что? Я ответственно заявляю, что мой пациент никогда не спускался вниз при посторонних.
Чего ж это она так бесится-то? – подумала я устало. – Кидается на меня, как на врага, а ведь я не хочу ничего плохого. Я хорошо помню, кого видела в тот вечер, и это уж точно был не тот человек, чей труп мы застали сегодня сидящим за столом. Но кто же это был? Если вся семья опознала в покойном Владимира Петровича, то кто расхаживал ночью по хорошо охраняемому саду в халате и домашних тапочках?
– Что вы молчите? – поторопила меня Елена. – Сказать нечего?
– Сказать есть чего, хотелось бы понять… – вздохнула я устало. – В тот день в лесу я говорила с человеком, который назвался именем вашего пациента. Понятия не имею, кто это был и как он попал сюда, но мне все это не нравится.
– Не знаю, с кем вы говорили, – передернула плечами Шутова, – но, на мой взгляд, вы все это выдумали. В конце концов, привлечь внимание мужчины – она многозначительно покосилась в сторону Крылова – можно и другим способом. Хотя… – она смерила меня презрительным взглядом, – в вашем случае набор средств явно ограничен.
Это было уже слишком. Захар молчал и не смотрел на меня. Я резко встала и быстро вышла из комнаты, а потом опрометью бросилась вон из дома. Меня оскорбили не столько слова этой цирковой лошади предпенсионного возраста, сколько равнодушие Захара. Уж он-то мог бы мне поверить. Хотя…
* * *
– Ничего не понимаю! – услышала я, едва открыв дверь, и чуть не сбила с ног Розалию Львовну с мобильником в руке, на который она смотрела, как на дохлого таракана.
– Что они сказали, мама? – Татьяна куталась в шаль, хотя градусник, несмотря на вечер, показывал почти двадцать пять градусов выше нуля.
– Они провели вскрытие…
– Оперативно, – пробормотала я тихо. Убежав из домика отшельника, я несколько часов просидела в глубине сада, обдумывая свое положение. За это время милиция наверняка успела убраться восвояси и увезти тело, но вскрытие…
– Они провели вскрытие в экстренном порядке, – словно прочитав мои мысли, повторила старуха, – и выяснилось, что Владимир Петрович не принимал яду.
– Не принимал?! – вскинула брови Татьяна. – Отчего же он умер?
– Какие-то неполадки с сердцем, – я не запомнила все, что говорил этот салдафон, – но, проще говоря, от старости.
– Бедняга! Он так боялся стареть.
– Подождите, но если смерть была естественной, то Карина не имеет к этому отношения! – воскликнула я, однако Розалия и ее дочь моего энтузиазма не поддержали.
– Как бы не так, – усмехнулась старуха, – в супе, который стоял на столе, яду было предостаточно, а в пузырьке, который держала в руках эта стерва, находился атропин в чистом виде. Скорее всего, Владимил Петрович просто не успел отведать отравы, но, застав в своем доме совершенно постороннего человека, так испугался, что… что…
– Отдал концы, – подсказала я. – Стройная версия, но отчего-то мне в нее не слишком верится. Карина не идиотка, уж сообразила бы избавиться от улик заранее, не дожидаясь вашего прихода.
– Почему вы ее защищаете? Не замечала между вами особой любви, – едко заметила Татьяна.
– Так и есть, она мне не нравится. Впрочем, это взаимно. И, тем не менее, нельзя, чтобы человек отвечал за чужие преступления. Кроме того, для преступления нужен мотив, убийце должно быть выгодно, а Карине от смерти старика ни холодно ни жарко. Вряд ли его деньги достанутся девчонке, которую он, подозреваю, и в глаза-то не видел. – Сказав это, я тут же вспомнила детали нашей встречи с человеком, который выдавал себя за Владимира Петровича и его странное предложение насчет завещания. То есть, это был совсем не Владимир Петрович… В общем, я окончательно запуталась и, торопливо пробормотав "я скоро вернусь" в сторону окаменевших от моей наглости хозяек, вновь выскочила за дверь.
Идея, неожиданно возникшая в голове, заставила меня сбежать с крыльца и даже резво проскакать вперед с десяток метров, однако тут мой порыв слегка поостыл. Куда меня понесло? Вокруг творится черт знает что, а меня не ко времени обуяла жажда справедливости. Я вдруг заметила, что на улице стало совсем темно. Вот только что еще светило солнце, а теперь небо заволокли тяжелые тучи. В наступившей тишине испуганно пискнула какая-то птаха, и все вновь затихло.
Я с сомнением оглянулась на дом. В окнах первого этажа заманчиво горел свет, но я вдруг рассердилась на себя за глупые страхи. Чего мне бояться? Кому я нужна? Ни кожи, ни рожи, ни миллионов. Однако неприятное ощущение опасности не проходило. Мне стало казаться, что кто-то следит за мной из темноты. Я изо всех сил таращила глаза и напрягала слух, но ничего подозрительного так и не заметила. По уму следовало бы вернуться в дом, дождаться утра и вернуться в свою собственную жизнь, позабыв обо всем, что здесь случилось.
Однако, уязвленная гордость требовала вендетты. Кем только меня не называли за мою жизнь: толстухой, дурой, растеряхой, но вот сумасшедшей врушкой – впервые. Фальшивый старик, которого, похоже, не видел никто, кроме меня, не давал мне покоя. Куда он мог подеваться? Не растворился же в воздухе, как привидение. В призраков я не верила и подобное объяснение не казалось мне убедительным, а значит, старика нужно найти. Интуиция подсказывала мне, что он все еще прячется на территории поместья. Где именно? А вот это нужно выяснить. И чем скорее, тем лучше. Посмотрим на их физиономии, когда я предъявлю им свой "фантом"!
Начать поиски стоило с дома отшельника. То, что там побывала опергруппа, меня не смущало: прожив в доме некоторое время, я успела уяснить, что Владимир Петрович отличался скрытным характером и изобретательным умом. Один тайный бункер в лесу, оснащенный военной оптикой, чего стоил. Не исключено, что его берлога имеет какие-нибудь тайники, такие параноики всегда испытывают слабость к подземным ходам и тайным комнатам. Надеюсь, мне удастся разгадать эту загадку, а там и двойник непременно отыщется.
Пока я шагала по относительно открытому участку, все было в порядке, но едва над головой зашелестели густые кроны деревьев, мне вновь сделалось не по себе. В темноте даже хорошо знакомая дорожка казалась опасной, я то и дело спотыкалась о невидимые корни и расшибла в кровь большой палец на ноге, ударившись о камень. Наконец, впереди замаячила большая черная тень старого дома. Луна, на мгновение выглянувшая из-за плотных облаков, плеснула на черепичную крышу немного серебра, но от этого света темнота за оконными стеклами еще больше сгустилась, стала вязкой, как жидкий гудрон.
Подняться на крыльцо меня заставило уже не любопытство, а понимание того, что проделать обратный путь я не в состоянии.
Отсутствие сиделки в доме меня не удивило – скорее всего, ее забрали с собой менты для дачи показаний, – а вот незапертая входная дверь слегка озадачила. Я с опозданием сообразила, что не подумала о том, как смогу проникнуть в пустой дом, но провидение позаботилось об этом. Только вот провидение ли?..
Первым делом, войдя в дом, я нашарила на стене выключатель, но кроме сухого щелчка, ничего от него не добилась: свет так и не вспыхнул.