- Конечно, у нас все будет хорошо, нас же двое и никакой рок не страшен! - заверила без доли сомнения. И крепко обняла мужа, словно прикрыла собой от бед…
Глава 18
Вечером Маша позвонила Катерине и напросилась пожить у нее неделю.
- А потом? - спросила та.
- Квартиру сниму или комнату, общежитие, в конце концов. Придумаю что-нибудь.
- Чтоб квартиру снять дез знаки нужны.
- Будут. Я колье Вадима продам.
- А может, лучше с родителями помиришься?
- Нет. Видеть их не хочу.
- А-а. Смертельная обида?
- Завтра расскажу, сама поймешь.
- Угу. Приходи, мне-то что? Мамуся против не будет. До завтра?
- Да. Спокойной ночи.
Маша убрала телефон в сумочку и принялась складывать вещи. Много ей не надо - только самое необходимое.
Утром, пока все спали, она ушла из квартиры, оставив родителям записку у зеркала в прихожей. Брату она позвонит, встретится и все расскажет. Он будет решать сам, а она уже все решила.
У подъезда ее ждал Вячеслав. Маша понятия не имела, что он делает в такую рань у ее дома, но не успела ни спросить, ни тем более прогнать. Парень выхватил из ее рук сумку и ответил на все возникшие вопросы, заодно решив и проблемы:
- Мне Катя звонила, сказала у тебя неприятности с родителями, и ты уходишь из дома. Но зачем тебе жить у Кати? У тебя есть я. Я люблю тебя, сама знаешь как сильно. Выходи за меня замуж? Я уже маму предупредил, она нас ждет и очень рада будет, если я приеду с тобой. Тебе будет хорошо у нас. Поживем - присмотришься, решишь… Не могу я без тебя Маш. Прости, что надоедаю, но сама подумай, зачем тебе к подруге ехать, жить у нее, если вот он я, и все что угодно для тебя сделаю. Поехали со мной?
Маша долго смотрела в сморщенное от мольбы лицо, бесхитростные глаза и, вдруг, усмехнулась - достойна ли ты большего, чем этот рыжий, глупый мальчишка? Но ведь любящий. Не это ли главное?
- Поехали, - кивнула сдаваясь. И невольно улыбнулась, увидев как осветилось радостью лицо Славы.
- Ты не пожалеешь, Машенька, вот увидишь! Я все для тебя, все что скажешь! - запричитал в восторге. Гордо вскинул сумку на плечо, помахал рукой стоящей невдалеке машине. - Мы сейчас к нам, позавтракаешь, освоишься и в институт, чтоб занятия не пропустить!
`Надо же, какой предусмотрительный да заботливый? - с трудом скрыла удивление девушка. И совсем иначе посмотрела на парня: а может правда, не стоит от добра, добра искать? Да и есть ли у нее выбор?
`Начинаю самостоятельную жизнь. Не ищите меня - знать я вас не хочу', - прочла Вероника. Постояла, подумала и, убрав записку в ящик стола, пошла готовить завтрак, будить Ярослава. Слишком много дел сегодня, чтоб еще на Машины эскапады внимание обращать.
Вернется, дрянная девчонка, куда денется? Без родительского обеспечения долго самостоятельно не проживет. Неделя, две и не просто придет - прибежит.
Егор встал поздно. Не спеша побрился, оделся, прошел на кухню, где Вероника во всю готовилась к встрече гостя: что-то варила, парила, шинковала овощи на салаты.
Греков подцепил вилкой оливу из открытой банки, бросил в рот.
- Чай налить? - спросила жена.
- Нет, мы по коньячку с Вадимом примем.
- До вечера далеко.
- А кто сказал, что вечером? Мы через час встречаемся. А к нам он завтра придет, так что зря стараешься.
Вероника развернулась к мужу: шутишь? И поняла, что нет. Бросила в сердцах половник в раковину:
- А раньше нельзя было предупредить, что передумал? Он о сегодняшнем дне говорил! Зачем я тогда готовлю?!
- Не знаю, - равнодушно пожал плечами мужчина, кинул еще одну оливку в рот и пошел в прихожую, одеваться.
Вероника уперлась руками в стол и зажмурилась, пытаясь справиться с обуявшей ее злостью и на Егора и на Вадима, и на Машу. На всю свою чертову жизнь, что как аттракцион - колесо обозрения, стоит на месте и вроде крутиться, но неизменно возвращает посетителя в исходную точку…
Егор пришел чуть раньше и все же подумал, что опоздал.
За столиком, в кабинете, куда его учтиво проводил служащий, кроме Вадима сидел очень колоритный мужчина внушительной комплекции. Его спортивные брюки гармонировали с прической и лицом, но абсолютно не вязались с заведением Vip-класса, в котором была негласно принята иная форма одежды. Однако мужчина не просто сидел за столом, но и с аппетитом уплетал пельмени в горшочке, беседуя с Грековым на равных. Из чего Егору стало ясно, что браток хорошо знаком с Вадимом и присутствует на встрече не ради антуража. Но зачем?
Неожиданно, немного неприятно прийти на встречу с родным братом, чтоб в тиши насладится элитными винами и душевной беседой без посторонних глаз и ушей, а вместо этого увидеть примечательную персону явно криминальных структур. Но возможно у Вадима есть какие-то дела с данным слоем питерского населения, и он решил соединить полезное с приятным? `Придется потерпеть, пока они не закончат', - настроил себя на небольшое ожидание Егор и придав лицу безмятежно-благодушное выражение, смело подошел к столику.
- Привет, - подал ладонь для пожатия брату. Вадим оставил протянутую руку без внимания, чем слегка озадачил мужчину. Кивнул с насмешливым прищуром:
- Здравствуй. Присаживайся. Познакомься - Константин, - указал на атлета. Тот искоса посмотрел на посетителя и также проигнорировал протянутую ладонь. Оглядел с ног до головы, не переставая жевать. Лениво кивнул и уткнулся в горшочек.
- Кажется, я рано пришел, - по-своему расценил странное поведение мужчин Егор.
- Как раз, - заверил Вадим. - Что тебе заказать?
Егор сел озабоченно хмурясь: Константин его несколько напрягал. Взгляд сильно не нравился - острый и холодный, словно Греков много, что ему должен, вот он и решает - натурой взять или деньгами, сейчас или минут через пять?
- Может мне погулять пока?
- Сиди, - четко сказал бритоголовый, не отрываясь от своей порции. Глотнул вина, как ни в чем не бывало.
- Простите, вы мне? - удивился и насторожился Егор.
- Тебе, Егор, тебе, - заверил Вадим, потягивая вино. - Да ты не тушуйся, располагайся. Бери что есть, сейчас горячее принесут. Заказать?
- Я думал, мы с тобой пообедаем, - сказал Греков, вопросительно поглядывая на брата.
- Со мной.
- Вдвоем.
- Ах, ты про Константина? Считай, что его нет.
- Это как?
- Он мой друг. Славный человек, - протянул Вадим со странной интонацией и настораживающим прищуром. - Тихий, незлобивый… если не нервировать. Но ты ведь не будешь его нервировать?
- Чем же? - растерянно пожал плечами Егор.
- Попыткой покинуть наше общество раньше, чем я разрешу.
Егор нахмурился в попытке понять слова брата. Потер висок и заявил:
- Странное начало беседы, не находишь? На угрозу похоже. Я что-то пропустил? Ты уж введи меня в курс дела, чтоб хотя бы сориентироваться в ситуации, понять, когда и кому успел насолить.
- Да нет, брат, это я в курс дела входил, как прилетел, а ты давно в курсе, - скривился Вадим, словно что кислое съел. Сложил руки на груди и на стол облокотился, уставился на брата, как на вареник в горшочке с пельменями. - Сказать ничего мне не хочешь?
- Что именно? - тон Егора стал жестким.
- Не знаю, - отвел взгляд Вадим, изобразив раздумья. - Покаяться, тайнами какими поделится. Ты же хотел душевной беседы с ностальгией о былых днях, лобзаньями…
Константин хмыкнул и, развернувшись вполоборота к гостю, недобро уставился на него.
- Ну, все, хватит, - разозлился Егор. Хотел встать и уйти, но Уваров хлопнул ладонью ему по плечу и чуть надавил, возвращая на место.
- Не дергайся, - попросил почти ласково. Мужчина не стал сопротивляться. Он понял все разом: и что Вадим ему не брат и не друг, что он попал на наживку мифических процентов и скорей всего остался ни с чем. Пришел к тому, от чего шел. А из-за чего Вадим поступает так с ним? Неужели ему стало известно то недоразумение, невольным участником которого он стал? Но ведь это было двадцать два года назад! И ненамеренность, а ошибка, досадный промах не больше!
- Дивидендов не будет? - спросил, в упор глядя на брата.
- Естественно.
- За что? - качнул головой Егор, не зная за что хвататься: за сердце, голову или телефон, чтоб звонить… а куда позвонишь, кому? Можно поднять адвокатов, потрясти договором, нотариальным заверением, но будет ли в том смысл, тллк?
Но тут телефон зазвонил сам. Греков приложил трубку к уху и услышал истерический вопль Вероники:
- Они забирают квартиру!! Если ты не погасишь долг до следующей пятницы, в субботу нас выселят!! Что ты наделал?! Чем ты думал?! Как смел?!!…
Егор просто отключил связь. Рука бессильно опустила трубку на стол.
- За что? Как ты мог? - повторил. Все остальное было ясно и понятно.
- А сам не знаешь? Напомнить? Осень, мальчишник…
- В чем ты меня винишь?! В том, что твоя любимая была бессердечной сволочью?! Да! Да, она уговорила меня привести эту Марину и познакомить с тобой, но я и понятия не имел что на самом деле в голове этой стервы! Да подумай ты сам, вспомни: разве я мог тебя подставить, разве хотел?! Я лишь понимал, что тебя любой ценой нужно отодвинуть от Ирки! И потом я вытаскивал тебя! Сделал все, чтоб ты вышел! Если б не я Шехов бы и пальцем не пошевелил, и ты бы сел! Надолго!
- Мне спасибо сказать? - глотнул вина Вадим. Егор моргнул, не понимая, какими словами еще объяснить брату, что он не прав. И вообще, с кем он разговаривает: с человеком или со статуей?
- Господи Боже мой, - выдохнул в ужасе. - В своем ли ты уме, Вадим? Что ты творишь? Я виновен перед тобой? В чем? В том, что поверил этой твари, любимой твоей? В том, что невольно, абсолютно неосознанно сыграл ей на руку? А ты никогда не ошибался? Ни разу никому не причинил зла? Ты?!… Что тебе пришло в голову выкопать историю двадцатилетней давности? Она тебе покоя не дает? Почему?! У тебя все есть, ты достиг всего, о чем можно только мечтать!… И с жиру бесишься, да? Решил поиграть в Зорро? Ты ничего не спутал? Это не кино, а жизнь! Ты что сделал? Я один раз оступился и пятьдесят раз загладил свою вину! А ты наказываешь? Кого? Меня?! За то недоразумение?! Хорошо! Ладно! А дети причем?! Ты их прежде всего наказываешь! С квартирой твоя работа? Твоя! Ты не меня, ты их оставил без средств, без жилья! За что детей?!
- Ты о ком? - спокойно спросил Вадим.
- О твоих племянниках! О Маше, о Ярославе!
- Все?
- Мало?! - ужаснулся Егор.
Костя презрительно ощерился и, качнув головой, достал сигареты. Закурил. Вадим спокойно допил вино, поставил бокал на стол и попросил брата:
- Ответь мне на несколько вопросов. Все мне ясно, а эти аспекты нет, и покоя не дают: почему ты молчал? Ни разу, ни тогда, ни потом даже не намекнул, что принял участие в моей посадке на нары. Чем же тебя Ира взяла? Как уговорил?
- Ты вышел, остальное было неважно.
- А ты сидел? Хоть раз? Хотя бы в обезьянник залетал, по-пьяни, не то что, по стосемнашке в камеру? - прищурился на него Костя.
- Я никого ни садил, ни подставлял!
- Угу, - кивнул Уваров, отворачиваясь.
- Вадим, я не желал тебе зла! Я хотел как лучше!
- Понял: хотел добра, получилось как всегда. А молчал, из сострадания, да? Вместо того чтоб прямо сказать мне: Вадим, любимая твоя - сука. Нет, ты решил молчком сыграть на ее стороне. Ладно. Но потом? Почему не сказал?
- Зачем?! - не мог взять в толк Егор. - К чему было ворошить ту историю?! Болезненную для тебя…
- Из-за тебя. Знал бы я раньше, что из себя Шехова представляет, может, жизнь иначе бы повернулась? Ты не думал, каково мне было ждать с чувством вины за преступление, которое я не совершал? Жить за себя и за ту, которая так и оставалась в моей душе самой-самой? Ты же знал, что я не оставлю это дело, докопаюсь рано или поздно до сути, найду виновного.
- Не того нашел! Тебя Ирка подставила, с помощью Марины. Иркин план был убрать тебя, чтоб замуж за более перспективного кандидата в мужья выйти.
- Видишь, как много ты знаешь. И молчал.
- Да о чем говорить? Я причем тут?!
- Как тебя Шехова-то взяла, а?
- Да какая разница сейчас?! Она давно покойница! А не повесилась бы, я ее сам, стерву, придушил бы!
- Что ж не душишь? - выгнул бровь Вадим, кинув в рот дольку лимона.
- Кого?
- Иру.
Егор поморщился: кто из них с ума сошел?
- Как можно душить покойницу? Ты что Вадим? Ты вообще меня слышишь?
- Слышу. Но ничего нового не услышал. Придется самому карты раскрыть, раз ты стеснительный такой, в сторону уходишь. А ты меня поправь, если я не прав буду. Ирина узнала, как уж неважно, о твоих ля мурах на стороне, о дочери и Ольге. Шантажировала, правильно? А тебе очень, очень хотелось залезть в семью Шеховых, и в принципе, неважно было какой ценой.
- Да! Успокоился?
- Нет…
- А почему я в их семью лез, ты знаешь, щенок?! - зашипел Егор, качнувшись к брату. - Ты что видел кроме Ирки своей?! Дочь?.. Да, да!! Дочь! И мать ее сирота! И я - сирота! И ничего у нас нет, а значит и у девочки тоже!.. - и вдруг смолк, уставился на Вадима, словно первый раз его увидел. Дошло до него. - Откуда ты про дочь знаешь? Значит это ты Маше сказал?…
- Нет. Маша у тебя девочка умная, вижу, сама поняла. Знаешь, что я хотел? - спросил с нехорошей ухмылкой. - Соблазнить, увезти ее в Швецию, и бросить там, без средств, без документов. Тебя и жену твою раздавить, как насекомых, как клопов…. Да противно стало. Но ничего, я бы свыкся, справился. Человечек один горой за вас встал. Ты деньги-то свои вернуть хочешь? Квартиру?
Егор молчал, только настороженно смотрел на брата и чувствовал, как седеет под его ответным взглядом.
- Хочешь, естественно, - кивнул тот. - А я не против. Предлагаю сделку: ты мне дочь, я тебе пятьсот тысяч и уже не долларов, а евро. Как?
Егор схватился за телефон и, не спуская испуганного взгляда с брата, без предисловий спросил Веру:
- Где Маша?!
- Ее нет…
- Где?!
- Не кричи на меня! Я знать не знаю, где твоя дочь-эгоистка! Она ушла. Оставила записку и ушла…
Егор хлопнул трубку о стол и застонал, прикрыв глаза ладонью:
- Ты чудовище! Верни Машу, верни!! - закричал на Вадима, вскакивая.
- Сядь, - напомнил о себе Костя. Егор рухнул на стул. Схватил без разрешения его сигареты, зажигалку, закурил, дрожа от негодования:
- Что ты хочешь? - уставился на Вадима. - Говори. Любая сумма. Я соберу. Обещаю! Верни Машу. Будь ты человеком!
- Не могу, - спокойно ответил тот. - Сутки ее не видел, и где она, что, понятия не имею, да и не хочу иметь. Я вообще не о Маше говорил, о Лике.
- Зачем тебе Лика? - замер Егор: пытаясь понять, лжет тот или нет.
- Это другой вопрос. Его мы обсуждать не будем. Остановимся на первом: отдаешь Лику за пятьсот тысяч?
- Ты с ума сошел…
- Слышал. Раз пять уже сказал.
- Зачем тебе Лика? Она совсем ребенок… Она неадекватна…
- `Неадекватна'. Странно это слышать от отца. Правда, отцом-то тебя не назовешь, скорее донором.
- Не твое дело!
- А вот тут ты не прав - мое…
- Ты не посмеешь ее тронуть, ты!…
- Помолчи, - поморщился Вадим. - Противно. Говорить больше ничего не надо, мне все ясно, но я хочу, чтоб ясно было и тебе… брат. Больше всего меня шокировало твое отношение к дочери. Я понял, что Ира шантажировала тебя именно ею, незаконнорожденная девочка - единственное твое уязвимое место. Хотя ты тщательно скрывал ее рождение, даже от меня, даже от тетки. Девочке было больше года, когда ты женился на Шеховой. Говоришь, ради Ольги и Лики старался? Ложь. Плевать тебе на них было, ты сам устроиться хотел…
- Не правда!
- Почему ж о ней до сих пор никто не знает? Ты видел, что Маша угрожает ей нешуточно, но не сказал, не открыл правду. И тогда молчал, сейчас.
- А как бы я им сказал? Ничего ты не понимаешь! Я любил Ольгу! Я люблю Лику! Сколько раз я пытался к ним уйти, но…
- Вера?
Егор кивнул, отводя взгляд:
- Любая женщина может родить ребенка, но не каждая может быть хорошей матерью. Вера из таких. Она слишком холодная, замороженная. Детям плохо с ней.
- Она знала про Лику?
- Нет, я не мог сказать, она бы устроила скандал, поставила детей в известность, настроила их против меня. Потом развод… Как бы жили Маша и Ярослав?
- А как жила Лика неважно?
- Ольга была прекрасной матерью.
- Верю. Что ж, это все, что я хотел знать. Лику не ищи. У тебя не было и нет дочери под этим именем, как и у нее не было отца. Куда бы ты не обратился - толку не будет - ты никто…
- Что ты задумал?!
- Уже исполнил. Передай это своей жене, - кинул Егору два паспорта.
- Не понял?
- Не надо. Передай, жена поймет. А это подарок от твоей тещи, Аделаиды Павловны.
Перед Егором легла старая тетрадка.
- Что это? - насторожился он, не смея прикоснуться, взять ни паспорта, ни тетрадь.
- `Холодная, замороженная' Вероника, была очень пылким, чистым созданием. И безумно любила тебя. Она была прекрасным человеком, но матерью быть не могла. Я больше чем уверен, что Ира сказала ей о том, что у тебя есть дочь, и Вера решила уйти с их дороги. Она была слепа в своей любви к тебе, как я в своей любви к ее сестре. Странно, правда?
- Подожди, о чем ты говоришь?! Шехова повесилась из-за тебя, испугавшись, что все откроется!
- Это чья версия? Твоя? Хорошая. Одно `но' брат, сложи суицид и Иру - как? Вот и у меня никак оно не складывалось. И у тебя бы не сложилось, будь ты чуть внимательнее к сестрам. Ты ненавидел Ирину, а она тебя. А на Веру тебе было все равно, ты и не замечал ее, не интересовался, что она думает, что у нее в душе, в то время как ей важен был каждый твой взгляд, каждый вздох. Такие стервы как Шехова не заканчивают жизнь самоубийством, а вот такие тихие, ранимые как Вероника - легко. На кладбище лежит Вера, а Ира, та самая, что шантажировала тебя ребенком, чтоб ты помог ей избавиться от меня, сидит сейчас дома и ждет тебя. Все это время она знала о Лике. И к психологу она не зря ее определила, это так, отступление. Я, возил Лику в специалистам, и никаких патологических отклонений в ее психике они не выявили. Лика нормальна, но слишком зажата. Это последствие стресса, фобий и внушений. А кто ей внушал, что она ненормальна? Ответ сам знаешь?
Спокойный голос брата действовал на Егора самым подавляющим образом. А информация, которую он преподнес, просто раздавила. Греков-старший слушал Вадима и тупо смотрел на тетрадь, лежащую перед ним. И тихо было в голове, пусто, и хотелось закричать, завыть, только б порвать эту тишину, заполнить пустоту.
Ах, как не хотелось верить, как не хотелось знать…