– Откуда?
– Слушай, Майрон, хватит задавать мне дурацкие вопросы. Кто еще мог об этом знать и поставить в номер камеру? Она меня подставила.
Логично.
– Но зачем ей это понадобилось?
Эмили раздраженно поджала губы.
– Господи, Майрон, Проба спит со всей командой. Ты ее еще не трахнул? Нет, постой, дай подумать. Ты отказался, верно?
Эмили внезапно перешла в гостиную и рухнула на диван.
– Дай мне аспирин, – попросила она. – Он лежит в аптечке, в ванной комнате.
Майрон вытряхнул на ладонь две таблетки и налил в стакан воды. Вернувшись, он спросил:
– Можно узнать еще кое-что?
Она вздохнула.
– Я слышал, ты выдвинула обвинения против Грега, – произнес Майрон.
– Точнее, мой адвокат.
– В них все правда?
Она положила таблетки на язык, отпила воду и сделала глоток.
– Отчасти.
– Как насчет обвинений в насилии над детьми?
– Я устала, Майрон. Давай поговорим позже?
– Это правда?
Эмили взглянула ему прямо в лицо, и Болитара обдало полярным холодом.
– Грег хотел отобрать у меня детей, – жестко ответила она. – На его стороне были Деньги, связи, слава. Мне пришлось кое-что придумать.
Майрон направился к двери:
– Не выбрасывай этот плащ.
– Ты не можешь меня судить.
– Я хочу лишь одного, – пробормотал он. – Держаться от тебя подальше.
Глава 33
Одри стояла, прислонившись к его машине.
– Эсперанса сказала, что ты будешь здесь.
Майрон кивнул.
– Господи, ну и видок у тебя, – заметила журналистка. – Что случилось?
– Долгая история.
– Которую ты расскажешь мне во всех подробностях. Но начнем с меня. В 1992-м Фиона Уайт действительно была Мисс Сентябрь – или, как пишут в этом журнальчике, "бэби-бомбой".
– Ты шутишь.
– Нет. Фиона обожает пляжные прогулки при луне и романтические ночи у костра.
Майрон не удержался от улыбки:
– Оригинально.
– Она не выносит легкомысленных мужчин, интересующихся только внешностью. И мужчин с волосатой спиной.
– А как насчет любимых фильмов?
– "Список Шиндлера" и "Пушечное ядро-2".
Он рассмеялся:
– Ты все придумала.
– Все, кроме того, что в 1992-м она была "бэби-бомбой" сентября.
Майрон покачал головой.
– Грег Даунинг и жена его лучшего друга, – вздохнул он. Как ни странно, эта новость его подбодрила. По сравнению с ней их давняя авантюра с Эмили казалась не такой уж скверной. Конечно, он знал, что не стоит утешаться подобной логикой, однако надо же как-то успокоить совесть.
Журналистка указала на дом.
– Что у тебя с бывшей?
– Долгая история.
– У меня есть время.
– А у меня нет.
Одри вытянула руку, словно регулировщик, отсекающий путь машинам.
– Так нечестно, Майрон. Я была хорошей девочкой. Бегала по твоим поручениям и держала рот на замке. Не говоря уже о том, что ты должен чем-то порадовать меня на день рождения. Будь добр, Майрон, не заставляй меня опять переходить к угрозам.
Она права. Болитар вкратце изложил ей новости, опустив два момента: видеокассету с Пробой – упоминать об этом не имело смысла – и тот факт, что под Карлой скрывалась знаменитая Лиз Горман – слишком громкая история, чтобы доверять ее любому журналисту.
Одри внимательно слушала. Ее мальчишеская челка успела немного отрасти. Теперь волосы почти касались глаз. Иногда она выпячивала нижнюю губу и сдувала их со лба. Майрон никогда не видел, чтобы этот жест проделывал кто-нибудь из взрослых. Выглядело очень мило.
– Ты ей веришь? – Журналистка кивнула на дом Эмили.
– Трудно сказать. Ее история звучит вполне логично. У нее не было мотива убивать Карлу, кроме желания подставить Грега.
Одри с сомнением покачала головой.
– А что? – спросил Майрон.
– Мне кажется, что на это можно посмотреть с другой стороны.
– В каком смысле?
– Мы исходим из того, что шантажистка угрожала Грегу Даунингу, – объяснила Одри. – Но не исключено, она копала под Эмили.
Майрон оглянулся на дом, словно надеялся получить от него какой-то ответ, и снова повернулся к Одри.
– Если верить Эмили, – продолжила журналистка, – женщина подошла сначала к ней. Почему? Ведь они с Грегом в разводе.
– Карла об этом не знала, – возразил Майрон. – Она считала, что Эмили еще его жена и захочет защитить мужа.
– Это одна из возможностей, – согласилась Одри. – Однако не самая лучшая.
– Ты полагаешь, они шантажировали ее, а не Грега?
Журналистка развела руками:
– Все это работает и в ту, и в другую сторону. Например, у вымогателей было что-то на Эмили – нечто такое, что Грег мог использовать в судебной тяжбе.
Майрон скрестил руки на груди и прислонился к машине.
– А как насчет Бокса? – спросил он. – Если они шантажировали Эмили, какое ему дело?
– Не знаю, – пожала плечами Одри. – Вероятно, они копали под обоих.
– Под обоих?
– Ну да. Старались запугать и мужа, и жену. Или Бокс боялся, что этот компромат – даже если он касался только Эмили – плохо подействует на Грега.
– Есть конкретные догадки?
– Пока нет.
Майрон поразмыслил несколько секунд, но ничего особенного не придумал.
– Надеюсь, мы узнаем что-нибудь сегодня вечером, – пробормотал он.
– Почему?
– Со мной связался вымогатель. Он собирается продать мне информацию.
– Сегодня вечером?
– Да.
– Где?
– Он обещал позвонить. Я переключил домашний телефон на свой мобильник.
В этот момент зазвонил сотовый. Майрон достал его из кармана.
Это был Уиндзор.
– Расписание нашего дражайшего профессора висит на двери его кабинета, – сообщил он. – Сейчас у него очередная лекция. Затем наступят приемные часы, где бедные детки смогут пожаловаться на свои оценки.
– Ты где?
– В кампусе Колумбийского университета. Кстати, местные женщины довольно привлекательны. По крайней мере, для девиц из "Лиги плюща".
– Рад, что ты не утратил былой хватки.
– А как же! Ты уже закончил беседу с нашей девочкой?
"Нашей девочкой" была Эмили. Уиндзор не любил называть имен по телефону.
– Да, – ответил Майрон.
– Отлично. Когда тебя ждать?
– Уже еду.
Глава 34
Уиндзор сидел на скамейке у ворот Колумбийского университета на Сто шестнадцатой улице. Он был в брюках цвета хаки, мягких ботинках на босу ногу, синей оксфордской рубашке и цветастом галстуке.
– Маскируюсь под местного, – объяснил Локвуд.
– Как хасид на христианской мессе, – съязвил Майрон. – Бауман еще на занятиях?
Уиндзор кивнул.
– Через десять минут он выйдет в эту дверь.
– Ты знаешь, как он выглядит?
Локвуд протянул ему университетский справочник.
– Страница двести десять, – произнес он. – Как прошла встреча с Эмили?
Майрон рассказал. Мимо прошагала высокая брюнетка в черном облегающем трико, прижимая к груди стопку книг. Джулия Ньюмар из фильма "Бэтмеп". Уиндзор и Майрон проводили ее взглядом. Кис-кис.
Когда Болитар закончил, Уиндзор не задал ни одного вопроса.
– У меня встреча в офисе, – обронил он, поднявшись. – Ты не против?
Майрон покачал головой и опустился на скамейку. Локвуд удалился. Майрон принялся смотреть на дверь. Через десять минут появились первые студенты. Еще через пару минут возник Сидни Бауман. У него была такая же растрепанная академическая борода, как на фотографии. Лысину обрамляли редкие и до смешного длинные пучки волос. Он носил джинсы, грубые ботинки и фланелевую рубашку. Парень с рабочей окраины или политик, агитирующий фермеров.
Бауман задрал очки на лоб и прошествовал мимо. Майрон подождал, пока он скроется из виду. Никакой спешки. Почтенный профессор отправляется в свой кабинет. Бауман пересек травянистую лужайку и исчез в одном из кирпичных корпусов. Майрон нашел скамейку поближе и сел.
Миновал час. Болитар смотрел на студентов и чувствовал себя очень старым. Надо купить газету. Когда сидишь целый час без газеты или книги, приходится много думать. Мысли вертелись вокруг новых версий. Майрон чувствовал, что постоянно что-то упускает, – это "что-то" смутно маячило вдалеке, но когда он пытался подобраться ближе, сразу исчезало.
Неожиданно он вспомнил, что не проверил автоответчик Грега. Майрон вытащил мобильник и набрал номер. Когда закончилась приветственная запись, он нажал "317" – кодовое число, на которое Грег запрограммировал для проигрывания сообщений. На пленке было только одно послание, но оно поразило его до глубины души.
"Не вздумай нас дурачить, – произнес голос, пропущенный через электронное устройство. – Я говорил с Болитаром. Он согласен заплатить. Ты этого хочешь?"
Конец сообщения.
Майрон оцепенел. Он сидел, тупо уставившись на кирпичные стены. Последние слова звучали у него в ушах. Какого черта?..
"Он согласен заплатить. Ты этого хочешь?"
Майрон нажал "звездочку" и проиграл запись с самого начала. Потом еще и еще. Он собирался прослушать ее в пятый раз, когда в дверях появился Сидни Бауман.
Профессор остановился поговорить с двумя студентами. Их беседа становилась все более оживленной, даже возбужденной, сохраняя при этом академическую серьезность. Чертов университет. Продолжая глубокомысленную дискуссию, они вышли из кампуса и направились по Амстердам-авеню. Майрон убрал мобильник и последовал за ними. На Сто двенадцатой улице группа разделилась. Студенты двинулись дальше в том же направлении. Бауман пересек улицу и двинулся к собору Святого Иоанна Богослова.
Самая большая по размерам церковь в мире – собор Святого Петра в Риме считается не храмом, а базиликой – снаружи выглядела такой же грандиозной и неказистой, как весь город. На гигантских колоннах и витражах пестрели надписи "Осторожно, подвешен груз" – храм начали возводить еще в 1892 году, но так и не достроили – и "Внимание, в соборе установлено электронное видеонаблюдение". Из гранитного фасада торчали деревянные балки. С левой стороны архитектурного чуда тянулись сборные алюминиевые домики для строителей, вроде тех, что показывают в первых кадрах "Гомера Пайла". Справа размещался детский сад скульптур с фонтаном дружбы – громоздкой конструкцией, вызывавшей какие угодно чувства, кроме дружеских. Нагромождение голов и тел, какие-то люди, выворачивавшие шеи оленям, огромные крабовые клешни и торчавшие из-под земли руки, которые будто пытались вырваться из ада, – все это больше напоминало мрачные фантазии Данте и Гойи, чем благочестивый церковный стиль.
Бауман зашагал к подъездной дороге, справа огибавшей собор. Майрон знал, что в той стороне находится один из приютов для бездомных. Он перешел через улицу, стараясь не терять профессора из виду. Бауман миновал группу бродяг, одетых в какое-то ветхое синтетическое тряпье и штаны с отвисшими коленями. Кое-кто из них помахал рукой и окликнул профессора. Тот помахал в ответ. Вскоре Бауман исчез за дверью. Майрон заколебался. Но выбора не было. Он должен войти, даже если ему придется расколоться.
Болитар прошел мимо бомжей, кивнул и улыбнулся. Они ответили ему тем же. В приют вела большая двустворчатая дверь с тюлевыми занавесками. Рядом висели две таблички: "Осторожно, дети" и "Церковная школа". Приют для бездомных и школа для детей – нереальное соседство. Но только не в Нью-Йорке.
Майрон вошел. Комната была набита людьми и старыми матрацами. В нос ударил горький запах, точно кто-то всю ночь курил марихуану. Болитар с трудом удержался, чтобы не поморщиться. Он заметил Баумана, стоявшего в углу с постояльцами. Коула Уайтмана среди них не было. Майрон стал оглядываться по сторонам, встречая пустые взгляды и небритые лица.
Они увидели друг друга одновременно.
Их взгляды встретились лишь на мгновение, но этого было достаточно. Коул Уайтман развернулся и бросился бежать. Майрон кинулся за ним, проталкиваясь сквозь толпу. Профессор Бауман понял, что происходит, и метнулся Майрону наперерез. Тот опустил плечо и на ходу отбросил его в сторону. Джим Браун отдыхает. Правда, Джим Браун сшибал с ног таких верзил, как Дик Баткус и Рэй Нишке, а не пожилого профессора, в котором было не более ста восьмидесяти фунтов, даже вместе с солидным животом. Ну и ладно.
Уайтман выскочил через черный ход, громко хлопнув дверью. Майрон выбежал за ним. Оба оказались на улице, но всего на несколько секунд. Уайтман слетел вниз по лестнице и исчез в соборе. Майрон бросился следом. Внутри храм выглядел примерно так же, как снаружи, – смесью чудесной архитектуры с мусором и хламом. Вместо церковных скамей стояли складные стулья. Роскошные гобелены были кое-как развешаны на стенах. Возле толстых колонн высились стремянки.
Майрон увидел, что Коул бежит к соседней двери, и помчался за ним. Их шаги гулко грохотали под огромным сводом. Они снова оказались на улице. Уайтман подбежал к подвальной двери. На ней висела надпись "А.С.Т. прогрэмм". Вечерняя школа или детский центр. Оба стремительно скатились вниз и понеслись по коридору раздевалки с раскуроченными шкафчиками. Коул свернул направо и исчез за деревянной дверью.
Майрон распахнул ее и увидел темную лестницу. Внизу гремели шаги. Он бросился вниз по ступенькам, чувствуя, как дневной свет меркнет за спиной. Лестница уводила куда-то в подземные недра храма. Его окружили каменные стены, влажные и скользкие на ощупь. Очевидно, Майрон спускался в склеп, или гробницу, или еще в какое-нибудь кошмарное место. В американских церквах есть склепы, или их делают только в Европе?
На нижней ступеньке царила тьма, а падавший сверху свет превратился в маленькую точку. Превосходно. Майрон шагнул в стоявший впереди непроглядный мрак. Он закинул голову, как охотничья собака, стараясь уловить какие-нибудь звуки. Тишина. Пошарил по стене в попытке нащупать выключатель. Ничего. В помещении стоял промозглый холод. Откуда-то тянуло сыростью. Все это ему не нравилось. Чертовски не нравилось.
Болитар двинулся вперед вслепую, раскинув руки, как чудовище Франкенштейна.
– Коул! – крикнул он. – Я хочу просто поговорить!
Его голос эхом отлетел от стен и затих где-то в пустоте.
Майрон продолжал идти. Помещение напоминало… ну да, склеп. Через пять шагов его руки наткнулись на какую-то преграду. Майрон ощутил гладкую и холодную поверхность. Наверное, мрамор. Его ладонь скользнула ниже. Статуя. Он нащупал руку, плечо, спину и каменное крыло. Его вдруг осенило, что это надгробный памятник, и он отдернул руку.
Минуты две Майрон стоял неподвижно и продолжал вслушиваться в слабый гул, вроде того, что появляется в ушах, если приложить к ним раковину. Он подумал, не вернуться ли ему, но сообразил, что отступать уже некуда. Коул знает, что его инкогнито раскрыто. Он опять уйдет на дно, и его уже не достанешь. Это – последний шанс.
Майрон сделал еще шаг, пошарив перед собой ботинком. Нога задела что-то твердое и неподатливое. Мрамор, решил он. Майрон обошел вокруг препятствия. Быстрый шуршащий звук заставил его вздрогнуть. Шум шел откуда-то снизу. Явно не крыса. Тварь покрупнее. Майрон закинул голову и застыл на месте. Его сердце бешено стучало. Глаза понемногу стали привыкать к мраку, и он начал различать вокруг себя высокие смутные фигуры. Статуи. Опущенные головы. Майрон чувствовал, как на него грустно смотрят отрешенные лица ангелов, застрявших в этом мрачном подземелье по пути в более прекрасные места.
Он сделал шаг, и чьи-то холодные пальцы схватили его за ногу.
Майрон вскрикнул.
Рука резко рванула вниз, и он рухнул на бетонный пол, забил ногами и попятился. Его плечи уперлись в мраморную стену. Невидимка во тьме жутко захихикал. Майрон почувствовал, как по его спине ползет озноб. Рядом засмеялся кто-то еще. Потом еще, еще. Его окружила стая хохочущих гиен.
Майрон попробовал встать, но на него набросилась вся свора. Десятки, сотни руки повалили его обратно на пол. Он наугад махнул рукой и заехал кулаком в лицо. Раздался хруст, и человек упал. Остальные не дрогнули. Его опрокинули на мокрый пол, хотя он корчился и отбивался изо всех сил. Майрон слышал вокруг стоны. Его душил невыносимый запах перегара и немытых тел. Руки были теперь повсюду. Кто-то сорвал с него часы. Другой выхватил бумажник. Он сделал еще один выпад. Попал в чьи-то ребра. Опять стон. Человек упал.
Кто-то включил фонарь и направил Майрону в глаза. Точно в темноте на него наехал поезд.
– Довольно, – произнес голос, – отпустите его.
Руки уползли, как скользкие змеи. Майрон попытался сесть.
– Пока ты не сделал какую-нибудь глупость, – добавил голос над фонариком, – посмотри на это.
В ярком луче блеснул пистолет.
Из темноты кто-то крикнул:
– Шестьдесят баксов? И это все? Вот дерьмо.
Бумажник шлепнулся Майрону на грудь.
– Сложи руки за спиной.
Он повиновался. Кто-то крепко схватил его сзади за локти и стянул их так, что у него заныли плечи. На запястьях щелкнули наручники.
– Оставьте нас! – велел голос.
Майрон услышал шорох. Воздух словно прояснился. Где-то хлопнула дверь, но фонарь по-прежнему бил ему в глаза, не давая смотреть прямо. Наступила пауза. После долгого молчания голос произнес:
– Извини за неудобства, Майрон. Через несколько часов тебя отпустят.
– Сколько ты еще намерен бегать, Коул?
Уайтман рассмеялся.
– Это моя жизнь, – ответил он. – Я уже привык.
– Я не собирался ловить тебя.
– Какое облегчение, – фыркнул Коул. – Как ты про меня узнал?
– Не важно.
– Для меня важно.
– Я не стану за тобой гоняться, – пообещал Майрон. – Мне нужна только информация.
Снова пауза. Болитар щурился на свет.
– Как ты ввязался в это дело? – спросил Коул.
– Грег Даунинг исчез. Мне поручили его найти.
– Тебе?
– Мне.
Уайтман рассмеялся. Эхо громко запрыгало по стенам, как резиновые шарики, затем разрослось до оглушительного грохота и затихло.
– Что смешного? – проговорил Майрон.
– Так, шутка для посвященных. – Коул встал, луч фонарика поднялся вместе с ним. – Все, мне пора идти. Пока.
Молчание. Уайтман выключил фонарь, и подвал погрузился в кромешную тьму. Майрон услышал, как удаляются шаги.
– Ты не хочешь узнать, кто убил Лиз Горман? – крикнул он.