Водитель вставал медленно, словно земля под ним оказалась нетвёрдой. Но когда встал, я понял, что сейчас нетвёрдой земля станет для меня. Он смотрел на мою фигуру, как хищник раздумчиво смотрит на слишком мелкую добычу.
- У меня есть оружие, - предупредил я, не уточняя, что оно лежит в сейфе кабинета.
Со мной был только увесистый портфель. Я приподнял его, намереваясь прикрыться, как щитом. Неужели его не остановит моя седина, очки, возраст?…
Его остановил топот подбежавшего охранника школы:
- Гражданин Черенков! Это же следователь прокуратуры.
Напряжение с Черенкова скатилось. На лице вопросительное недоумение: бить меня или не бить? Ярость прорвалась словесно:
- Издеваться над ребёнком никому не позволю!
- Почему "издеваться"? - возразил я.
- Вера теперь лечится у психиатра!
- Лечится… Почему?
- После той истории в лесу.
- А какая история?
- Она не говорит.
- Гражданин Черенков, я как раз и хочу разобраться…
- Распустили преступность, а теперь разбираетесь?
Насчёт "распустили преступность" я был согласен.
Пострадавшие частенько злость с бандитов переносили на государство и его представителей. И правильно делали. В конце концов, мошенники, квартирное ворьё, фиктивные риэлторы, денежные пирамиды возникали в результате слабости государства.
- Гражданин Черенков, вы могли бы помочь следствию.
- Чем?
- Вам проще разговорить дочь, чем постороннему человеку.
- Неужели я буду втягивать ребёнка в какое-то следствие?
- Она же страдает…
- Без вас обойдёмся.
Родители охраняют нравственность детей. От следственных органов. Чего же они не охраняют от телевидения и СМИ где идут бесконечные убийства, стрельбы, мордобития, пьянства и сексуальные судороги?
- Гражданин Черенков, сколько лет вашей дочке?
- Скоро будет тринадцать.
- Она газеты читает?
- Да, молодёжные, а в чём дело?
- Например, в одной я вчера прочёл рекомендацию, как увеличить половой член.
- И что?
- Вам не захотелось схватить редактора за грудки и тряхнуть, как меня?
Его глаза были слегка навыкате. Теперь же они увеличились. Под давлением их взгляда я пошёл. Где-то я такой взгляд только что видел… Ага, взгляд выпученных фар его автомобиля.
9
Капитан выполнил курьерскую функцию: привёз из РУВД в канцелярию прокуратуры кипу деловых бумаг. И, само собой, зашёл к следователю Рябинину. С дружеским предложением:
- Сергей Георгиевич, помощь нужна?
- Сперва ответь, для тебя есть разница между мужчиной и женщиной?!
- В сексуальном значении? - засмеялся капитан,
- В оперативном.
- Не понял, Сергей Георгиевич… Палладьев любил беседовать со следователем не столько о преступности, сколько о жизни. О тех же самых женщинах. Правда, Рябинин считал, что девушки и женщины убывают, оборачиваясь девками и бабами.
- Игорь, кого тебе легче допрашивать: женщин или мужчин?
- Женщин симпатичных, мужчин нетрезвых.
- Капитан, добывать информацию в школе - как вязнуть в болоте. Нет логичных твёрдых суждений.
- Почему нет?
- В школе нет мужчин: женщины и дети.
- Как же… Да, физика ещё не нашли. Труд ведёт пенсионер…
- Ты ещё батюшку назови.
- А, физкультурник, - вспомнил Палладьев.
- Игорь, поговори с ним как спортсмен со спортсменом.
Капитан вышел из кабинета, удивившись, как он деликатно получил задание от следователя прокуратуры. Без всякой бумажной волокиты, по-дружески. Поговорить с учителем физкультуры как спортсмен со спортсменом, то есть как оперативник с гражданином.
Далее путь капитана лежал в одну дикую квартиру, откуда доставили в больницу пьяного с проникающим ножевым ранением. В квартире капитан уже побывал, чтобы выяснить, кто же ударил ножом. Он допросил всех участников застолья, девять человек. И получил девять версий. Задача не под силу Шерлоку Холмсу.
Дорога в эту квартиру лежала мимо школы. Почему бы не заскочить?
На спортплощадке шумели. Старшеклассники бросали мяч в баскетбольную корзину. Увидев Палладьева, преподаватель подошёл: - Милиции салют!
Руку он пожал тепло и сильно. Они удалились в сторонку. Капитан не знал, как к нему обращаться. По имени? Но ведь они не друзья и не товарищи. По фамилии неудобно, поскольку была она предельно смешной - Бесюк. Впрочем, они почти одногодки.
Отсалютовав, Бесюк разглядывал гостя вопросительно. Мол, зачем пожаловал. Начинать прямо с сути капитан не хотел: требовался какой-нибудь нащупывающий разговор.
- Михаил, растолкуй, поскольку ты спортсмен…
- Про мафию? - солидно хихикнул преподаватель.
Палладьев его хихиканье понял: считалось, что большинство спортсменов-силовиков попадают в шайки. Бесюку такое суждение казалось обидным: он боксёр и занимается интеллигентной работой.
- Миша, спортсмен родился в России, но в ней никогда не жил. Нашей страны не знает, проживает за рубежом, там учится или работает, женат на иностранке, по-русски говорит с акцентом… Почему же его считают Российским спортсменом?
- По ДНК.
- По анализам, значит?
- Если он выступает в российской команде…
- В российской команде и негры выступают. Бесюк не понимал, куда мент клонит. Палладьев разглядывал его, удивляясь габаритам. Наверняка тяжеловес. Но скоро вник, что массивный он не за счёт плеч, за счёт большой круглой головы, обритой до розового блеска. Видимо, он любил пивко: розовый блеск переходил в краснорожесть, отчего издали голова смахивала на гигантскую клюквину.
- Капитан, ведь пришёл не из-за спортивного разговора? - спросил он.
- Что там произошло с Тамарой Леонидовной?
- В их делах я полный даун.
Палладьев хотел переспросить, но догадался: болезнь Дауна, что-то вроде слабоумия. Короче, ничего он не знает.
- А что скажешь об учительнице?
- У физика губа не дура: смазливую подцепил.
- У них роман?
- Про роман не знаю, но дружба у них интимная.
- Это как?
- Трахает её изредка.
- Почему… изредка?
- Физических сил у физика маловато.
- Откуда известно?
- Это всей школе известно. Продолжить тему капитану почему-то расхотелось словно ему предложили заглянуть в чужую спальню. Но "хочется - не хочется" - принцип лодырей. Видимо, у физкультурника был иной принцип, и тему он продолжил:
- У физика губа не дура, но Тамарка - дура прикольная.
- В каком же смысле?
- Что она в этом физике нашла? Сексуальный недуг в очках.
- Миша, интеллигенцию не любишь?
- Почему же? Когда выпью сам бываю интеллигентным. - Он хохотнул так, что школьники оглянулись.
- Или женщин не любишь…
- Капитан, женщины отличаются друг от друга только одетые, а голые все одинаковые.
- На пьяный взгляд, - усмехнулся Палладьев.
Бесюк задышал тяжело и раздражённо, словно вышел на ринг. Капитан на всякий случай опустил руки вниз, придав им некоторую свободную готовность. Но тут же разглядел, что дыхание собеседника было не агрессивным, а затруднительным из-за очень узких ноздрей почти сплющенного носа. Неужели нос попал под боковые удары двух боксёрских перчаток?
- Опер, я три года состоял в браке, - сообщил Бесюк, чтобы доказать своё положительное отношение к женщинам.
- Развёлся?
- Ровно через три года до меня дошло, что у нас с ней не годовщина, а дедовщина. Тут она выкинула прикол: надумала сделать операцию на заднице.
- Уменьшить её?
- Наоборот. У неё задница была плоской, как сковорода. Не сексуальная. Я плюнул на неё и пользуюсь сексом коммерческим…
Капитан уже не слушал, отключившись. Что он разузнал для следователя? Сперва - что у Тамары Леонидовны нет кошки, а теперь - что у неё была любовь с физруком. Юмор, а не ценная информация.
10
Не всякую ложь я понимаю и тем более принимаю. Преступник извивается и врёт - это его способ защиты. А потерпевший? Ему-то зачем хитрить и умалчивать? Мы же с ним единоборцы, у нас общий враг…
Я отправился к учительнице и столкнулся с ней у парадного её дома. Она не остановилась и сделала вид, что меня нет. Я с трудом прыгал по ступенькам, поспевая за её лёгкой походкой, и нагнал, лишь когда она начала отмыкать дверь.
- Тамара Леонидовна, хотя бы выслушайте…
- Вы обманщик!
- Сейчас объясню…
- Вы не учёный, а следователь!
- Учёным-то быть легче, - буркнул я ни к чему.
Дверь открылась. Учительница шагнула в переднюю. Полумрак мне помог втиснуться. Она включила свет и ахнула:
- А я вас не приглашала. Вы же нахал.
У вешалки стояло креслице. Я прыгнул в него и уселся, потому что выпихнуть сидячего труднее, чем стоячего.
- Нет, Тамара Леонидовна, я следователь. Почему-то объяснение моего нахальства её удивило.
А я добавил:
- Вы меня тоже обманули.
- В чём?
- Во многом.
- Неужели? - чуть растерянно удивилась она. Разбираться в передней было неуютно. Учительница провела меня в комнату, где я постарался поскорее закрепиться в кресле и оглядеться попристальнее. Ничего не изменилось. Всё распотрошено, но ничего не собрано. Передумала уезжать?
- В чём же я вас обманула? - вырвалось у неё требовательно.
- Например, про кошку…
- Это так важно?
- Шея у вас до сих пор заклеена.
- Что вам до моей шеи?
- Умолчали про НЛО… - улыбнулся я, сглаживая глупость сказанного.
- Всякую ерунду собираете…
- Значит, НЛО не было?
- Неужели у вас нет вопросов серьёзных?
- Есть, Тамара Леонидовна. Почему скрыли, что с физиком у вас роман?
Она похожа на ромашку… Походя ударишь палкой по голенастому цветку, а он не оторвётся - лишь поникнет головкой до самой земли. Учительница перегнулась, как подсечённая ромашка.
- Сергей Георгиевич… вы подозреваете физика?
- В чём? - ухватился я.
- Его не в чем подозревать.
- Почему же он сбежал?
- Он не сбежал.
- А что?
- Не знаю.
Спроси о том, не знаю о чём… Шаг в темноте. При любом допросе есть очевидная веха - преступление. Здесь вроде бы и его нет. А что есть, не знаю. Нужно менять ракурс беседы. И я пустился в примитивный перебор, который на допросах обычно не применял из-за малой эффективности:
- Тамара Леонидовна, у вас есть враги?
- Если и есть, то я их не знаю.
- Эксцессы в школе?
- Не было.
- Родственники?
- Они живут в другом городе.
- Соседи?
- Мирные люди.
- Ну а любовь?
- Какая любовь…
Она растерянно оглядела комнату, словно поискала её - любовь. Что за любовь, которой стесняются? Я чего-то не понимал, поэтому спросил прямо, как выругался:
- С физиком были в интимных отношениях?
- Как вы смеете?
- У меня такая работа.
- Копаться в грязном бельё…
- А вы его не пачкайте! - вырвалось у меня.
- Разве пачкаю… я?
- Вы всё о себе. А о детях подумали? Одна девочка попала к психиатру. Другие ребята переживают, потому что им приходится врать. Не так ли?
- Разве…
- Они это делают ради вас. Защищают. От чего? Что произошло на этом пикнике?
- Дьявольский пикник, - прошептала Тамара Леонидовна.
Она встала. Мне показалось, что уйдёт, но, бессмысленно потоптавшись, села на прежнее место. Зачем вставала? Чтобы скрыть от меня нахлынувшие слёзы. Да их почти и не видел, потому что видел другое… Согбенную фигуру, словно уменьшенную в размере, помутневшую голубизну глаз, потускневший блеск волос, сжатые губы не имевшие сил разомкнуться для каких-то главных слов,
Я вскочил и уронил портфель на пол. И уже инстинктивно погладил её по плечу:
- Тамара, успокойся…
- Вы следователь… Ищите преступников…
- Прежде всего, ищу истину.
- Да? - изумилась она. - А зачем?
- Без истины трудно жить.
- О, Сергей Георгиевич… Пожилой человек… Неужели не знаете, что без истины трудно жить, а с истиной жить невозможно?
- Да, конечно, бывает, - отбурчался я.
- Сергей Георгиевич, если вы докопаетесь до истины, то мне будет только хуже. Поэтому я и хочу уехать.
- Почему "поэтому"?
- Потому, что вы до неё докопаетесь.
Выходило, я вредил ей. О том, что правда может погубить человека, мне известно. Расследовал не одно самоубийство, когда человек, узнав правду, накладывал на себя руки. Тем более надо докопаться и помочь ей. Именно "тем более". В её влажном взгляде я уловил скрытую просьбу и не удержался от суровости:
- Чёрт возьми, расскажите всю правду, и я помогу!
- Боюсь.
- Чего?
- Смерти.
- Ах, даже так… И что будете делать? Ждать её, эту смерть?
- Чтобы спастись, надо отмолчаться.
- А я, дорогая Тамара Леонидовна, чтобы спасти человека, должен искать.
Ромашка… Увядающая на глазах. Не росшая на лугу, а закатанная в стог сена. Я решил больше её не тревожить. Ей грозили убийством…
В этот же день я возбудил уголовное дело, что дало мне право на официальное расследование.
11
Папиллярные линии, сложнейшие анализы, детектор лжи, ДНК и ещё куча непроизносимых прибамбасов, которыми занимаются уже не оперативники, а люди в белых халатах. Палладьев знал способы проще и надёжнее - соседи.
Ему нужно подняться по лестнице, не столкнуться с учительницей, подойти к двери соседки, позвонить и попасть в квартиру.
До двери он добрался на полусогнутых и позвонил. Когда же спросили, кто пришёл, капитан замешкался. Громко не ответишь, поскольку дверь Тамары Леонидовны рядом. И он прошипел что-то насчёт фановой трубы, словно она только что рядом лопнула.
За дверью притихли. Капитан позвонил ещё. Голос спросил уже раздражённо:
- Да кто это?
- Из милиции, - дунул капитан в замок.
- А как докажешь?
- Удостоверением.
- Значит, дверь открыть? Нет, не открою.
- Гражданка, я капитан Палладьев.
- Нету доказательств.
- Позвоните в милицию…
- Лучше участковому, у меня есть телефон… Гражданка, которой по голосу было лет семьдесят.
Ушла. Капитан стоял, поглядывая на дверь учительницы. Минут через десять старческий крепкий голос сообщил:
- Никакого Оладьева в милиции нет!
- Да не Оладьев, а Палладьев. Спросите ещё…
- Ладно, заходи.
Его впустили. Если ей и было семьдесят, то выглядела она молодцевато. Стариков почти не стало, зато бабушки крепчали на глазах. Приказным голосом она велела:
- Пойдём.
- Куда?
- Как куда? В туалет.
- Зачем?
- Фановая труба в спальной, что ли?
Видимо, он скорее походил на сантехника, чем на сотрудника милиции. Капитан прошёл в туалет и осмотрел фановую трубу, постучав по ней шариковой ручкой. Нужен был плавный переход от трубы к соседке:
- Екатерина Павловна, жалобы поступают…
- На меня?
- На вашу соседку, на учительницу.
- О протечках?
- Якобы она шумит по ночам.
- Плюнь ты этому жалобщику в глаза. Тамара живёт тихо, как овечка. Дом такой, что каждый чих за стеной услышишь.
Они покинули туалет и встали в передней. Беседа не клеилась. Информации - ноль. О том, что учительница женщина порядочная, было известно. Почему бы этой старушке не предъявить удостоверение и не расспросить о соседке в открытую? Как раз потому, что учительница - женщина порядочная, и не хотелось позорить её в доме. Если только вскользь.
- Екатерина Павловна, мне не ясно…
- С трубой, что ли?
- К ней мужчины ходят? - спросил капитан вскользь.
- Вместе с женщинами.
- В каком смысле?
- Человек по двадцать за раз.
- Гости, что ли?
- Школьники обоюдного пола.
- Екатерина Павловна, я спрашиваю про мужчин настоящих.
- Да где они, настоящие-то?
Капитан понял, что ничего он не разузнает. Зацикленная бабка. Лишь бы не дать воли врагу оперативника - раздражению. И сесть не предложила. Это в сериалах ментам кофе наливают.
- Екатерина Павловна, тут непонятка… Молодая, красивая, образованная… И одинокая?
- У них в школе мужиков нет.
- Есть же общественные развлекательные места.
- Не ходить же ей туда с голым животом? Ведь учительница…
- Неужели и гостей не бывает? Тех же учителей…
Бабушка, скорая на язык, не ответила. Почему? Говорят, следователь Рябинин может читать по лицу, как по писанному. Капитан начал вглядываться в лицо старой женщины с пристальностью близорукого. Морщины, вялая кожа, на лбу жиденькая кисея седых волос… То ли в морщинах, то ли в ниспадающей кисее, но Палладьев высмотрел. Старушка либо что-то скрывала, либо не могла чего-то вспомнить.
- Слушаю-слушаю, Екатерина Павловна, - подбодрил он.
- Не знаю, говорить ли…
- Неужели молчать? - шумно удивился капитан. Физиогномистика не совсем получилась: женщина не скрывала и не вспоминала - она сомневалась в своей информации:
- Обычно у неё тихо, а недели две или больше слышу - У Тамары гудят…
- В смысле, выпивают?
- Два голоса, мужской и женский хотят друг дружку перекричать, как в телесериале.
- И о чём шла речь?
- Слов не разобрать.
- Может, тоже пришли из ЖКХ насчёт фановой трубы?
- Базарили о школе, Тамара его по имени звала.
- Какое имя?
- Хоть убей, не запомнила.
С полчаса капитан будоражил её память, называя мужские имена. Ей не вспомнилось. Но перед уходом на её лице он вычитал какое-то желание, разумеется, информационное. Старушка ему напомнила бутылку с кефиром, которую он никогда не мог вытрясти до конца.
- Ну, Екатерина Павловна?!
- Дурь слышала…
- Я за нею и пришёл, - заверил Палладьев.
- Он уже выходил, дверь приоткрыл. Ну и я случайно приоткрыла. И мужик как бы попрощался: "Неужели легче умереть, чем со мной переспать?" Слышать это слышала, а самого мужика не видела…
Капитан бежал по ступенькам, как под гору катился. Он раскрыл тайну, над которой Рябинин страдал не один день. Раскрыл с обидной простотой…
Тамара Леонидовна говорила с человеком из школы и называла его по имени. С человеком, с которым у неё был роман. С физиком. У них и ссора произошла на сексуальной почве. "Неужели легче умереть…"
Вот почему физик пустился в бега.