Маша покосилась на подругу, подумала с минуту, взяла сотовый и узнала, что вчера почти до десяти отец гонял служащих, а потом отбыл в неизвестном направлении.
- Это что, получается? - спросила Маша, пересказав услышанное.
- Остаются все версии.
- И Лика. Она - главная проблема. Факт её участия бесспорен.
- Ну?
- Гну! Я тебе сразу сказала - она во всем виновата! Убрать её, значит, избавится от проблем.
- От соперницы, - уточнила Катерина и получила презрительный взгляд в ответ:
- Соперничать может лишь равная, а она никто! Тупое насекомое!
- Которое благополучно ловит мужчин на свою `тупость'. Ты её недооцениваешь - это твоя главная, стратегическая ошибка. Скажи честно - за что ты её ненавидишь?
- Да нужна она мне - ненавидеть еще, эмоции тратить! - возмутилась Маша.
- Не обманывай себя…
- Да, отстань ты! Психолог нашлась!
- Ладно: моё дело предложить - ваше отказаться. Сиди дальше: плач от горя, скрипи зубами от ненависти, и думай гадости.
- Что ты хочешь, а? Я поделилась с тобой своей болью, как подруге рассказала, раскрыла семейную тайну, а ты в ответ под кожу лезешь!
- Не злись, я пытаюсь помочь.
- Спасибо! - прошипела Маша.
- А будешь шипеть - обижусь! Ты головой думай, - постучала себе по лбу. - А эмоции за дверь выстави. Лика говоришь причина - так думай, как её убрать, а не впадай в меланхолию. Давай считать варианты…
- Опять?! - разозлилась Маша.
- Опять! - отрезала Катерина и с видом гениального мыслителя принялась загибать пальцы. - Первый: виртуальный вариант - физическое устранение. Плюсы - надежно. Минусы - траты, нервы, огромная опасность либо в объятья милиции попасть, либо нарваться на болтунов-шантажистов. Плюс - муки совести, следствие и прочая абсолютно ненужная фигня. По сему его отметаем. Или ты хочешь из-за ненормальной за решеткой оказаться?
- Нет.
- Ага. Второй вариант: дружба народов, убогих и не очень. Сближения, откровения. Плюсы - масса: войдешь в доверие, будешь о ней все знать, значит, сможешь влиять и на Лику и на ситуацию. Опять же, если совесть у убогой не атрофировалась, встречи с отцом лучшей подруги станут не возможны.
- Ну, - призадумалась Грекова. - А минусы?
- Твое нежелание. Ненависть. Ты ж взглядом убиваешь, отпугиваешь потенциальную подругу.
- Я ей яд подсыплю…
- Но сначала лобзанья, и лишь потом финальный реквием, Сальери ты наша, - хихикнула блондинка.
Маша сжала кулаки, обдумывая - есть рациональное зерно в предложении Катерины, да права она - желания нет. Вернее есть, но прямо противоположное. Так и сорвалась бы, поехала прямо сейчас к Лике и придушила!… За что ж она её так ненавидит? За отца? За Вадима? Да не может он с дурочкой общее иметь в любых проявлениях! А отец?…
Как он позеленел, услышав утверждение брата. Если б ничего у него с Ликой не было, стал бы он так переживать, за сердце хвататься? Конечно, нет!
Тогда не понятно спокойствие матери. Не считает Лику соперницей или вообще ситуацию всерьез не воспринимает? Получается - Маше больше всех надо?
Да! Потому что речь идет о её отце. И она обязана думать о нем, даже если не думает жена. Сколько мужчин уводят молодые нимфетки из семей? И что с ними потом случается? На десять процентов счастливых браков - девяносто несчастных. Отец болеет, у него сердце все чаще прихватывает. Уход за ним нужен, а эта разве ж его в состоянии обеспечить? Да и какая радость с дурой жить? Ей-то понятно - копейки считать перестанет, на мужа проблемы свои свесит, а отец - человек долга, будет разрываться меж Ликой и детьми, и совсем развалится от переживаний и стрессов. Да и им радости мало - мачеху - идиотку иметь и смотреть, как родная мать чахнет. И потом с деньгами трудности начнутся. Ярослав и сейчас коленца выкидывает, а что дальше будет? С компанией какой-нибудь свяжется и пойдет водка, наркотики, девочки…
Нет, не даст Маша развалить семью, сломать их уклад, размеренную жизнь! И пусть матери плевать - она всю жизнь в своих иллюзиях плавает, отдельно от всех живет. А Маше не все равно и на себя, и на отца и на брата! И никому она не даст сломать им жизнь!
- Ладно, Катя, какой план?
- Для начала встретиться в неформальной обстановке. Поехали к домработнице. Адрес знаешь?
- Знаю. Но сегодня не поеду.
- Правильно, тебе с ролью защитницы угнетенных свыкнуться надо, маску добра и милосердия примерить. Успокоится! А завтра, вместе, к Лике, её по руку и куда-нибудь в кафе - мороженное или погулять просто. Разговорим её, прощупаем. Заодно я хоть посмотрю на вашу `причину всех бед', степень её мозгового сдвига определю. Может она ненормальная лишь в свете вашей предвзятости? А может имидж у нее такой - под дурочку косить. Короче, человек я недоверчивый, пока материальчик не пощупаю, сказать ничего не смогу: может атлас, может ситец, а может крепдешин.
- Интриганка ты Катя.
- Зови меня просто: мадам Помпадур, - кокетливо повела глазками девушка. И хтхикнула. - Лучше со спины заходить, чем в лоб бить. Отлететь может. Оно тебе надо? Ха, и мне. Вот и не возмущайся. Дядька объявиться, мне свисни. И вообще подумай: может на фиг её, Лику? Давай родственником заниматься. Он важнее.
- Нет, - отрезала Маша. - Мне эта тварь всю жизнь испортила! Я уже один раз остановилась, больше не стану.
- В кого ж ты такая мстительная? - задумалась Катерина.
- Я не мстительная, я - справедливая.
- Угу. Вот как это теперь называется? Как скажешь…
Пирог получился на славу. Света, радуясь выздоровлению подруги, резала хрустящую корочку, и с улыбкой посматривала на ожившую Лику, веселого Вадима. Они, как истинные влюбленные не спускали друг с друга нежных взглядов и держались за руки. Светлана не стала им мешать, отведала пирога, взяла с Лики клятву не забывать и звонить ей, заходить, а с Вадима - не обижать девушку, и отбыла домой.
А Лика и Вадим, оставшись одни, занялись приятным ничего неделанием. Они веселились, шутили и дурачились, беззаботно и легко, как дети. Наслаждались покоем, умиротворением и обществом друг друга. Время застыло в стенах маленькой квартирки Цезаревых. И словно не было хлопотного утра, беспокойного дня и иных забот, кроме как, шалить и нежится, болтать о пустяках и целоваться.
А ночью, слушая сонное дыхание девушки, Вадим решил твердо и безоговорочно, что будет делать.
Цель стала ясна, сомнения ушли, колебания больше не занимали ум, и план действий вырисовался четко.
Глава 14
- Подъем! Лика! - вскочил Греков и начал натягивать брюки. Девушка приподняла голову, сонно уставилась на прыгающего на одной ноге Вадима, и рассмеялась:
- Ты похож на пингвина.
- Обзываетесь, девушка, ай-яй, - шутливо попенял мужчина. - А вы мадмуазель, похожи на лемура.
Лика фыркнула, представив огромноглазое вечно полусонное животное, и уткнулась в подушку, сдерживая смех:
- Так, не спать! - скомандовал Греков, подхватывая девушку с кровати вместе с одеялом.
- К-ви-и! - взвизгнула она, пытаясь зацепиться за постельные принадлежности. Взгляд упал на неизменный будильник у дивана. 10.40. Всего или уже? Так долго она еще не спала.
Вадим перевернул девушку лицом к себе и подхватил на руки.
- 10. 40! Кошмар! Не помню, чтоб так поздно вставала, - сообщила она.
- Не могу похвастать тем же, - понес девушку в ванную комнату.
- Мы проспали?
- Нет, мы всего лишь опаздываем.
- А куда?
- Умывайся, за завтраком расскажу. Ты как к яичнице с беконом относишься? - поставил Лику на пол.
- Э-э-э… - прикусила пальчик соображая. - А какая она?
- Вкусная, - рассмеялся Вадим, и вышел.
Греков разлил кофе по чашкам, разложил яичницу по тарелкам, нарезал хлеб. Как раз вовремя - Лика привела себя в порядок, оделась и пришла в кухню. Села за стол, с восхищением глядя то на сервировку, то на Вадима.
- Ты сам, да? Какой ты хозяйственный, - констатировала с гордостью.
Вадим с улыбкой посмотрел на неё: приятно, когда хвалят даже за мелочь, восхищаются без особого повода. Поцеловал Лике ладонь в благодарность:
- Кушай.
- А ты?
- И я, - посмотрел на наручные часы.
- Опаздываем? - забеспокоилась девушка.
- Нет. Уже опоздали.
- Ой, как не хорошо…
- Нормально. Подождут, я уже предупредил, что задержимся, - взялся за вилку и нож, отметив, что и Лика, оказывается, знает, как пользоваться приборами.
- Как вкусно, - восхитилась, попробовав завтрак. - Ты мастер, шеф-повар!.. А куда мы опоздали? И точно - мы?
- Точно. Нас ждут профессора, светила медицинских наук.
- Зачем? - нахмурилась девушка.
- Мне не нравится, когда моя женщина болеет. Ты моя женщина?
- Твоя.
- Болеть нравится?
- Нет.
- Вот сейчас и решим этот вопрос, - сунул в рот кусочек бекона.
Лика сжала вилку, обдумывая его слова, предстоящую встречу с врачами. Вздохнула: сколько профессоров её уже смотрели? Сколько диагнозов ставили? Назначали лечение… А толк? Нет, ничего нового она не услышит, как и приятного. Но Вадиму видимо важно мнение специалистов, а не её слова.
- Хочешь убедиться, что я на самом деле ненормальная? - спросила тихо, боясь взглянуть на него. Вадим понял её страх, отодвинул тарелку и взял руку девушки в свою ладонь:
- Посмотри на меня, малыш, - попросил ласково. Лика несмело подняла голову, печально взглянула на мужчину. - Ты нормальная. Запомни: ты абсолютно нормальная, - внятно четко и внушительно заверил он. - А все кто в этом сомневаются - ненормальны сами. Да, у тебя был тяжелый период в жизни, а ты девочка ранимая и тонкочувствующая, поэтому период восстановления несколько затянулся, но кто сказал, что это патология? Всего лишь особенность. Твоя.
- Но ведь я хожу на сеансы психотерапии к хорошим специалистам…
- Больше не ходишь. Теперь мы будем ходить вместе. К другим специалистам. Ты совершенно здорова психически, и не нуждаешься в особой терапии. В психокоррекции - да. Твои фобии угнетают не только тебя, но и меня. От них нужно избавится. А в остальном, - Вадим нежно провел пальцами по щеке девушки. - Главное - твое физическое здоровье. Им и займемся.
- Зачем тебе возится со мной?
- Я эгоист, - улыбнулся он, и принялся за кофе. Лика недоуменно уставилась на мужчину:
- Ты не эгоист. Как ты можешь так говорить о себе…
- Могу.
- Но в чем проявляется эгоизм? Ты заботишься о других…
- О себе в первую очередь.
- Помогая мне? - не могла взять в толк Лика.
- Да, малыш. Я хочу жить со здоровой женщиной, чтоб не беспокоится о ней, не насиловать её постоянными звонками и глупыми вопросами: а как ты? У тебя все хорошо? Голова не болит? Суставы не ноют, уши не отваливаются?
- Ты смеешься, - растерялась девушка.
- Ничуть.
- Так ты везешь свою женщину на осмотр к специалистам?
- Именно. Свою любимую женщину, которой хочу предложить свою руку и сердце. Тебе, малыш, тебе мой недалекий лемур! - рассмеялся Вадим, глядя, как вытягивается от изумления лицо Лики.
- Но я… Нет, Вадим, я не могу…За тебя?
- А вот это уже оскорбительно! Что значит: за тебя? Это намек на то, что со мной что-то не в порядке? Я кривой, косой на ум хромой и животом скорбный?
- Что ты, Вадим, нет, конечно…
- А-а, ну, то-то. А в остальном… Что собственно тебя смущает? Ты сама признала, что являешься моей женщиной. Я с тобой провожу дни и ночи, живу у тебя, ем, сплю. Значит у нас что?
Лика хлопнула ресницами, пытаясь уследить за мыслью, открыла рот… и забыла, что хотела сказать. Она совершенно запуталась в логике мужчины.
- Правильно, - ответил за неё Вадим. - У нас гражданский брак. Уже.
- А-а-а, - протянула Лика согласно, но так ничего и не поняла.
Вадим пододвинул ей чашку с кофе:
- Пей, остывает. Кстати, по-моему, тебе кофе нельзя, так что давай-ка переходить на чай.
- Хорошо, - кивнула девушка послушно: это пожелание она поняла и приняла. Да и зачем противится? Вадиму виднее.
Через двадцать минут они покинули квартиру.
В два часа дня в пустую квартиру наведались гости и никого не застав, расположились во дворе, на дальней скамейке, в ожидании, как в засаде. Шло время, но Лики не было.
Маша покачивала ногой от нетерпения и хмурила брови, не сводя глаз с арки, ведущей к дому. Катя разглядывала свои ноготки, вздыхая от скуки.
- Сколько можно-то? Час уже ждем.
- Двадцать минут от силы, - буркнула Маша.
- Да? - изумилась блондинка. - А почему я тогда замерзла?
Грекова покосилась на подругу: пышная шевелюра, украшенная заколкой со стразами, кокетливый газовый шарфик, кожаный кардиган, узкая полоска материи, как намек на присутствие юбки, тонкие колготки и полусапожки на убийственном каблуке. И она еще спрашивает: почему замерзла?
- Странно, что не примерзла. Ягодицами к дереву.
- Я, между прочим, гулять собралась, а не на лавке сидеть, - надулась Катерина.
- Потерпи. Я Лику знаю: магазин - максимум, куда она может пойти, а если учесть ее финансовое положение, то ждать нам осталось недолго.
- А если она с мальчиком в кино пошла? Или к подруге на торжество? Или на богемную тусовку? Не все ж такие идиотки как мы, выходной на лицезрение детской песочницы тратить.
- Не говори ерунды! Лика и мальчик - понятия несовместимые, как ты и кандидатская. К подруге она может пойти только за спичками, а тусоваться лишь с пенсионерками в молочном отделе.
- Не слабо, - хмыкнула Рябинина. - Неужели все так запущенно?
- Поверь.
- Надо же, кого только мир не рождает, - усмехнулась Катерина и, заприметив знакомую машину, въезжающую во двор, ткнула пальчиком, призывая к вниманию подругу. - У меня галлюцинация или это порше твоего родственника?
Маша с каменным лицом смотрела на машину и молчала. Нет, она могла сказать много чего, но не связно и преимущественно - не литературно. В голове образовалась каша из мыслей, и закипела, подогретая эмоциями.
В это время машина остановилась на площадке у подъезда, и из нее вышел Вадим. Обошел, открыл дверцу и помог выйти Лике. Приобнял, нежно поцеловал и что-то с улыбкой стал говорить девушке. Та слушала его, кивая, потом рассмеялась. И Вадим в ответ.
Им явно было хорошо вместе, и сомнений у Маши не оставалось - они любовники.
Рябинина открыла рот, покосилась на подругу, сидящую с убитым видом, и закрыла его: говорить смысла не было, и слепой бы узрел сияние влюбленных глаз парочки.
Вадим подхватил Лику на руки, закружил, смеясь, и понес в подъезд. Бухнула дверь. Во дворе снова стало тихо.
- Накрылась Швеция, - протянула Катя, не особо печалясь. - Но говорят, все, что не делается - к лучшему. А и, правда, на фига тебе грех кровосмешения на душу брать - с родным дядькой связываться? Что хорошего? Дети уродами родятся, с церковью и родителями неприятности…
- Замолчи! - грубо оборвала ее Маша. Встала и, словно решила сбежать от увиденного, рванула вон со двора. Вылетела к дороге и махнула рукой, останавливая такси. Бухнулась на сиденье и укатила, не попрощавшись с подругой.
Рябинина, смертельно обидевшись за то, решила вычеркнуть ее из своей жизни и памяти, направилась в противоположную сторону, мысленно сообщая Грековой все, что о ней думает. Однако печали хватило метров на двадцать - блондинка достала сотовый и набрала номер знакомого, не обремененного как семейными, так и любыми другими проблемами, мужчины.
Выходной еще в самом разгаре, и нужно провести его максимально плодотворно.
Вадим сначала заметил блондинку, а потом Машу и насторожился, но виду не подал. Занёс Лику в подъезд и отпустил на лестничном марше. Девушка пошла вверх, то и дело оборачиваясь и поглядывая с улыбкой на Вадима. Тот медленно шел за ней, сохраняя ответную улыбку на губах, и думал: к чему во дворе Ликиного дома объявилась Маша? И явно скрывалась, заняв неприметную позицию, на лавке в самом дальнем углу. Одно не учла - яркость своей подруги, которую не заметить было невозможно.
Вадим остановился и оперся на перила, поглядывая на Лику: похоже придется вызывать мальчиков Уварова, чтоб присматривали за ней негласно и всяких там блондинок, брюнеток до подхода к телу девушки убирали. И работу Лике придется бросить.
- Малыш, ты не хочешь уволиться?
- Не-ет, - остановилась, удивленно воззрившись на мужчину.
- Жаль, - заметил, поднимаясь к ней, обнял, пропел. - `Я хочу быть с тобой, я так хочу быть с тобой, и я буду с тобой'.
Лика закивала:
- Я буду с тобой.
- Но работу не оставишь?
Девушка загрустила: неужели Вадим сам не понимает?
- Ладно, малыш, пойдем, дома решим, - и пошел вверх. Лика с тоской посмотрела ему в спину и поплелась следом:
- Я… я уйду, - решилась. - Если тебе нужно, если тебе будет спокойней…
И вздохнула.
Вадим остановился у дверей, кивнул: открывай. И спросил:
- Завтра к Грековым идешь?
Лика кивнула, пряча виноватый взгляд. Открыла дверь.
- Давай так малышка, завтра ты отпрашиваешься в отпуск. Хорошо?
- Да, - улыбнулась облегченно: все-таки Вадим удивительно чуткий человек! - Так и сделаю.
Маша вошла в квартиру и с треском захлопнула дверь, вымещая на ней свою обиду. В коридор туту же выглянула Вероника Львовна:
- Машенька, что за манеры?
Девушка исподлобья уставилась на мать, еще силясь сдержатся, промолчать, а внутри клокотала ярость, ненависть ко всем от Лики до матери, и отражалась во взгляде.
Женщина отступила на шаг, боясь, что дочь кинется на неё.
- Что случилось? Что ты смотришь на меня, как на врага? Что с тобой Маша?
- Лика, - выдавила та.
- Что опять Лика?
- Не говори мне, что эта дрянь, появится завтра у нас в квартире.
- А кто будет убирать?…
- Убирать?!…Ты… ты… - Машу перекосило от злости и непонимания, затрясло. - Ты серьезно примешь ее завтра, после всего?! Как ты можешь?… Нет, объясни мне, как ты можешь пускать ее в наш дом?!
- Успокойся, Маша, - испугалась уже за дочь женщина.
- А-а! Успокойся! А как?! А-а, может выпить снотворное, как это делаешь ты, и все будет ровно, и на все будет горизонтально?!! - сорвалась на крик девушка. - Ты ослепла?! Ты не видишь, что происходит?!
- Маша перестань кричать и вести себя как истеричка!
- Да лучше быть истеричкой, чем амебой как ты!! Тебе же на все, на все плевать!! На мужа, на меня, на сына!.. А что ты вообще вылезла? Живи там, в своем домике - кухне! А Лика пусть живет здесь, трахается с твоим мужем, со всеми кто придет в гости!…
- Что за крики? - спросил Егор Аркадьевич, выглянув в коридор. - Что происходит?
- Объясни ему?! Скажи, что завтра Лика снова придет сюда и займет твое место, потому что ты не против!! Пусть он не стесняется!