На пороге стояла молодая женщина, одна из его многочисленных помощниц из группы внутреннего наблюдения. Выглядела она как персонаж старинной шведской народной песенки, однако состояла при этом в звании инспектора. Звали ее Лиза Маттеи. Мало этого, ее мать, служившая в отделе личной охраны, была комиссаром полиции и уж совсем не напоминала романтическую девушку из песни.
- Насчет этой дамы, Штейн, - сказала Маттеи.
- Йес, - энергично отозвался Викландер. - Разобрались с ней?
- Разобраться-то разобрались. - Маттеи неопределенно пожала узкими плечиками. - Дама довольно интересная.
Она протянула Викландеру распечатку:
- Прочитай там сверху, все станет ясно.
Этого не может быть, подумал Викландер, пробежав глазами несколько строчек. Он отложил распечатку и внимательно посмотрел на Лизу:
- Ты не знаешь, случайно, шеф на месте?
- Какого шефа ты имеешь в виду? - спросила она с невинным видом.
- Юханссона, - сухо ответил Викландер.
Не придуривайся, подумал он, не до тебя.
- Я видела его, он только что прошел в свой кабинет. Предполагаю, что он находится там и лопает венские хлебцы или печенье. Я несколько раз имела возможность наблюдать остатки вышеназванных продуктов на лацканах его пиджака. Думаю, это несомненно свидетельствует, что он в одиночестве предается именно такого рода деятельности.
Вечная клоунада, подумал Викландер, а вслух сказал:
- Ни слова. Никому ни слова.
У Юханссона над дверью тоже была красная лампочка, но он ее почти никогда не включал. По пути в его кабинет посетитель должен был миновать комнату секретарши, и, если он хотел избавиться от нежелательных визитеров, никакая, даже самая красная лампочка в мире, с его секретаршей соперничать не могла.
- Шеф у себя? - спросил Викландер, для убедительности мотнув головой в сторону закрытого кабинета.
- Да, - холодно ответила секретарша, - но он занят и никого не принимает.
- Значит, так, - принимая решительный вид, сказал Викландер, - мне нужно видеть его немедленно.
- Что произошло? Противник высадил десант? - Она обдала его ледяным взглядом и застучала по клавиатуре.
- Что-то в этом духе, - кивнул он.
- Можешь входить. - Она показала ему на дверь, и в тот же момент он услышал короткий щелчок автоматического замка.
Юханссон сидел за письменным столом с чашкой кофе и венским хлебцем.
- Садись, - добродушно заговорил Юханссон, показывая на одно из трех кресел для посетителей. - Чем могу быть полезен? К сожалению, венский хлебец предложить не могу: дожевываю последний, но кофе сейчас попросим.
- Спасибо, не надо, - сказал Викландер, стараясь не выказать замешательства.
- У тебя такой вид, точно за тобой гонятся, - заметил Юханссон. - Проблемы?
- Проблемы, проблемы… - уклончиво протянул Викландер.
Что считать проблемой? Землетрясение? Извержение вулкана?
- Проблемы существуют для того, чтобы их решать, - нравоучительно произнес Юханссон. - Выкладывай, я слушаю.
- Мы нашли четвертого, - сказал Викландер.
Пусть будет все по порядку, решил он.
- Так это же замечательно! - воскликнул Юханссон и улыбнулся.
В чем же проблема? - мысленно спросил он себя.
- Четвертый оказался женщиной тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года рождения.
- Это точно?
Сорок два, замечательный возраст для женщины. Его жена всего на пару лет старше.
- Точнее быть не может.
- И в чем же проблема?
В то время ей было шестнадцать-семнадцать, подумал он, слишком уж молода.
- Проблема вот в чем. - Викландер протянул ему распечатку, полученную им пять минут назад.
- Что это? - спросил Юханссон, не проявляя ни малейшего интереса.
- Я попросил найти все, что на нее есть, но не успели они начать, система заблокировалась. Оказывается, расширенная проверка уже ведется.
- Почему?
- Эту женщину зовут Хелена Штейн - государственный секретарь, заместитель министра обороны. Она юрист по образованию и, прежде чем стать заместителем министра, работала много лет в правительственной экспертной группе, потом в отделе внешней торговли, занималась вопросами изготовления и продажи оружия. Пост заместителя министра заняла два года назад. Естественно, тогда тоже проводилась полная проверка, и все оказалось в порядке. Ты, разумеется, знаешь, все заместители министров имеют очень высокую степень допуска, а заместитель министра обороны - и подавно.
- Я знаю, черт побери, кто такая Хелена Штейн! - буркнул Юханссон.
На его посту не знать имени замминистра обороны было равносильно служебному несоответствию. Интересно, что она исчезла из наших баз данных как раз в тот момент, когда получила назначение, подумал он.
- Но проблема не только в этом, - продолжил Викландер.
- Что еще? - спросил Юханссон.
Чем дальше в лес, тем больше дров, со вздохом подумал он.
- Я же сказал, что она сейчас проходит расширенную проверку, причем не просто так, а по запросу канцелярии премьер-министра. Речь идет о самой высшей степени допуска. Они просили, чтобы мы работали не только крайне осторожно, но и быстро. Ответ мы должны дать через две недели, как раз к заседанию правительства.
- Почему такая спешка? - спросил Юханссон, хотя уже догадывался о причине.
- Потому что премьер-министр собирается ввести ее в правительство, - сказал Викландер, - а если учесть, какую степень допуска они запросили, вряд ли она станет заниматься вопросами прав потребителей или социальным страхованием.
"Куда я вляпался, черт меня возьми!" - подумал он.
А Юханссон сформулировал мысль по-иному. Вот тебе и раз, подумал он. Это уже чересчур. Заместитель премьера… министр по вопросам координации деятельности правительства… может быть, даже внутренних дел или обороны? Не все ли равно, если вспомнить о бомбе, на которой они сидят.
- Никому ни слова. - Он сделал выразительный жест рукой. - Никому. Ни слова. Ясно?
Теперь надо думать, и думать серьезно.
27
Март 2000 года
Итак, дерьмо попало в вентилятор, сформулировал Юханссон после получасового размышления. Старое дерьмо - в новый вентилятор.
Найдя, наконец, эту метафору, он принял три важных решения.
Первым делом Юханссон информировал генерального директора СЭПО о некоторых расхождениях результатов его и Викландера разыскной деятельности с кадровой политикой премьер-министра. Юханссон прекрасно понимал, что, если он собирается идти дальше, надо запастись зонтиком.
Возможно, мозги у генерального директора были устроены не так замысловато, как у Юханссона, потому что это сообщение его чуть ли не обрадовало, глаза засветились любопытством, и единственное, о чем он попросил, - постоянно держать его, генерального, в курсе дела.
- Само собой, шеф, - сказал Юханссон, который только об этом и мечтал.
Затем он отдал распоряжение всем, кто хоть как-то соприкасался с материалами персональной проверки Хелены Ловисы Штейн: ни одна запятая, не говоря уже о содержании, смысле и всевозможных толкованиях, не должна покинуть пределы здания. Если кто-то из Розенбада поинтересуется чем-то - хотя бы спросит, который час, - немедленно отсылать его к Юханссону.
Мне нужны люди, подумал Юханссон. Не так уж много, но и не мало, причем из лучших. Из тех, кто готов работать без перерыва, пока работа не будет закончена, и к тому же понимает, что начальник вынужден утаивать от них какую-то информацию, которую они знать не могут и не должны.
- Можешь найти таких ребят? - спросил он Викландера.
- Да, - ответил Викландер. - Уже нашел. Они уже работают.
Третье решение принять было труднее всего, поэтому он отложил его напоследок. Собравшись с духом, он позвонил домой Бергу. К его удивлению, Берг сам взял трубку.
- Мне неудобно тебя беспокоить, - сказал Юханссон, - но нам нужно немедленно увидеться.
- Приезжай.
Голос у Берга был тихий и грустный, однако совсем не удивленный.
Через полчаса Юханссон был на месте.
- Садись. - Берг показал на свободное кресло в своем домашнем кабинете. - Хочешь кофе?
- Только если ты сам будешь пить, - сказал Юханссон.
Берг умирает, подумал он. Никакой скорби он при этом не почувствовал - просто констатировал факт. Держись, старина, мысленно сказал он, обращаясь к себе, а не к Бергу.
- Значит, обойдемся без кофе, - слабо улыбнулся Берг и осторожно уселся на прямой стул с подлокотниками напротив Юханссона. - Чем могу помочь?
- Навести порядок в воспоминаниях об ушедших временах, - ответил Юханссон.
- Немецкое посольство, - сказал Берг. Никакого намека на вопросительный знак в его фразе не было.
- Да.
- Хорошо, я расскажу тебе всю историю.
Часть V
Другие времена
[9]
Эрих Хонеккер обманул их всех. Никто не ожидал, что он решится, а он взял и решился… Впрочем, если вспомнить его жизнь, можно было догадаться, что он пойдет на этот риск. В сущности, он следовал простым логическим правилам, и это-то и обмануло его противников. Успех превзошел все ожидания, и произошло это скорее всего потому, что те, кого он надул, прожили совсем другую, куда более спокойную жизнь.
На партийной конференции в Дрездене Хонеккер в своей речи напрочь открестился от западногерманских террористов. Старый дудочник не пожалел красок: "Эти омерзительные выродки, анархисты и террористы, бесчинствующие в Федеративной Республике, позволяют западногерманскому режиму под предлогом борьбы с террористами и их пособниками заткнуть рот всем прогрессивным силам страны".
Риторика, конечно, типичная, однако Хонеккер официально подтвердил то, в чем и так были уверены все западные разведки, от БКА и БНД до американских ЦРУ и НСА: европейским террористам помогают арабы и русские; некоторые страны-сателлиты Варшавского договора, возможно, снабжают их деньгами, оружием и взрывчаткой - но не восточные немцы. Эти бы не решились. К тому же Хонеккер поручился своей честью: они такими делами не занимаются.
На самом же деле ГДР поддерживала западногерманских террористов много лет не только деньгами - это само собой, - но и явками, и тренировочными лагерями, где военные инструкторы натаскивали своих западных товарищей в обращении с суперсовременным оружием. Сам Хонеккер, естественно, держался в стороне, такая примитивная работа была не для него, а вот старый соратник, начальник Штази, член правительства, министр государственной безопасности Эрих Мильке, тайно получил от него добро. Он и решал практические вопросы. Не Хонеккер.
Для Мильке эта работа являлась само собой разумеющимся звеном в борьбе с капиталистическими противниками. Он - при его-то биографии - не испытывал никаких угрызений совести по поводу того, как западногерманские товарищи используют полученные от него оружие и навыки обращения с ним. Уж не коммунисту Эриху Мильке, в четырнадцать лет взявшему в руки оружие для борьбы с консерваторами вообще и нацистами в частности, а в двадцать четыре совершившему свое первое политическое убийство - он вместе с приятелем среди бела дня в Берлине застрелил двух полицейских комиссаров и тяжело ранил инспектора полиции, - мучиться этими проблемами! Нет, только не Эриху Мильке.
Для Мильке важно было помочь товарищам по общей борьбе и, в свою очередь, воспользоваться помощью с их стороны. К концу жизни, когда все рухнуло и его призвали к ответу за то, что он считал делом всей своей жизни, он сказал, что, возможно, и не разделял взгляды западногерманских товарищей на отдельные стратегические и тактические проблемы, однако ему была близка их ненависть к капиталистическому обществу. Мильке и его помощники рассматривали террористов как своего рода резервный отряд, надеясь, что в случае войны с Западной Германией этих парней можно будет мобилизовать в качестве подрывников и бойцов сопротивления. Вот и все.
И нет ничего удивительного, что такие люди, как Мильке и Хонеккер, легко провели своих оппонентов: у них за спиной была совсем иная биография. Взять хотя бы легендарного шефа БКА, Хорста Герольда - интеллектуал, знаток Маркса, политический философ, теоретик преступности - и в то же время истинный ястреб, он парил выше всех и чаще всего настигал свою жертву. В последние годы он уже почти покончил с терроризмом. Разница была в том, что у Мильке и его товарищей руки были в крови в самом буквальном смысле, а Герольд сидел за письменным столом в своем кабинете. Грязную работу за него делали другие.
- Восточники обдурили нас по всем статьям, - заключил Берг. - Такого деревенского пацана, как я, положим, надуть нетрудно, но они провели всех! Американцев, англичан, израильтян, западников… Даже Герольда, который знал их как облупленных.
А другого такого таланта в нашей отрасли, как Герольд, я не видел за всю свою жизнь.
Вот это да, подумал Ларс Мартин Юханссон, который и сам был не из простачков и красивым словам не верил.
- А регистр Штази? - спросил он. - Что ты знаешь про регистр Штази?
[10]
- Ты слышал что-нибудь про операцию "Роузвуд"? - вопросом на вопрос ответил Берг. Интересный поворот, подумал Юханссон.
- Мне о ней рассказывали дважды, - сказал он вслух. - Так что в общих чертах я знаю, о чем идет речь.
Знать-то я знаю, только эти рассказы отличаются друг от друга, причем не в мелочах, а в отнюдь не лишенных интереса пунктах, подумал он.
- Значит, я третий, - кивнул Берг.
И на этот раз мы, разумеется, услышим чистую правду, с иронией подумал Юханссон, но промолчал, а вслух заверил:
- Я весь внимание.
Регистр, имеющий отношение к делу, - всего лишь ничтожная часть огромной базы данных, накопленной Штази за сорок с лишним лет работы. В нем собрана информация о зарубежной деятельности. Эта часть архива находилась в ведении Главного разведывательного управления, ХФА. Чисто технически регистр был разделен на подрегистры, около сорока штук, содержащие данные о людях, событиях, закупках материала, бухгалтерские данные - в общем, все, что угодно, все, что требовалось содержать в порядке, учитывая основную деятельность управления - шпионаж. Терроризм - это, так сказать, хобби.
- Американцам, проводившим операцию "Роузвуд", удалось купить список всех зарубежных контактов ХФА. Все имена - начиная от классных шпионов и кончая разными полезными идиотами, - а вдруг пригодятся? Плюс имена агентов, которые работали не со Штази, а с их приятелями в КГБ и странах Варшавского договора - прилежные архивариусы на всякий случай зарегистрировали и их, - объяснил Берг.
Короче говоря, в регистре содержится сорок тысяч имен тридцати пяти тысяч человек. Разница объясняется тем, что некоторые зарегистрированы под несколькими именами, кличками и так далее. Так что ЦРУ приобрело длиннющий список имен - ничего другого там нет. Если потребуется узнать, в какой степени тот или иной носитель определенного имени сотрудничал с Главным разведывательным управлением, необходимо обращаться к другим регистрам с помощью кодов, ссылки на которые, правда, в списке тоже есть.
Проблема в том, что другие регистры в сделку не входили, американцам продали только этот список, и это имело определенные информационные последствия: к примеру, имя сверхсекретного супершпиона могло стоять на строчку выше или ниже какого-нибудь болвана, который, присутствуя на приеме в посольстве ГДР, подвыпив и расслабившись, сказал что-нибудь вроде: "А что, он славный мужик, ваш Хонеккер". Все зависело от буквы, на которую начиналась его фамилия.
- И что самое важное, - сказал Берг доверительно, - роузвудский регистр стал мощным оружием. Это был превосходный питательный бульон, на котором росла вся последующая разведывательная работа. А что касается самой операции, готов поставить на кон всю мою профессиональную гордость, она была абсолютно чистой… Может быть, единственной в своем роде из всех бесчисленных сделок с архивами Штази.
Юханссон и сам знал, что архив Штази за годы после развала ГДР дербанили почем зря. Сделки эти, впрочем, были не очень значительными, зато очень грязными.
- Они нашли золотую жилу, - добавил Берг. - Для таких, как ты и я, - золото чистейшей пробы. - И дружелюбно кивнул Юханссону.
Вот, значит как, подумал Юханссон со смешанным чувством. Он пока еще не привык к новому кругу общения. Ты и я… Кто это - мы?
Сложней обстояло дело с архивом СИРА.
- System Information Recherche der Aufkläring, - сказал Берг на безупречном немецком. - Система поиска разведывательной информации, - перевел он на всякий случай, хотя вовсе не был убежден, что его преемник на самом деле такой деревенский простак, каким выглядит. Надеюсь, не обидится, подумал он.
В архиве СИРА были не только имена шпионов, пособников и просто сочувствующих, а также данные, в чем именно заключался вклад того или иного агента в разведывательную работу. Проблема заключалась в том, что было совершенно неясно, насколько этим данным можно верить. Некоторые высокопоставленные чины в западных разведках утверждали, что весь так называемый архив СИРА - сплошной блеф и надувательство. Гигантская дезинформационная операция, где минимальный процент истинных данных служил лишь для маскировки ложных.
Берг с этим был не согласен. Они дуют на воду, сказал он. Интересно, кто бы мог дать такое задание - разработать и создать всеобъемлющую фальшивку? Восточный блок рухнул, и служб, которые могли бы этим заняться, просто не существовало. И в то же время, по его мнению, истинный архив СИРА подправлен и подчищен. И почти наверняка в нем содержится немало выдумок - причину нетрудно понять.
Когда ГДР не стало, сотне тысяч сотрудников Штази было вовсе не до смеха. В кулуарах только и говорили, сколько лет отсидки получит тот или иной товарищ по работе. Дома, в спальнях, задавали тот же вопрос себе. Все зависело от того, чем грозит им огласка архивных материалов. Их политические наниматели решили следовать принципу "спасение утопающих - дело рук самих утопающих" и предоставили Штази самостоятельно проследить, чтобы материалы, компрометирующие сотрудников в новых условиях, были уничтожены.
Открылись небывалые возможности: с одной стороны, укрепить свой собственный юридический фундамент, а с другой - заработать на несчастье бывших подельников или даже спасти (тоже, разумеется, не бесплатно) кого-то из них от предстоящего разоблачения. Времени было в обрез. Не надо было обладать глубоким аналитическим умом, чтобы понять, что, когда противник займет их место, будет уже поздно спасать шкуру, а уж тем более - заниматься вышеописанным бизнесом.