- О, это был внезапный порыв, - Вал сделала рукой неопределенный жест. - Наверно, вам трудно понять, в каком положении я нахожусь. Я богата. Мне нечем себя занять. Меня всегда волновал криминальный мир.
Она заставила себя улыбнуться.
- Убийство этой женщины… Сью Парнелл… более чем заинтересовало меня. Я прочитала все заметки, посвященные ему. Когда я разговаривала с этой журналисткой, мне внезапно пришло в голову, что было бы забавно и любопытно встретиться с людьми, имеющими отношение к этому преступлению. Я подумала, что удостоверение откроет мне двери этих домов, позволит побеседовать с людьми. Я не устояла перед соблазном и купила его у девушки. Я отправилась к мистеру Харди. Вам все это может показаться чудачеством, но люди вроде меня, у которых слишком много денег и слишком мало забот, совершают иногда подобные поступки, чтобы развлечь себя.
Террелл посмотрел на Вал. Он не поверил ни единому ее слову, но был вынужден действовать осторожно.
- Вы совершили опасную глупость, миссис Барнетт, - произнес он наконец.
- Да, наверно. Извините, если я доставила вам хлопоты. Надеюсь, вы будете так добры, что отнесетесь к моему поступку как к капризу глупой и богатой женщины.
Подобное самоуничижение не могло обмануть Террелла.
- Находясь в пентхаусе, - сказал он, - вы догадывались о том, что эти двое убийц прячутся там?
- Нет, конечно, нет!
- Дайте мне, пожалуйста, удостоверение Мэри Шеррек.
Вал замерла и пристально посмотрела на Террелла.
- Надеюсь, вы не станете наказывать эту девушку, - сказала она. - Меня бы это огорчило. Я сама во всем виновата. Вернувшись сюда, я уничтожила эту карточку.
Террелл решил зайти с другого конца.
- Еще одна вещь, миссис Барнетт. До меня дошло, что вы передали Хомеру двадцать тысяч долларов. Он утверждает, что это аванс за какую-то работу. Я понимаю, что это не мое дело, но мой долг предупредить вас: Хеа - ненадежный и бесчестный человек.
Помолчав, он продолжил:
- Я подозреваю, что Хеа шантажировал вас. Ничто не доставило бы мне такого удовольствия, как возможность посадить его за решетку на четырнадцать лет. Если вы согласитесь предоставить мне любую информацию, которая помогла бы полиции сделать это, я обещаю сохранить ее в тайне. Даю вам слово.
Выдержав паузу, Террелл спросил:
- Вы ничего не хотите мне сказать?
Вал похолодела. Какое-то время она сидела, глядя на Террелла. Затем она произнесла:
- Я дала ему деньги, потому что он выполняет однс мое поручение конфиденциального характера. Никто меня не шантажирует.
Она встала.
- Спасибо вам за предложение помощи, но в ней нет необходимости. Примите мои извинения за совершенную глупость.
Террелл пожал плечами и поднялся.
- Хорошо, миссис Барнетт, но если вы передумаете, вы знаете, где меня найти. Если я понадоблюсь вам, дайте мне знать.
Он направился к двери, затем, остановившись, добавил:
- К сожалению, это еще не конец. Харди обвиняется в убийстве. Он может вызвать вас как свидетеля. Я не уверен, что вы сказали мне правду. Подумайте еще. Многие люди предпочитают иметь меня в числе друзей, нежели врагов.
Он вышел из номера, тихо закрыв за собой дверь.
В семь часов пятнадцать минут Хомер Хеа, Сэм Керш и Люсиль решили обсудить ситуацию. Сэм Керш только что вернулся из больницы, где ему оказали помощь. Сэму потребовалось семь часов, чтобы прийти в себя после избиения в полиции и явиться в контору. Даже сейчас он прижимал к глазу пакет со льдом и время от времени постанывал. Ни Хеа, поглощавший сэндвичи с курятиной, ни Люсиль не обращали на него никакого внимания.
- Я сразу сказала, - произнесла Люсиль, - что мне все это не нравится, и вот результат.
- Террелл блефует, - сказал Хеа, рот которого был полон. - Он не может доказать, что эти деньги - не аванс. Миссис Барнетт будет молчать. Нам не о чем беспокоиться.
- Да? - заскулил Керш. - А как насчет меня? Посмотрите, как эти фашиста избили меня. Знаете, что они сказали? Они обещали каждый раз, видя меня за рулем, штрафовать за нарушение правил. И они сдержат свое обещание! Поглядите на мой глаз!
- Да хватит говорить о твоем глазе! - воскликнула Люсиль. - Кого это волнует? Я думаю…
В приемной зазвенел звонок. Все трое растерянно переглянулись.
Затем Люсиль встала и подошла к двери, которая в этот момент открылась. Даже Хеа удивился, увидев на пороге Вал. Превозмогая себя, он угодливо улыбнулся, потом встал. Почтил гостью церемонным поклоном.
- Миссис Барнетт, я польщен. Пожалуйста, проходите.
Вал перевела взгляд с Хеа на Люсиль, потом на Керша, который спрятал мешочек со льдом за спину и смущенно посмотрел на девушку.
- Хорошо, дети, - елейным тоном произнес Хеа. - Ступайте. Миссис Барнетт хочет поговорить со мной наедине.
- Вы ошибаетесь, - со спокойной решимостью в голосе сказала Вал.
Она вошла в контору и закрыла за собой дверь. Вал была бледна, но выражение ее глаз, жесткие линии рта заставили Хеа пристально взглянуть на миссис Барнетт.
- Я думаю, ваши помощники осведомлены о том, что вы меня шантажируете.
Керш вздрогнул, лицо его стало землистым. Даже Люсиль, глаза у которой блестели, замерла.
- Миссис Барнетт, это не место для такого разговора, - с металлом в голосе сказал Хеа.
- Именно такой разговор у нас и состоится, - сказала Вал.
Она подошла к креслу, стоявшему напротив письменного стола Хеа, и села.
- Я только что беседовала с начальником полиции. Он сказал мне, что мечтает посадить вас в тюрьму на четырнадцать лет. Он не шутил.
Хеа опустил свою тушу в кресло.
- То, что он хочет, и то, что он может сделать, миссис Барнетт, - это весьма разные вещи.
Вал посмотрела на него в упор.
- Но он может это сделать. С помощью моих показаний ему не составит труда посадить вас и ваших помощников в тюрьму на четырнадцать лет.
- Не впутывайте сюда меня, - поспешно произнес Керш.
Хеа с ненавистью посмотрел на зятя.
- Заткнись! - произнес он и добавил, обращаясь к Вал: - Наверно, не стоит напоминать вам о том, чем обернется для вас излишняя откровенность с Терреллом. Согласен, мы попадем в затруднительное положение, но Террелл узнает, что ваш муж - убийца. По-моему, вы заплатили деньги именно для того, чтобы это осталось тайной.
Вал покачала головой.
- Вовсе нет, - сказала она. - Я дала деньги для того, чтобы зафиксировать факт шантажа. Полиции и банку известны номера купюр. Полиция знает, что я вручила вам деньги. Она без труда докажет, что вы и ваши помощники шантажировали меня.
- Постойте… - начал было Керш; на лице его выступил пот.
- Да заткнись ты наконец! - рявкнул Хеа. - Я думаю, вы блефуете, миссис Барнетт. Или вам безразлично, что ваш муж окажется на скамье подсудимых?
- Нет, не безразлично, - спокойно ответила Вал. - Но шантажировать меня вам не удастся. Я все обдумала. Пусть моего мужа судят. Я не стану платить вымогателям. Единственные доказательства его вины находятся у вас. Полиция заинтересуется, почему вы не предоставили их ей. Террелл свяжет это обстоятельство с получением вами денег, и вы схлопочете срок не меньший, чем мой муж.
Хеа растерял свою уверенность.
- Все равно я считаю, что вы блефуете, - сказал он. - Ваш муж до конца своих дней будет находиться в психушке для преступников.
- Такая опасность существует, но мы наймем лучших адвокатов, - сказала Вал. - Он может быстро выйти на свободу. Я не блефую.
Она подошла к столу и сняла трубку с телефона.
- Если вы по-прежнему полагаете, что я блефую, тогда я звоню начальнику полиции.
- Остановитесь! Не делайте этого! - закричал Керш.
Опустив трубку, Вал взглянула на Керша, который пожирал Хеа ненавидящим взглядом.
- Заплывший жиром идиот! Я предупреждал вас! Она нас перехитрила! Теперь вы для разнообразия помолчите. Выпутываться предоставьте мне!
Побагровевший Хеа раскрыл рот, но тут вмешалась Люсиль.
- Пусть он все улаживает. Я же говорила, что мне это не нравится.
Хеа заколебался, затем повернулся вместе с креслом спиной к Вал. Казалось, его вот-вот хватит удар.
- Миссис Барнетт, - сказал Керш, - поверьте, ни я, ни моя жена не имеем к этой истории никакого отношения. Мы вернем вам деньги и вещественные доказательства. Вы согласитесь тогда забыть о ней? Нам, как и вашему мужу, не хочется иметь дело с полицией. Верно?
- У тебя куриные мозги! Она блефует! - взорвался Хеа.
Вал посмотрела на Керша.
- Отдайте мне куртку, зажигалку и деньги. - Сердце Вал выпрыгивало из груди, но ей удавалось смотреть Кершу прямо в глаза, хотя она была испугана гораздо сильнее, чем Сэм. - И я забуду о том, что когда-либо была здесь.
Керш бросился к сейфу. Вытащил сверток с курткой и зажигалку. Взяв портфель с деньгами, он вручил эти три предмета Вал.
После ухода миссис Барнетт Хеа швырнул недоеденный бутерброд с курятиной в стену.
- Идиоты! Неужели вы не видели, что она брала вас на пушку? Вы упустили полмиллиона долларов!
- Да? - Керш усмехнулся, снова прижимая пакет со льдом к глазу. - Тогда зачем вы бросаетесь хорошими продуктами? Раз нам грозит бедность, надо беречь каждую крошку.
Глава одиннадцатая
Мо просидел в тайнике у Фри-Фри до девяти часов вечера. Приятели Фри-Фри по просьбе хозяина клуба сообщали ему о ходе полицейской облавы.
За несколько минут до девяти часов Фри-Фри телефонным звонком известили о том, что поиски Мо идут уже в стороне от бара, а вокруг самого заведения полиции нет.
Он тотчас выпустил Мо из убежища.
- Они ушли, - сказал Фри-Фри; он отвел Мо в заднюю комнату, где стояли лишь стол и четыре стула. - Что ты собираешься делать?
Сидя в темном тайнике, Мо оплакивал потерю Джеко. Его горе было искренним и безмерным. Он обожал Джеко. Жизнь без друга казалась Мо совершенно лишенной смысла. пустой. Он не мог представить, как он обойдется без Джеко. Перед ним словно захлопнулись ставни, отгородившие его от внешнего мира.
Пять тысяч долларов, взятые у Харди, теперь ничего не значили для Мо. Что такое деньги, если нет больше Джеко?
Фри-Фри бросил на него встревоженный взгляд. Он никогда прежде не видел Мо таким: сломленным, осунувшимся, отрешенным.
- Мо! Крошка! Что с тобой? - взволнованно спросил Фри-Фри. - Теперь ты должен думать о себе. Я могу посадить тебя на корабль, который уходит сегодня на Ямайку. У тебя есть деньги?
Мо сел на один из стульев. Положил портфель с деньгами на стол. Уставился невидящими глазами в пространство, не воспринимая слова Фри-Фри.
- Крошка! Бежим! - настаивал Фри-Фри. - Они могут вернуться в любой момент. Им известно, что мы с тобой знакомы. Надо разработать план.
Внезапно Мо вышел из ступора. Он напрягся, пустота в глазах сменилась ненавистью.
- Я знаю, что я сделаю. Я найду этого слизняка, что убил Джеко!
- Ты сошел с ума! Ты должен скрыться! Забудь Харди. Подумай о себе!
- Я убью этого слизняка. Пока я не убью его, мне наплевать, что будет со мной!
Фри-Фри заломил свои толстые руки.
- Мы сами им займемся, крошка. Ребята позаботятся о нем. Вся полиция города ищет тебя. Садись на корабль. Я все организую. Тебе нет нужды думать о Харди. Ребята с ним разберутся.
- Им займусь я сам! - закричал Мо, ударив кулаком по столу. - Каждый, кто коснется этого слизняка, будет иметь дело со мной!
Фри-Фри удрученно поднял руки.
- О’кей, крошка, но тебе до него не добраться. Накал сейчас сильнейший. Вся полиция…
- Заткнись! Дай мне другую одежду… что-нибудь темное. И поживей!
Внезапно Фри-Фри осенило. Он отчаянно хотел, чтобы Мо спасся. Его черное лицо озарилось улыбкой.
- У меня есть женские наряды, крошка. Они тебе подойдут. Ничего идея? А еще парик. Тебя и родная мать не узнает.
Мо уставился на Фри-Фри, затем кивнул.
- Теперь ты говоришь дело, - сказал он.
Через сорок пять минут стройная девушка-ямайка в черном парике, бело-желтом туго перехваченном на талии платье, в желтых сандалиях на босу ногу вышла из бара Фри-Фри и направилась к набережной.
Она несла большую желто-голубую сумочку, в которой лежал револьвер калибра 0,38.
Джина и Харди лежали на большой двуспальной кровати. Харди был немного пьян. Они только что бурно любили друг друга, и сейчас Харди хотелось спать, но Джина была беспокойной, взбудораженной.
- Давай поговорим, - сказала она, - по-кошачьи вытягивая свое прекрасное обнаженное тело. - Ли! Мне страшно. Они ничего тебе не сделают за то, что ты убил эту жирную скотину?
- Нет, - ответил Харди. - Это ерунда. Хэрри все уладит. Выбрось это из головы. Я защищал тебя. Успокойся, ладно? Давай поспим.
- Но еще нет и десяти часов, - сказала Джина. - Я не смогу уснуть. Пойдем куда-нибудь. Например, в клуб "Коралл".
Харди раскрыл глаза и уставился на Джину.
- Если ты думаешь, что я выйду на улицу прежде, чем поймают этого головореза, ты сошла с ума.
У Джины округлились глаза.
- Ты хочешь сказать, что он представляет для тебя опасность?
- А зачем, ты думаешь, они поставили легавого у входной двери? - раздраженно сказал Харди. - И еще двух в подъезде? Полиция считает, что он вернется сюда за мной. Он и Джеко были мужем и женой.
Харди вдруг привстал.
- Я жалею, что прикончил эту жирную гориллу. Сам не знаю, почему я это сделал.
- А если его не найдут? - спросила Джина, садясь в кровати; в глазах ее появился испуг. - Ты хочешь сказать, нам придется оставаться здесь, пока он на свободе?
- Да. Я не собираюсь покидать квартиру, пока полиция не схватит его. Это обязательно произойдет, вся полиция города ищет Мо.
Джина встала с кровати и подошла к тому месту, где лежал на полу ее халат. Харди смотрел на обнаженное тело девушки, которая, нагнувшись, подняла халат. У Ли было так много женщин, что он не помнил всех их. Ни одна любовница не волновала его так, как Джина.
- Дай мне выпить, - сказал он, опуская голову на подушку.
Джина удалилась на кухню, налила в два бокала виски, добавила имбирного эля и льда. Вернувшись в спальню, она протянула один бокал Харди и устроилась в кресле, стоявшем рядом с кроватью.
- Давай поженимся, Ли, - сказала она. - Мне надоело переходить из рук в руки. Давай поженимся. Мы даже могли бы завести детей.
Харди в изумлении посмотрел на нее, потом рассмеялся.
- Вот уж не ожидал услышать такое от тебя. Детей? Кому нужны дети?
- Мне, - тихо ответила Джина.
Лицо Харди стало задумчивым.
- Ну, я не знаю.
Он покачал головой, но Джина, следившая за Ли, увидела, что ее слова произвели на него впечатление.
- Мы можем и не торопиться с детьми, - сказала она, - но давай поженимся.
- Чем плоха наша нынешняя жизнь? - занял оборонительную позицию Харди. - Зачем нам жениться?
- Я уже однажды солгала ради тебя, рискуя собой, - сказала Джина. - Теперь я вынуждена снова лгать, утверждая, что Джеко собирался убить меня и поэтому ты выстрелил в него. Я могу нажить себе этим неприятности. Они мне не нужны, Ли. Почему я должна рисковать собой ради тебя?
Помолчав, она добавила:
- Ради моего мужа я способна отдать жизнь.
Харди уперся хмурым взглядом в потолок. Почему не жениться? Почему не завести даже пару малышей?
Внезапно успокоившись, он усмехнулся.
- О’кей, Мопсик, если ты этого хочешь, - сказал он. - Это не самое худшее, что может случиться со мной. Возможно, это вовсе не плохая идея. О’кей, как только эта история закончится, мы поженимся.
- Умерь свой энтузиазм, - сказала Джина и засмеялась.
Она шла к этому моменту, готовила его последние три недели.
- А как я должен себя вести? - спросил Харди. - Поджечь квартиру?
Радостно завизжав, Джина вскочила с кресла и бросилась на Харди; бокал вылетел из ее руки.
В этот самый миг стройная юная ямайка подошла сзади к дому Харди. Она двигалась быстро и бесшумно; никто не увидел, как она осторожно открыла дверь, которая вела к конторке консьержа. Она шагнула в коридор, закрыла дверь и прислушалась. В конторке консьержа было темно. Дверь в дальнем конце коридора была приоткрыта, сквозь щель в него проникал свет. Словно черное привидение, девушка скользнула к лестнице. Консьерж громко закашлял. Прижавшись к перилам лестницы, она замерла и поглядела на консьержа, читавшего спортивную газету, которая лежала перед ним на столе. Не отходя от перил, девушка незаметно прошмыгнула мимо пожилого человека.
На лестничной площадке второго этажа она вызвала лифт. Войдя в кабину, нажала кнопку восьмого этажа, над которым располагался пентхаус Харди. Пока лифт поднимался, девушка раскрыла сумочку и вытащила из нее нож-выкидуху. Надавила на кнопку, и из ручки выскочило длинное блестящее лезвие. Кабина остановилась, двери раскрылись. Прижав нож к бедру, чтобы оружие не было видно, девушка вышла из лифта, замерла, прислушалась. Ничего не услышав, стала подниматься по лестнице. Когда она добралась до конца лестницы, невысокий крепыш, в котором легко можно было узнать полицейского, направился по коридору в сторону девушки.
- Эй, ты! Куда идешь? - рявкнул полицейский; увидев перед собой юную ямайку, он потерял бдительность.
Нож блеснул в воздухе и вонзился в горло полицейского в тот момент, когда его рука потянулась к кобуре. Он упал на четвереньки и захрипел. Девушка стремительно подбежала к нему и, подняв свою массивную сумочку, с размаху ударила ею полицейского по голове.
Мо - а это был он - остановился и посмотрел на агонизирующего человека. Нагнувшись, вытащил нож, обтер лезвие о плащ жертвы и убрал оружие в сумочку. Затем вытащил револьвер и быстро прошел мимо убитого им полицейского к входной двери пентхауса. Нажал кнопку и замер в ожидании; его парик чуть съехал набок, десны обнажились в ухмылке.
- Идиотка! Посмотри, что ты сделала с моим виски! - закричал Харди.
И тут он услышал, как зазвенел дверной звонок.
Джина замерла и посмотрела на Харди. Он приподнялся, скинул ноги с кровати и влез в свой халат.
- Кто это? - спросила Джина, недоуменно округлив глаза.
- Легавый, - с отвращением в голосе произнес Харди. - Готов поспорить, он будет клянчить выпивку.
Харди шагнул к двери спальни.
- Ли! Постой! Разреши мне!
- Успокойся! - раздраженно сказал Харди. - Что ты волнуешься? Мы окружены проклятыми фараонами.
Он направился в прихожую. Прозвучал второй звонок.
- Ли! - закричала Джина, услышав, что Харди отпирает замок. - Ли!
Грохот трех револьверных выстрелов наполнил пентхаус. Наступила тишина, которую нарушил звук упавшего тела.
Джина закрыла глаза. С воплем бросилась на постель лицом вниз.