Бокс улыбнулся:
– Думаю, надо поторговаться.
– Нет.
– Пятьдесят тысяч сверху.
– Извините.
– Грег может появиться завтра, а ты останешься при своих. Пятьдесят штук. Плюс процент от прибыли.
– Нет.
Бокс откинулся в кресле. Он посмотрел на свой бокал, опустил в него палец и поболтал внутри.
– Ты спортивный агент, верно? – небрежно спросил он.
– Да.
– Я дружу с родителями трех парней, которые будут играть в первом круге. Ты знал об этом?
– Нет.
– Предположим, – неторопливо продолжил Арнстайн, – я сделаю так, чтобы один из них подписал с тобой контракт.
Майрон напрягся. Новобранец из первого круга! Он постарался ничем не выдать своих эмоций – не хуже Кирпича, – но сердце у него дрогнуло.
– Каким образом?
– Не важно. Это моя забота.
– Звучит как-то не совсем… этично.
Бокс фыркнул:
– Брось, Майрон, не изображай ангелочка. Окажи мне услугу, и "Эм-Би спортс" получит восходящую звезду. Гарантирую. Независимо от того, как закончится дело с Грегом.
"Эм-Би спортс". Компания Майрона. Майрон Болитар – отсюда "Эм-Би". Представляет спортсменов – значит, "спортс". Складываем вместе – "Эм-Би спортс". Он вышел на рынок со своей фирмой, но крупные рекламные агентства не торопились обращаться к его услугам.
– Как насчет ста тысяч баксов сверху? – поинтересовался Майрон.
Бокс улыбнулся:
– Схватываешь на лету.
Болитар пожал плечами.
– Семьдесят пять тысяч, – произнес Бокс. – И соглашайся, пока я не передумал.
Они обменялись рукопожатием.
– Я хочу побольше узнать насчет исчезновения, – заявил Майрон.
Бокс оперся на подлокотники и встал.
– Келвин тебе все расскажет. – Он кивнул на главного менеджера. – А мне пора идти.
– Когда начинать?
Арнстайн изобразил удивление:
– Начинать?
– Да. Когда первая игра?
– Сегодня вечером.
– Вы желаете, чтобы я играл сегодня вечером?
– Мы встречаемся с нашей бывшей командой, "Кельтами". Келвин обеспечит тебя формой. Пресс-конференция в шесть, там и объявим о твоем контракте. Так что не опаздывай. – Арнстайн направился к двери: – Кстати, надень этот галстук. Он мне нравится.
– Сегодня вечером? – повторил Майрон, но Бокс уже исчез.
Глава 2
Когда Арнстайн вышел, Келвин Джонсон позволил себе легкую улыбку.
– Я же говорил, это может показаться тебе странным.
– Да, – согласился Майрон.
– Ты покончил со своим шоколадным завтраком?
Майрон отставил банку.
– Да.
– Тогда пошли. Подготовим тебя к блестящему дебюту.
Келвин Джонсон двигался быстро и легко. Это был чернокожий парень шести футов и восьми дюймов роста, худой, но не тощий, хорошего телосложения. Светло-коричневый костюм от "Брукс бразерс" безупречно сидел на его фигуре. Он носил стильный галстук и идеально начищенные туфли. Его туго стянутые волосы редели, обрамляя высокий лоб. Когда Майрон поступил в колледж Дьюка, Келвин уже заканчивал университет Северной Каролины. Значит, ему лет тридцать пять, хотя выглядел он старше. Профессиональная карьера в баскетболе длилась одиннадцать сезонов. Три года назад, когда Келвин ушел из спорта, никто не сомневался, что он пойдет выше. Начал с помощника тренера, перешел в отдел кадров и недавно был назначен вице-президентом и главным менеджером "Драконов Нью-Джерси". Правда, это были лишь титулы. Делами заправлял Бокс. Менеджеры, вице-президенты, тренеры, инструкторы – все исполняли его волю.
– Надеюсь, ты не слишком расстроишься, – заметил Келвин.
– С чего бы мне расстраиваться?
Джонсон пожал плечами.
– Я видел тебя в игре! – буркнул он.
– И что?
– Ты был самый амбициозный сукин сын из всех, кого я знал. Мог запрыгнуть любому на спину, только бы добраться до кольца. А теперь придется протирать штаны на скамейке запасных. Это совсем другое дело, правда?
– Я справлюсь, – заявил Майрон.
– Да.
– За эти годы все уже перегорело.
Келвин покачал головой:
– Вряд ли.
– Нет?
– Может, тебе и кажется, что все перегорело. Наверное, ты даже думаешь, что баскетбол уже не занимает никакого места в твоей жизни.
– Так оно и есть.
Джонсон остановился, улыбнулся и развел руками:
– Ну да, конечно. Посмотрите на него. Прямо плакат из серии "Жизнь после спорта". Образец для коллег. Карьера полетела к черту, но он принял вызов. Поступил в университет – и не куда-нибудь, а в Гарвардскую юридическую школу. Даже начал свое дело – перспективное агентство для спортсменов. Ты еще встречаешься с той писательницей?
Он имел в виду Джессику. Их отношения всегда были очень зыбкими, но Майрон ответил "да".
– Итак, у тебя есть образование, работа и классная девчонка. С виду ты абсолютно счастлив и доволен.
– Изнутри тоже.
Келвин снова потряс головой:
– Не похоже.
Еще один доктор Фрейд.
– Слушай, я не просил включать меня в команду.
– Да, но ты не особенно сопротивлялся. Только цену набивал.
– Я агент. Набивать цену – моя работа.
Джонсон вздохнул и посмотрел на Майрона:
– Ты действительно считаешь, что должен играть в команде, чтобы найти Грега?
– Так считает Бокс.
– Он великий человек, – согласился Келвин, – но у него могут быть свои соображения.
– Например?
Джонсон не ответил. Он просто двинулся дальше.
Они подошли к лифту. Келвин нажал кнопку, и дверь открылась. Они шагнули в кабинку и стали спускаться.
– Посмотри мне в глаза, – произнес Келвин. – Посмотри в глаза и скажи, что ты никогда не мечтал вернуться в спорт.
– Мало ли о чем я мечтал? – возразил Майрон.
– Да, но ты не ограничился одними мыслями, верно? Скажи мне, что ты не размышлял о том, как бы устроить это возвращение. Скажи мне, что даже теперь, глядя на матч по телевизору, ты не чертыхаешься и не проклинаешь все на свете. Что каждый раз, когда видишь Грега, тебя не охватывает жажда славы и успеха. Что ты не твердишь себе, как ненормальный: "Я был лучше его, я был лучше его", – ведь это чистая правда. Грег отличный игрок. Он входит в первую десятку лиги. Но ты был лучше, Майрон. И мы оба это знаем.
– Да, но это было давно, – заметил Майрон.
Келвин улыбнулся:
– Ты прав.
– К чему ты клонишь?
– Пойми – тебя взяли, чтобы найти Грега. Как только он появится, ты уйдешь. И тогда все закончится. Бокс скажет, что дал тебе шанс, но ты не справился. А он останется с хорошей репутацией и хорошей прессой.
– Хорошая пресса, – повторил Майрон, вспомнив о пресс-конференции. – Это один из мотивов Арнстайна?
Келвин пожал плечами:
– Не важно. Важно, чтобы ты осознал: у тебя нет ни одного шанса. Ты будешь играть во втором составе, когда счет почти не имеет значения, но даже если у тебя получится, если ты блеснешь, мы оба знаем, что это лишь второй состав. Но у тебя не получится, ведь ты азартный сукин сын и любишь играть только за очки, чтобы получать удовлетворение от матча, а иначе тебе неинтересно.
– Ясно, – усмехнулся Майрон.
– Надеюсь, что ясно, друг мой. – Келвин смотрел на светящиеся шашечки с номерами этажей. Электронные цифры мерцали у него в глазах. – Мечты никогда не умирают. Тебе кажется, они умерли, однако на самом деле они просто засыпают, как старый большой медведь. А когда спячка длится слишком долго, они вылезают из берлоги и ревут на весь лес, голодные и злые.
– Жаль, ты не пишешь песен в стиле кантри, – заметил Майрон.
Келвин покачал головой:
– Я просто даю хороший совет своему другу.
– Весьма признателен. А теперь не хочешь сказать мне, что тебе известно о пропаже Грега?
Лифт остановился, и двери открылись. Келвин вышел первым.
– Почти ничего, – ответил он. – Мы играли против "Шестерок" в Филадельфии. После матча Грег сел с командой в автобус. Мы приехали, и он вышел вместе с остальными. Его видели в последний раз, когда он садился в свою машину. Вот и все.
– Как он выглядел в тот вечер?
– Нормально. Хорошо играл против филадельфийцев. Набрал двадцать семь очков.
– А настроение?
Келвин задумался:
– Ничего необычного.
– В его жизни происходило что-нибудь новое?
– Новое?
– Ну, какие-нибудь перемены.
– Разве что развод. Это был кошмар. Не думал, что Эмили способна на такое.
Он снова остановился и улыбнулся Майрону. Улыбка Чеширского кота. Майрон тоже остановился, но улыбаться не стал.
– Хочешь что-нибудь сказать, Кирпич?
– Правда, что ты встречался с Эмили?
– Сто лет назад.
– Школьный роман, я слышал.
– Говорю тебе – это происходило сто лет назад.
– Ну да, – буркнул Келвин и зашагал дальше. – С женщинами тебе тоже везло больше, чем Грегу.
Майрон пропустил его слова мимо ушей.
– Бокс знал о моем "прошлом" с Эмили?
– Он много чего знает.
– Вот почему он выбрал меня, – сказал Майрон.
– Да, хотя толку от этого немного.
– Как так?
– Грег ненавидит Эмили. Он никогда не доверял ей. А с тех пор, как началась эта судебная баталия, Грег вообще сильно изменился.
– То есть?
– Ну, прежде всего он подписал контракт с командой "Форте".
Майрон удивился.
– Грег рекламирует кроссовки?
– Пока это секрет, – предупредил Келвин. – О сделке объявят в конце месяца, перед началом сезона.
Майрон присвистнул:
– Представляю, сколько ему заплатили.
– Да уж немало. Десять миллионов за год.
– Вполне разумно, – заметил Болитар. – Популярный игрок, который десять лет не снимался в рекламе, – верный ход. "Форте" давно дружит с легкой атлетикой и теннисом, но в баскетбольном мире ее почти не знают. Грег выведет "Форте" в лидеры.
– Так оно и будет, – согласился Келвин.
– Ты не в курсе, почему он передумал?
Джонсон пожал плечами:
– Может, Грег понял, что время идет и пора подзаработать. На него повлиял развод или кто-нибудь стукнул его по башке, и он научился трезво смотреть на вещи.
– Где Грег живет после развода?
– В своем доме, в Риджвуде. Это округ Берген.
Майрон хорошо знал это место. Он спросил адрес. Келвин сообщил.
– А Эмили? – произнес Майрон. – Где она теперь?
– Переехала с детьми к матери. Кажется, они в Франклин-Лейкс или где-то рядом.
– Вы наводили какие-нибудь справки? Проверяли дом Грега, его кредитную карточку, банковские счета?
Келвин покачал головой:
– Бокс не хочет выносить сор из избы. Вот почему мы обратились к тебе. Я пару раз проезжал мимо дома Грега, звонил ему в дверь. Гараж пустой, машины нет. Свет не горит.
– Но в дом никто не заходил?
– Нет.
– Значит, он мог просто поскользнуться в ванной комнате и разбить голову.
Джонсон покосился на Болитара:
– Я же сказал – свет не горит. По-твоему, он мылся в темноте?
– И то верно, – хмыкнул Майрон.
– Великий сыщик.
– Просто я медленно соображаю.
Они приблизились к помещению для спортсменов.
– Подожди здесь, – попросил Келвин.
Майрон достал свой мобильник:
– Не возражаешь, если я позвоню?
– Валяй.
Джонсон исчез за дверью. Майрон включил трубку и набрал номер. Джессика ответила после второго звонка:
– Алло?
– Я хочу отменить сегодняшний ужин, – сообщил Майрон.
– Надеюсь, у тебя веская причина, – промолвила Джессика.
– Да. Я буду играть в профессиональный баскетбол за "Драконов Нью-Джерси".
– Очень мило. Желаю приятной игры.
– Нет, я серьезно. Я играю за "Драконов". Хотя "играю" – не то слово. Скорее собираю синяки и шишки.
– Ты не шутишь?
– Это долгая история, но, в общем, да – теперь я профессиональный баскетболист.
Молчание.
– Никогда не встречалась с баскетболистами, – произнесла Джессика. – Чувствую себя как Мадонна.
– Как девственница, – вставил Майрон.
– Ух ты, вспомнил!
– А что такого? Я ведь парень из восьмидесятых.
– Итак, мистер Восьмидесятые, может, вы все-таки объясните мне, что происходит?
– Не сейчас. Сегодня вечером. После игры. Я оставлю тебе билет в окошке.
Келвин высунул голову из двери:
– У тебя сколько в талии? Тридцать четыре?
– Тридцать шесть. Или тридцать семь.
Келвин кивнул и исчез. Майрон снова набрал номер и позвонил по защищенной линии Уиндзору Хорну Локвуду-третьему, президенту престижной инвестиционной компании "Лок-Хорн секьюритиз" со штаб-квартирой на Манхэттене. Тот ответил после третьего звонка.
– Излагай, – произнес он.
Майрон покачал головой:
– Излагай?
– Я сказал "излагай", а не "повторяй".
– Есть дело.
– Йе-ху-у-у! – Уиндзор испустил свой фирменный "филадельфийский" вопль. – Я поражен. Восхищен. И пока я окончательно не обмочил штаны, позволь задать тебе маленький вопрос.
– Выкладывай.
– Речь идет об очередном приступе благотворительности?
– Можешь лить дальше, – сказал Майрон. – Ответ – нет.
– Как? Разве это не новый крестовый поход храброго Майрона?
– Только не сейчас.
– Слава Богу. Тогда что?
– Пропал Грег Даунинг. Мы должны найти его.
– И нас ждет достойное вознаграждение?
– Как минимум семьдесят пять штук плюс контракт с новичком из первого круга.
Он решил не упоминать о временных переменах в своем служебном положении.
– Виват! – весело воскликнул Уиндзор. – Поведай, друг, что я должен сделать?
Майрон продиктовал ему адрес Грега в Риджвуде.
– Встретимся там через два часа.
– Хорошо, я возьму Бэтмобиль, – сострил Уиндзор и повесил трубку.
Келвин вернулся. Он протянул Майрону форму "Драконов" – пурпурную с синей полосой.
– Примерь.
Майрон не сразу взял одежду. Он смотрел на нее, чувствуя, как что-то переворачивается у него внутри. Потом тихо спросил:
– Тридцать четвертый?
– Да, – ответил Келвин. – Твой старый номер в колледже Дьюка. Я помню.
Молчание.
Наконец Келвин буркнул:
– Ну, давай, примерь ее.
В глазах Майрона сверкнули слезы.
– Не надо, – пробормотал он, – уверен, она будет впору.
Глава 3
Риджвуд был одним из захолустных городишек, которые по старой памяти именуются "деревнями" и где девяносто пять процентов учеников поступают в колледж, а остальные пять считаются изгоями. Вдоль дороги стояло несколько домов типовой застройки – все, что осталось от строительного бума шестидесятых, – но львиная доля зданий относилась к более ранней и, как принято считать, более счастливой эпохе.
Майрон без труда нашел дом Даунинга. Это было сооружение в старом викторианском стиле, большое, но не громоздкое, стремя этажами, обшитыми великолепным кедром. Левый угол украшала симпатичная круглая башенка с острой крышей. Старомодная терраса, просторная и уютная, вроде тех, что запечатлены Рокуэллом: на такой вполне могли сиживать Аттикус и Скаут, попивая лимонад в жаркую ночь. Справа к крыльцу приткнулся детский велосипед, тут же болтались длинные санки, хотя снега давно не было. У подъездной дороги торчала баскетбольная стойка с заржавленным кольцом. На двух нижних окнах блестели серебристо-красные наклейки пожарной службы "тот файндер" – чтобы пожарные в случае чего знали, где искать детей. Несколько старых дубов, похожих на потрепанных часовых, охраняли мощеную дорожку.
Уиндзора еще не было. Майрон остановил машину и опустил стекло. Стоял чудесный мартовский день. Небо синело, как перо горлинки. Птички щебетали под сурдинку. Майрон попытался представить здесь Эмили, но у него не получалось. Ей больше подходили нью-йоркские небоскребы или новомодные особняки для богатых выскочек – с белоснежными стенами, причудливой мебелью и морем зеркал. Впрочем, за последние десять лет они не перемолвились ни словом. Может, она изменилась. Наверное, он вообще недооценивал ее. С ним такое случалось.
Забавно снова оказаться в Риджвуде. Место, где прошло детство Джессики. Правда, она вовсе не рвалась в родное гнездо, но все-таки у двух женщин, которых он любил, было что-то общее – Риджвуд. Не считая того, что обе встретились с Майроном, обе закрутили с ним роман и вдребезги разбили ему сердце. Обычная история.
Эмили была у Майрона первой. Терять девственность на первом курсе поздно, по крайней мере, так говорили ему хвастливые приятели. Но если по американским школам в конце семидесятых и прокатилась сексуальная революция, то Майрон ее проглядел. А может, ему просто не повезло. Хотя женщинам он нравился, жаловаться не приходилось. Но пока его однокашники во всех деталях описывали свои сногсшибательные оргии, Майрону вечно попадались какие-то неправильные девушки, вернее, слишком правильные, которые неизменно отвечали ему "нет" или могли бы ответить "нет", если бы у него хватило смелости зайти немного дальше.
Потом в колледже он познакомился с Эмили, и все вдруг изменилось.
Страсть. Затасканное слово, но Майрон считал, что оно подходит как нельзя лучше. Или, скажем так – неукротимое желание. Эмили была из тех, кого мужчины называют "горячей штучкой". Когда вы встречаете красивую женщину, то хочется написать картину или поэму. При виде Эмили сразу хотелось сорвать с нее платье. Она была откровенно сексуальна, чуть полновата, с вызывающим телом, где ни одна унция веса не казалась лишней. Вдвоем они составили взрывоопасную смесь. Обоим еще не стукнуло и двадцати, оба в первый раз выбрались из дома, были изобретательны и неутомимы.
Короче, ядерная бомба.
В машине зазвонил телефон. Майрон взял трубку.
– Если не ошибаюсь, – произнес Уиндзор, – ты задумал проникнуть в резиденцию Даунинга.
– Угадал.
– В таком случае оставлять машину перед вышеупомянутой резиденцией довольно глупо.
Майрон огляделся:
– Ты где?
– Поезжай до конца улицы. Первый поворот налево, затем второй направо. Я стою у офисного здания.
Майрон повесил трубку и завел мотор. Он проследовал по указанному направлению и нашел нужную парковку. Уиндзор стоял перед своим "ягуаром", скрестив руки на груди. Вид у него был такой, что хоть сейчас снимай на обложку модного журнала. Идеальная стрижка. В меру плотная фигура. Кожа фарфоровой белизны. Херувимское личико. В светлых брюках цвета хаки, синем спортивном пиджаке, ярком галстуке от Лили Пулитцер и мягких ботинках на босу ногу. Короче говоря, он выглядел именно так, как подобало Уиндзору Хорну Локвуду-третьему – самодовольному пижону и плейбою.
Что совсем не так уж плохо.