- Мы - силачи, а вы - дохляки, - прохрипел он, подтягиваясь. - И еще вы больно хитрые.
- И все? Тебя прежде никогда не интересовало, почему так сложилось?
- Я больше по охоте, - отозвался он, выбираясь на твердую поверхность.
"Отсюда миля с лишком - и начнется предгорье Антары, - смекнул Сигурд. - Малость протопать, и будет Северная Черта".
- Терракотеры прилетели на Землю, когда на ней был рай, - сказала Руна. - В ту пору человечество достигло вершины расцвета.
- Дурацкие байки, - бросил Сигурд. - Говори, как убивать этих твоих… про кого ты болтала.
- Это не байки, это история, - сказала Руна. Она покачивалась за спиной, цепко обнимая его руками за шею, пропустив их под крышкой. - Ты мог бы о многом еще узнать. Терракотеры - не слуги чхаря, как считают бигемы. Терракотеры - посланцы иного мира. Они прилетели, чтоб очистить планету от нас, коренных обитателей. Возможно, они готовят ее для кого-то. Например… для пришельцев.
- Кто такие? Говори толком.
- Чужаки. - Она показала пальцем в небо. - Видел звезды, Сигурд? Это далекие солнца, вокруг которых…
- Я не дурень, - отрезал он. - Я говорю, кто они такие, эти твари? И еще: как вы до всего доперли?
- Терракотеры - обычные машины, хоть и сложные. Кто-то должен был создать их, верно? Не сами же они себя изготовили. Албы изучают терракотеров. На западе есть большая община. Долгие годы она занимается подготовкой. У них есть камеры слежения, терракотеры не могут их обнаружить. Терракотеры строят города, создают условия для существования созданий, подобных нам. Мало того, они повторяют историю, вернее, копируют ее, снимают кальку с определенного времени. С той эпохи, которая уже была когда-то на земле. Это очень и очень странно, наши ученые не могут понять… Есть несколько догадок, но ни одна из них не убедительна. Некоторые думают, это просто стиль, мода. Но ты ведь не знаешь, что такое мода, я объясню потом, это непросто…
- Говори тихо, - сказал Сигурд. - Буду следить. Шум, зверье… Надо поймать ночью. Днем нужна будет жратва.
- Ты прав, Сигурд, - шепнула Руна, прижимаясь крепче. - Слушай дальше.
Она продолжала рассказ. В голове у Сигурда рисовались города, похожие на скалы, возникали пришельцы, смахивающие лицами на албов, и злобные железяки-терракотеры. Вскоре Сигурду надоело слушать. Не умея уложить в голове так много нового, он переключился на звуки леса.
- Говорят, технологии терракотеров имеют общие корни с нашими, - где-то далеко бормотала Руна. - Албам не раз удавалось заправиться от их источников. Но та цивилизация, которую они создают, слишком отстала. Она уступает в технологическом развитии не только их собственной, но и нашей. Это шаг назад, в прошлое. Один мудрый алб, его звали Велимир, считал, что подобная стилизация имеет скорей игровой характер, чем…
Тут Сигурд одним движением стряхнул Руну со спины, не заботясь о том, куда и как она приземлится. В один миг он превратился в хищника. Заяц, притаившийся в кустах и спугнутый разговором Руны, выдал себя нечаянным шорохом и через пару секунд Сигурд в немыслимом прыжке накрыл его.
Вернувшись к Руне, он нашел ее перепуганной.
- Я думала, ты меня бросил, - сказала она.
Сигурд показал зайца. В темноте она его не увидела.
- Скоро Черта, - пробурчал он. - Что ты там про ошейник болтала? Можешь его снять совсем?
- Иди сюда, - позвала она. - Присядь.
Он опустился на колени.
- Свяжись с ним, - попросила Руна.
- Чего?
- Ты должен визуализировать ключ. Помнишь тот день, когда тебе его меняли?
- День посвящения. Не знаю. Это Мерло делал. Мне стукнуло шестнадцать.
- Помнишь, что он тебе говорил?
Сигурд заскрежетал зубами и сдавил заячью тушку.
- Он сказал, нельзя за Черту. Сволочь…
- Не сердись, Сиг… Я о другом. Перед тем, как защелкнуть замок, он попросил тебя кое о чем подумать, верно?
Сигурд насупился. Он хорошо помнил тот день. Это был его третий ошейник - пожизненный. Первый, самый маленький, на него нацепили в шесть лет; второй, побольше, - в двенадцать.
"Ярость - это твоя сила, - говорил старый Мерло, положив руку ему на плечо. - Получи над ней власть - станешь славным охотником". "Верно, Мерло! Он будет лучшим охотником", - подтвердил стоявший рядом дядя Огин. Сигурду дали кувшин какого-то настоя. Он его опустошил. А в следующую минуту его схватили за руки двое - Гатт и Флай. Мерло накинул ошейник и, приблизив лицо, заорал: "Твой страх! Думай о том, чего боишься!" - и выхватил нож. Сигурд вскипел. Войдя в скачок, он напряг мускулы и изо всех сил дернулся. В ту же секунду ошейник захлопнулся сам собой, Мерло успел отскочить, Флай полетел на землю, а Гатт едва удержался на ногах. "Готово!" - крикнул Мерло, и Сигурда отпустили.
- Хрень, - проворчал Сигурд. - Он велел о страхе думать.
- И?.. - Руна отогнула на своем ремне какую-то пластину, затем просунула руки под крышку Сигурда, взялась за ошейник.
- К чхарю, - сказал он. - Дерьмо это. Не знаю.
- Чего не знаешь?
- Не знаю, как бояться.
- Хм… Может, ты боялся кого-то потерять? - осторожно предположила она.
- Эй, чего ты хочешь, албианка? - Допрос его злил. Он не любил, когда лезут в душу. Терпеть не мог. - Сними его! А не можешь - отвали!
- Успокойся, Сиг. Ты должен вспомнить, о чем думал, когда надевали ошейник. Пойми: это и есть ключ.
- Дерьмо!
Он зажмурился, напрягал память, пока не удалось оживить лицо Флая, но Гатта он припомнить не мог: Гатт погиб два с половиной года назад. Вспомнились только его раскосые зеленые глаза.
Он оттолкнул ее, впихнул ей в руки зайца.
- На! Пошли.
- Сиг, ты не сможешь преодолеть Черту, - сказала Руна. - Надо вспомнить. Дай мне только ключ - все остальное я сделаю сама.
- Вставай! - он вскочил на ноги и двинулся с места.
- Подожди! - она поднялась, поспешила за ним. - Здесь темно, Сигурд! Помоги мне…
Он шагнул назад; не оборачиваясь, закинул ее на спину и помчался по лесу. Руна затихла, прижалась к нему. Заяц сплющился между ними, он был теплым и влажным.
Начался пологий спуск в низину. Лес стал гуще, дубы сменились буком. Сигурд петлял, не снижая скорости. Что там впереди, за Чертой? Ему хотелось пересечь ее и как можно дальше углубиться в запретную зону.
"Страх… страх… Проклятый Мерло…"
Сигурд знал, как его боялись косухи, которых он преследовал в лесу, у их страха был особый запах. Бигемы, на которых он, бывало, косился тяжелым взглядом, тоже боялись. Все вокруг боялись. Но не он. Разве он боялся?
Иной раз что-то не ладилось, тогда его бросало в жар, в глазах темнело… Вот то, что с ним случалось. Но это же не страх, это злоба, буйство. Должно быть, ему надлежало опасаться самого себя. Да только он и себя не боялся.
Всплески!
На бегу его передернуло. Он едва успел свернуть, чтоб не врезаться в ствол бука. Руна за плечами вскрикнула.
Ругнувшись про себя, он побежал дальше. Место было топким. Где-то рядом то ли ручей, то ли болотце, - он не видел. Взяв немного влево, вскоре оказался на каменистом подъеме. Слева, за лесом - отроги Антары. Выбежав на оголенную площадку, Сигурд увидел впереди узкий обрыв.
- Держись! - бросил Руне и, разогнавшись, прыгнул.
Перед глазами вспыхнули огни - как раз в ту секунду, когда летел над обрывом. Он успел выставить руки вперед, шмякнулся о мокрую глину. Тяжесть за спиной неудержимо потянула вниз. Руки наткнулись на что-то твердое - похоже корневище дерева.
- Держись, - хрипел он.
Руна впилась в плечи Сигурда, крепче обхватила его ногами.
Зрение начало возвращаться. Сигурд напрягся и в два рывка оказался на краю. Вскочил на ноги, пробежал несколько шагов и остановился.
- Ладно. Давай еще раз. - Он выпрямился, давая Руне сползти на землю. Заяц шлепнулся к ногам.
Сигурд приподнял крышку, освобождая пространство для ее рук.
- Ну!
- Подожди минуту… пальцы онемели.
Руна растерла руки, взялась за ошейник.
- Персоль… то есть, мой ремень - его сканирует, - сказала она. - Как только дашь ему ключ, персоль это обнаружит и отключит замок. Вспоминай, что было в твоей голове в тот момент, когда Мерло…
- Ничего не было, - отрезал Сигурд. - Мерло… он хотел, чтобы я о страхе думал, и только.
- Но ты не думал, - догадалась она. - Выходит, ты нечаянно создал другой ключ. Теперь вспоминай. Это мог быть какой-нибудь образ. Или цвет. Или голос.
Сигурд раздраженно фыркнул, однако задумался и стал перебирать в памяти голоса тех, кого знал. Все они звучали глухо и отдаленно. Он вспомнил унылый серый цвет шахты.
- Нет. Сделай сама, - сказал Сигурд. - Я не вспомню.
- Ты сможешь. Это мог быть звук. Или запах. Давай, Сиг…
- Ладно, все! - отрезал он. - Надо к Черте топать и баста! Малость потерплю, за Чертой попустит.
- Нет! За Чертой будет еще хуже.
- Брехня… попустит.
- Хочешь, чтобы я объяснила тебе механизм действия территориального ограничителя?
- Дерьмо, какого чхаря!
- Тогда вспоминай.
Он стиснул зубы, стал ворошить прошлое. Память снова подсунула Флая, затем безликого Гатта: одни только зеленые глаза не забылись… От напряжения замутило: съеденное мясо лезло к горлу.
Сигурд зарычал, схватил Руну за руки, сдавил, она завопила, - крики их слились воедино. В эту минуту в его голове будто сместилось что-то, такое на него бешенство накатило, что кожа на Руниных запястьях вмялись под его пальцами.
Щелкнул ошейник. Мгновение он оставался на месте, затем свалился в ладони албианки.
Жуть! - Сигурд схватился за шею: точно кожу сняли.
Он даже попятился от неожиданности.
- Однако ж… как это?
Она тихо засмеялась, шагнула следом, удерживая ошейник под крышкой.
- Сиг, да это… вроде как злость твоя была! Твоя ярость! Погоди, мне отключиться надо. - Руна несколько минут стояла, держа руки у него на груди, чего-то ожидая. Он слышал ее дыхание и думал: "Ишь ты… мозги-то албианские… сила…"
- Все, - сказала она наконец.
Он схватил ошейник, развернулся, метнул его между двух темных крон. Пробив листву, ошейник исчез в небе. Через несколько секунд послышалось, как он ударился о ствол дальнего дерева и, отрикошетив, шлепнулся на землю.
- А твой ремень, - спросил Сигурд. - Он-то как… пустит тебя через Черту?
- Черты нет, - сказала она. - Ты последний, для кого она существовала. Албы сами управляют персолями.
- Подбери зайца, влезай на спину, - буркнул он, разворачиваясь.
Руна сделала, что он сказал.
Сигурд не знал других албов и каковы они в деле, но об этой женщине мог сказать, что терпеть она умела. Это хорошо.
Он ухватил ее под колени и побежал вполсилы. Теперь можно и не спешить. Он вошел в самый легкий скачок, который мог удерживать. Бывало, он входил и раньше в такой вот "полускачок" - особенно, когда после удачной охоты оставалось время, а чутье говорило, что добычи больше не предвидится. Тогда он летел над плато невесомым бегом, едва отталкиваясь ногами, дыша полной грудью. Это были его самые лучшие минуты…
За полчаса он пробежал миль десять. Лес начал редеть, горы понемногу расступились. Впереди долина расширялась, вспучивалась холмом. Сигурд вбежал на взгорок, остановился и глянул назад. Неужто это Антара? Как же она мала. Край Шедара слева от нее походил на ступени. Справа от Антары темнели незнакомые горы.
- Слезай, - сказал он. - Смотри-ка.
- Не вижу ничего, только контуры, - призналась Руна.
- Горы… вишь, какие низкие.
- Наверняка отсюда они кажутся невысокими, - согласилась Руна.
Она вздохнула и устало опустилась на землю.
- Нет. Идем дальше.
- Моя рана, - прошептала она. - Там все горит. Нужна перевязка… Прошу тебя.
Он присел на корточки рядом с ней, заглянул в лицо: оно вытянулось, рот казался темным и слишком большим.
Сигурд почесал шею. Странно без ошейника, непривычно. Он повертел головой, просунул руки себе под крышку, стащил вязаную шапку, вытер вспотевшее от бега лицо.
- Слышь? Ладно. Привал.
Руна что-то промычала в ответ.
4
Наутро ей стало еще паршивее. Она сидела, привалившись к стволу дерева, и ее всю трясло.
- Оставишь меня здесь, да? - слабым голосом спросила Руна.
- Не знаю, - буркнул Сигурд.
Перед сном у него внутри была непонятная пустота; пробудившись же, он почувствовал раздражение.
Сигурд насобирав веток, кое-как сложил шалаш. Стенки вышли провислыми, зато почти не пропускали свет, а это важно: после вчерашнего солнечного дня в глазах пекло, словно на них соли насыпали. В убежище, где обитала община, осталось две пары солнцезащитных очков. Там было еще немало полезных штуковин, которые могли бы пригодиться, и теперь Сигурд жалел о них.
Заяц оказался что надо - жирный, мясной. Свежуя его, Сигурд старался не испортить шкурку. Из нее он смастерил своеобразный бурдюк. Закончив, он помотался по округе, отыскал родник, напился и набрал воды. На обратном пути надергал пахучих трав - для мяса.
Когда он вернулся, Руна спала. Сигурд сел рядом.
Албианка лежала в такой позе, в какой он ее оставил - полусидя: главное, что крышка не сползла. Сигурд попробовал пристроить мешок с водой, но вода начала растекаться. Он снял с пояса веревку, завязал мешок и подвесил его внутри шалаша, затем снова повернулся к албианке.
"Вон оно как, - думал он. - Железяки поганцы… да ежели бы не они, бигемы и албы уж давно бы из нор повылазили. И что? Как пить дать уже все друг друга перебили бы".
У него не было сомненья, что бигемы албам задали бы перцу, хотя и албам надо отдать должное - хитры, как лисы, и совладать с ними было бы не так-то просто. Впрочем, могло бы и перемирие случиться, ведь как-то же удалось обеим расам договориться в тех смешанных заморских общинах.
Левая рука Руны лежала вдоль туловища, правая на груди. На месте раны темнело пятно. На ремне также были пятна засохшей крови. Толстая, мягкая туника плотно облегала низ живота, бедра, образуя между ними ровную ложбинку. Сигурду отчего-то захотелось потрогать дно этой ложбинки. Он поднял руку, подержал несколько секунд на весу, затем осторожно опустил на колено Руны. Она вздрогнула, тихо застонала. Сигурд отдернул руку.
Он выглянул наружу. Солнце уже взошло над лесом, и свет желтыми столбами пронизал кроны. Птицы свистели и щелкали на все лады, сотрясая тишину. Сигурд прислушался к их голосам, пытаясь по оттенкам уловить, какой будет день.
Но кто их знает, этих дневных птиц? В гомоне их - радость, осторожность, жалостность, упование… Должно быть, обитатели леса - и большие, и малые - готовились к зиме, точно так же, как совсем недавно это делала община бигемов, и каждый теплый день давал новый прилив бодрости.
Сигурд выбрался из шалаша и, подойдя к солнечному пятну, стал в самую его середину, задрал голову. Свет ударил по глазам, заискрился на исцарапанной поверхности крышки. Он зажмурился, затем медленно открыл глаза, попытался удержать взглядом солнечный круг. Снова резь - снова зажмурился.
"Не сразу, но обвыкну", - сказал себе.
В животе стало посасывать. Вернувшись в шалаш, Сигурд покромсал зайца на ломти и потянулся к ремню албианки, хотел отсоединить пластины. Руна открыла глаза, испуганно оттолкнула его руки.
- Мясо надо изжарить, - сказал он.
- Нет. Ты все равно не сумеешь. Ремень - персональный. - Она приставила палец ко лбу. - Я одна могу им управлять.
Руна села, и лицо ее на миг скривилось от боли, но она тут же справилась, отсоединила пластины. Сигурд положил мясо на листья папоротника, и через минуту в воздухе пахло печеной зайчатиной.
Покончив с приготовлением мяса, Руна выбралась из шалаша. Сигурд остался жевать в одиночестве. Заяц был сочным, вприкуску с черемшой мясо казалось неправдоподобно вкусным. Поедать жратву на поверхности было куда смачнее, чем в подземной кухне. Странно…
Руна долго не возвращалась.
Наконец зашелестела опавшая листва, и албианка заглянула в шалаш. Лицо ее казалось еще более бледным.
- Сделала повязку, - сообщила она. - Рана пока ничего, и будто бы уже не так знобит.
- Вода там. - Сигурд кивнул на мешок. - Еду тебе оставил. Ешь и снова ложись. И мне надо покемарить. Я ночной зверь. Днем идти не хочу.
- Это светобоязнь. Временное явление. - Руна принялась за жареную печень. - Потом проходит. Ты адаптируешься. Знаю по себе.
Когда она поела, он заставил ее лечь и лег сам. Почесывая бок, искусанный спиногрызами, попросил ее рассказать еще о железяках, но, стоило ей начать, как им овладел сон.
Ему снилось, что он завалил килуна, но, убивая его, сломал нож.
Проснулся он, когда в лес возвратились сумерки. Руна сидела рядом, дожаривала остатки мяса.
- Мне лучше, - уверенно сказала она. - Это поверхностный порез. Процедуры помогли. Я могу идти сама. Но сначала хочу еще раз кое-что предложить. Альтернативный вариант. Слушай, Сиг, еще не поздно вернуться к Шедару и пойти на запад.
Сигурд замотал головой, схватил кусок мяса и, обжигаясь, стал жевать.
"Дикие места, - подумал он. - Непуганые звери. Косуху сегодня словлю. Будет много мяса".
- Пойдем на север, - сказал он. - Больше не болтай про запад.
Глаза слипались, - казалось, в них попала пыль. Наверняка это из-за солнца.
Руна защелкнула пластины на ремне, положила перед Сигурдом на лист сумши еще кусок, себе взяла переднюю лапу.
- Ну скажи, почему ты такой злобный? - не вытерпела она. - Комок ярости… тебе бы только крушить…
Ее вопрос ничуть его не задел.
- Мстить хочу, - спокойно ответил он.
Разделавшись с едой, Сигурд вытер руки о штаны, поправил ремни и придвинулся к албианке.
- Почему ты со мной? Хочу знать.
Она перестала жевать, положила заячью ножку на подстилку из широких листьев.
- Мы нужны друг другу, - сказала тихо, с упрямством.
Сигурд самодовольно хохотнул.
- Лукавая… это я нужен тебе. Без меня пропадешь. Я - сильный.
Она опустила глаза, не то пряча обиду, не то притворяясь, что делает это.
- Ты сняла ошейник, - сказал он. - Ты по уму сделала. Но это не все. Мы сыщем железяк. Подсобишь мне?
- Как? - Она рассмеялась, на глазах у нее блеснули слезы. - Я предложила тебе идти в каньон, к албам, ты мог бы там многому научиться. Но ты отказался. Что теперь собираешься делать? Бить терракотеров кулаками?
- Сперва хочу на них глянуть. С близкоты. Усекла? Надо повадки их уразуметь. Так что, подсобишь? А потом… потом грохнем одного из них. Или двух.
Она шумно вздохнула и покачала головой.
- Сиг, ты сам понимаешь, что говоришь? Это не повадки, это сложные технологии. Ты не сможешь понять терратокеров, не имея базовых знаний.
- Так я тебя заставлю, - сказал он, насупившись.
- Боюсь, мне придется тебя разочаровать, Сиг. Я простая албианка, меня никто толком не учил… Персоль, мой ремень - больше у меня ничего нет.
- Все, заткнись! - Сигурд с размаху хлопнул себя ладонью по бедру. Руна вздрогнула.
Он сидел, задумавшись, потом сказал:
- Тьфу ты… размяк я из-за тебя. Пока все таво… пускай - как есть, так и есть, ладно… Буду и дальше переть тебя. Но ежели замечу, что силу забираешь, отделаюсь от тебя, и только… Усекла?