– Леший должен был напоить её чаем со снотворным и просто подождать, когда она уснет. Что пошло не так? Кто мог его шарахнуть по башке? – воскликнула невидимая мне женщина.
"Не била его по голове", – возмутилась я про себя.
Вырубив Лешего электрошокером, я нечаянно наступила на пакет, лежащий рядом. Под ногой что-то треснуло, теперь поняла: это был термос с чаем. Только… если он должен был накачать её снотворным, зачем душил? Я перестала дышать, прислушиваясь к разговору.
– Вот и узнаем у него. А ну-ка позвони ещё раз. Видимо, мы с ним разминулись. – Послышался грудной, с приятной хрипотцой, голос второй женщины.
Такие голоса ещё называют сексуальными, а его обладательницы злят меня сильнее всего.
– Варька, он не отвечает. Вот гад! Отключил телефон.
"Коллеги Лешего по цеху нарисовались, – поняла я. – Однако они не послушались и отправились на его поиски".
Наконец звуки смолкли, я вылезла из кустов и напоследок решила посетить местное кладбище. Почему бы не проверить расхожую байку: якобы не упокоенные души безвременно погибших бродят ночами и взывают к отмщению. Я бы их внимательно выслушала и даже несильно визжала от ужаса. Мне любые сведения пригодятся. Вот и Бунин сказал:
Нет, мертвые не умерли для нас!
Есть старое… преданье,
Что тени их, незримые для глаз,
В полночный час к нам ходят
На свиданье.
Мне нужно увидеть эти незримые тени и расспросить их о маньяке.
Я не прошла и половину пути, как снова услышала голоса и цокот копыт. Шумное, однако, местечко это село. Все бродят, не спят ночами. Я уже по привычке спряталась за кустами и посмотрела на дисплей телефона. Мама родная, три часа ночи. На дороге показались всадники. Спасибо луне: я их прекрасно разглядела – это был Ангел и мужчина, сегодня сопровождавший группу туристов на конной прогулке.
– Олег, мы не поторопились с новым маршрутом? Мне кажется, он немного труден для неподготовленных людей, – сказал Ангел. – Даже мы затратили времени больше, чем предполагали.
– Нормалёк, эта группа сама попросила маршрут большей сложности. Уж больно заказ хороший, не хочется упустить. Нужно сделать всё, как надо, – ответил мужчина, названный Олегом.
– А когда мы делали по-другому? – В голосе Ангела прозвучало удивление.
– Не мы. Ты. Кто в последний раз был с дамами букой? – хмыкнул Олег.
– Надоело. Они думают: заплатив за экскурсию, покупают и экскурсовода в придачу.
– Больно ты, Матвей, стал привередлив. Два года назад таким разборчивым не был.
– Тогда я не знал, что силиконовые красотки, как спички в коробке, похожи одна на другую, – буркнул Ангел.
Я изо всех сил напрягала слух, но всадники уже отъехали далеко от моих кустов. И хотя звук их голосов в ночной тишине слышался ещё какое-то время, слов я уже не могла разобрать. Так, значит, Ангела на самом деле зовут Матвеем. Оба мужчины водят экскурсии на лошадях и совершают пешие походы по маршрутам. А где-то неподалеку находится турбаза и конюшня. Я вышла на дорогу и постояла в раздумье. Пожалуй, для одной ночи приключений достаточно.
"На кладбище всегда успею", – невесело подумала я и побрела в село, придерживаясь обочины и спасительных кустов.
Недалеко от дома бабы Поли чуть не налетела на весёлую компанию, пытаясь на слух обойти людей. На детской площадке в грибке-песочнице расположилась молодежь: трое парней и две девушки. Они сидели на низеньких бортиках песочницы со стаканчиками в руках.
Ё-мое! Придется их как-то обойти. Через час окончательно рассветет, а я в своем чёрном прикиде. Распугаю всех местных жителей-жаворонков.
– После пятидесяти жизнь только начинается. Поэтому я разливаю ещё по пятьдесят грамм, – произнес крупный парень, плеская тёмную жидкость в протянутые ему стаканы.
– Долго мы вас, девки, уговаривали, но после того, как я сломал зуб, а Коля штопор, наконец, вы перестали отнекиваться и пожалели нас, – добавил невысокий щуплый парень.
– Ребята, а вы слышали, что в реке нашли утопленницу. Говорят, снова маньяк объявился, – произнесла одна из девушек.
Я, собиравшаяся уже обойти компанию, насторожилась. Душа замерла и похолодела. Все-таки я надеялась на чудо. Хотелось верить: Алёна жива! Неужели нашли сестру?
– Хорошо, что маньяк выбирает только приезжих, мы можем не волноваться, – спокойно заметила другая девушка.
Щуплый парнишка встал, расправил впалую грудь и поднял стакан.
– Дамы, мы бы вас защитили, даже жаль, что в этом нет необходимости.
– Не скажи. Хотя убиты приезжие, но жили-то в Вереево. Детдомовка собиралась хатку купить, а другая за местного замуж собиралась и до свадьбы жила на квартире у бабы Поли. Так что эти двое почти нашими уже были, – возразила защитнику одна из девушек.
– Но родились-то они не здесь, значит, не местные. Своих маньяк не трогает, – стоял на своем рослый парень.
"Какой патриот сыскался", – от злости у меня перехватило дыхание.
***
Проснулась я от стука в дверь, посмотрела на часы – десять утра. Какого чёрта! Протирая глаза, распахнула дверь. На пороге стояла баба Поля. Она посмотрела на моё заспанное лицо и улыбнулась.
– Горазда же ты спать. Иди завтракать. Я снова блинчиков испекла.
– Баба Поля, не надо меня кормить! Вы и так мало за комнату взяли. Мне удобнее приготовить самой.
– Сделай приятное бабке, одной-то кушать нет никакого удовольствия. А ты соня, легла рано – встала поздно. – Старушка пытливо посмотрела на меня.
– Слишком вымоталась, сдавая экзамены, – скорчила я жалобную мину.
После по-райски вкусных блинов меня снова потянуло в сон.
– Настенька, а ты не больна? – заволновалась хозяйка, видя мои героические усилия, держать глаза открытыми.
– Нет. Просто переела и теперь лень двигаться. У вас такие вкусные блинчики – чуть язык не проглотила.
Баба Поля улыбнулась:
– Правда? Ну ладно, иди подремай, видно и правда, замучили тебя учебой.
"Интересно, сколько времени продлится действие зелья?" – зевая, подумала я и улеглась на кровать. Перед чаем с блинами я съела ложку Феодориного варенья. Проснулась я свежая и отдохнувшая. Посмотрела на часы и не поверила глазам – прошло всего полчаса.
Из своей комнаты позвонила следователю.
– Егор Петрович, я услышала о девушке, выловленной из реки. Её уже опознали?
– Настя, а откуда ты узнала? Утопленницу обнаружили только вчера вечером в половине десятого – В трубке слышался шум двигателя машины.
– Случайно услышала от местных жителей. Я сейчас нахожусь в Вереево.
– Этого ещё не хватало. Я еду в село, подходи через час к опорному пункту. Если не боишься, посмотришь на пострадавшую. Или лучше на опознание отца вызвать?
– Не нужно. Я приду. – К горлу подкатил ком, руки похолодели.
Я привела себя в порядок и вышла из дому. Полина Андреевна лущила горох, сидя на маленькой скамеечке.
– Прогуляюсь, – пояснила я, видя её недоумение.
Дорогу до местных пинкертонов я спросила у прохожего, пока мне ничего не хотелось говорить хозяйке дома. На улице дважды попался на глаза полный не видный мужичонка в круглых очках. Я бы не обратила на него внимания, если бы не натолкнулась на его очень внимательный и сверлящий взгляд, резко контрастирующий с внешностью скромного и робкого интеллигента. У меня мороз прошел по коже от этого взгляда. От интеллигента исходила нешуточная угроза. Я одернула себя. Вот так и начинается паранойя. Невысокий, аккуратный мужчина в тщательно отглаженной одежде меньше всего походил на убийцу, скорее на учителя.
"А ты, конечно, в курсе, как выглядят убийцы", – прозвучал внутренний голос.
Одноэтажное приземистое здание совсем не украшала неопрятная серая штукатурка "короед". Решетки на окнах и стальная дверь красоты не добавляли. Правда, дверь была гостеприимно распахнута настежь.
Поднимаясь по ступенькам в опорный пункт полиции, я почувствовала на себе ещё один необычный взгляд: трезвый, оценивающий, у забулдыги, сидящего на скамейке. Так, спокойно! Мужичок сильно смахивал на любителя заложить за воротник.
"Может, и его начнешь подозревать? – укорила я себя. Вокруг одни маньяки. А разве нестранно, что алкаш сидит на лавочке возле полиции? Нестранно. Захотел посидеть, вот и сидит".
Я прошла по коридору, читая таблички. Оказывается, здесь есть котельная, камера предварительного задержания и какая-то комната под названием КВД, возле двери с табличкой "Участковый" я притормозила. Ладони вспотели, сердце забилось быстрее. Ой, как не хочется входить! Взяв себя в руки, отворила дверь и вошла в кабинет.
– Присаживайтесь, Зима. – Следователь хмуро посмотрел на меня. – Прежде всего, Настя, отругаю тебя. Ты зачем приехала в село? Неужели не понимаешь, что здесь опасно!
– Егор Петрович, я осторожна. Мне просто необходимо было приехать сюда. – Дрожь в руках не унималась. Я вытерла мокрые ладони о джинсы и зажала кисти между коленей.
– Зачем тебе нужно было ехать сюда? Надеюсь, ты не собираешься сама выяснять, что произошло с Алёной?
– Собираюсь, – буркнула я и сердито посмотрела на следователя.
– О Господи! – вырвалось у него. – Ты просто напрашиваешься, чтобы преступник обратил на тебя внимание. А у меня нет людей для охраны сумасбродных девиц. Соберись, я покажу тебе несколько очень неприятных фотографий. А ты, если сможешь, скажешь – это Алёна?
– Но я думала, что буду опознавать тело.
– Его ещё вчера увезли в городской морг. Фотографий будет достаточно. А если окажется, что нашли Алёну, вызовем твоего отца. – Он разложил передо мной на столе жуткие фото.
У девушки на снимках не было лица – сплошное кровавое месиво. Прекрасно сохранились только красивые светлые волосы очень похожие на волосы сестры. Фигура, телосложение тоже вроде бы её.
– Что скажешь?
– Не знаю. Тут нечего опознавать, – растерялась я. – Одежда на ней осталась?
Егор Петрович недовольно нахмурился и нехотя обронил:
– Нет. У Алёны были особые приметы: родинки, тату, шрамы?
– Я давно не видела сестру раздетой… с детства, но заметных родинок на теле Алёны точно нет. Она очень гордилась этим, и считала свою кожу идеальной. На щиколотке правой ноги Алёна всегда носила золотую цепочку с тремя колокольчиками. При ходьбе они тонко звенели. Вадим ещё смеялся: буренушка наша звенит колокольчиками.
Следователь протянул мне ещё пару снимков
– Такая цепочка?
Я ахнула и зажала рот рукой. Крупный план щиколотки утопленницы – цепочка с колокольчиками, очень похожая на ту, что носила сестра. И тут я вспомнила:
– Была родинка у Алёны, её скрывали волосы… за правым ухом, – я взмолилась про себя: "Пусть её не окажется у этого тела… пусть".
Егор Петрович протянул мне ещё одно фото. Волосы у девушки откинуты и за правым ухом четко виднелась темная родинка средних размеров. Я стиснула зубы: сомнений не оставалось – это Алёна.
– Боже мой! – Я все-таки надеялась на чудо и зря. Меня затошнило. – Можно я выйду? Мне что-то нехорошо.
– Иди.
Я встала со стула и, с трудом переставляя непослушные ноги, добрела до двери. – А группа крови тоже совпала? – Наверно, на моем лице следователь увидел остатки надежды.
– К сожалению да. Может тебя проводить?
Я покачала головой.
–Уезжай, Настя, отсюда и побыстрей.
Тошнота подступила к горлу, во рту стало кисло и горько. Я еле успела забежать за угол здания, как меня вырвало. Я приклонилась спиной к шершавой стене, пытаясь отдышаться. Поискала в кармане джинсов носовой платок, не найдя его, вытерла рот рукой. На душе лежала такая тяжесть, что дышалось с трудом. Закрыла глаза. Послышался звук шагов. Сквозь ресницы я увидела: подошел следователь.
– Выпей. – Он протянул мне бутылку минералки.
Я отпила немного, потом полила на руки, умылась.
– Тот, кто сделал это с Алёной сядет в тюрьму. Я найду его, – заявила я, еле сдерживая слезы.
– До чего же ты упёртая. Мне не нужна ещё одна жертва. Позволь профессионалам делать свое дело. Не путайся под ногами, тоже мне мисс Марпл…
– Уже четыре нераскрытых убийства, не очень-то ваши профессионалы стараются. Вы не можете мне запретить. Я попробую!
– Могу. Если будешь мешать следствию, запру в КПЗ.
Почему-то меня не испугала угроза Егора Петровича.
– До сих пор я вам не мешала.
Следователь красноречиво поднял глаза к небу.
– Да пойми ты, наконец, это не игрушки. Твою сестру сначала ударили ножом в спину, а потом били по лицу чем-то тяжелым. Её убийство отличается от предыдущих.
– Егор Петрович, говорят: три девушки были убиты пятнадцатого июля. А откуда такая точная дата?
– Последний раз их видели четырнадцатого. Скорее всего, он убивал их сразу или спустя несколько часов.
– Если это так, почему он Алёну убил раньше? Она не вписывается в график маньяка.
– Выясним.
Егор Петрович! – послышался чей-то голос.
– Я здесь, – откликнулся следователь.
К нам подошли двое мужчин в полицейской форме. Один, лет пятидесяти, невысокий, лысый, выглядел неопрятно: пуговицы на его объемистом пивном животе расстегнулись, в прореху выглядывала серая майка. Другой – молодой, стройный, розовощекий выглядел элегантно. Только большая лопоухость всё портила, делая его лицо смешным и несерьёзным.
– Вам звонят из Апшеронска. – Мужчина вытер лысину несвежим носовым платком.
Лопоухий заинтересованно посмотрел на меня.
– Александр Васильевич, это Настя, сестра, найденной вчера девушки. – Следователь повернулся ко мне. – А это участковый села Вереево. – Вдруг чего обращайся к нему. Запиши его телефон. Продиктуйте ей, – сказал Егор Петрович пузатому недоразумению в форме. – А этот юноша его помощник Владимир, – следователь кивнул на ушастика. – К нему тоже можешь обращаться. Володя, скажите Насте свой номер, на всякий случай.
Я записала в память мобильника названные номера. Мужчины ушли. Попыталась отклеиться от стены и не смогла: ноги не держали.
"Вот, блин, сыщица! Возьми себя в руки", – отругала я себя.
На негнущихся ногах смогла доковылять до скамейки и рухнула на неё рядом с сидящим алкашом. Сейчас мне было всё равно где сидеть, лишь бы прийти в себя и отправиться к дому бабы Поли.
– Что влипла? Посадят? Не расстраивайся, в тюрьме тоже люди живут, – посочувствовал мужичок.
Я удивлённо покосилась на него, невольно отмечая, приятный мягкий баритон.
"Не пропил голос, надо же", – подумала я.
– Сестру у меня убили. Опознавала её по фотографиям, – мой голос дрогнул.
– Ах ты, горемыка. На глотни. – Мужик сунул мне чекушку, аккуратно открыв непочатую бутылку водки.
– Не пью.
– А я пить и не предлагаю, только глотнуть, прийти в себя.
Я взяла бутылку и сделала глоток. Жидкость обожгла горло, меня передернуло от отвращения.
– Какая гадость! – Я опустила голову, пытаясь остановить слезы. Соленые капли упали на грязный асфальт.
– Вот она развращенная сельская молодежь с утра хлещет водку, – послышался чей-то голос.
Я подняла голову и замерла с бутылкой в руке. По улице двигалась целая кавалькада всадников на знакомых мне лошадях. Блондинка в щеголеватом костюме, сильно похожем на "амазонку" английских леди презрительно смотрела на меня. Она ехала на белой лошади, такое красивое животное я видела впервые. Рядом с ней я заметила Ангела на вороном жеребце.
"Вот гадство, откуда они взялись? – подумала я, чувствуя как лицо и шею, заливает краска.
Матвей молча посмотрел на меня. Шатенка, едущая чуть позади этой пары, на роскошной каурой кобыле, не преминула уколоть:
– Не удивлюсь, если окажется, что рядом с ней её бойфренд.
Мужичок хмыкнул и показал девушке средний палец. Я демонстративно сделала ещё пару глотков под неодобрительным взглядом Ангела.
– Спасибо. Мне полегчало. – Я отдала доброхоту бутылку. С грустью провожая всадников взглядом.
– Зови меня Серега и не обращай внимания на этих финтифлюшек, – посоветовал новый знакомый. – Если ты упадешь – поднимешься, а они никогда.
– Да вы, Серега, философ. Спасибо за сочувствие.
А ведь мне, и правда, полегчало. Тошнота отступила, камень в груди превратился в кипящую злость на убийцу, погубившего Алёну
"Найду тебя, сволочь, и ты заплатишь", – пригрозила я неведомому врагу.
Полина Андреевна встретила меня, сидя у раскрытого окошка кухни.
– Прогулялась?
Я кивнула. Прошла в дом и легла на кровать. Так плохо мне никогда ещё не было. Проснулась с больной головой. Посмотрела на часы – прошёл час, а показалось, проспала весь день. Ужасно хотелось пить. На кухне баба Поля ела борщ. Она принялась нахваливать его. Соблазнительный запах витал в комнате. Я махнула рукой.
– Ладно, наливайте.
Старушка повела носом.
– Мне кажется или от тебя спиртным несёт? – скривилась она.
– Вам не кажется. Я опознавала сестру, а это не очень радостное событие, – Улыбчивая, симпатичная бабулька сейчас раздражала меня.
– Боже мой, та бедняга, которую нашли вчера – твоя сестра? – Она всплеснула пухлыми ручками. – Но люди говорили, что пропала девушка из ансамбля. Я помню её, красивая такая… вы совсем не похожи…
– И всё же она моя сестра. Погодите-ка, вы её видели?
– Да. – Баба Поля встала из-за стола, нарезав хлеб, добавила его в хлебницу.
Я выжидательно смотрела на неё. Старушка уселась на стул и продолжила:
– Девушки в нашем клубе дали один концерт, а после попросили пожилых людей остаться и помочь им записать старинные песни. Только зря. Никто в нашем селе не знает этих песен, по строчке только и напели.
Я сказала: "Сходите к Феодоре, может, она вспомнит песни своей молодости".
Но певуньи, как узнали, что бабка ведьмой слывет, наотрез отказались. Только беленькая, твоя сестренка, не струсила.
"А и схожу", – сказала она.
– Баба Поля, вы не знаете, ходила она к Феодоре?
– Чего не знаю, того говорить не буду. А ты ведь приехала не реферат писать. – Старушка подпёрла голову рукой и внимательно посмотрела на меня.
– Хотела узнать, что произошло с Алёной, почему утонула. И побыть там, где она провела последние дни. – Я не стала говорить собеседнице, что сестру убили. – Полина Андреевна, не сообщайте никому, что я родственница погибшей.
– Всё одно узнают, село-то у нас небольшое. Ну да ладно, болтать не буду. Жаль её. Очень красивая девушка… была… – смутилась женщина.
Борщ оказался выше всяких похвал. Мне казалось, я не смогу после случившегося проглотить и крошки, а умяла целую тарелку.
– Ничего вкуснее не ела, – искренне похвалила я готовку бабы Поли. – У вас волшебные руки. А я оказывается чёрствый человек: сестра умерла, а у меня даже аппетит не испортился. – Горло сжали спазмы, слезы брызнули из глаз.
Старушка встала, прижала мою голову к груди и погладила по волосам. От фартука бабули пахло ванилью, корицей и жареным луком, этот запах почему-то подействовал на меня успокаивающе.
– Поплачь, поплачь. Горе по-разному переживают, и еда тут ни причем.