- Какая Лика? Ты был у Лики? - услышав имя домработницы, спросила грозно Вера, входя в помещение. Маша, выглядывая из-за её плеча, виновато посмотрела на Вадима.
`Не смогла её удержать - не слушает', - качнула головой:.
Ярослав поджал губы, всем видом показывая, что теперь он партизан и не слова врагу не скажет, хоть пытайте!
Вадим настороженно прищурился: мальчика узнал об отце и Лике? А раньше не знал? Как узнал сейчас?
- Поясни. Это серьезное обвинение.
- Какое обвинение? - влезла Вера, усаживаясь рядом с сыном, чтоб поддержать его и защитить если надо. - Я хочу знать, что случилось. Я не верю, что мой сын, которым я гордилась, который, я уверена, не способен на низость, мог просто так бросаться на отца. Что случилось Ярослав? Расскажи мне, я обещаю - не буду ругать, слова не скажу, только объясни сынок, в чем дело? Отчего вы повздорили с отцом? Откуда у тебя столько ненависти к нему? А может, и ко мне?
Парень сморщился отворачиваясь.
- Это не ответ, - презрительно бросил Егор. - Я хочу знать, в чем ты меня обвиняешь, по какому праву оскорбляешь?! И причем тут наша домработница?!
- А ты не знаешь? - в упор уставиося парень на отца. - Ответа требуешь, да?
- Да!
- А ведь я скажу. Не боишься?
- Тому, у кого совесть чиста, бояться нечего!
- А у тебя, чиста, да? У тебя?!
- Ярослав, перестань говорить загадками, - попросила мать, обняв сына. - Скажи в чем дело?
- При тебе не буду, - буркнул парень. Вероника выпрямилась, побледнев: реплика сына и была ответом. Женщина пристально посмотрела в глаза мужа. - Ты… и Лика… это правда? - прошептала в ужасе.
- Да вы что все, с ума сошли?! - взвился Егор, постучал себе по лбу. - Как вам в голову такое может прийти?!!
- А скажи, что ты не трахал её вчера здесь? Я тебе звонил, и твой телефон пиликал в квартире! - скривил презрительно губы парень. Вероника прикрыла рот ладонью, позеленев от ужаса. Она понимала, что этого быть не может, и все же допускала столь кощунственную мысль, понимая, что Ярослав врать не может. И если уж возмутился, дошел до того, чтоб не ночевать дома, противодействовать отцу - значит, действительно что-то знает. Но что?
- Вчера? - побелела и Маша, обвиняющее уставившись на отца. - Опять?
- Да кого вы слушаете?!! Я забыл телефон! Я даже дипломат забыл с документами!!
- Он не станет врать! - закричала Маша на отца, махнув рукой на брата. - Он ничего не знал!
Ярослав настороженно уставился на сестру: как понимать её слова? Не знал?! А она знала? Значит отец с Ликой не первый раз? Не первый год, возможно? И все кроме него знают?! И мать?! И терпят?!! И Лика еще работает у них, и мать еще терпит отца?!
Юноша открыл рот, но сказать ничего не смог - слов не было. Он посмотрел на отца и мать, на сестру и вдруг расхохотался, тыча пальцем в мужчину:
- Ты… Лику… Ненормальную…
- Замолчи, - устрашающе тихо сказал Вадим. Парень смолк, удивленно уставившись на него:
- Защищаете, да?
- Констатирую. Ты сделал неверные выводы, поспешил, и мало дров надломал, так еще и оскорбляешь женщину…
- Да эту суку убить мало! - прошипела Маша. - Если я её еще раз здесь увижу…
- Мило улыбнешься, - закончил за неё Вадим. - Лика не была с твоим отцом, не могла быть, это я вам гарантирую, - обвел твердым взглядом присутствующих. Вероника и Ярослав судя по взгляду пытались сообразить о чем он говорит. Маша, видимо предположила, и плюхнулась от своей догадки на диван. Егор с ужасом смотрел на брата, потеряв дар речи. Минуту длилась немая пантомима и каждый её участник думал только то, что хотел думать.
Ярослав облегченно вздохнув, потер лицо ладонями:
- Это вы были с Ликой, - выдохнул еще не понимая, как к этому относится, но что не так как адюльтеру отца - точно.
- Да, - кивнул Вадим.
- Ты и Лика? - не поверила Вероника. Маша молча смотрела на Вадима, пытаясь найти в его лице хоть грамм лжи, и молила взглядом: скажи, что ты специально выдумываешь! Егору стало плохо: лицо превратилось в маску мертвеца, взгляд стал потерянным, плечи поникли. Кажется, его единственного серьезно потрясло сообщение Вадима:
- Нет, нет, - прошептал, сползая на пол, и хватаясь за сердце.
Егора уложили в постель, дали валидол. Пока Вера хлопотала около мужа, Маша смотрела на них, как на насекомых не веря, что отцу действительно плохо, не веря матери, что её действительно волнует его здоровье, и Вадиму она тоже не поверила, и брата видеть не хотела, а Лику… убила бы прямо сейчас.
Ярослав виновато поглядывал на родителей и все пытался промямлить извинения отцу, но тот смотрел в потолок пустыми глазами и словно никого и ничего не слышал и не видел. Вадим подтолкнул парня к выходу, чтоб не мешался. Следом вышла Маша, но в отличие от брата не ушла к себе в комнату, притаилась у приоткрытых дверей.
Вадим заметил её маневр, но промолчал. Сел в кресло, поглядывая на Егора и Веронику.
- Это правда? - спросила она, пытливо разглядывая мужчину.
- Нет, сама знаешь, - сказал то, что она хотела услышать. С братом он разберется потом.
Егор, услышав ответ, повернулся к Вадиму, вопросительно уставился на него.
- Зачем же солгал? - спросила Вера, не видя, как смотрит на мужчину её муж.
- А что я должен был сказать? Как еще разрядить обстановку и вразумить Ярослава?
Егор зажмурился, застонав:
- Черт возьми, Вадим! - выдохнул в исступлении.
- А что ты так переживаешь? - выгнула бровь Вера. - Может у тебя действительно роман с домработницей?
- Да думай ты, что хочешь, - махнул тот обессилено рукой.
- Тебе все равно? А мне - нет. Я хочу понять причину происходящего. Ярослав обвиняет тебя в связи с Ликой. Твой брат заявляет, что был с ней, а потом отказывается от своих слов. Так где, правда? Не знаю… Одно могу сказать - ноги Лики здесь больше не будет…
- Будет! - взвился Егор.
- Твоя привязанность к дочери знакомой слишком подозрительна.
- Тебе все равно не понять, что такое благодарность, милосердие, взаимопомощь!
- Ага. Это то, что продемонстрировал твой брат, прикрыв тебя спиной?
- Я вам не мешаю? - мило улыбнулся женщине Вадим.
- Ну, что ты! Твой благородный поступок всех потряс… только истина от этого не открылась.
- А может и не стоит её открывать?
Маша, слыша каждое слово взрослых, сжала кулачки от ярости: ну, Лика, ну, олигофреничка! Мало тебе досталось! Жалко, что тебя не убили тогда! Но отец-то?! Что ему эта ненормальная? Что его так и тянет к ней? Чем она лучше матери? Последняя любовь?
- Не согласна. Слишком неприятная история, чтоб оставить её. Замешаны дети. Нет, я не могу оставить все как есть. Я хочу знать: мой муж изменяет мне?
- Нет! - прошипел Егор с таким видом, словно сожалеет о том.
- Тогда почему именно это решил Ярослав?
- А ты спроси у своего паразита!
- Он твой сын!
- Нет, твой! Весь в мать!..
- Вы ругайтесь, а я, пожалуй, пойду. Не возражаете? - спросил Вадим, поднимаясь. Грековы промолчали, сообразив, что гостю не стоит знать и видеть их `теплые' отношения. Достаточно того, что он уже видел и слышал. Вероника смутилась.
- Не думай плохого, - попытался сгладить впечатление Егор.
- Что ты, даже не собирался. В каждой семье случаются ссоры. Утрясется.
- Да, - заверил Егор, поглядывая на брата с благодарностью.
Вадим кивнул:
- Отдыхайте. Меня не теряйте, я не Ярослав.
- Опять не будешь ночевать?
- Дела.
- Ах, да… я кстати, во вторник уже смогу предоставить тебе то, о чем мы с тобой говорили.
- Быстро.
- А что ждать? Я тебе верю.
- В понедельник поговорим.
- Да, а во вторник подпишем документы?
- Почему нет, если хочешь? Отдыхай.
Вадим вышел, плотно прикрыв дверь. Посмотрел на Машу и пошел одеваться.
- Зачем ты прикрыл отца? - спросила девушка тихо, ничуть не смущаясь тем что подслушивала и Вадим узнал о том.
- Затем, чтоб охладить горячие головы.
- А смысл?
- Спроси позже - отвечу.
- Спрошу.
- Но сначала узнай с чего Ярослав решил, что его отец встречается с Ликой, а то получится еще одна неприятная ситуация с толпой невиновных.
- Спасибо за намек. У Ярослава я узнаю, но не думаю, что он станет придумывать на пустом месте. Он не тот человек.
- Да вы все не простые, - протянул Вадим с нехорошим прищуром. Поправил ворот плаща и шагнул к девушке. - А скажи мне, милая племянница: ты в свое время с чего решила, что твой отец и Лика - любовники? Застала их в постели?
- Нет, - немного растерялась девушка.
- Нет, - задумчиво кивнул Вадим. - И все-таки сделала вывод и стала действовать… А если Ярослав так же придумал на пустом месте?….
- Отец постоянно ходил к ней! Постоянно! В ее квартиру, на час, на ночь! Они вместе гуляли и…
- И?
- Улыбались, смотрели друг на друга так, что любой поймет - любовники!
- Н-да? Думаешь, дружелюбные или любящие взгляды повод калечить одного, обвинять другого, и чернить обоих? - прищурился мужчина. Качнулся к уху девушки. - Милая моя Машенька, ты на меня смотришь тоже, далеко не по родственному, и улыбаешься мне и по улице рядом идешь, но если мне память не изменяет, мы с тобой не любовники.
Прошептал и вышел из квартиры, оставив девушку в растерянных размышлениях о сказанном. Была в его словах доля истины, но он - это - он, а отец - это - отец. Хотя, кто их знает, мужчин? - потерла виски Маша: Что они думают? Отчего поступают так, а не иначе? Почему их взгляды диссонируют с мыслями, а поступки с логикой, чувствами? Почему на одну смотрят хмуро и любят, а с другой смеются, очаровывают и при этом презирают всей душой? Почему встречаются с одной, а женятся на другой?
Извечный вопрос, поднятый каждым: от классика до психолога, муссированный и литературой и кино. Но хоть бы раз был дан вразумительный ответ!
Вадим стоял на светофоре и выжидательно постукивая по рулю, обдумывал случившееся. В том, что Ярослав вернувшись из школы, застал их, Вадим не сомневался, как и прекрасно понимал, что подумал парень. Достаточно было вспомнить тот погром, что они с Ликой устроили в коридоре, и вывод напросится сам. Другое дело, что парня настолько потрясло произошедшее, что он готов был сравнять отца с землей. Значит не ведал о их былых отношениях, сам имел виды на Лику. Последнее итак было ясно. Не ясно было другое - неужели Ярослав не принимал участие в тех катаклизмах, что потрясло его семейство несколько лет назад, не ведал о них? Был слишком мал, чтоб понять и принять? Или от него скрывали? Скорей второе, чем первое - парень слишком умен, чтоб не сложить, не понять очевидного.
Ладно, пусти их, - подумал Вадим, вливаясь в поток движения. Но мысли сами возвращались к случившемуся. Ему не давала покоя реакция Егора и Веры.
Она явно что-то знает, нет - наверняка. И молчит? А теперь - молчать нельзя, потому как тема поднята при всех. Поэтому пытается изобразить интерес? Только вяло, слишком вяло для оскорбленной женщины, уличившей мужа в измене. Странно. Что ей известно из того, что неизвестно Вадиму?
А Егор? Как его взволновало утверждение Вадима? Нет - встревожило, раздавило! Так привязан к Лике? Последняя лебединая песня? Или привычка? А может и то и другое? Очень удобно иметь молодую, доверчивую девчонку с чистым сердцем и податливым телом под боком. Удовлетворять плотские желания, удовлетворяя самолюбие. Лика его любит и не скрывает этого. Но она любит всех и всё, и довольна любой малостью. А Егор? Что им движет - любовь или удобство?
А какая ему разница? Что бы не было - больше не будет. И пусть Егор мечтает о чем угодно, а Лика продолжает боготворить любого кто способен её выслушать - принадлежать она будет лишь Вадиму.
Греков поставил машину на стоянку у гипермаркета Купеческий, натянул перчатки и вылез из салона. Его ждет пробежка по отделам и внушительная груда покупок. У Лики, что в холодильнике, что в квартире - мечта аскета, а он к сей дивной части населения не относится и не желает, чтоб и Лика относилась. Хватит - у неё есть мужчина, который в состоянии выполнить любую её прихоть. И хоть с этим как раз у Лики плохо, он знает, что ей нужно и обеспечит. Пора девушке привыкать к нормальной жизни.
Вадим зашагал к магазину.
С объемными пакетами в руках Вадим поднялся на этаж Лики, поскребся в дверь и замер в ожидании с улыбкой на губах. Он представил, как сейчас распахнется дверь и Лика сначала удивленно посмотрит на него, потом бросится ему на шею, прижмется доверчиво к груди, пряча улыбку радости…
Дверь и правда распахнулась, но вместо лучезарной улыбки Лики и её очаровательных черных глаз на него недобро смотрели серые. Курносая, худосочная мадам во всем черном, как вдова, беззастенчиво оглядела Вадима с ног до головы промозглым, как январская стужа, взглядом, и презрительно скривив блеклые губы, спросила прокурорским тоном:
- Вы кто?
Брови Вадима взметнулись вверх:
- А вы?
- Здрасте! Может тебе еще биографию рассказать? Ты двери не попутал, мужик?
- Нет. Я к Лике. Если позволите, - попытался пройти внутрь мужчина, раздосадованный и грубостью и хамством неизвестной ему особы, но видимо хорошо известной Лике.
- А если не позволю? - попыталась воспротивиться, всей своей хилой комплекцией загородив проход.
- Вы не много себе позволяете? - холодно посмотрел на неё Вадим. Женщина нехотя отошла, пропуская его в квартиру, но при этом умудрилась загородить проход в комнату, и гостю ничего не оставалось, как пройти на кухню. - Где Лика? - спросил водрузив пакеты на кухонный стол.
Женщина, сложив руки на груди, прислонилась плечом к косяку и неприязненно уставилась в лицо мужчине, сверля его взглядом, как бормашиной.
Вадим ответил ей столь же внушительным взглядом, не выдав смятения: он решительно не понимал, чем вызвана подобная неприязнь к нему, совершенно незнакомому человеку. А может девушка по жизни антипод Лики, и потому патологически недоверчива и в принципе ненавидит людей? Или мужененавистница? Или заядлая феминистка? Или ей запах его одеколона не понравился, а Вадим стоит, как последний идиот и гадает!
- Я вам когда-то на ногу наступил, мадам? - спросил, не скрывая сарказма. Ноль эмоций в ответ, только взгляд стал жестче.
- Где Лика?
- Задушила бы, - тихо, но четко и внятно сказала женщина, вместо ответа.
- Меня? - уточнил Вадим. И кивнул: ясно - ненормальная. Действительная, стопроцентная. - За что не уточните?
- А то сам не знаешь? - прозвучало обвиняющее и презирающее одновременно.
- Мадам, а вы не спутали объект? - призадумался Вадим.
- Нет. Ты Вадим, правильно?
- Нет. Для вас правильно - Вадим Аркадьевич. Или мы пили на брудершафт и перешли на ты?
Их взгляды скрестились, как шпаги дуэлянтов, разве что сталь не звякнула. Минута, другая и Вадиму надела бессмысленная борьба взглядов:
- Так вы соизволите сказать мне, где Лика или мне самому её поискать?
- Если б ты знал, как я ненавижу таких, как ты - холеных, богатых, надменных…
- Представляю, - начал раздражатся Греков.
- Вседозволенность и эгоизм ваше кредо. Вы только себя за человека считаете, а остальные - тля. Можно поиздеваться, поиграть, как марионетками, сломать, раздавить… Только предупреждаю - ничего у вас не получится! Лика не одна, понятно?!
Вадим озадачился и насторожился. На сердце стало неуютно и далеко не от взгляда странной женщины - от предчувствия беды. Но не могло же ничего случится? Он уехал в восемь, и девушка спала: живая, здоровая.
- Что-то случилось? - спросил глухо, пересилив себя. - С Ликой?
- И ты еще спрашиваешь? Ну и наглец же ты! - качнула головой женщина.
- Мадам, я не бью женщин, но многие имеют иные принципы и потому легко могут устроить вам экзекуцию. Насильственным образом научить вежливости.
- Да пошел ты! - бросила та, ничуть не смущаясь. Прошла к окну, и глядя в него, с горечью сообщила. - Лика чуть не умерла из-за тебя, а я в реверансах перед тобой размениваться буду? Много чести!
- Что с ней? - нахмурился Вадим.
- Сам напоил и спрашиваешь?
Вадим рванул в комнату и увидел Лику, белую, как постельное бельё. На локтевом сгибе ее повисшей, как сломанная ветка, руки виднелись следы от уколов.
- Лика? - присел, несмело дотрагиваясь до её лба. Глаза девушки приоткрылись:
- Вадим, - прошелестело еле слышное. - Извини…
- Лика, что с тобой? Что-то болит?
Но девушка не отвечала, закрыла глаза и лежала не шевелясь, накрыв ладонью лоб. Вадим несмело дотронулся до волос девушки, погладил, еле касаясь, и все вглядывался в ее лицо, не бледное - восковое.
- Что же ты разболелась, малыш? - прошептал, не надеясь на ответ.
Растерянно оглянулся, поднялся, шагнул к незнакомке, застывшей с обвиняющим видом в дверном проеме:
- Что с ней, можете объяснить? - спросил тихо, чтоб не тревожить Лику. Женщина молча развернулась и пошла обратно на кухню. Вадим остановил её уже в помещении, развернув к себе за плечо - не до вежливости и шуток:
- Мне повторить вопрос?
- А то сам не знаешь, что с ней?
- Нет. Знал бы - не спрашивал.
Женщина недоверчиво покосилась на него:
- Повышенное внутричерепное давление. Пить вообще нельзя, а вы её напоили!
- Что значит: повышенное внутричерепное давление?
- Головная боль. Жуткая!
Вадим нервно заходил по кухне. Скинул плащ, вспомнив, что до сих пор в верхней одежде, повесил и осторожно, чтоб не потревожить Лику прошел в комнату за своим сотовым. Он так и висел поверх панно, видимо, оставшись не замеченным.
- Так и знала, что ваша игрушка, - скривилась женщина, увидев в руках Вадима телефон. Он не обращая внимания на едкость незнакомки, принялся набирать номер, возвращаясь на кухню.
- Я уже вызывала скорую, - бросила женщина.
- Замечательно, - слушая гудки кивнул Вадим. - А теперь, разберите пакеты…
- Щаз-з! - плюхнулась на табурет, не спуская колючего взгляда с мужчины.
Терпение Вадима лопнуло, и он хотел высказать особе, что думает о ней, но в этот момент телефон, наконец, ожил:
- Георгий Семенович? Греков вас беспокоит… Да… Мне нужен врач… В течении часа. Повышенное внутричерепное давление… Тяжело снимается?… Георгий Семенович, мне все равно: капельницы, уколы… Да, врач, бригада врачей… Без разницы. Естественно… В течении часа… Да. И завтра… Я думаю ваши профессора не откажутся от дополнительного заработка в выходной…Хорошие специалисты по терапии…нет, извините, не знаю… Была травма, серьезная. Да, и психотерапевт тоже. Хорошо…Радищева 34 - 18. Жду.
Отключил телефон и уставился на женщину, не спускающую с него обвиняющего взгляда. Удивительно, но она отвернулась, принялась грызть ноготь. Вадим поморщился: ну и манеры.
- Может, все-таки познакомимся? Моё имя вы знаете, хоть я вам и не представлялся, а ваше для меня тайна. Не красиво получается.