"Ладно, - сказал он себе. - Давай по порядку. Милиционер думает, что хочет Флору. Она в одном с ним отделении служит. На самом же деле это просто игра. И управляют ею терракотеры, железяки. А я - Сигурд Дзендзель, я - бигем. Я в пещере рожден, подземным племенем выращен, терракотерами усовершенствован, я - охотник и умник. И я готов за правду умереть. И в то же время я на сопливое дитя похож, которое смотрит кукольный спектакль и уподобляет себя одному из героев. Да что я такое?! Тьфу!"
Осторожно: чувства! Он вспомнил, что раньше, в жизни Зуброва, не раз хотел все это изведать. Проблема в том, что этого "раньше" никогда не было. Да и сам Зубров появился на свет всего неделю назад. Дзендзель толком не понимал, что все это значит. Однако он понимал, что нельзя допустить, чтобы эти наваждения приходили в будущем.
Он вспомнил, как заблестели глаза у Руны, как она улыбнулась. Да что там она разумеет, пещерная жительница? Разве она была на его месте? Нет! А вот он многое узнал. Да, он узнал о выдуманных чувствах - за все эти никогда не существовавшие годы из никогда не существовавших книг и фильмов.
Как бы там ни было, но все-таки он помнил. И очень даже хорошо помнил. Это было во втором классе. Ее звали София. Она сидела в среднем ряду, у нее были зеленые глаза, острый носик и круглые конопатые щеки. И было щемящее чувство и стук сердца, и частое дыхание, стоило ей в класс войти. А уж если она проходила мимо и рукавом задевала!.. И когда он вспоминает о ней, у него в сердце рождается ностальгия - леденящая, как мятная конфета.
Да только не было никогда той девочки. И чувств - красивых, романтичных, из-за которых совершают благородные поступки - еще неделю назад не существовало. В том смысле, что не существовало их на планете. А вот теперь они есть, и здоровенный бигем Сигурд Дзендзель должен терпеть на себе их физические признаки. И оттого ему так липко и холодно.
А пришла к нему вся эта чепуха через Зуброва, через дурацкую его выдуманную личность. И какой урок из этого? А вот какой: умник Зубров, тот самый, от которого Сигурд недавно на седьмом небе был, должен быть усмирен. Задавлен он должен быть! Ведь не только в чувствах дело. Мало ли, чего еще там терракотеры намудрить могли! Все, что на первый взгляд кажется правильным и хорошим, на самом деле представляет опасность. Разве терракотеры для того создали милицию, Болгарию и чувства, чтобы куклы довольны были? Да черта с два! Вся эта запутанная логика - заразная жвачка искусственных программ. С какой стороны не подступись, ждет тебя противоречие, и разгадывать его придется до кишечных колик.
Нет, покуда не смешались Сигурд и Орест, пока естество еще не вымарано этой дрянью, надо держаться подальше от умничанья и всяких там чувств. В прежнее свое состояние вернуться.
Так соображал Дзендзель, путаясь в сомнениях и страстно желая стать таким же бездумным и неистовым, каким был раньше.
- Сигурд, прости. - Руна вошла в кухню и положила руки ему на плечи. Он хотел их сбросить, но отчего-то передумал. Все, что холодило и мучило внутри, внезапно вздрогнуло, потеплело и отодвинулось.
- Я выучила язык, но вместе с ним набралась кое-каких местных привычек. Думала, тебе будет проще со мной, если буду себя вести, как одна из… - Внезапно она всхлипнула. - Снова не могу к тебе приспособиться. Сиг, мне сложно и страшно. Ты мне поможешь?
Она что-то достала из кармана халата и положила на стол.
- Вот, купила тебе станок, лезвия. Ты весь в щетине.
***
К вечеру болезненные ощущения притупились. Теперь уже нелегко было разобраться, где Дзендзель, а где Зубров.
Внутренняя борьба утомила Сигурда и, поужинав, он завалился на кровать. Руна помыла посуду и улеглась рядом.
Подремав пару часов, он проснулся на удивление бодрым. Впечатления дня отодвинулись в прошлое. Сигурду даже начало казаться, что он всегда был таким вот охотником-умником, хотя он и догадывался, что в будущем еще не раз его ждут эти внутренние столкновения противоположностей. Но если относиться философски и с достаточной долей терпения, думал он, то рано или поздно все уляжется.
Он сходил в ванную, тщательно выбрил лицо, шею, руки и грудь, потратив на это упаковку лезвий. Сигурд внимательно себя осмотрел. Синяки на удивление быстро рассасывались: на туловище уже не осталось и следа от позавчерашних побоев, а под глазом была лишь тонкая желтоватая полоска.
"Хорошее тело, хорошая регенерация, - сказал себе он. - Я человек разумный. Контролировать себя буду. Все отлично. Рано или поздно я стану вождем албов".
Из большого флакона он налил на ладонь одеколон "Лето" и, растерев его, прошелся по щекам и шее. Посвежевший, вышел к Руне. Она сидела на кровати, обложившись газетами.
- Ищу, сама не знаю что, - призналась она. - В той реальности, где Федерация живет, терракотеры себя никак не проявляют. Сиг, послушай, - она внимательно посмотрела на него, - а что, если нам прямо сейчас взять и уйти из города?
- Нет, - сказал он. - Прямо сейчас нельзя. Мы должны быть здесь. Учиться надо. Пожалуйста, купи мне завтра несколько школьных тетрадок.
***
Несмотря на уговоры Руны остаться в квартире, вечером он пошел на разведку, накинув на себя старый рыбацкий плащ, найденный в кладовке.
Ему хотелось двух вещей - движения и одиночества. Он шел быстрым шагом, а иногда, на темных пустынных улицах, где не были установлены наблюдатели, переходил на бег.
Это было похоже на экскурсию по огромному фантастическому музею.
Город жил привычной жизнью. Он отдыхал после трудового дня. Время близилось к полуночи, и в большинстве окон в домах уже не было света. Одинокие прохожие возвращались с вечерних смен или поздних гостей. Над всем этим возвышались гигантские постаменты, и на их вершинах мрачно копошились терракотеры. В беззвучном движении они поблескивали в свете луны, не спеша вращая головами. Некоторые постаменты были оборудованы площадками, и терракотеры могли перемещаться. На других постаментах они были прилеплены к месту, и их можно было принять за диковинные башни. Была в их силуэтах особая неприятная отрешенность. Еще бы, ведь эти терракотеры следили только за внешним порядком, и едва ли их волновало внутреннее действие постановки, происходящей в городе. Они были словно работники технической службы театра, не имевшие отношения к разыгрываемым спектаклям, но отвечавшие лишь за состояние освещения, отопления и пожарной безопасности в здании.
"Они не попадают на фотоснимки, - озадаченно подумал Сигурд, вспомнив страницы местных газет. - Даже и это как-то предусмотрено. Наука будущего. Чего же они хотят, эти пришельцы?"
Он брел по городу, и всюду было одно и то же: дома, улицы, машины на стоянках и гигантские таинственные "железяки" на фоне беззвездного неба.
И все требовательней, вырастая из двух реальностей - настоящей и фальшивой - вставал перед ним вопрос: "Зачем?" Он выкристаллизовывался из ненависти и страха, распространяясь по всему телу мучительным вибрирующим зудом.
9
В следующие две недели ничего необыкновенного не случилось. Алгирск жил все той же призрачной жизнью, терракотеры по-прежнему оставались загадкой. Руна ходила на работу, там ей приходилось всеми способами ограждать себя от ухаживаний лейтенанта Коли Басова и придумывать дурацкие истории, чтобы не пустить его к себе в квартиру. На работе Руна не слыхала о попытках разыскать Зуброва, словно ничего и не было. Сигурд в светлое время суток отсиживался дома, зарисовывал терракотеров, составлял планы города, записывал наблюдения, а кроме того готовил ужины, читал газеты, журналы, дремал или смотрел телевизор. Мало-помалу сомневающийся умник внутри него спаялся со своенравным дикарем в единое целое. Сигурда не тянуло рвать на себе волосы, изнывая от жажды мести; он не метался в ужасе от ощущения безысходности. Наоборот, чтобы обрести внутренний покой, он приучился подолгу сидеть в одном положении, погружаясь в себя и сосредотачиваясь, как это делал Мерло Джикер, когда ему нужно было принять серьезное решение.
Дважды в неделю Сигурд брился до пояса (на ноги терпения уже не хватало). Щетина с каждым разом становилась все жестче, а процедура бритья неприятнее, но он напоминал себе, что это временное неудобство. Между тем, уходить из города Сигурд не спешил. Ему все больше нравилось чувствовать себя благоразумным мстителем и борцом за свободу, заброшенным в тыл врага. У него набралось четыре тонкие тетради записок и эскизов: к встрече с албами он готовился, как следует, дабы явиться к ним во всеоружии.
Он подсчитал, что в городе двадцать четыре больших и сто восемь малых терракотеров-наблюдателей. Размеры терракотеров зависели не от важности подконтрольных объектов, а от плотности обитающего в этом месте населения. Имелись четыре маршрута, по которым можно пройти, оставшись вне поля видимости наблюдателей - на всякий случай Сигурд пометил их на плане.
К необычным происшествиям, как то дорожная авария или драка в очереди, терракотеры оставались безучастными - стоя на своих неприступных пьедесталах, они продолжали отрешенно вертеть головами. Он видел терракотеров-пешеходов, колесивших на своих бесшумных дисках, - эти обитали исключительно на периферии города и за городом. Он нашел на южной окраине Алгирска станцию, расположенную невдалеке от линии электропередач: она, видимо, служила для терракотеров-пешеходов пунктом для подзарядки.
Сигурд был уверен: все эти данные впоследствии принесут ему пользу. Если все тщательно проанализировать, можно будет приблизиться к разгадке тайны терракотеров, а то и вычислить местонахождение тех, кому они служат.
Было неясно, откуда терракотеры управляются; общаются ли они между собой; где и кто их ремонтирует; каковы их планы; что будет, если рискнуть и проверить терракотера на прочность - хотя бы камнем; как заправляются терракотеры-наблюдатели - и еще много чего он не знал.
Собрать крупицы всех этих наблюдений, прийти к албам, захватить власть… Сигурд продолжал вынашивать эту идею. Он не забывал, что между бигемами и албами существует кровная вражда, но теперь он вынужден был признать: соперничать вынуждало существование общего врага.
"Кто такие албы?" - написал он в отдельной тетради, которую носил всегда с собой и позднее собирался уничтожить. Он был знаком только с одной представительницей этой расы - Руной. А еще, если верить ей, Мерло Джикер был полукровкой: старик и впрямь отличался от знакомых бигемов - был рассудительнее, спокойнее. Чего стоила одна только его привычка сидеть часами в неподвижной позе с закрытыми глазами!
Но все же ни Мерло, ни Руна, ни ее рассказы не давали Сигурду объективного представления об албах.
В первое время Сигурд был так увлечен своими разведками и обдумыванием, что почти перестал общаться с Руной. После того дня, когда к нему вернулась память, и он стихийно овладел девушкой, оба вели себя сдержанно. Спали в одной постели, но друг к другу не прикасались и даже не вспоминали о том, что с ними случилось.
Со временем с Руной начало что-то происходить: она бывала раздражительной и на вопросы отвечала уклончиво. Как-то раз он попытался серьезно поговорить с ней о Большом Поселении: Руна незаметно ушла от ответа.
Когда он однажды под утро принес ей десять рублей, заработанных на разгрузке вагонов, Руна неожиданно вспылила:
- С ума сошел! Ты здесь что, на всю жизнь собрался остаться?
- Я учусь. - Сигурд положил деньги на стол.
- Хватит учиться! - сказала Руна, и в голосе ее зазвучали незнакомые сварливые нотки. - Мы только теряем время.
Она стала упрекать его в медлительности, уверяла, что ни его ночные рысканья, ни ее прослушивание должностных разговоров ничего нового уже не дадут. В завершение она предложила уйти сразу после Нового года.
- Нет, Руна, - ответил он. - Уходить рано.
Как-то незаметно для себя Сигурд усвоил, что можно обходиться без грубости - всего того, что раньше достигал с ее помощью, легко добиться короткой, уверенной фразой.
- Мы теряем время, - сухо сказала Руна.
Она всякий раз подавляла упрямство, если Сигурд этого хотел, но он не мог не замечать: атмосфера их отношений постепенно накалялась.
Сигурд замечал, что Руна, как и прежде, пыталась на него влиять. У его личности появились новые грани - утончилось и ее искусство. Албианка то дулась на него, то становилась мягкой и шелковой, пользовалась хитрыми уловками, на которые не были способны простодушные женщины бигемов. Но Сигурд стал мудрее и видел ее пещерное плутовство.
- Ты ведь помнишь легенду о Пустых Землях? - спросила она как-то.
- Там, на юге, - сказал Сигурд. - Над ними якобы не летают спутники… раньше я называл их демонами.
- Интересно, - сказала она задумчиво. - Как думаешь, кто-нибудь искал эти земли?
- Наверняка такие находились, - ответил Сигурд.
Он старался быть терпимым. Она хотела выжить и думала о надежном приюте. Она искала жизненное пространство для своего будущего. Может быть, для потомства: как ни крути, она - женщина. И все же он чувствовал: чего-то она недоговаривает.
***
Однажды выдался вечер, когда Руна показалась ему умиротворенной. Это было за три дня до Нового года. В комнате пахло апельсинами. Сигурд лежал на кровати. Руна украшала букет из еловых веток, который ей на работе подарил Коля. Игрушки были найдены в диване, в двух коробках из-под женских сапог.
- Расскажи о себе, - попросил Сигурд. - Что было до того, как тебя привел Уилл?
Руна повесила на ветку серебристую снегурочку с обшарпанным боком и села в кресло, уютней запахнувшись в свой голубой халат. Перед тем, как заговорить, она с минуту раздумывала.
- Кажется, сто лет прошло, - сказала она. - У меня была мать, два дяди, тетя… А еще - двоюродные братья и сестры.
- А вождь у вас был?
- Дядя Леон. Он был самым старшим. Мы жили на периферии, в неглубокой пещере, в жерле замершего вулкана.
- И чем вы там занимались? Охотились?
- Албы этим очень редко занимаются. Мы растили белковый хлеб.
- У вас что, была своя лаборатория? Вы были вроде ученых?
- Скажешь тоже. Мы жили едва ли не на самой поверхности… Те, кто растят хлеб, они - фермеры, хлебоделы… Правда, еще мы умели варить гибкое стекло для экранов на продажу… хотя, дела шли так себе. Второй мой дядя - он умел собирать компьютеры из деталей, работать с программами… Кое-чему он и остальных научил.
- Значит, ты - фермерша, - Сигурд хмыкнул. - Больно ты образованна для фермерши. Все-таки бигемам до вас далековато еще.
- Не все албы одинаково продвинуты. Есть среди фермеров и невежи. Просто дядя Леон… он большое значение придавал нашему образованию.
- А что, твои родичи - это все, кого ты знала?
- Пару раз приходилось бывать в соседней общине. Там тоже наши родственники жили. Старейшины думали объединиться, да только условия не позволяли. Зато у нас была кое-какая связь, мы даже опытом могли обмениваться. Эти наши соседи кроме того, что хлеб растили, умели делать пневматическое оружие и некоторые электроприборы. Торговали с помощью гонцов - бигемов-наемники. Их полно в местах, где албы живут. Ты ведь слыхал?
Сигурд кивнул.
- Помню, три раза к нам наведывались из объединенной общины. Люди из Большого Поселения. У них там целые лаборатории, даже заводы. Те записи, что ты видел, все они оттуда. Их принес сам Велимир.
- Этот человек приходил к вам? - удивился Сигурд.
- Он жил среди нас.
- Значит, он стал вашим вождем?
- Нет. Но он все равно был великим. Раньше он правил Большим Поселением.
- Говори…
- Велимир… он готовил восстание. Он был очень одарен, ему удалось многого добиться в науке и прийти к власти. Сначала он изобрел особый снаряд, он может разрушить все, что угодно. Но была проблема: этот снаряд нельзя запустить на большое расстояние. Тогда Велимир придумал танк. Он может прокладывать себе дорогу под землей и в глинистом грунте делает до тридцати миль в час, можешь себе представить… Когда-нибудь танки двинут на все известные города терракотеров и уничтожат их.
- Хорошая идея, - согласился Сигурд.
Впрочем, он и без нее понимал, для чего нужны танки, и его давно уже терзало желание поскорее увидеть их своими глазами. Мысль, что вскоре он будет причастен к этому великому движению, горячила его, а жажда мести начинала превращаться во вполне определимую цель.
- Итак он был их вождем…
- У албов эта должность называется верховный правитель… Насколько я знаю, сначала Велимир возглавил работы по производству танков. Собрал вокруг себя надежную группу. Объединил самых влиятельных албов региона: они стали называть себя "повстанцами". Говорят, предложения о сотрудничестве стали поступать даже из-за моря. В производстве понадобились радиоактивные вещества, и их стали доставлять издалека. Правда, из-за наплыва гонцов случались проколы. Вот почему те места терракотеры прочесывают особенно часто. За последние десять лет уничтожены почти все маленькие общины албов-фермеров из тех, что жили в поверхностных пещерах.
- Почему все они не ушли в Большое Поселение? - удивился Сигурд.
- Туда просто так не попопадешь. Они не берут к себе кого попало, а только тех, кто что-нибудь изобрел.
- То есть?
- Ну, хоть что-нибудь полезное. Или, к примеру, тех кто привел с собой бигема.
Тут она покраснела.
"Ага, вот что тебе от меня нужно, хитрая лиса…" - Сигурд скривился в ухмылке: пусть она знает, что он ее раскусил.
- Я думала о нас обоих, - сказала Руна. - А тебе и невдомек, что это было бы разумнее всего?
Руна встала и собиралась снова вернуться к своему занятию. Сигурд остановил ее жестом. Он сел на кровати.
- Эй, тебя пока еще никто не бранит. А теперь соберись и давай все по порядку.
Руна повертела в руках елочный шар в виде идиотически улыбающегося колобка, с обреченным видом положила его обратно в коробку, села на кровать и уставилась на свои ладони.
- Говори все, что тебе известно о повстанцах, - сказал Сигурд.
- Клянусь тебе: я о них толком ничего не знаю. О них всякое болтают. У их есть лаборатории, заводы… они глубоко под землей. Слишком глубоко. Найти вход к ним не просто. Он где-то на дне каньона. Там на подступах всюду камеры: они тебя видят, ты их - нет.
- Ты знаешь кого-то, кто добрался до них?
- Мой брат Серен… ему удалось выплавить сверхпрочное нецарапающееся стекло, это приравнивается к изобретению. Он ушел к ним. Но я не знаю, добрался ли он. Это было незадолго до того, как на нас напали.
- Ерунда получается, - сказал Сигурд. - Это ведь из-за повстанцев фермеры пострадали, разве не так? Значит, повстанцы должны были как-то побеспокоиться о безопасности ваших жилищ.
- Нет, Сиг, это невозможно технически. Мы сами должны отвечать за свою безопасность.
- Надо же! Вот незадача! - хмыкнул Сигурд. - А социальная защищенность? Албы такие разумные, у них высокие технологии. Если танки запросто под землей ходят, почему они не нароют сколько угодно новых пещер?
Руна долго изучила ладони, прежде чем ответить.
- Фермеры гибнут… - сказала она. - Это не особенно смущает повстанцев. Цель оправдывает средство - так они говорят.