В половине двенадцатого я привычно вылезла в окно. На мне красовался мой обычный чёрный костюм. В половине первого заняла пост у ворот кладбища. Тучи то и дело закрывали луну. Трещали цикады, несколько раз ухнул филин. Противно проблеял козодой. Последней каплей, заставившей меня дрожать осиновым листом, раздался вой волка или собаки. Со страха голова у меня соображала плохо.
Я маялась у ворот погоста: "Нужно было позвать с собой Серегу, хотя теперь и ему не доверяю".
У страха не только глаза велики, но и большие чуткие уши имеются. Мне казалось: шуршит и осыпается земля в могилах и вот-вот на свет выйдут покойники-зомби. Слышалось даже шуршание чьих-то шагов. Я стала поминутно озираться вокруг. Кусты за спиной зловеще шевелили листвой. Ощущение, что я здесь не одна, усиливалось с каждой минутой. С низины по дороге медленно пополз туман. В этой белесой мгле мелькнуло что-то белое. Метрах в пятидесяти от меня появилась плывущая по воздуху Алёна. Я готовилась к встрече с сестрой, но всё равно вздрогнула при её появлении. Какой-то странный глухой голос донёсся до меня:
– Настя, ты в опасности, уезжай.
Совладав со страхом, на подгибающихся ногах я рванулась к ней и, запнувшись, упала. Не обращая внимания на ушибленные коленки, закричала:
– Кто убил тебя?
Светлый силуэт сестры растворился в воздухе. Я забегала по дороге взад вперед, надеясь увидеть её снова.
"Почему привидения говорят загадками? Почему не скажут ясно и точно, всего два слова – имя и фамилию злодея?" – расстроилась я.
За спиной в кустах послышался треск и на дорогу вывалился Серега.
– Ты следил за мной? – удивилась я. Страх мгновенно улетучился при виде его поцарапанной физиономии. Где логика? Я же решила ему не доверять, а теперь радуюсь его появлению.
– Охранял, – ответил он и, прихрамывая, направился ко мне.
– Что-то многовато развелось охранничков, – усмехнулась я. – Лучше бы помогли найти убийцу сестры. Чего хромаешь?
– Ногу отсидел. А комары в кустах всю рожу искусали. Послушай, разве твою сестру похоронили?
– Нет. Тело ещё не отдали родителям.
– Тогда почему она появляется здесь? А не на берегу реки, где её ударили по голове? Или аура кладбища притягивает покойников?
Мне не понравился цепкий подозрительный взгляд Сереги, сейчас он менее всего походил на весёлого алкоголика.
– Я возвращаюсь в село. Ты со мной или будешь бродить по кладбищу?
– Вообще-то я собирался на ночной клёв.
Мы спустились по дороге вниз. На повороте в улицу Серега вытащил из кустов удочки и рюкзак.
– Шёл к реке, когда увидел ниндзя, направляющегося к кладбищу. Подумал: до чего же неугомонная девчонка, надо посторожить, чтоб ничего не случилось. Ну ладно, я пошел, до дома близко, сама дойдешь. А почему меня не позвала на ночную прогулку. – Его глаза блеснули в свете луны.
Я поежилась и стала подбирать слова.
– Э-э-э…
– Понятно. Ты меня записала в подозреваемые? – улыбнулся Серега. – Весьма польщен. Боюсь, вынужден тебя разочаровать. К убийствам не имею никакого отношения. – И он посмеивалась, пошел назад к реке.
А я решила больше не искушать судьбу и вернуться к дому бабы Поли. Я открывала щеколду на калитке, когда сзади послышался шорох. Мне показалось: моя голова разлетелась на куски. Очнулась я от того, что кто-то хлопал по моим щекам.
– Настя, открой глаза, – послышался незнакомый голос. – Удар пришёлся по касательной. Тебе очень повезло.
Голова гудела, как колокол.
– Кто вы?
– Друг Ильи. Иннокентий. Лежите спокойно, не волнуйтесь. Не тошнит? В глазах не двоится?
Я сосредоточилась и в неярком свете луны увидела полное, добродушное лицо молодого мужчины.
– Не тошнит, но в глазах искорки, – прошептала я.
– Илья пытается догнать человека, напавшего на вас. Мы гуляли по улице и случайно увидели, что кто-то ударил вас по голове. Когда подбежали, мужик задал стрекача.
Вернулся запыхавшийся Илья.
– Не догнал. Явно житель Вереево: хорошо ориентируется на местности, – сказал он, пытаясь отдышаться. – Ну как наша бедолага?
– Темно. Видно плохо. Я нащупал только небольшую шишку. Кожа не лопнула. Мы его вовремя спугнули.
– Вы уверены, что это был мужчина?
Я села и потрогала шишку на затылке. От боли втянула воздух сквозь зубы.
–У тебя на примете есть обиженная тобой женщина? – развеселился Илья.
Я сердито вскинула голову и снова охнула от боли. Илья посерьёзнел.
Точно, мужик. Роста выше среднего, крепкого сложения. Во всем чёрном, как ты. На лице маска или чулок.
– Настя, почему ты бродишь ночами, да ещё в таком виде?
Мужчины вдвоем аккуратно подняли меня на ноги.
– Ходила на кладбище, хотела увидеть сестру, – буркнула я.
– Что! – хором воскликнули мужчины.
– А что такое? Я её уже два раза видела, но поговорить не удается. Сегодня и Серёга её видел. Мне не померещилось. Призрак Алёны появился на дороге, ведущей к погосту.
– Всё-таки по голове тебя стукнули сильнее, чем я подумал. – Илья жалостливо посмотрел на меня.
– Если мне не верите, спросите Серёгу, – обиделась я.
– Такой, небольшого роста балагур-весельчак, не расстающийся с бутылкой водки? – спросил Иннокентий.
Я обрадовалась:
– Вы его знаете?
– Знаем. Лучше, чем хотелось бы, – усмехнулся Илья. – Настя, пожалуйста, не ходи больше одна ни ночью, ни днём. Мы думаем, ты таки заинтересовала убийцу, и он выбрал тебя следующей жертвой.
– Вы не отдыхающие… – Я покачала головой. – Кто вы? Может, скажете правду?
Мужчины переглянулись.
– Хорошо, – начал Иннокентий. – Давайте присядем на лавочку под сирень, а то отсвечиваем у калитки, как фонари.
Мы переместились на лавочку. Я постаралась сесть от них как можно дальше, на самый край.
– Мы из ГНК, оперативно следственной группы по борьбе с наркотиками. Я Илья Перегудов, а его зовут Иннокентий Славин.
– Серёга тоже ваш?
– Нет, Настя. – Лицо Ильи стало строгим. – Он из другого лагеря. Серёга профессиональный дознаватель из криминальных структур или банды, называй, как хочешь. Сергей Петрович Прянишников. Его можно назвать следователем мафии. Он занимается розыском людей, похищенных ценностей, слежкой. Официально работает частным сыщиком. И ему от тебя что-то нужно. Не догадываешься что?
– Нет. Думала он просто интеллигентный пьяница с лёгким характером. – Я не сумела справиться с эмоциями – на моем лице отразился страх и недоумение.
– Настя, не скрывай ничего. Дело очень серьёзное. Это не игрушки. Твоё переодевание в ниндзя просто детство. – Перегудов показал на мой чёрный костюм.
Меня захлестнула обида. Илья, не обращая внимания на мое сердитое сопение, продолжил:
– Твоя сестра и её дружок были в их банде курьерами, перевозили наркотики. Тебе что-нибудь об этом известно?
– Нет. А Серёга убийца? – Меня почему-то сильно это волновало.
– Прянишников не мокрушник. Его нанимают для розыска пропавших людей или, как в нашем случае, наркотиков.
Я облегчённо вздохнула. Илья закатил глаза: мол, ненормальная, что с неё возьмешь. Значит, Серёга ищет украденный Алёной и Вадимом героин.
***
Я вертелась в кровати с боку на бок. Сон бежал от меня куда подальше. От дум пухла голова. Кому рассказать про наркотики? Конечно, я не собираюсь на слово верить Илье и Иннокентию. Позвоню Егору Петровичу и всё выясню о них. Если отдать наркотики полиции, сестра даже мёртвая точно окажется наркокурьером. Я поняла: они только подозревают её и Вадима, но доказательств нет, поймать с поличным их не сумели. Умом понимала, как правильно поступить, но не хотела подставлять Алёну. Мое молчание делало меня соучастницей их преступления, но как только я представляла потрясённые лица родителей, вся решимость тотчас покидала. Поэтому, я как страус, прятала голову в песок. Отдав наркотики Серёге, можно конечно отвязаться от банды навсегда. Они явно ищут пропавший у них товар. Но, во-первых, они могут не поверить, что я не знала о делах Алёны, а во-вторых, наркотики несут смерть – не желаю в этом участвовать. За окном послышался шорох и чьи-то шаги. Ужас, охвативший меня на секунду, сковал тело. Но потом я вскочила и захлопнула открытое настежь окно на шпингалет. Почти до утра я не смыкала глаз от переживания и волнения. Как поступить? Что делать? С этими вопросами и заснула под утро.
На кухне я появилась в одиннадцать часов дня. Запила водой болеутоляющее. В висках пульсировала боль. Баба Поля неодобрительно покосилась на меня, но промолчала. Сегодня блинчиками меня не угощали. Когда я допивала мой любимый брусничный чай с бубликами, она не выдержала:
– Хочу рассказать, что произошло с моей девочкой.
Я отодвинула от себя кружку, перестала хрустеть бубликами. Полина Андреевна присела к столу. Её пальцы судорожно смяли кухонное полотенце.
– Она покончила с собой, прыгнув с обрыва в Чёртовом урочище.
– Вы уверены, что она сама прыгнула? Ей не помогли?
Баба Поля глянула на меня глазами полными боли и горя.
– Света оставила записку… Тело моей девочки нашли через два дня после её гибели. Его прибило к берегу метрах в пятистах от пляжа. Я хочу тебя предостеречь. Настя, не связывайся с Матвеем. У него нет сердца. Моя доченька была счастлива, работала, собиралась замуж, но однажды встретила Ангела. И… как с ума сошла. Они учились в одной школе, только Матвей на три года её младше. В школе Света не обращала на него внимания, никого кроме своего парня не замечала. А тут на этом бабнике будто свет клином сошелся. Сама мне призналась в этом. До встречи с Матвеем Света была доброй весёлой девушкой, а после стала раздражительной, злой. Всё не так, всё не по ней. Я не знаю, сказала она своему жениху или нет, что полюбила другого. Про записку я никому не говорила. Сообщила только участковому – попросила не распространяться о ней. И так в селе решили: у моей девочки поехала крыша. А она не смогла выдержать холодности и безжалостности Матвея. Её нежная душа нашла выход. Света остудила сердце, прыгнув в ледяную воду. После смерти моей девочки её жених так горевал… по-моему, он сам съехал с катушек. С тех пор ничего кроме дома и работы для него не существует. Никуда не ходит, ни с кем не дружит. Запрется в своей комнате и всё вечера и выходные читает книги или смотрит телевизор. На работе его ценят. Смирный, работящий, безотказный. Золото, а не мужик. К тому же не пьет и не курит. С виду живой человек, но… душа его умерла вместе со Светочкой. А во всем он, Матвей, виноват, играючи две судьбы разрушил.
Во время рассказа Полины Андреевны я заметила: она старательно избегает назвать имя жениха дочери.
– Баба Поля, а кто был парнем Светланы?
– Незачем трепать его имя, – рассердилась старушка. – Он ещё молодой, вдруг сможет забыть Свету и наладит свою жизнь.
Я удивилась вспышке её гнева, как мне показалось, на пустом месте. Какой смысл делать из этого тайну, если захочу узнать, поинтересуюсь у Александра Васильевича. Только зачем мне это?
– Какого числа умерла Светлана? – Я уже знала, но лучше уточнить лишний раз.
– Пятого мая не стало моей кровиночки.
– Скажите, Света была в положении?
Баба Поля побледнела.
– Неужели Александр Васильевич не сдержал слова.
– Не волнуйтесь, участковый мне ничего про вашу дочь не говорил. Я сама сопоставила факты. Значит, была беременна. И кто отец её ребенка?
– Матвей! Кто же ещё. Поиграл и выбросил, как испорченную игрушку. – Глаза Полины Андреевны горели ненавистью, и если бы ей сейчас повстречался Ангел, он бы сгорел в огне этого чувства.
– Но точно вы не знаете?
Лучше бы я этого не говорила. Бабушка вскочила, смахнула кружку с недопитым чаем на пол, а потом в гневе рванула тонкое кухонное полотенце, разорвав его пополам.
– Ты думаешь, моя Света шлюха, и спала не только с Матвеем?
У меня заныло сердце. Неужели оно обманулось, приняв безжалостное чудовище, за прекрасного принца?
– Бог с вами, Полина Андреевна, я просто спросила. Записку действительно написала ваша дочь? Графологическую экспертизу делали?
–Зачем? Что я, почерк своей дочери не знаю!
– Его мог подделать убийца.
Баба Поля недоуменно посмотрела на куски полотенца в своих руках.
"А старушка-то плохо контролирует себя в гневе", – подумала я.
– Я не пойму, к чему ты клонишь? – Полина Андреевна насупила белёсые брови.
– Погибшие девушки, кроме моей сестры, в её случае я не знаю, были беременны. Смерть троих наступила в Чёртовом урочище, то есть там же, где якобы покончила самоубийством ваша дочь. А вдруг её убили?
– Ты думаешь, она стала жертвой маньяка?
– Предполагаю. Вы записку сохранили?
Полина Андреевна покосилась на пол, переступила через лужу и отправилась к себе в комнату. Вернулась она с небольшим клочком бумаги в руке.
Я взяла у неё обычный тетрадный листок в клеточку.
"Мама прости, так жить больше не могу. Без любви я ничто. Ухожу в лучший мир. Корми кошку".
– Что за кошка? – поинтересовалась я.
– Понятия не имею, у нас не было кошки. – Полина Андреевна выбросила разорванное полотенце в мусорное ведро, достала из шкафа целое и повесила на крючок возле мойки. Вытерла лужу на полу.
– И вас это не насторожило? Её могли заставить написать или это не она вовсе писала? Можно, я отдам записку следователю?
– Неужели моя девочка не бросала меня? – заплакала баба Поля.
– Это всего лишь предположение, – перепугалась я. – Вдруг, ошибаюсь.
***
– Егор Петрович, нельзя ли отправить эту предсмертную записку на экспертизу, а это тетрадь по литературе дочери бабы Поли – Светланы. Мне дала хозяйка.
– Настя, я просил тебя не бродить по лесу. Ты не слушаешься. Илья Перегудов рассказал, в какой переплёт ты чуть не попала. – Следователь выровнял стопочку бумаг на столе.
– Положим, вы тоже многое от меня скрыли. Оказывается, ваши люди следили за мной, – проявила я свою осведомленность.
– Они не мои люди, а сотрудники ГНК.
– Чего? – Я второй раз слышала эту аббревиатуру.
– Группа по борьбе с организованной преступностью. А они оперативники из отдела по борьбе с распространением наркотиков. Хотя мне кажется, что Иннокентий Славин из ОП – отдела прослушки. Я же следователь из убойного. У нас разные функции и задачи. Но вот в случае с твоей сестрой наши интересы совпали.
– Но вы знали, что они за мной следят?
– Конечно. Наши дела пересеклись. И я рад, что они присмотрели за неуёмной мисс Марпл местного разлива. У меня всё люди заняты, нам некогда бегать за тобой по лесу. Что за бумажку ты притащила?
Я принялась рассказывать, выложила Егору Петровичу всё, что узнала, присовокупила и свои предположения. Он внимательно выслушал и наконец забрал у меня тетрадный лист.
– Это называется притягивать факты за уши. Настя, даже этот клочок нужно правильно оформить, а его уже лапали все, кому не лень. Пятнадцатое июля через два дня. Поумерь свой исследовательский энтузиазм.
– Егор Петрович, вы знали, что Серёга мафиози?
Следователь поперхнулся.
– У кого-то языки совсем без костей.
Я погрустнела. И печально посмотрела на него.
– А я с ним водку пила.
Егор Петрович округлил глаза.
– И как ты только всё успеваешь?
***
В четыре часа вечера возле дома бабы Поли остановился мотоцикл. Мужчина снял шлем, расстегнул ветровку. Я глядела на него через сетчатый забор. Матвей почувствовал взгляд и посмотрел в мою сторону.
– Привет. Собралась?
– Что бедной девушке собираться? Только подпоясаться.
– Тогда поехали.
Я ждала Ангела на лавочке во дворе, неподалеку баба Поля пропалывала цветочную клумбу. Она молча слушала наш разговор. Лицо женщины выражало целую гамму чувств: ненависть, обиду, злость. Я поднялась, повесила сумку на плечо и, обращаясь к старушке, сказала:
– Попробую заработать немного денег. А ваши предупреждения я помню.
Матвей увидел, с кем я разговариваю, вежливо поздоровался с хозяйкой дома. Полина Андреевна отвернулась.
Турбаза "Серая Сова" расположилась в лесу. Уютные деревянные дома построили, не затрагивая высоких старых деревьев. Попытка сохранить природную красоту леса удалась, и коттеджи вписались в лесной пейзаж идеально. Дорожки, посыпанные песком, петляли между домами. Матвей подвез меня к зданию больше и выше остальных построек.
– Это столовая, а в дождливую погоду танцзал и клуб по интересам в одном лице. За столовой удобная крытая площадка со сценой, там и будешь вести уроки танцев. Вчера вечером я объявил: занятия начинаются в семнадцать ноль-ноль и продолжаются два часа, то есть до ужина. Мы сдвинули программу наших экскурсий. Сколько будет длиться один курс занятий, решишь сама, но я рекомендую тебе уложиться в две недели, обычно на такое время приобретаются у нас путевки.
Мы обошли столовую, и я увидела сцену с крышей в форме ракушки, перед ней несколько рядов деревянных скамеек, покрытых светлым лаком.
– О-о-о, здесь даже комната для переодевания имеется, – удивилась я.
– А как же. Мы иногда приглашаем сюда артистов, – он улыбнулся. – Смотря какие гости находятся на турбазе. Некоторые способны заплатить звездочкам второго ранга из Москвы, чтобы устроить себе праздник и потешить самолюбие.
– А музыка? Я, конечно, захватила диски с собой, но у меня крохотный магнитофон.
– Здесь всё подключено. Почти каждый вечер наши отдыхающие до одиннадцати часов вечера поют в караоке или организуют дискотеку.
К нам подошли несколько женщин и девушек.
– Матвей, из мужчин пока никто не изъявил желание танцевать. Как быть, мы без партнеров? – сказала, немного растягивая слова, уже знакомая мне блондинка.
– Милые дамы, всё вопросы к Насте, она ваш учитель, а я ухожу, у меня дела.
И он оставил меня наедине с моими будущими ученицами. Я оглядела женщин: только трое из десяти не имели лишнего веса. Остальные отличались изрядной пышностью форм.
– Если у кого-то имеются противопоказания к интенсивным физическим занятиям: повышенное давление, слабое сердце, хрупкость костей? Скажите мне сразу и откажитесь от занятий. А теперь я хотела бы с вами познакомиться. Заранее прощу прощения, если не сразу запомню ваши имена.
Женщины по очереди представились.
Рыжеволосая, небольшого роста Дина ответила за всех.
– Не волнуйтесь, Настя. Мы здоровы, как лошади и нам не помешает немного взбодриться.
– Предлагаю сначала разучить пару сольных танцев. Партнеры нам не понадобятся. Потом вы сможете продемонстрировать умение танцевать на вечеринках, свадьбах, днях рождения, – сообщила я.