У Любы на глазах закипели слезы, теперь уже обиды. Столько об этом мечтала! Чтобы все было похоже на сказку! Мечты были и об этой зеленой лужайке с шатром и о ледяной скульптуре в форме ангелочка! Чтобы сказочный принц привез Золушку в замок, где встал бы перед ней на колени и протянул сверкающее обручальное кольцо! Алексей словно подслушал ее мысли.
Это называется: бойся своих желаний. Когда сочиняешь мечту, всегда найдется какая-нибудь неучтенная деталь. Которая никак не вписывается в картину маслом. В Любином случае это была мышечная крепатура после вчерашних занятий фитнесом.
– Она плачет от счастья, – сказал кто-то.
Бокал шампанского привел Любу в чувство. Спиртное оказалось отличным обезболивающим, и свою подпись в талмуде записи актов гражданского состояния Люба ставила более-менее спокойно. Рука не дрожала. За свидетельницу расписалась, разумеется, Люська.
– Моя мама, – представил Алексей элегантную пожилую женщину с прозрачными зелеными глазами. Ту самую, которая так пристально разглядывала новобрачных.
Любино лицо налилось краской. Что, интересно, свекровь подумает о такой невесте? Старше жениха, да еще в таком неприглядном виде! Без свадебного платья, без вечернего макияжа.
– Ты мог бы мне сказать…
– Я готовился, – серьезно сказал Алексей. – И даже консультировался. Мне сказали, что женщины обожают сюрпризы. И если застать невесту врасплох, она не сможет отказать.
– А это… – она кивнула на талмуд, в котором только что поставила свою подпись. – Настоящее?
– Конечно!
– Но разве не надо подождать хотя бы месяц?
– Мне нет. И не спрашивай, каким образом приняли заявление в ЗАГСе без твоей подписи и откуда я узнал твои паспортные данные. Давай не будем все портить?
Гости уже облепили накрытые столы.
– Проголодались, пока вас ждали, – улыбнулся Любе красавец Сергей Иванов. – А тут столько всего вкусного! Давно уже на свадьбе не гулял… Я рад за тебя, честное слово.
– Спасибо, – Люба сдержанно кивнула. Порадоваться за себя мешало чувство глубокой обиды. Надо же прийти на собственную свадьбу в таком неприглядном виде!
– А уж я как рада! – Люська тянулась к ней своим бокалом.
– На минуточку, – прошипела Люба и, схватив подругу за локоть, потащила ее к шатру.
Предполагалось, что, когда сгустятся сумерки и станет прохладно, банкет продолжится тут. Для чего в шатре стояли газовые лампы, а на стульях лежали уютные белоснежные пледы.
– Самсонова, я многое тебе прощала, – сурово сказала Люба. – Да что там! Все! Я все тебе прощала! Много лет, с тех пор, как ты села ко мне за парту, чтобы списывать! Но сегодня, Людмила, все, край. Мы с тобой больше не подруги! Я видеть тебя не хочу и слышать не хочу! Забудь о моем существовании!
– Да что такого случилось?! – потрясенно спросила Люська.
– Ты все знала и ничего мне не сказала! Я, как дура последняя поперлась вчера в фитнес-клуб и провела там целый час! С гантелями вприпрыжку и на огромном мяче! Теперь у меня все тело болит! А у меня сегодня первая брачная ночь! Ты должна была мне сказать! Ты поступила подло! Поэтому мы больше не подруги! И не смей мне звонить!
– Но я думала, ты догадаешься! Кейтиринговые компании обслуживают банкеты! Алексей сказал ведь тебе, что выписал официанта и повара из известного ресторана!
– Мне непонятен ваш буржуйский лексикон! Какой-то там кейтиринг! Это ты зазвездилась, Самсонова! Ты эгоистка! И снобка! И…
– Что тут у вас происходит? – рядом стоял Алексей и пристально на них смотрел.
– Ничего, – сухо сказала Люба. Лучшая подруга обиженно молчала. То есть бывшая подруга.
– Тогда идем пить шампанское?
Если бы это была не ее свадьба, а чья-нибудь другая, Люба непременно напилась бы, чтобы забыть о боли. Но сегодня надо было держать лицо. И держаться. А гости не торопились расходиться. Хотя, после их объяснения Людмила побыла для приличия еще какое-то время и откланялась. Вместе с ней уехал недоумевающий муж и сын с дочкой. Свекровь явно искала повода познакомиться поближе, но Люба ее сторонилась. Боялась, что в самый неподходящий момент лицо исказит гримаса боли. И Лешина мама бог знает, что подумает.
"Скорей бы уж наступило завтра!" – мучилась Люба, улыбаясь сквозь слезы задержавшимся гостям.
Пытка закончилась уже за полночь. Разумеется, свекровь осталась у них ночевать. Дом ведь был таким огромным. Люба так и не успела как следует его рассмотреть.
Посуду и столы убирали официанты. Они же разбирали свадебный шатер. Все хлопоты по организации банкета взяла на себя кейтеринговая компания, равно как и наведение порядка после того, как все закончилось. И Люба подумала, что все эти буржуйские штучки не такие уж плохие. Просто было обидно. О таких вещах надо предупреждать!
– Ну что, пойдем? – прошептал ей на ухо Леша, обняв за плечи.
И она решилась.
– Я должна тебе признаться.
Его лицо сразу застыло.
– Ты не хотела выходить за меня замуж? Сказала "да" чтобы не разочаровывать гостей и мою маму?
– Нет, что ты! Я по поводу брачной ночи.
– Только не говори мне, что еще ни разу этим не занималась. Я прекрасно знаю, что ты была замужем. А однажды я позвонил в твою дверь и мне открыл полуголый мужчина. Я чуть не умер от ревности. До сих пор видеть его не могу, твоего Самохвалова!
Она набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:
– Леша, я вчера была в фитнес-клубе! Я не знала, что у нас свадьба, даже не догадывалась! Честное слово! Я не нарочно это сделала!
– Причем тут фитнес-клуб? – нахмурился он.
– При том, что у меня все болит! Все тело! Я отжималась и махала гантелями! Пыталась отыскать у себя пресс! И какие-то косые мышцы! Я, конечно, дура. Но и Люська тоже хороша. Могла бы меня предупредить.
И тут он не выдержал и расхохотался.
– А я-то гадаю, почему у тебя такое странное выражение лица! Такое ощущение, что ты еле сдерживаешь слезы! Подумал было, что тебе не понравилась ледяная скульптура! Или дом… Господи! Так вот в чем дело! Люба, ты нечто! За каким тебя вчера понесло в спортзал?!
– Я обещала Оксане. Это мать той девушки, которая разбилась, делая селфи. Кристины. Я сказала, что, если Оксана придет на работу, я приду к ней в фитнес-клуб. И еще там убийца. Среди клиентов этого клуба. Я просто в этом уверена. Леша, я никогда в жизни не занималась спортом. Ну откуда мне было знать, что сегодня все мое тело будет болеть?
– Нет, ты нечто, – повторил он, вытирая выступившие от смеха слезы. – Ладно, идем.
– Куда?
– В спальню. Сделаю тебе массаж. Я прекрасно знаю, что такое мышечная крепатура. Надо тебя как следует размять. Натереть мазью.
– Только никому не говори. Пожалуйста, – попросила она.
– Разве о таком рассказывают? – его глаза смеялись. – Это ведь особо извращенный способ проведения первой брачной ночи.
Люба с облегчением подумала: "Это хорошо, что у него есть чувство юмора". В спальне на втором этаже Леша помог ей раздеться. Люба постанывала, пока муж освобождал ее от туфель, платья и от бюстгальтера.
– Господи, как хорошо! – с чувством сказала она, пристраивая на огромную кровать гудящие ноги.
– Где сильнее всего болит? – он открыл тубу с мазью. Остро запахло ментолом.
– Вот тут, – она положила руку на шею. – И здесь, – ее вторая рука легла на ребра. – Ногам не лучше.
– Понятно, – он принялся намазывать ее шею.
– Ты меня простишь когда-нибудь?
– Когда-нибудь. Да успокойся ты, – он мягко улыбнулся, заметив, что Люба сейчас расплачется. – Я знаю одну семейную пару, очень счастливую, так они приехали в загс на такси, потому что родственники, которые должны были отвезти молодоженов, перепутали адрес. И невеста в платье с кринолином и в фате ловила машину, потому что жених в это время пытался дозвониться родственникам. Дело было лет эдак тридцать тому назад, и телефон-автомат надо было еще поискать. И родственников, которых дома уже не оказалось. А другая невеста, жена моего хорошего приятеля, давно не виделась со свидетельницей, своей закадычной подружкой. Поэтому на свадьбе на радостях от встречи напилась. И мой приятель провел первую брачную ночь с тазиком, глядя, как туда выворачивает его благоверную. Ничего, серебряную свадьбу недавно справили. Так что у нас с тобой еще не самый плохой вариант. – Он принялся втирать мазь в многострадальные Любины ноги. Она простонала:
– Полегче…
– Я уж и так стараюсь… Со всей моей любовью и нежностью… – Он не выдержал и рассмеялся. – А моя любимая племянница повезла всех на Родос. Была пышная свадьба на берегу Средиземного моря, куча гостей, дорогие подарки, роскошный медовый месяц. Через год развелись. Я давно заметил: чем хуже начинается, тем лучше заканчивается. Предпочитаю идти от худшего к лучшему, а не наоборот. Лучше уж я сегодня увижу тебя в таком виде, беспомощной и растерянной, чем сделаю потом неприятное открытие, узнав о твоих недостатках. О твоей женской глупости, любимая, – он мягко поцеловал ее в шею, рядом с ухом. Там, где не было намазано вонючим ментоловым гелем. – Надеюсь, лицом ты ничего не делала? – он нашел ее губы.
Люба наслаждалась поцелуем и новыми ощущениями. Мазь приятно холодила тело, и боль постепенно утихала. Хорошая мазь.
– Леш, а это скоро пройдет? – спросила она, оторвавшись от него.
– Завтра будет лучше, – заверил он.
– Я обещала Оксане, что завтра опять приду в клуб. А то она подумает, что я сдалась.
– Что ты как пионер в кустах! – он всерьез разозлился. – Я обещала!
– Но…
– Все. Хватит. Здесь нет никакой Оксаны. И я не хочу больше об этом слушать. Подумай лучше, куда мы поедем в свой медовый месяц.
– А ты разве еще не купил билеты на самолет? – невинно спросила она. – Я думала, ты все уже решил.
– У меня пока много работы. И я не знаю, какой отдых ты предпочитаешь. Но судя по твоим вчерашним подвигам, активный. Может, в горы рванем? – спросил он ехидно. – Штурмом возьмем Эверест. Чего мелочиться?
– Нет уж. Не так сразу… А поедем в Крым? Самохвалов сейчас в Крыму…
Она осеклась. Вот об этом точно не следовало. Его глаза опять потемнели.
– Еще раз услышу эту фамилию, и он окажется где-нибудь за Уралом вместе со своей строительной компанией. Нет его в нашей жизни, понятно?
– Но…
– Тебе понятно?
– Да.
– Поворачивайся на живот. Я тебе попу намажу. Попа болит?
– У меня все болит…
– А лучше бы отшлепать, – сказал он, снова выдавливая на ладонь пахнущий ментолом гель.
Глава 9
Утром ей и в самом деле стало гораздо легче. То ли от мази, то ли от неусыпной заботы любимого мужчины. А как его не любить после такого сюрприза? Осуществил ведь мечту: привез в сказку. Красивая свадьба, красивый дом. Спальня уж точно красивая. И пахнет в ней ландышами… Или жасмином…
Люба проснулась от того, что почувствовала на себе взгляд мужа. И тут же принялась натягивать на себя одеяло.
– Как ты? – спросил он, отбирая у нее одеяло. – Продолжим лечение?
На этот раз обошлись без мази и прочих медикаментов.
– Пациент скорее жив, – пошутил Алексей, слегка надавив на ее живот и проведя пальцем по правому бедру. И Люба с этим согласилась.
Пациент был не только жив, но и готов проявить активность. Вместо брачной ночи получилось брачное утро. Люба немного смущалась, признавая, что секс не самая сильная ее сторона. Потому Стас и…
"Стоп", – тут же сказала она себе. Все слезы по этому поводу были пролиты и остались в прошлом. Это имя надо забыть. Не дай бог, сорвется с языка в самый неподходящий момент. Ведь Стас, при всех его недостатках был хорошим любовником. Но стал бы плохим мужем, потому что, как только наступало утро, женщина, которая лежала рядом, переставала Самохвалова интересовать. Дальше, милая, сама.
Люба и к первому своему мужчине привыкала долго. К Олегу, чью фамилию, видимо, придется теперь сменить. А тут все случилось так стремительно… Прямо в духе Людмилы Самсоновой. Бац – и замужем. И вот они с Лешей в постели, и от запаха ландышей и поцелуев сладко кружится голова…
Муж не стал спрашивать, понравилось ей или нет. Молча встал и ушел в ванную комнату. А когда они вышли к завтраку, на кухне сидела свекровь. Которая посмотрела на них с понимающей усмешкой.
– Поздно встаете.
Люба покраснела.
– Мама, у нас медовый месяц, – весело сказал ее муж.
– Я понимаю. Поэтому не буду вам докучать. Я сегодня уеду.
– Мама живет в другом городе, – пояснил Алексей.
– Может быть, погостите еще немного? – и Люба застыдилась того, как фальшиво это прозвучало. Она не чувствовала симпатию свекрови, да и сама ее побаивалась. С точки зрения психологии, тут не было ничего хорошего. Не о такой снохе мечтала эта женщина, по глазам видно. Оставалось надеяться, что их объяснение состоится не сегодня.
Но в этот момент зазвонил телефон. По тому, каким серьезным сделалось у мужа лицо, Люба поняла, что это по работе. Алексей извинился и ушел. Они со свекровью остались на кухне вдвоем. Слышно было, как стучит ложечка о дно кофейной чашки. Люба не нашла ничего лучше, как сыпануть туда побольше сахара. Словно хотела подсластить пилюлю.
– Я вам не нравлюсь? – спросила она, еще не решив, как обращаться к этой женщине. "Мама" с языка не шло. Элеонора Георгиевна? Ох, какое затейливое имя-отчество! Люба испугалась, что собьется.
– Алексей был очень одаренным ребенком, – вместо ответа сказала свекровь. – Хотя это не сразу стало понятно. Одно время у него даже признавали аутизм. Он мог часами сидеть неподвижно и смотреть в одну точку. Мне все говорили: какой странный ребенок. Не бегает, не играет с другими детьми. Плохо ест, плохо растет. Постоянно болеет. Его отец нас бросил почти сразу же после рождения Алексея, испугавшись проблем. Врачи сказали, что мальчик очень слабый, и голова у него чрезмерно большая. Вряд ли он будет ходить. И вряд ли он нормален. И все это легло на мои плечи…
– Я понимаю.
– Когда он стал одну за другой выигрывать математические олимпиады, стало понятно, что у моего сына неординарный талант, – продолжала, совершенно не случая ее, Элеонора Георгиевна. – И я не забеспокоилась, когда вплоть до окончания школы мой одаренный сверх меры сын так и не привел домой девушку. Он их словно не замечал. Я подумала: пусть. Он занят своими компьютерами. Не забеспокоилась и в его двадцать пять. Подруги сказали: он же парень. Успеет еще жениться. Мужчина может сделать это в любом возрасте. Когда Алексею стукнуло тридцать… – свекровь нервно сглотнула, – я начала понимать: что-то не так. С моим сыном что-то происходит. Время шло, а у него по-прежнему никого не было. Я пыталась с ним поговорить. Он сказал: не беспокойся, мама. У меня есть сексуальный опыт. Что касается женитьбы, я однолюб. Я долго допытывалась, кто она, эта женщина, но Алексей мне так и не сказал…
Она называла сына Алексеем. Не Лешей, не еще как-нибудь ласково, по-матерински. Люба застыла, не зная, как вклиниться в этот монолог.
– …Когда ему исполнилось сорок, я подумала: уже все равно, кто. Лишь бы женился. Я так и сказала своим подругам, которые меня предупреждали: "Нора, еще неизвестно, какая попадется. И кого он приведет к тебе в дом". Я отшучивалась: "Лишь бы попалась". Я была готова к любому. Я так думала, что готова к любому, – поправилась Элеонора Георгиевна. – Это наша типичная ошибка. Всегда есть вариант, который нас не устраивает. Всегда, – подчеркнула она.
– А чем я вас конкретно не устраиваю? – Люба почувствовала обиду. Они ведь еще и суток не знакомы. Можно подумать, ее сын женился на алкоголичке или на наркоманке!
– Вы ведь не собираетесь иметь детей, – рот свекрови сложился в горькую складку. – Простите, но вы уже в таком возрасте… Даже если вы захотите, будут серьезные проблемы. А лучше не надо. Как вы собираетесь поднимать на ноги этого ребенка? – сказала она, словно Люба уже принесла вердикт от гинеколога: беременна. – Когда ему будет двадцать, вам, простите, самой уже нужна будет сиделка!
– Я абсолютно здорова и вовсе не такая уж старуха, как вы могли предположить. Просто вчера я была не в форме. У меня после фитнеса все болело.
– После фитнеса? – свекровь скептически хмыкнула. – Господи, она ходит на фитнес! Лучше бы в парикмахерскую зашли!
– Я бы зашла, но не успела! Не смогла… Я вашего сына не силком на себе женила! Это было его решения! Я на его свободу не претендовала!
– Но и не отказались взять то, что плохо лежит.
Люба вспыхнула до корней волос. К счастью в это время вошел муж, который по их лицам сразу же догадался о ссоре.
– Мама! Мы с тобой, кажется, все обсудили. Я сказал, что ты приедешь на свадьбу лишь на том условии, если согласишься с моим решением.
– Согласиться это одно, – Элеонора Георгиевна тяжело вздохнула. – Но совсем другое увидеть. Я вчера увидела достаточно.
– Мама, специфика моей работы такова, что меня вполне устраивает, если жена мне будет другом и единомышленником. Если она меня будет в первую очередь понимать. И мне будет, о чем с ней поговорить.
– Что ж, говорите, – и Любина свекровь резко поднялась. – Не буду вам мешать. А я пойду вещи собирать. У меня самолет через пять часов.
– Я тебя отвезу.
– Не стоит. Вызову такси.
– Хватит! – рявкнул он. – Что за капризы?
– Я твоя мать! А ты на меня голос повышаешь!
– Я с семнадцати лет живу один! Поздновато же ты взялась меня воспитывать!
Элеонора Георгиевна закусила губу, но промолчала. Когда она ушла собирать вещи, Люба грустно улыбнулась.
– Семейная жизнь началась с семейной ссоры. По-твоему, это тоже хорошо?
– Лучше вам все выяснить сейчас. Я не понимаю, какая муха ее укусила. Хочу внуков, и все. Как будто нет других вариантов.
– Например?
– Ты чем без меня собираешься заняться? – спросил он, проигнорировав ее вопрос.
– Я же сказала: поеду в фитнес-клуб.
– Хочешь и сегодня ночью меня "осчастливить"? – он иронически вскинул брови.
– Уже не так болит. А Оксана сказала, что разогретые мышцы надо как следует потянуть. Леша, второй раз я не смогу начать заниматься спортом. Все время буду помнить об этой дикой боли. К тому же мне надо решить одну логическую задачку.
– Какую задачку? – нахмурился он.
– Как Ника Баринова, Мисс Благоразумие, оказалась в могиле старика, на заброшенном кладбище, улетев на Кипр?
– Ах, да… Ты говорила про какой-то рейс…
– S7 601 от одиннадцатого июля.
– Хорошо. Я сделаю тебе свадебный подарок. Ты женщина неординарная и подарок должен быть таким же. Откуда этот рейс? Из какого аэропорта?
– Из Домодедова.
– Я сделаю запрос. Мне дадут записи со всех видеокамер в Домодедово от одиннадцатого июля. Все пассажиры рейса 601 будут идентифицированы. И ты будешь знать наверняка, села эта женщина в самолет или же не села. И кто улетел вместо нее. Идет?
– Ты и в самом деле это сделаешь?!
– Конечно!
– А Са…
Она хотела сказать: "А Самохвалов отказался мне помочь", но вовремя остановилась.
– Сам ты чем будешь заниматься, пока я буду в клубе?
Муж посмотрел на нее с удивлением:
– Я же сказал: повезу маму в аэропорт. Потом заеду за тобой. Вечер проведем вдвоем. Думаю, нам будет нескучно, – он улыбнулся.