– Вы помните, лет десять назад вовсю шел период первоначального накопления капитала, страна распродавалась по кускам, шла приватизация. В тот момент нужно было или оказаться в нужном месте, то есть быть большим начальникам, к примеру, директором, чтобы мимо твоего рта кусок не пролетел, либо пристроиться как шакал сбоку. Приватизация ведь как происходила? В два этапа, сначала – ваучерная, потом денежная. На первом этапе он и сделал себе деньги. Сначала на ваучеры выбросили пузатую мелочь, та, что была на слуху, – ГУМ, Красный Октябрь и прочую лабуду, а нефтянку и Газпром придержали напоследок. Мало того, что придержали, так еще когда выставили на аукцион, с улицы не стали никого пускать, мол, приватизация только для работников нефтяной и газовой отрасли, иди со своими ваучерами куда хочешь. Вот многие из-за незнания и вложили их в чековые фонды, а кто и просто продал. Аркадий тогда вечерами сидел у нас дома, и все твердил, что эта грандиозная афера, и что надо в ней поучаствовать. Я смеялся над ним. Дела у меня шли тогда неплохо, я зарегистрировал свою строительную фирму, и даже место компаньона ему предлагал. А он только нос воротил и смеялся. Куда я, мол, лезу, без связей, без производственной базы, без знакомых в налоговой и прочих инспекциях. В чем-то прав он оказался, банковский кредит зашкаливал двести процентов, замучили проверками, тут еще рэкет, в общем, пока копейку заработаешь, кровью и потом семь раз умоешься.
– А он что предлагал?
– Он хотел нанести один раз точечный удар, а потом всю жизнь загорать на Лазурном берегу. И представьте, что у него получилось. Аркадий заработал свои деньги на ваучерной приватизации. Когда Газпром дербанили, а это сорок процентов мировых запасов газа, он влез со своей толстой пачкой ваучеров в их закрытый аукцион. Ему досталось там, какая-то жалкая доля процента, но когда ее пересчитали в акции, Аркадий по волшебству в один момент стал маленьким мультимиллионером.
А Кузьма Кафтанов моментально превратился в болельщика разбогатевшего Аркадия.
– И мог сразу ехать за границу, покупать футбольные клубы, пасхальные яйца, виллы, яхты? – спросил он Пошехонцева Сергея.
– Это у нас с вами было бы все так просто, но не у Аркадия, – ответил хозяин дома, – вы просто не знали покойного.
Гость удивился и приготовился внимательно слушать. Он уяснил для себя, что если не поймет характер убиенного, никогда не сможет раскрыть это убийство, одним висяком будет больше.
– Так вот, Аркадий всегда считал, что за эту приватизацию придется когда-нибудь отвечать. И еще он говорил, что если есть одна приватизация, то обязательно будет и вторая, найдется кто-нибудь, кто захочет еще раз поделить один раз поделенное. Многие ведь опоздали на халявный поезд. Поэтому, как только у него появилась возможность продать свои акции, он их тут же потихоньку стал сбрасывать.
– А деньги переводить в западные банки?
Сергей Пошехонцев закачал головой.
– Не доверял он им. Куски резаной бумаги с напечатанными картинками, вот их валюта, – смеялся он.
– Тогда во что же вложил, в недвижимость?
– И недвижимость он считал ненадежной!
– А что же тогда, золото?
– Не золото. Бриллианты! В них, я думаю, он разместил, весь свой капитал.
– И много?
– Акций у него было миллионов на пятнадцать, минимум.
– Долларов?
– Да!
Кузьма Кафтанов присвистнул. Оказывается, не зря он столько времени убил у Пошехонцевых. Теперь ему становились понятны мотивы убийства Аркадия. За убийством стояли большие деньги. Обычная картина на сегодняшний день. Именно к этой мысли подводил его хозяин. Но получалась маленькая нестыковочка. Если убийца хотел ограбить Мозглю Аркадия, то почему он не вошел в квартиру, ведь он совершенно спокойно мог затащить Аркадия внутрь и затем провести доскональный обыск. Естественно в том случае, если драгоценности находились там. А он это не сделал. Неужели он знал, что их там нет? Зачем же в таком случае было убивать хозяина дома? Месть, ревность или иное что? Да, убийство становилось загадочным. А к чему, собственно говоря, хочет подвести его Пошехонцев Сергей? Они ведь с женой играют на разных инструментах, да притом еще и вразнобой.
Неспроста Евдокия открылась ему. Что он Папа Римский, чтобы исповедоваться ему? Черная змея подозрений начала вить гнездо в душе у капитана. Эта семейка имеет какой-то свой интерес, подумал он и задал свой коронный вопрос:
– Простите, Сергей, хоть вы и его друг, но я вынужден спросить, где вы были в момент убийства?
Кузьме показалось, что Сергей непроизвольно вскинулся, но моментально взял себя в руки.
– Надеюсь, вы меня не подозреваете?
– Боже упаси!
– Если это то время, о котором вы сказали, то я ехал домой! Вы удовлетворены?
– Вполне! – сказал капитан, но про себя отметил, что стопроцентного алиби у Сергея Пошехонцева нет. Что ж пора откланяться. На посошок он решил задать пару последних вопросов.
– А вы не знаете случайно, где сейчас находятся бриллианты покойного?
Хозяин дома одарил капитана презрительным взглядом, но ответил:
– Половину, насколько я знаю, он вложил в замок этой немецкой принцессы. Камешки через границу перевести несложно. А вот где вторая половина, это я не знаю. Может быть он их в лесу зарыл? А может быть они у немки. Во всяком случае, мне она не понравилась. Аркадий ей не нужен был!
"А ты то своей нужен"? – зло подумал Кузьма и решил в открытую спросить:
– Вы что-нибудь против нее имеете? Хоть маленький, но факт? Кто?
– Я скажу, а вы неправильно истолкуете! – Сергей смотрел прямо в глаза капитану.
– Не истолкую!
– У нее хахаль был!
Пришлось капитану сделать вид, что он несказанно поражен. Москва стала хуже деревни, ничего в ней не утаишь.
– Откуда вы знаете?
Сергей помялся и потом ответил.
– Меня Аркадий попросил ее в аэропорту встретить, только я не подошел к ней, а решил на хвост ей сесть. Аллергия у меня на нее. Змея она в юбке.
– А сам он почему не смог?
– Ну мало ли, почему? Не смог и все!
Собравшийся уходить Кузьма плотнее уселся в кресле.
– Что он из себя представлял этот ее любовник?
– Ты знаешь, капитан, эта стерва умеет к себе привязывать мужиков. Любовником у нее был, амбал, качок, лицо кавказкой национальности. Когда она прошла таможенный контроль, он попробовал к ней подойти, так она на него так цикнула, что он, как побитый щенок от нее отвалил. Она глазами по залу искала Аркадия, а того нигде не было видно. Я сначала подумал, что это обычный таксист, но он больше ни к кому не подходил, а стал в отдалении. Потом еще два раза они вроде невзначай пересеклись, тут я и заподозрил нечистое. Потом она отошла в дальний конец зала и снова он тут как тут. Что она ему сказала, я не знаю, но этот красавец-амбал торопливо исчез. Через стекло зала я доглядел, как он на девятке выруливал со стоянки.
– Во сколько это было?
– Да наверно минут через сорок после посадки самолета. Часов в пять. А убийство произошло?
– Между семью и восемью. – ответил Кузьма Кафтанов. – Таким образом, вы хотите сказать, что он успевал доехать до центра Москвы из Шереметьева?
– Я ничего не говорю, – сказал Сергей Пошехонцев, – только вы обратите внимание, что в это время автомобильные пробки не к центру Москвы, а наоборот – из города. При хорошем раскладе можно и за полчаса проскочить это расстояние от Шереметьева.
– А что дальше было? – спросил Кузьма Кафтанов.
– Эта дуреха еще долго ходила по залу, а я издалека за нею наблюдал. Она по-моему дошла до последней точки.
– Она звонила?
Кузьма Кафтанов, думал, что услышит в ответ, что трубку только не кусала, но Сергей Пошехонцев отрицательно покачал головой.
– Ни разу! Я сам удивился. А ведь правда, изображала из себя нетерпеливо ждущую, фланировала по залу, и в то же время ни разу не позвонила. Гм…м… так не бывает, у него ведь был и мобильник, и домашний телефон есть, почему бы не узнать, что случилось? Как понимать капитан?
Спросил бы он что-нибудь полегче. Если бы Кузьма Кафтанов знал ответ, не сидел бы он здесь сейчас. Во всяком случае, капитан твердо уяснил для себя, что алиби у обоих есть. Но алиби шаткое.
– Встречался я уже с этим орлом! – неожиданно для Пошехонцева заявил капитан.
– И…и…и?
– Алиби у него стопроцентное.
– А кто же тогда?
– Ищем!
Проводить его вышли вдвоем, из кухни появилась Евдокия. Собираясь уже откланяться, Кузьма вроде невзначай спросил супругов, не собираются ли они помочь с похоронами Эльзе?
– Заехать к ней надо!
Муж с женой переглянулись.
– Ты бы съездил, Сергей.
– А ты?
– Я в морг приду попрощаться.
– Ты думаешь она дома?
– Позвони!
Глава 13 Пошел к черту, мент
Из дома они вышли вместе с Сергеем Пошехонцевым. Машина Сергея, белая "Шкода-Фелиция", стояла перед подъездом.
– Вообще-то у меня две машины, – зачем-то посчитал он нужным просветить Кузьму Сергей Пошехонцев, – одна эта служебная, и вторая девятая модель Жигулей. На ней у меня старшие катаются, по очереди. Дерутся из-за нее, прям хоть еще одну покупай.
– О…о! – вдруг остановился он. – Чего это они на ней сегодня не поехали? Не поймешь их!
– Может, не завелась? – высказал предположение Кузьма, а сам внимательно глянул на номер машины. Сама машина давно не была мыта, даже цвет ее трудно было определить, а вот номер был тщательно вымыт и оттерт. На нем не было ни одного пятна грязи, что могло означать только одно, оттерли его только после того, как поставили на стоянку.
– Да нет, провода у меня есть, прикурить от моей могли бы. Может выпивать сегодня собираются?
По дороге они еще раз вернулись к убийству Аркадия.
– Ищи капитан, где-нибудь рядом – сказал Сергей Пошехонцев, когда они медленно двигались в пробке по проспекту Вернадского. – Я точно знаю, он убухал в свою немку, в ее замок – миллионов пять, ну пусть еще два потратил, купил эту квартиру в центре, кстати, я там так и не был, но остальные-то из пятнадцати должны были остаться?
– Вопрос где?
Сергей вслух рассуждал:
– Остаток мог уместиться в маленьком мешочке. Несколько десятков крупных бриллиантов и транспортабельны, и незаметны, и серийных номеров не имеют. Не дурак был Аркашка, но тут он по-моему маху дал. Я думаю, из-за них его и убили. Сейчас и за пятьсот долларов зарежут, не задумаются.
"Так-то так", – ехал и думал Кузьма Кафтанов, – "но убийца – или убийцы, которого никто и в глаза не видел, не стали заходить в квартиру и обыскивать все углы, искать этот пресловутый мешочек, на который ты все время меня нацеливаешь, а прихлопнули на пороге его же собственной квартиры, притом как? Один выстрел был демонстративно сделан в пах, и лишь второй в сердце". Но ему он сказал, что тоже так думает. Кузьма поблагодарил Сергея Пошехонцева, за то, что он его подвез и они расстались.
– Мне надо в одно место заскочить, – сказал, прощаясь Кузьма. – Позже я может быть к вам поднимусь.
Одно место – это был цветочный киоск.
По-хорошему говоря, в Романовом переулке капитану Кузьме Кафтанову делать было больше нечего. Две причины, ревность и деньги, на почве которых происходит основная масса преступлений, были им рассмотрены. Результат – близкий к нулю. Преступление не раскрыто по горячим следам, и перспективы его туманны. Вывод – круг поисков надо расширять. А если он будет и дальше крутиться в подъезде, то дождется, что на него в управление поступит жалоба и не одна.
Кузьма поморщился. Видно, это убийство так и останется не раскрытым. Хорошо, что хоть начальство не теребит и не требует ежечасного отчета. Сделав эти практичные умозаключения он переключил жесткий диск своей памяти на более приятное. Сейчас Кузьма стоял перед цветочным киоском и пересчитывал наличность в портмоне. Перед ним вырисовывалась непростая дилемма, какие цветы купить?
Кузьма решил появиться в квартире генерала Шпака и сразу обозначить личный интерес. Неизвестно еще кто ему откроет дверь. Если он придет с пустыми руками, его визит могут посчитать служебным и тогда запросто можно остаться ни с чем на лестничной площадке. Могут и дверь захлопнуть перед носом, сказав, что этажом ошибся. Не будешь же ты объяснять, что тебе глубоко наплевать на убитого. Кузьма сначала хотел купить торт, но передумал. Ты бы еще с бутылкой заявился, капитан! Он решил остановиться на цветах. Ненавязчиво и вполне адресно. Вручишь и окружающим понятно, кто здесь персона нон грата. Кузьма Кафтанов показал на кремовую розу и попросил ее красиво упаковать.
– Кому? – спросила продавщица.
– Девушке!
– Возьмите сразу букет!
Соизмерив цену одной розы и букета, Кузьма отказался, подыскав благовидное объяснение.
– Спасибо. Не надо! Чем больше букет, тем меньше чувств. А меня всего распирает, мне надо подчеркнуть, что она неповторимая и единственная, как этот цветок.
Продавщица понимающе улыбнулась.
– Правильно, для женщины главное внимание. Она розу в вазу поставит и будет дальше ждать, что вы ей скажете. Вот тут не надо оплошать.
Кузьма Кафтанов считал себя непревзойденным знатоком человеческой психологии, в том числе и женской, поэтому с усмешкой спросил:
– И чем же я могу оплошать, хотелось бы знать?
– Вы в первый раз идете?
– В первый!
Продавщица сочувствующе на него посмотрела:
– В первый раз у мужчины казус от волнения может случиться. Вам бы надо где-нибудь на стороне сначала проверить себя.
– Это как же? Уж не хочешь ли ты сама быть проверялкой?
Продавщица и капитал оценивающими взглядами смотрели друг на друга. Продавщица заливисто рассмеялась:
– Ишь, губы на что раскатал! Смотри, чтобы другой казус у тебя в гостях от волнения не случился. Вдруг тебе приспичит! Куда побежишь?
– Дура! – удаляясь, мысленно ругал продавщицу Кузьма.
В доме сидел новый консьерж. Кузьма Кафтанов показал ему удостоверение и поднялся на лифте на пятый этаж. Этажом выше стояла тишина. Кузьма, поправив на себе галстук и собравшись с духом, нажал на кнопку входного звонка. Долго не открывали, наконец, дверь распахнулась, и на пороге перед ним стояло небесное создание, та девчушка, мысль о которой не покидала его уже вторые сутки. Натуська обиженно надула губки.
– А я уже с самого утра жду. Вот прическу сделала. Нравится?
– Очень! – похвалил Кузьма и тут же поинтересовался – А дома кто?
– Дома? Дома все, но ты не обращай на них внимание. Лиза с утра с пельменями возилась, наверно уже закончила. Ты голодный? Пойдем, кормить тебя буду… Эта роза мне?..
Кузьма, который с детства не страдал стеснительностью, чувствовал себя не в своей тарелке. Его, как пойманного бычка, вели через всю квартиру на кухню. По дороге он поздоровался с Серафимой Карловной и пожал руку Ван Ванычу. Его появлению они нисколько не удивились. А Натуська с детской непосредственностью продолжала вводить его в курс событий.
Хорошо, что ты пришел, а то мой женишок должен скоро появиться, ты бы с ним поговорил, чтобы он перестал сюда ходить!
Тот, что вчера не появился? Он один у тебя? – уточнил Кузьма.
Ага! Сегодня один, и завтра еще двое должны прийти.
– Поговорю! – пообещал он.
– Но ты не очень! – сразу уточнила пределы допустимого разговора Наташка. – Он приемом не обучен, язык у него только длинный.
– Если длинный, укоротим!
– А мы вот уезжаем на дачу на все праздники. Вовремя ты пришел. Сейчас тебя покормлю, и начнем вещи собирать.
На кухне Кузьму усадили сразу за стол. Он поздоровался с Лизой, с любопытством рассматривая ее и сравнивая со своей Натуськой. Моя, в десять раз лучше, решил Кузьма. Он потихоньку начинал чувствовать себя здесь, как дома.
– Вот, Лиза интересуется, уехал ли Леша Тихонов домой? – продолжала без передыху стрекотать Натуська. – Он тебе как, понравился?
– Ничего, серьезный парень. Обещал Лизе каждый день по письму слать!
Кузьма Кафтанов видел, как зарделась девушка. Он уже пожалел, что брякнул лишнее. Его усадили за стол и собрались кормить на убой, предлагая одну за другой разные закуски. Зазвонил телефон. Натуська первой успела к нему. Удивленная, она передала трубку Лизе.
– Тебя спрашивают! Голос знакомый, а чей не пойму!
Не менее ее была удивлена и Лиза.
– Я номер вашего телефона никому не давала! Кто это может быть?
Натуська моментально превратилась в одну огромную любопытную мембрану, Кузьма также стал вслушиваться, поскольку было произнесено его имя. Сначала Лиза подтвердила, что у телефона она, а затем несколько минут то краснела, то бледнела, и, наконец, спокойная и счастливая улыбка появилась на ее лице.
– Буду ждать! – пообещала она в конце разговора и передала трубку Наташке, сразу удовлетворив ее любопытство. – Звонил мастер Леша, предлагал обратить внимание на ножки от рояля, в них, может быть скрыта тайна убийства и…и… фамильные драгоценности. Капитан Кузьма Кафтанов ему об этом сказал.
Натуська непонимающе смотрела на Кузьму, который чуть не подавился пельменем. Ее прямой и настойчивый взгляд требовал объяснения.
– Предположение только! Одна из версий! – только и смог произнести Кузьма, когда в квартире раздался пронзительный крик. Можно было подумать, что Наташку ужалила змея.
– Ма…ма! Па…па! Де..э..д!
– Какой бы большой ни была квартира, но через несколько секунд вся семья; Шпак дед, Шпак генерал и мама Фима, преподобная Серафима Карловна, собрались на кухне и испуганно смотрели на дочку. Наташка указательным пальцем показывала на Кузьму Кафтанова. Капитан встал из-за стола.
– Что случилось? – строго спросил старый Шпак.
– В чем дело капитан? – еще строже спросил Ван Ваныч.
– Чайник опрокинула? – испуганно бегала глазами Серафима Карловна.
Наташка отрицательно покачала головой.
– Он, он говорит, что в рояле, в нашем, – Наташка подчеркнула его принадлежность, – находятся куча старинных бриллиантов.
Ван Ваныч недоверчиво смотрел на молчащего капитана.
– Правду она говорит?
– Со стопроцентной уверенностью сказать не могу, но есть такие подозрения!
Первой вскинулась Наташка.
– Чего мы стоим? Может быть мне, нам, – она поправилась и указала на себя и Кузьму Кафтанова, – хватит на новую иномарку. Пошли его скорей курочить!