Дожидаясь Киру, Люба вспомнила все, что удалось узнать о байкерше. Кире Старковой недавно исполнилось двадцать четыре. Она никогда нигде не работала, после окончания школы родители устроили Киру в престижный вуз на платное отделение и предоставили в ее распоряжение одну из московских квартир. Другую Кира сдавала за хорошие деньги, поскольку квартира была большая и в самом центре. Учебой Кира не напрягалась, на лекции почти не ходила, зачеты сдавала способом, традиционным для так называемой золотой молодежи. Деньги в корочки в обмен на подпись преподавателя и оценку "хор" или "удов". Диплом за Киру тоже написали. Удовлетворив таким образом амбиции родителей и сунув им под нос диплом о высшем образовании, Кира объявила, что отныне собирается жить так, как ей хочется. Работать? Еще чего! Пусть другие парятся. А ей дорога свобода.
И Кира принялась прожигать жизнь и деньги предков. Модные курорты, ночные клубы, гонки на байках, светские тусовки… Кира быстро обзавелась приятелями, такими же бездельниками, и даже заимела среди них авторитет. Она отличалась предприимчивостью и силой воли. Правда, сила эта вся уходила на то, чтобы поддерживать образ жизни, к которому Кира привыкла. Она находила обеспеченных квартирантов и брала за квартиру прадеда по максимуму. Шантажировала родителей и стригла с них ежемесячное содержание. Мол, хотите внуков и не хотите скандала – платите. Хотя ни выходить замуж, ни становиться матерью Кира не собиралась. Дети? Еще чего! Она не готова в двадцать лет проститься со своей свободой. Прадеда Кира тоже держала на коротком поводке, играя на его стариковских слабостях.
Все изменилось, когда в его доме появилась Полина. Предприимчивая украинка тоже умела играть на стариковских слабостях. Когда прадед перестал давать Кире деньги, она забеспокоилась. Но мозги в плане, как получить выгоду, у нее работали хорошо, и Кира быстро поняла, куда все уплывает. Полина была в разводе, но в Украине остались две ее взрослых дочери. Одна ровесница Киры, другая на два года старше. И обе уже родили по ребенку. Кира поняла, что "проклятые хохлы" хотят ее обобрать.
Когда она сказала об этом матери, та, побледнев, закусила губу:
– А что тут можно сделать?
– Дед явно зажился. И впал в маразм. Убери эту тетку из нашего дома.
– Но она за ним ходит! Не мне же судно из-под старика выносить?
– Найми сиделку.
– Еще чего! Полина все равно ничего не получит. Все имущество моего деда было приобретено до брака с ней. У меня прекрасные адвокаты, я его единственная законная наследница, а она никто. Подумаешь, жена! Третья по счету. Пусть отрабатывает регистрацию в столице и, как она думает, российское гражданство. Сиделка – чужой человек. Ей деньги платить надо и не малые. Плюс постоянное проживание. И мало ли кого она в дом приведет? Еще растреплет, сколько здесь чего. Воров наведет. Драгоценности, само собой в сейфе лежат, но в мире нет ничего вечного и абсолютно надежного. Найдутся умельцы – вскроют и сейф. А не то – с собой унесут. Наши семейные тайны должны остаться в стенах этого дома. Когда дед умрет, я дам Полине денег и отправлю ее обратно в Украину.
– Так она тебе и уехала!
– Заставлю. Припугну.
– Я тебя, мама, предупредила…
– Люба?
– Да? – она очнулась.
Может, все было так, а может, и не так.
– О чем задумалась?
– О…
– Вон она идет!
Людмила двинулась наперерез девушке в черной коже. Люба рванулась за ней. Вблизи Кира Старкова оказалась вовсе не красавицей. Да, у нее была стройная фигура и прекрасные каштановые волосы, но лицо какое-то недоделанное. Именно так подумала Люба, глядя на скошенный подбородок и нос, похожий на пятачок. Нос явно был мал для этого широкого скуластого лица, поэтому Кира предпочитала носить огромные мотоциклетные очки и фотографировалась только в них. Очки сползали на самый кончик носа, зрительно его удлиняя. Придя на кладбище Кира очки сняла, и у нее оказались не брови, а бровки, и ресницы очень уж редкие и светлые, так и хотелось сказать, поросячьи. Люба заподозрила, что когда-то Кира носила наращенные ресницы, чтобы придать лицу значительность, но свои, очень уж слабые, не выдержали такой нагрузки и почти все выпали. Равно как и брови не выдержали постоянной окраски. А волосы, скорее всего парик.
– Одну минуточку! – завопила Люська, схватив Киру за руку.
– Вы кто? Что вы хотите?
– Я ведущая популярного ток-шоу!
– Я не смотрю телевизор, – Кира попыталась вырваться из цепких Люськиных рук, но тут и Люба подключилась.
– У нас к вам есть несколько вопросов, – сказала она.
– Это допрос? На каком основании?
– Нам известно, что сегодня вечером у вас самолет. Вы в Лондон собрались. Так вот: вы никуда не полетите, пока не поговорите с нами!
– Да? Вы уверены?
Кира Старкова оказалась с характером. Люба поняла, почему у байкеров девушка с такой заурядной внешностью пользуется авторитетом. В ней чувствовалась порода и стальной стержень. Ее прадед не случайно нажил такое огромное состояние. Если добро должно быть с кулаками, то это потому, что у зла в руках кувалда. И лупит оно ею, не разбирая.
– Я снимаю документальный фильм по заказу федерального телеканала о смертельных селфи и роковом артефакте, – затараторила Людмила. – Наша съемочная группа сотрудничает с правоохранительными органами. Есть информация, что вы владеете красным бриллиантом незаконно.
– Каким таким бриллиантом? – с иронией посмотрела на нее Кира. Бесцветные бровки поползли вверх, а носик-пятачок презрительно сморщился. Королевскому величию мадмуазель Старковой явно не хватало ярких красок.
– Вы убили из-за него своих родителей! – выпалила Люська.
– Меня в тот день не было в Москве, – насмешливо сказала Кира. – Я гостила у подруги, в Воронеже. Можете проверить.
– Вы это убийство организовали!
– Я не буду говорить с какими-то старыми тетками, – презрительно сказала Кира. – Я хочу уехать и уеду. С дороги!
И она с силой толкнула Людмилу. Та отлетела на пару метров не только от неожиданности, но и потому что мадмуазель Старкова оказалась в отличной физической форме. Да, на голове у Киры был парик, но бицепсы на руках отнюдь не нарисованные. Чтобы руководить ватагой байкеров требовались не только характер, но и сила. Поэтому Кира регулярно посещала фитнес-клуб.
– Нет, какая стерва! – заорала Апельсинчик, хватаясь за Любу, чтобы не упасть. – А ну, стой!
Кира, не обращая на нее внимания, широко шагала к воротам.
– Что вы кричите на кладбище! – зашипела на подруг старуха в глухом черном платье и черном платке до самых бровей. – Совсем стыд потеряли!
– Хватай ее! – азартно крикнула Люська, не обращая на старуху внимания, и рванулась за Кирой.
Но та уже оседлала свой байк. Взревел мотор. Вот тут Люба и оценила преимущества мотоцикла перед легковой машиной, даже джипом. Пока Людмила его заводила и разворачивалась, Киры и след простыл.
– Догоним! – азартно сказала Любе подруга. И надавила на газ. Мотор взревел, словно джип собирался взлететь.
– Прекрати немедленно! – закричала Люба. – И как тебе только муж машину сегодня дал!
– Не мне, а тебе!
– А я тебе говорю: остановись немедленно!
– Уходит же!
Люба в отчаянии зажмурилась и вцепилась в Людмилу. Только этого не хватало! Домой лишь под утро вернулись из-за вчерашней аварии! И опять несутся, как сумасшедшие!
Стоящий на обочине инспектор ГИБДД открыл рот от удивления, увидев их джип, и вскинул руку с полосатым жезлом.
– Иванова, стой! – заорала Люба.
Люська не слушалась. Им вслед уже несся вой полицейской машины. Вскоре вой усилился, и Люба невольно подумала: откуда здесь эхо? Но это было не эхо, а еще одна машина ГИБДД. Подруги преследовали Киру, а гаишники преследовали их. Через пару километров Люськин джип прижали к обочине. Из полицейской машины вылез уже знакомый им сероглазый инспектор.
– У вас, кажется, вчера отобрали права, – ухмыльнулся он. – Почти на том же месте.
– Это я была сейчас за рулем, – кусая губы, сказала Люба и протянула лейтенанту водительские права. Она и в самом деле вела машину, когда они ехали на кладбище. И джип Сережа Иванов дал Любе под честное слово. Ради Люськиного мужа, своего давнего друга, Люба и соврала.
– Выходит, я обознался? – спросил лейтенант, играя полосатым жезлом. – Куда вы опять несетесь, как угорелые? На лишение нарвались, гражданочка Петрова.
– Градова, – машинально поправила она.
– Да? – он заглянул в ее права. – Выходит, я читать не умею?
– Я еще не поменяла остальные документы. Замуж вышла только недавно.
– Поздравляю, – ехидно улыбнулся инспектор. – Значит, на вас так повлиял медовый месяц?
Люба вспыхнула:
– Я в порядке!
– Что-то не похоже. А я, дурак, вас вчера похвалил. Не иначе как сглазил.
Люба со вздохом сожаления посмотрела на потерянные права.
– А урегулировать это никак нельзя? – Люська с надеждой заглянула в серые глаза инспектора.
– Взятку мне предлагаете?
– Вы помешали нам задержать опасного преступника!
– Опаснее вас ничего нет, – проворчал лейтенант. – Сколько вас там еще?
– Где?
– В съемочной группе.
– Я не из съемочной группы! Я психолог! – вспыхнула Люба.
– Шутите? – серые глаза в пшеничных ресницах округлись от удивления.
– Нисколько.
– Никогда не думал, что психологи такие психи, – ухмыльнулся инспектор. – Гоняют на джипах и не реагируют на преследующих их сотрудников ГИБДД. За вами, между прочим, три машины гнались!
– Делать вам больше нечего, – встряла Люська.
"Заткнись", – взглядом велела ей Люба. Умеет Иванова нарываться на неприятности. Но инспектор, у которого было чувство юмора, не обиделся.
– Значит так, гражданочки, – выразительно сказал он, постукивая по ладони полосатым жезлом. – Звоните своим мужьям. Вас я за руль не пущу. Ни одну. Вы создаете на трассе аварийную обстановку. Ловите такси и валите по домам. Права получите в суде.
– Ага! Щас! Люба, звони Лешке Градову!
– Он тебе не Лешка! – Любу жгла обида. Погоню затеяла Иванова, а права отобрали у нее, у Любы.
– После того, как мы с ним трупы из "Игры на вылет" выносили, он мне больше, чем Лешка! Или ты забыла?
– За вами еще и трупы числятся! – восхищенно сказал лейтенант. – Во дают!
– Леша, у меня проблемы, – заныла Люба в трубку, когда Градов, наконец, ответил.
– Какого рода проблемы? – невозмутимо спросил муж.
– Кира сбежала. И у меня отобрали водительские права.
– Это все?
– Пока да.
– Дай-ка трубку инспектору.
Их разговора Люба не слышала. После первых же слов лейтенант, покосившись на нее, отошел в сторонку. На другой обочине Люська пыталась втолковать что-то своему мужу.
"Дурдом", – с отчаянием подумала Люба. Ей вдруг невыносимо захотелось домой, в гостиную на первом этаже, где так уютно горел камин, и пахло корицей. Похолодало, и Люба зябко передернула плечами. Казалось, из оскверненной могилы тянуло сыростью, которая доползла и сюда. Вот так и поверишь в Дракулу!
– Возьмите, – лейтенант смотрел на нее уже без улыбки. – Умеют психологи выбирать мужей, – не удержался он, глядя, как Люба засовывает права обратно в сумочку. – Мне сказали, что вы действовали по заданию ФСБ.
– Ага! – Люська была тут как тут. – Поняли теперь, кто перед вами? – она подбоченилась и расправила плечи. – Люба, нам надо в аэропорт. Перехватим Старкову там.
– Может, без нас обойдутся? – она невольно вздохнула.
– Да ты что?! Мы ж все самое интересное пропустим!
Сероглазый лейтенант, ухмыляясь, смотрел, как подруги садятся в машину.
– Поведу я, – твердо сказала Люба.
– Конечно ты. Только побыстрее!
– Когда ты только от меня отцепишься, Иванова? – прошипела Люба, заводя неоднократно побитый Люськин джип. – У меня, между прочим, работа! Которую я из-за тебя забросила! Меня выгонят из клиники! Потому что им опять пришлось искать замену!
– Зачем тебе работать, когда у тебя такой муж?
– Это мой муж! И не смей им распоряжаться, как своей собственностью!
– Да, пожалуйста! Только газку прибавь. Люба, ну что ты тащишься? – заныла Люська. – Дай, я сяду за руль!
– Отцепись! И зачем я только дала тебе списать…
– Когда?
– Сто лет назад!
– Тю! А сколько раз я тебе еду приносила?
Так, переругиваясь, они добрались в итоге до аэропорта.
…Люба очень удивилась, когда увидела у входа мужа.
– Леша? Что ты здесь делаешь?
– Мы собирались купить сервировочный столик, – у него даже бровь не дрогнула. – Я не люблю менять своих планов.
– Настоящий полковник! – восхищенно сказала Люська. – Градов, ты прямо хорошеешь и хорошеешь в моих глазах!
– Интересный оборот речи, Иванова.
– У тебя учусь! Тьма происходит преимущественно от недостатка света.
– Смотри-ка, помнит! Давайте, девушки, на позицию. Кира Старкова сегодня попытается вновь нарушить закон. Пора ее остановить.
…Киру они не сразу узнали. Без черных кожаных брюк, тяжелых ботинок и куртки-косухи это была заурядная барышня, бледная, как моль. Редкие ресницы, нос пупочкой, белесые брови и почти бесцветные ледяные глаза. Единственным, что осталось от прежней Киры, атаманши, оседлавшей байк, были роскошные каштановые волосы. Правда, на этот раз Кира заколола их в пышный пучок.
"Да ведь это парик", – не могла отделаться от своей догадки Люба.
– В чем дело? На каком основании? – пыталась протестовать Кира, когда ее задержали у рамки металлоискателя.
– Откройте сумочку.
Кира, сверкнув глазами, зло рванула замок кожаного баула.
– Пройдемте, – попросили ее. – У нас к вам есть вопросы.
Ее увели в отдельную комнату для досмотра и допроса под роспись в протоколе. Допрос вел сотрудник ФСБ, но не Градов. Тот сидел на стульчике поодаль с невозмутимым видом.
– А не много ли у вас с собой драгоценностей, госпожа Старкова? – спросили у Киры.
– Я лечу в Лондон! – с вызовом сказала она. – Мне предстоят светские рауты. Надевать на них бриллианты – это такой дресс-код, – в голосе у Киры была откровенная насмешка.
– Можно взглянуть на приглашения?
– Они в Инете на моей почте! Мы не в каменном веке живем!
– Где собираетесь остановиться в Лондоне?
– У друзей. Послушайте, я могу опоздать на рейс. – Кира затравленно взглянула на часы. Она уже поняла, что отпускать ее не собираются.
– Успеете, – невозмутимо сказал ей сотрудник ФСБ, продолжая заполнять протокол.
– Красного бриллианта нет, – шепнула Любе на ухо подруга.
Видимо, об этом же подумал и сотрудник ФСБ.
– Госпожа Старкова, мы вынуждены вас обыскать, – сказал он.
– Да что вы себе позволяете?! – Кира вскочила.
– Не волнуйтесь, это сделает женщина. Никто не покушается на вашу честь.
– Я категорически возражаю! Вы не имеете права! Я опаздываю на самолет!
– Не надо обыска, – тихо сказала Люба.
– Что? – все дружно повернулись к ней.
– Парик, – она указала взглядом на пышный пучок на затылке у Киры. – Звенело, когда она шла через рамку.
– Я все объяснила! – сверкнула глазами Старкова. – Это звенели шпильки в моем пучке! Меня осмотрели и все проверили!
– Кира, выньте, пожалуйста, шпильки, – попросила Люба.
Старкова не двигалась.
– Эге! – сказала Люська. – Кажись, нашлось колечко!
Шпильки из Кириных волос вынимала сотрудница таможенной службы. Двое других держали извивающуюся Киру за руки. Когда пучок, лишенный шпилек, повис у Старковой на шее и почти весь распустился, из него выпал перстень и, звеня, покатился по полу. Тот самый перстень, который Аграфена Дамировна вырвала с хрустом из руки покойника.
– Вот зачем ей парик, – сказала Люба.
Лишенная пышной гривы Кира сразу притихла. Волосы у нее оказались редкие и такие же белесые, как и ресницы.
– Это кольцо не может быть вами вывезено из нашей страны, поскольку представляет собой культурную ценность. – Градов встал. – А теперь мы поговорим.
Сотрудник ФСБ поспешно уступил Алексею Градову свое место за письменным столом.
– Сядьте, Старкова.
Повинуясь этому голосу, в котором звучал металл, Кира буквально рухнула на стул.
– Давайте начнем с самого начала. С того самого дня, когда под колесами электропоезда погибла Полина Большакова, третья жена вашего прадеда.
– Тема давно закрыта! – вскинулась Кира. – Это был несчастный случай! Доследственная проверка вынесла свой вердикт!
– Все правильно, – невозмутимо кивнул Градов. – Это уголовное дело не возбудили, также как и дело о гибели вашего бой-френда, который на бешеной скорости пытался сделать селфи. Тоже, мол, несчастный случай. Но видите ли, в чем дело, Старкова. Вот этот бриллиант, – он кивнул на перстень, – стоит огромных денег. И по закону не подлежит вывозу из страны. Тем более, таким способом, который выбрали вы, Кира Львовна. Поскольку это, как я уже сказал, культурная ценность. Этому перстню больше ста лет, вещь антикварная, в нем редчайший бриллиант. Поэтому будет возбуждено уголовное дело по очень серьезной статье. Где вы гражданка Старкова – главная фигурантка. Кольцо с историей, поэтому ФСБ будет проверять все эпизоды, как-то с ним связанные. Надо выяснить, как именно ваш дед завладел кольцом. Законно или незаконно? Говорили же вашей матери – не бери его из гроба. Не буди лиха. Похоронили – и концы в воду. Вы открыли ящик Пандоры. И теперь мы будем проверять заново все криминальные эпизоды, как-то связанные с вашей семьей. Мы – это ФСБ. А это уже не шутки.
Кира смертельно побледнела.
– Мы уже запросили дело Полины Большаковой из архива. И вот что выяснилось. Парня, который вышел вместе с ней из электрички, опознали. Да-да, не удивляйтесь. И его, и байк. Улавливаете, где ключевое слово? Байк. Это не ваша мать заказала убийство Полины Большаковой. Заказчик – вы. А потом парень принялся вас шантажировать. Деньги получила – делись. Он ведь прекрасно знал, сколько вы дерете за квартиру прадеда. Платон Кузьмич именно эту квартиру собирался отписать Полине в благодарность за то, что она его выходила. Ваша мать подслушала этот разговор и позвонила вам. И вы поспешили конкурентку убрать.
– Я ничего такого не делала! Докажите!
– Потом вы лично убрали исполнителя, – невозмутимо продолжал Градов. – Сначала усыпили его бдительность, дали денег, потом подпоили. Я ознакомился с результатами вскрытия. Сколько вы в него влили спиртного, Старкова?
– Мы были в пабе! Пили только пиво!