Мне пришлось вновь смотаться на Мытищинский строительный рынок. Еще пять тысяч рублей - и Ольга Демьянова предоставила мне свой пароль в "Одноклассниках". От ее имени я написала "друзьям", что мечтаю найти "кавалера детства" Витьку Брагина. Да здравствует всеобщая ностальгия по юности! Не прошло и суток, как я знала, где его искать.
В родной Валяпинск я въезжаю ближе к вечеру. Можно отдохнуть с дороги и утром с новыми силами отправиться на важную встречу. В обычных обстоятельствах я так бы и поступила. Но когда не дает покоя вопрос о трагической смерти мамы, о спокойном сне можно забыть. "Старый чулан" прошлого манит кровавой тайной.
На заправке я заливаю полный бак горючего, перехватываю на ходу булочку с чаем и направляю "чероки" за город. Путь лежит в бывший военный городок, закрытый при сокращении армии. Через тридцать километров я сворачиваю с трассы. Узкая дорога между высоких елей похожа на коридор без крыши. Чем ближе к цели, тем хуже становится покрытие. Появляются выбоины, а последние пару километров я преодолеваю по выщербленным бетонным плитам и ухабам снежных заносов. Фары выручают не всегда. Один раз я чуть не ухнула со вздыбившейся плиты в глубокую яму. На скорости ее можно проскочить, но пожалев изношенную подвеску, я благоразумно объезжаю препятствие по сугробу.
За сломанным шлагбаумом появляется брошенный городок. Свет горит лишь в нескольких кирпичных домах послевоенной постройки. Панельные пятиэтажки семидесятых зияют пустыми глазницами окон.
Я проезжаю на окраину городка и остановливаюсь у стенда "Стрелковый клуб "Выстрел". Чувствуется, уральские парни подошли к названию творчески. Впереди виднеется дом барачного типа. В правом его крыле теплится жизнь. Это конечная цель моего долгого маршрута. Я закрываю джип и топаю пешком по сугробам.
- Кого принесло? - раздается мужской голос за дверью, когда я настойчиво стучу в барак.
На этот случай у меня заготовлено качественное удостоверение майора полиции, состряпанное еще специалистами Конторы.
- Откройте. Пара вопросов.
- Ко мне заходят без стука.
Я толкаю дверь, оказавшуюся незапертой, и демонстрирую раскрытое удостоверение.
- Майор полиции Ланская. Вы Виктор Брагин?
- Допустим.
Ершистый тип! Я вхожу внутрь и убеждаюсь, что передо мной действительно Брагин. Это физически развитый мужчина, отлично выглядевший для своих пятидесяти лет. Стрижка наголо, уверенный взгляд и щетина придает ему брутальность. Он сохранил подтянутую фигуру, но потерял левую руку. Вместо нее пристегнута культя, заканчивающаяся отточенным стальным крюком. Эту примету, про которую мне написал "одноклассник" невозможно подделать.
Мы проходим в просторную комнату со старым телевизором и рядами скрепленных рейками стульев. Видимо, ранее барак являлся казармой, и здесь рядовые смотрели программу "Время".
- И по какому поводу такая честь? - небрежно интересуется Брагин.
Он оседлал единственный незакрепленный стул. Его наглый взгляд изучает меня, а в голосе проскальзывают нотки вызова.
Я стараюсь держаться официально. Присаживаюсь, раскрываю на коленях папку и растираю пальцы, словно собираюсь делать записи.
- По заявлению родственников мы пересматриваем старое уголовное дело. Есть основания для реабилитации.
- Какое дело?
- О двойном убийстве семьи Портновых. Девятнадцатилетней Светланы и ее мамы. Их зарезали в 1975 году в собственной квартире. Вспоминаете?
- Допустим. А я тут при чем?
- Вы проживали в соседнем доме и могли что-то видеть.
Брагин молчит.
- Вам было всего двенадцать, но вас характеризуют, как шустрого непоседливого мальчика, - настаиваю я. - Подростки порой замечают такое, на что взрослые не обращают внимания.
- Я удостоверение ваше не разглядел. Покажите. - Неожиданно просит Брагин.
Упертый тип! Ладно, покажу еще раз творение Лубянской типографии.
Я сую руку во внутренний карман. В ту же секунду Брагин вырывает из-под себя стул и наотмашь бьет им по мне. Не успеваю я опомниться, как оказываюсь лицом вниз на полу, придавленная мужской коленкой, а в горло мне впивается стальной крюк.
- Рыпнешься - проткну! - рычит Брагин.
- Нападение на полицейского - это статья, - предупреждаю я, пытаясь выиграть время и извлечь оружие. - Уймитесь.
- Да какой ты мент! Косметики мало, а ума много. Я служил в ментовке и тамошних баб повидал. - Он сует свободную руку мне за пазуху и выхватывает "Беретту". - Это в каком же отделении такие пушки выдают? Ты прокололась с самого начала, сука. Я видел в зрительную трубу импортные номера на твоей тачке. Кто тебя послал?! Говори, а то убью!
Вот попала! Более безвыходное положение трудно представить. В горло впивается крюк, мощное колено готово сломать позвоночник, а в затылок упирается ствол пистолета.
- Не могу. Убери крюк, - сиплю я, совершенно не притворяясь.
Брагин убирает ужасный крюк и даже снимает с моей спины колено. Я приваливаюсь спиной к ряду стульев, оставаясь сидеть на полу. На меня смотрят ствол "Беретты" и глаза Брагина. И то и другое не сулит ничего хорошего. Влипла, так влипла!
- Отвечай: кто, откуда, зачем? - требует Брагин.
- Иначе убьешь?
- Непременно.
- А доводилось?
Он наклоняется и шипит:
- Много раз, детка.
Он не обманывает, но допускает оплошность. Брагин впивается глазами в мое лицо, забывая о моих руках. Я пользуюсь этим мгновением.
33
Я выхватываю компактный "глок" из кобуры на лодыжке. И вот два ствола направлены друг на друга.
- Брось пукалку! - требует Брагин. - Я получу лишь ранение, а тебе вышибу мозги.
- Ранение ранению рознь.
Я сижу на полу, а Брагин стоит передо мной, и мой ствол направлен точно в его мужское достоинство.
- Бубенчики не жалко? Может, все-таки, поговорим? - предлагаю я.
Вот оно слабое место любого мужика! Брагин пытается загородить пах крюком, но спеси у него явно поубавилось.
- На хрен тебе то старое убийство? Чего ты наплела про родственников? Какая к черту реабилитация! Ольге по фигу, что произошло с ее братом. Всё быльем поросло.
- Я имею в виду других родственников. С пострадавшей стороны.
- Ты кто? - задумывается Брагин.
- Я та малютка, что выжила. Светлана Демьянова.
- Какая еще Светлана Демьянова? Тут у нас ходят слухи об одной.
- Я та самая. Светлый Демон.
- Докажи.
- С паспортом у меня проблемы, дружок.
- Бумажка фигня. Есть другой способ.
- Какой?
Наши пистолеты по-прежнему нацелены друг на друга.
- Здесь бывшее войсковое стрельбище, - кивает Брагин, не отводя от меня взгляда. - Согласна?
- Хорошо.
Я первой опускаю ствол. Брагин сует "Беретту" сзади за пояс и показывает крюком, куда идти. Он открывает стальную дверь оружейной комнаты. Вдоль стен расположены железные шкафы. Несколько гладкоствольных ружей висят просто так. Я замечаю метательную машину для стендовой стрельбы. Спрашиваю:
- Будем соревноваться в стрельбе по тарелочкам?
- Это забава для офисного планктона.
Брагин открывает один из шкафов и достает широко распространенную в армии снайперскую винтовку Драгунова.
- На ней прицел ночного видения, - объясняет он и протягивает мне. - Устроит?
Пока я осматриваю привычный для меня "рабочий инструмент", Брагин одевает бушлат, сует в карман коробку с патронами и подхватывает зрительную трубу. В его глазах искрится издевка самоуверенного мальчишки.
- Пошли?
Мы выходим по протоптанной тропинке к стрелковому рубежу. Лунная ночь, звездное небо и чистый снег позволяют разглядеть, уходящую вдаль поляну стрельбища, отгороженную с трех сторон земляным бруствером. Брагин смотрит сквозь зрительную трубу.
- Там две грудные мишени.
- Их шесть, - возражаю я, разглядев метрах в ста характерные силуэты с квадратной "головой".
- Не эти. У дальнего бруствера.
Я вскидываю винтовку, включаю прицел ночного видения и пытаюсь найти то, о чем говорит Брагин.
- Стреляешь по правой. Пять из пяти в "яблочко" - и я тебе верю. - Брагин выставляет на подставку пять патронов.
Я наконец нахожу цель. Грудная мишень чертовски далеко.
- Расстояние? - спрашиваю я.
- Триста.
- Из положения лежа? - надеюсь я на его "щедрость".
- Стоя с опорой о барьер.
Я облизываю губы, чувствую слева легкий боковой ветер.
- Мне нужно три патрона на пристрелку.
Брагин мотает головой и добавляет к пяти патронам только один.
Я не позволяю себе злиться. Я не позволяю себе спорить. Мое сердце должно биться тихо и размеренно. Хорошо хоть патроны дал не обычные, а специальные снайперские с пулей со стальным сердечником. Их кучность гораздо выше. Я молча вставляю патроны в магазин, забыв о Брагине. Я должна превратиться в хладнокровного стрелка, все чувства которого сконцентрированы на цели. Есть только я и мишень. Винтовка - это часть моего организма. Я должна слиться с ней, замереть и отправить пулю по единственно верной линии.
Я прицеливаюсь, задерживаю дыхание и в перерывах между ударами сердца, нажимаю на курок.
Брагин наблюдает сквозь зрительную трубу и не сдерживает сарказма:
- Отлично. Всего шестнадцать сантиметров вправо.
Его слова для меня так же далеки как звезды, которых я не замечаю. Я делаю поправку на ветер и стреляю. Пуля пробивает верхний сектор "десятки", которая по размерам действительно соответствует хорошему яблоку. "Чуть-чуть задирает вверх", - определяет мой мозг особенность винтовки и передает сигнал рукам. Новый выстрел - и дырка точно в центре "яблочка". Дальше механическая работа. Я пристрелялась.
Последний патрон с шипением падет в снег. Мои сплетенные в жгут чувства начинают возвращаться к обычному состоянию. Я слышу хруст под ногами топчущегося Брагина, ощущаю подмерзшие от холода пальцы, запах пороха витает в чистом воздухе, зрение, сконцентрированное прежде в точке, раздвигает границы.
Вот в диапазон моего взгляда попадает Брагин. В силу природной наглости он пытается скрыть удивление, но актер из него никудышный.
- А теперь поговорим об убийстве моей мамы. Ты ведь знаешь что-то особенное? - спрашиваю я.
Брагин трясет подбородком, суетливо возвращает мне "Беретту" и показывает, что лучше вернуться в клуб.
34
- Я во внутренних войсках служил. На Кавказ в командировки гоняли. То на три месяца, то на полгода. Некоторые наши бздели, а мне там нравилось - реальная мужская работа. Особенно когда приказ негласный вышел - живыми экстремистов не брать.
Брагин суетится вокруг стола с закипающим чайником.
- Может по сто грамм? - предлагает он, открывая шкафчик с бутылкой водки.
- Нет.
- А я приму. В командировках без этого никуда, ну и втягиваешься. - Он ловко одной рукой отвинчивает пробку, наливает стопку и залпом выпивает ее.
- Руку на Кавказе потерял?
- Ну а где же. Минно-взрывная ампутация.
- Почему крюк? Фильмов про пиратов насмотрелся?
Брагин наливает чай в большие кружки, прижимает крюком кусок сыра и кромсает тесаком неровные куски. Бросает их на тарелку и небрежно придвигает ко мне.
- Пираты не дураки были. Это же холодное оружие, которое всегда при тебе. - Брагин демонстрирует стальной крюк, сидя напротив меня, и неожиданно вонзает его в стол. Он тянет на себя руку, и на деревянном столе остается грубая борозда. - А если бы так в висок?.. Я же не песни петь на Кавказ ездил. Я служил. У меня орден, медали, и кровники, конечно. Некоторые грозились отомстить. Они могут и сюда пожаловать, поэтому я всегда начеку. Извини за "теплый" прием поначалу.
Брагин выпивает вторую стопку водки и впервые смотрит на меня оценивающим мужским взглядом.
- А ты ничего. Стойкая. Не то, что некоторые бабы… У меня ведь жена была, сын. Пока я там с террористами боролся и получал боевые, ее всё устраивало. А когда руку потерял и принес домой первую пенсию по инвалидности, она взбрыкнула. Ну и хрен с ней! Я теперь здесь, сослуживцы устроили. Я в стрелковом клубе и завхоз, и инструктор, и ночной сторож. И с сыном чаще вижусь, чем раньше. Чуть свободное время - пострелять к папке ездит. В общем, меня всё устраивает. Живу на отшибе и арсенал под рукой. Могу держать оборону до прибытия основных сил… Особенно, если рядом будет такая подруга, как ты.
Взгляд Виктора Брагина становится загадочным и томным. Видимо, я должна растаять и с придыханием "Я твоя!" и броситься ему на шею.
- Осади фантазию, вояка.
- Да я чего. Без всякой задней мысли.
- Ага, с передней. За чай спасибо, но я приехала сюда не за этим. Давай вспоминать 28 августа 75 года.
Брагин нервно трет культю, точно у него зачесалась живая рука.
- Август, время заготовок. Тогда все крутили банки: огурцы, помидоры, грибы, варенье, чтобы зимой было что пожрать.
- Ты не отвлекайся, Брагин.
- Я как раз по делу. Банки эти ставили в сарайки за домами. У кого погреб был, у кого так. А у меня батя был, как бы тебе объяснить… Короче, куркуль. Мне двенадцать было, пацан верткий, отчаянный, и батя подбил меня по чужим сарайкам лазить. По мне так даже в кайф - приключение. Замки я не вскрывал, лез через крышу. Отогнешь рубероид, пару гвоздей из доски вырвешь, доску сдвинешь - и вниз. Хитрость была в том, чтобы брать понемногу. Тут пару банок, там еще три - и доску на место, чтобы не заметили. В ту ночь, двадцать восьмого, я тоже этим занимался. Каникулы заканчивались, батя торопил.
- В сарае нашли Александра Демьянова с ножом.
- Да. Только он не убивал.
- Почему?
- Я видел его еще вечером, он пришел в сарай пьяным и заснул.
- Убил, напился и заснул.
- Нет. Ножа при нем не было.
- Ты мог не заметить.
- Нож принес позже другой человек.
- Другой? - меня охватывает волнение. - Как это было?
- Ночью я полез по сараям. Спустился в один, в другой - всё, как обычно. Банки я передавал отцу, он за сараями прятался. Сараи к лесу примыкали, удобно. А потом я услышал шаги и затаился на крыше. Я как раз сарай Демьяновых хотел переползти, там ведь Сашка спал, да и брать у них нечего, кроме гнилой картошки. Слышу, открывается дверь прямо подо мной. Я не из пугливых - отгибаю рубероид, чтобы посмотреть, как Сашку отец пинать будет, чтобы домой увести. Вижу человека. Странное дело, он осторожно крадется, явно опасается Сашку разбудить. Присел пред ним и что-то сует ему в ладонь. Я вначале не понял, что это было, только заметил, что длинное. Потом человек встал, прошел вглубь и сунул эту штуку в поленницу между дров. Тут-то я и увидел, что это нож.
- Это был отец Демьянова?
- Нет. Я точно не разглядел, но не он.
- Почему уверен?
- Темно было, я видел только макушку человека с ножом. Демьянов-старший невысокий, а этот был выше. Когда он сунулся вглубь сарая - там крыша снижается - он задел головой балку, а из нее гвоздь торчал. Этот тип здоров поцарапался, на макушке остался кровавый след.
- Демьянов старший не достал бы головой до балки?
- Сама посуди. Демьяновы в сарай постоянно за дровами ходили. Если бы гвоздь им мешал, давно бы его загнули. С ножом пришел тот, кто никогда не был в этом сарае.
Я мысленно соглашаюсь с логикой Брагина.
- Значит в сарай пришел настоящий убийца и подкинул нож с отпечатками Александра Демьянова.
- Выходит так.
- Почему ты ничего не рассказал милиции.
- Да ты что! Когда Демьянова повязали, батя меня сразу взял в оборот. Молчи, говорит, а то убью! Пришлось бы признаться, что мы воровали у соседей.
- Из-за твоего молчания, Брагин, расстреляли невинного человека! - вспылила я.
Виктор Брагин мигом набычивается.
- Ты пришла сюда на совесть капать или правду узнать? Я за свои грехи отвечу. Вот, рукой уже поплатился, а ты чем?
Мы испытываем друг друга тяжелыми взглядами. Я опускаю глаза первой.
- Пойми, речь идет о моей маме. Я хочу знать, кто убийца. Вспомни еще что-нибудь.
- Я всё рассказал.
- Ты говоришь, высокий. Какого роста?
- Крыша сарая сзади два метра, я сто раз залезал - знаю. Еще балка, доска. Выходит, он должен быть ростом около ста девяносто сантиметров.
- Цвет волос?
- В темноте все кажутся черными, но этот был посветлее. Светло-русый, наверное.
- Он расцарапал гвоздем голову. Сильно, - пытаюсь рассуждать я. - Ты видел потом высокого человека с повязкой или пластырем на голове?
- Ты угадала. Я присматривался, пытался быть сыщиком. Но никого не заметил. Я думаю, убийца был не из нашего района. Валяпинск большой город.
- Убили молодую маму, девятнадцатилетнюю женщину. Из квартиры ничего не взяли. Кто мог желать ей смерти?
- Так ее же судили за хищения в универмаге. Посадили заведующую, еще кого-то, а ей условное. Заведующая могла посчитать девчонку стукачкой и прислать урку для расправы. А может вообще за Портновой-старшей пришли, а дочь до кучи завалили. Кто ж теперь знает.
- Кто-то должен знать. - Я думаю. - Брагин, ты служил в МВД. У тебя остались связи? Я хочу найти ту самую заведующую.
Виктор Брагин опускает взгляд, улыбается, словно вспомнил что-то приятное, и хлопает себя по колену.
- Есть одна женщина. Не думаю, что откажет. Мы с ней бывало… Утром позвоню, - заверяет он.
- Попробуй сейчас, - прошу я и дотрагиваюсь до его руки выше протеза. - Только про меня упоминать не стоит.
- Ежу понятно.
Мужские глаза скользят по моей фигуре сверху вниз и возвращаются обратно. Теперь он смотрит на кровавую точку, которую оставил крюком на моей шее.
- Я не всегда такой грубый. Руки нет, зато всё остальное…
Он не так истолковал мое прикосновение. Приходится отодвинуться.
- Давай без заигрываний. Позвони.
Он набирает номер, игриво воркует с женщиной и получает утвердительный ответ.
- Завтра узнает. А мне придется отработать услугу.
- Надеюсь, не огород пахать.
- Углублять межличностные отношения.
Я не желаю развивать скользкую тему и достаю из сумочки выпускную фотографию своих родителей.
- Вот этого парня ты помнишь? - я показываю на Олега Рысева.
Брагин берет карточку и приглядывается.
- Моя школа. Но когда они заканчивали десятый, я был только в третьем - разные планеты. Свету Портнову и Сашку Демьянова я запомнил из-за трагедии. А его… - Брагин качает головой. - Я половину своих одноклассников благополучно забыл.
Я встаю, смотрю на часы.
- Скажи свой телефон. Я завтра позвоню.
- Издалека приехала? Можешь остаться. Места хватает, отдельную казарму выделю. Правда, натоплено только в моей комнате.
- У меня есть кому согреть.
- А чего же одна пожаловала?
- Как на счет телефона?
- Да, пожалуйста! - Брагин диктует номер.
Проходя мимо оружейной комнаты, я останавливаюсь.
- Мне бы хорошую винтовку с оптикой, разборную. Я заплачу.