– Именно, – подтвердил Витунов. – Дело в том, что в этих условиях я должен иметь некую персону, весьма доверенную и высокооплачиваемую, разумеется, которая, зная криминальные склонности и обычаи, могла бы следить за честностью и чистотой ведения торговли по всем наших филиалам.
– Думаю, если привлечь хорошего бухгалтера, он всегда сможет разоблачить фальшивую игру, поработав несколько часов с отчетностью заподозренных в нечестности филиалов. Или наоборот, подтвердить неукоснительное исполнение получаемых инструкций.
– Мне нужны живые, так сказать, свидетельские сведения, – проговорил Витунов. – А не отчетность… Бумажки я и сам умею писать такие, что никакая проверка ничего не докажет.
Вика искоса посмотрела на Стерха, потом взглянула на воду.
– Но нас двое, и по сути мы составляем единую фирму…
– Я знаю от одного из моих нынешних компаньонов, что вы оба великолепно сработались в течение нескольких лет, исполняя нелегкие заказы на весьма высоком, профессиональном уровне. Кроме того, я бы даже настаивал на включении, так сказать, женского взгляда в эти инспекции, потому что большинство мужчин, если только он не модельер, не способен оценить частности. Так что предложение сделано не в последнюю очередь именно потому, что вы составляете такой вот… тандем.
Он хотел сказать какое-то другое слово, решил Стерх, но изменил формулировку, изо всех сил пытаясь быть вежливым. Он не выдержал и пригубил вино, это было нежное, кисловатое, как незрелое яблоко, разливное, кажется, кахетинское. Такого Стерх не пил с тех пор, как бывал в Грузии, вот только непонятно было, почему его наливали из бутылки, а не из специального винного кувшинчика? Наверное, в этом доме кувшинчики считались не слишком элегантной деталью.
– Мне интересно узнать, – сказал с деланным смешком Витунов, обращаясь к Стерху, – что вы думаете о моем предложении?
– Обращайтесь к Вике, – ответил Стерх, – я без ее согласия не принимаю ни одного решения.
Витунов повернулся к Вике.
– У вас есть вопросы?
– Эта работа подразумевает довольно продолжительные и частые разъезды, – полуутвердительно спросила Вика. – Или я ошибаюсь?
– Подразумевает, – согласился Витунов. – Но оклады, хотя я еще не называл ни одной цифры, это учитывают. И полагаю, учитывают в высшей степени.
А ведь он довольно красноречив, и говорит на редкость правильно, подумал Стерх. Хотелось бы знать, кем он был в "прошлой" жизни? Скорее всего, каким-нибудь инструктором райкома партии, или завлабом в институте каких-нибудь гуманитарных наук.
– Все-таки я не совсем понимаю… – замялась Вика, хотя Стерх отлично видел, что она так же "мнется", как штурмовая колонна во время атаки – просто она получше выстраивала неизбежные прямые вопросы. – Не совсем понимаю, почему это задание, и даже высокооплачиваемое, вы решили предоставить нашей фирме?
– Я уже говорил, что хотел бы, чтобы этим у меня занимались абсолютно доверенные люди. А для этого лучше всего подходят именно люди со стороны, как вы, например. – Витунов подумал, наклонил голову и повернулся к Стерху. – Я знаю, что вы работали в прокуратуре, и ушли оттуда отнюдь не с черным пятном. А ведь, наверное, была возможность там остаться, правда?.. Кроме того, мне нужен человек, нацеленный на разоблачение афер, иногда не простых… Ума не приложу, почему этот выбор кажется вам таким странным? Да он по всем статьям свидетельствует – я говорю правду…
Внезапно он запнулся и тут же приник к бокальчику вина.
– Вот именно, – спокойно сказал Стерх и отпил еще вина, но вкуса его не почувствовал. – Вы не столько выдвигаете причину, сколько доказываете какую-то теорему. А именно, хотите уверить, что приглашение на работу в вашу фирму выглядит взвешенным и объективным решением. Но если вдуматься…
– Что тогда?
– Вы когда-то слышали такое слово – коррупция? И прошу отметить, в сорока процентах случаев она начинается именно с ситуации, когда кого-то приглашают подработать в свободное от работы время, или как в нашем случае, в основное время, но за высокий оклад.
– Оклад мы с вами еще не обсуждали, – отозвался Витунов. – Кроме того, чтобы был факт коррупции, следует найти причину, по которой она происходит.
– Верно, – согласился Стерх. – Но в моем случае, кажется, причина лежит на поверхности. – Он допил вино, поставил бокал на столик и мельком взглянул на Жемала. Тот стоял, вытянувшись в своем опереточном капитанском мундире, и даже не моргал. – Пару дней назад я был в Крыму. И знаете, кого встретил там в коридоре отеля? Нюру… Извините, не помню ее фамилии.
– Все правильно, – твердо ответил Витунов, но по его скулам заходили желваки. – Она взяла несколько дней отпуска и провела их на юге.
– Вместе с вашим сыном.
– Это ложь, – почти спокойно ответил Витунов.
– Нет, это правда. Как правда и то, что Нюра не вернулась из Крыма. Может быть, это и есть смысл предложенной нам с Викой работы – отвлечься от дела Нюры… Или мне следует сказать – убийства Нюры?
Витунов вдруг совсем успокоился. Он смерил Стерха неприязненным взглядом, едва сдерживая бешенство, и повернулся к Жемалу.
– Виталий, позови, пожалуйста, Капитанову.
– Ее сегодня нет, – отозвался Жемал.
– Снова получила вольную, верно? – спросил Стерх. – Для поправки здоровья после вчерашней болезни.
– Вчерашней… Чего? – переспросил Витунов.
– Он был вчера тут, – негромко отозвался Жемал. – Толокся вокруг дома, но я предложил ему отвалить.
– Куда же она делась? – спросила вдруг своим ровным голоском Вика.
– Кажется, поехала в город за покупками, – проговорил Жемал.
– Может, мы могли бы ее подождать?
– Нет, не могли бы, – Витунов поднялся. Выпрямился и посмотрел на Стерха в упор. В его глазах появились какие-то желтые искры, как бывает у взбешенной, злой собаки.
– Из этого я могу судить, что вы уже не хотите предложить мне и Вике работу?
– Вероятно, это была ошибка, – проговорил Витунов.
– Без "вероятно", – подтвердил Стерх. – Самая что ни на есть прямая ошибка.
– В таком случае, прошу покинуть мой дом, – пророкотал Витунов.
Вот сейчас он был настоящий. Гневный, привыкший к тому, чтобы никто не перечил ему, жестокий, довольно опасный.
Стерх кивнул Вике, она мигом поднялась на ноги. То же, только менее красиво проделал и Стерх. И оба пошли по тропинке, ведущей к выходной калитке, разумеется, в обход дома, потому что теперь дверь в анфиладу была плотно закрыта. Вероятно, это сделал Митяша, когда уходил со своей невестой внутрь.
Шли молча, каким-то образом оба сразу устали. Стерх оглянулся, убедился, что Жемал отстал позади, и выключил магнитофон. Вика грустно улыбнулась.
– Наверное, теперь самое время известить Линдберга.
– Да, – кивнул Стерх. – Но меня что-то от этого все время удерживает… Что-то тут не чисто.
– Думаешь, Нюра жива, а на Лысой погибла какая-то неумелая альпинистка?
– Нет, Нюра, скорее всего, погибла, – вздохнул Стерх. – Но я не понимаю, почему они пытаются убедить нас, что Нюра где-то тут, что она вот-вот выйдет из-за угла дома?
– Может, тянут время? Для суда определение времени ее гибели может быть существенным.
– Может, – согласился нехотя Стерх.
Они вышли из калитки, подошли к машине.
– Нет, – проговорила Вика, – у нас просто нет другого продолжения дела, кроме как обо всем переговорить с Линдбергом.
– И все-таки, все-таки… – Стерх почти мычал, пытаясь понять мысль, которая точила его. Наконец, он решился. – Все-таки, прежде чем пойдем к Линдбергу, давай-ка заедем к родителям Нюры. Это необходимо… для полноты картины.
– И Витунов сам доложил нам ее фамилию, – с почти детским удовольствием проговорила Вика.
– Да, – вздохнул Стерх. – Удачно получилось.
Глава 14
Николая Капитанова, с отчеством, начинающимся на букву "В" они отыскали по телефонному справочнику, только-только выпущенному хакерами на лазерном диске. Собственно, это была милицейская база данных, только кто-то ее украл, "перекатал" на диск и на Горбушке она стала стоить лишь чуть дороже пары бутылок пива.
Телефонных адресов с такими инициалами было всего три. По одному номеру признались, что никакой Нюры тут никогда "не жило". Второй не отвечал, зато потом включался факс, и Стерх предположил, что это квартира превращена в офис, поэтому поехали по третьему адресу, хотя там тоже никто не отвечал. Место оказалось напротив Химок, неподалеку от выхода канала из-под моста Ленинградского шоссе, и его течения в сторону Левобережной и дальше к каскаду северных водохранилищ. Называлось оно Прибрежный проезд. Дома дальше от шоссе и Северного порта, ближе к Смольной улице, оказались обычными пятиэтажками, что Стерх удивило, он полагал, что в прежние времена тут не строили, а когда начали строить, пятиэтажек уже не изготавливали.
Как почти всегда бывает в этих старых пятиэтажках, многие ненавязчиво следили друг за другом. Когда в квартире по Прибрежному никто не открыл дверь, и Стерх принялся топтаться в раздражении и постукивать кулаком в ее косяк, вдруг открылась дверь соседней квартиры. Из нее выглянула тощая, совершенно безгрудая женщина с изрядным пушком на верхней губе, за старый халат которой цеплялся паренек лет десяти. Но он выглядел каким-то недокормленным, и потому мог оказаться существенно старше. Дети при Ельцине голодали даже больше, чем при коммунистах, это было фактом, который не бралась опровергать даже кремлевская пропаганда.
– Чего стучать-то? – недовольно спросила женщина, смерив Стерха хмурым взглядом. – Его в это время никогда не бывает.
– А где он бывает? – спросил Стерх, оглянувшись на Вику. Для таких особ присутствие другой женщины, в данном случае Вики, служило сигналом относительной безопасности, и потому соседка в халате могла оказаться более разговорчивой.
– На канале рыбу ловит. – Женщина сделала презрительное лицо, словно хотела сплюнуть. – На обед или на ужин, как уж получится.
– А где именно? – спросила Вика, сделав шаг вперед.
– А в затоке, где же еще? Как выйдете из нашего подъезда, идите к каналу, там заливчик такой, вот на нем, в кустах, и найдете старика.
– Спасиб… – начал Стерх, но не успел договорить – дверь захлопнулась раньше.
Они переглянулись с Викой, и пошли вниз. В "затоке", или как там ее называли местные, никого видно не было. Для купальщиков было уже холодно, а для рыбаков – рано, лед еще не встал. Вероятно, к берегу рыба не рисковала подходить. И правильно делала, решил Стерх, оглядев топкие, мусорные берега заливчика. Зато на мыску, образованном изгибом залива и основного, довольно высокого берега, виднелись кусты. Стерх, по размышлению, двинулся в ту сторону, и не ошибся.
На поваленном дереве, у самой воды сидел мужичонка в кепке, еще не старый, лет пятидесяти, но выглядящий так, словно жизнь потеряла для него всякий смысл. Он даже за поплавками следил без интереса, лишь по обязанности, словно какую-то работу делал. А может, так и было, может, это давно не было для него развлечением.
Стерх уже совсем решился заговорить с рыбаком, как вдруг один из трех поплавков дернулся, потом исчез под водой, мужичок подобрал удочку и дернул ее вверх. Леска натянулась и поплавок весь вылетел на поверхность. Рыбак осторожно потянул ее, но когда показался крючок, он был пуст. Мужичок спокойно, обреченно поймал в воздухе крючок, дотянулся до банки с мокрой землей и принялся ковыряться в ней заскорузлыми, грязноватыми пальцами.
Насадив червя, мельком посмотрел на Стерха с Викой, и забросил удочку в то же место. Потом вздохнул и нехотя пробормотал:
– Плохо берет, сегодня уже раз десятый срывается.
Стерх сделал шаг вперед и поинтересовался:
– Николай Капитанов?
– Да, Николай Васильевич.
– Я хотел бы задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете. У вас есть дочь Нюра?
– Есть.
– Часто с ней видитесь?
– Конечно, видимся. Как выдается у нее свободный день, так и приезжает. Она добрая девочка.
Еще одна из удочек вдруг подергалась, а когда поплавок так и не утонул, рыбак выволок ее на поверхность. Червя опять не было. Николай Васильевич снова полез в банку, но там с червями уже было не густо. А когда один нашелся, то он никак не хотел лезть на крючок. Справившись с ним и закинув удочку, Капитанов спросил:
– Может, только умная очень рыба в этом месте и осталась?
Стерх подошел к мужичку, заглянул в помятое пластмассовое ведро. Там было три совсем крохотных бычка и один, кажется, карасик размером с ладонь.
– Похоже на то, – согласился Стерх.
– Но я с ними расправлюсь, – сказал Николай Васильевич с неожиданной решимостью.
Тогда Стерх отважился.
– Николай Васильевич, послушайте меня, в отношении вашей дочери проводится расследование.
– Какое такое рас… расследование? – он повернулся, его лицо налилось суровостью и в то же время стало растерянным. – Она хорошая девочка, она не могла попасть ни в какие неприятности.
– Господин Капитанов, – вышла вперед Вика, – когда вы видели Нюру последний раз?
– Да недели две назад. А что?
– Значит, она приходит к вам, когда у нее есть свободный день? – переспросила Вика.
– Я же сказал… Так чего вы от меня хотите?
– Видите ли, Николай Васильевич, – сказал Стерх, – нам было указано следить за Нюрой.
Капитанов вдруг встал, порылся в кармане, выволок измятую пачку "Примы", вытащил одну сигарету губами и стал чиркать спичками. Выпустив облако дыма, он посмотрел на Стерха внимательно.
– Кем было указано? – Он оглянулся на удочки, словно там искал спасения от свалившейся на него новости.
– Где мы могли бы спокойно поговорить? – спросила Вика.
– Тут спокойно… Почему нужно следить за Нюрой?
Вика набрала побольше воздуха и резковато выпалила:
– Одна из причин в том, что Нюра ждет ребенка. Она вам об этом не говорила?
Капитанов снова сел на дерево, потянулся к удочкам, руки его дрожали.
– Дурак ты, – отозвался он, с трудом выговаривая слова, глядя на Вику, почему-то в мужском роде. – Это же моя… Нюра. Она моя дочь… – Он снова посмотрел на Стерха. – Да кто вы, собственно, есть? Приходите сюда, наговариваете какую-то дурость!
Стерх вздохнул и вытащил из внутреннего кармана удостоверение с номером лицензии частного детектива. Протянул ее мужичку. Как он и рассчитывал, печать и номера МВДешного разрешения произвели необходимый эффект.
Капитанов снова поднялся, вернул удостоверение, похлопал себя по карману дешевой, заношенной куртки. Сунул туда руку, это был жест чисто нервический, Стерх и за собой его замечал, особенно в молодые годы, например, когда отвечал на экзаменах. Сейчас он решил подождать, пока Капитанов успокоится. И дождался, Вика не помешала.
– Не могу в это поверить. Нюра бы сказала, если бы…
– Дети не всегда все рассказывают родителям, – вымолвила Вика.
– Может, ваши дети. Но Нюра… она другая. Она мне верит… знает, что может сказать все. К тому же, она скромная девочка.
– Я тоже так думаю, – согласился Стерх. – Очень хорошая. Именно потому, что она хорошая и доверчивая, молодой Витунов, сын хозяина, у которого она работает, воспользовался ее доверчивостью.
Капитанов отвернулся от него, посмотрел на удочки. Поплавки стояли в воде, как влитые.
– А зачем вы интересуетесь моей Нюрой?
– Тот человек, который предложил нам следить за ней, опасался, что с ней может случиться… что-то очень скверное.
– Спид? – спросил Капитанов.
– Нет, – чуть удивленно отозвалась Вика. – Понимаете, она должна была поехать на юг… Кстати, вы не знаете, что она выезжала на прошлой неделе в Крым?
– Нет, – отозвался Капитанов, – но если бы она уезжала, она бы мне сказала. Да и откуда у нее такие деньги?
Он умолк, неожиданно догадавшись, что деньги могли быть оттуда же, откуда и ребенок. Вздохнул, еще более тяжко, чем во время рыбалки.
И тогда Вика чуть торопливо, но решительно и трезво все ему рассказала, все, чему она со Стерхом была свидетелем. Завершила рассказ так:
– Мы опасаемся, что ей грозит беда. Особенно потому, что после возвращения ни разу ее не видели.
Пока она рассказывала, Капитанов вдруг стал выдергивать удочки из воды и сворачивать их. Едва прозвучало последнее слово Вики, он взял их под мышку, схватил свое ведерко, банку с червями и решительно пошел к домам, виднеющимся из-за кустов.
– Куда вы? – спросил его Стерх.
– В милицию, – отозвался Капитанов через плечо.
– Мы пойдем с вами, – согласился Стерх. – Но у меня есть одно предложение. Не съездить ли нам сначала к Витуновым? В сущности, нам сказали, что Нюра уже работает, что с ней все в порядке, вот и стоило бы это проверить. Нас оттуда попросили, и не вполне вежливо, а вот вам, отцу, мне кажется, отказа не будет.
– Я… – Капитанов замешкался, – не знаю, где это находится.
– Мы знаем, – ответил Стерх. – И подвезем вас, если вы не против.
– Только мне придется умыться… И переодеться, – сказал Николай Васильевич.
– Мы подождем вас в машине, – отозвалась Вика. – В синей "Ниве", вон в той.
Они уже подошли к домам, и их машина была видна на углу. Капитанов кивнул и исчез в подъезде.
Через полтора часа проехав по Кольцевой трассе и Долгопрудный, Стерх подкатывал к владениям Витунова. Опять, как-то неожиданно, стало темнеть. Солнце скрылось за низкими, очень плотными тучами, местность уже не выглядела безобидной и радостной.
Остановились перед воротами, вышли. Капитанов поправил свой вытертый до блеска темный пиджак и поежился, пригладил жесткие, давно не мытые волосы. Он терял уверенность, в отличие от Вики. Подошли к калитке, на этот раз она была закрыта. Но у входа Стерх обнаружил внешний домофон и нажал на кнопку.
– Кто там? – спросил Жемал из забранного металлической решеточкой динамика.
– Стерх. С нами отец Нюры, Николай Васильевич Капитанов. Он хотел бы поговорить с дочерью.
– Не уверен, что это возможно…
– Даю вам три минуты, – отозвался Стерх. – Или по прошествии этого срока вы нас впустите… Или мы все равно войдем сюда, но уже с милицией.
Домофон с треском отключился. Они подождали. Стало еще темнее, Стерх даже подумал, что зря не купил батареек для фонаря, сейчас это было бы к месту. Но деньги… А впрочем, свет почти ничего не решал.
Три минуты уже давно прошли, как вдруг стальной засовчик на калитке отдернулся, и около входа загорелась слабая, неуверенная лампочка. Стерх толкнул калитку, она раскрылась с металлическим скрежетом. Они вошли в нее, и двинулись по дорожке. Откуда-то из-за дома вдруг всплыло несильное марево, видно, на задней террасе тоже зажгли свет. Стерх изменил направление и зашагал вокруг дома. Вика и Капитанов пошли за ним.
На каменной террасе, почти на ступенях, ведущих на заднюю лужайку, стояли Жемал и Витунов-старший. Еще издали, едва увидев их, Капитанов вдруг закричал хриплым, грубоватым голосом:
– Где Нюра? Почему ее нет?.. Что с ней случилось?
– Ничего не случилось, гос… господин Капитанов. Мы не смогли найти ее в доме, вероятно, она вышла в парк, – резко отозвался Витунов.
– Вот эти товарищи сказали мне, что она… Не вернулась из Крыма. Это правда?