- Спасибо, Коля, - ответил Турецкий. - Но понимаете, ребята, если бы Оксана не возражала, ну, и ты, Николай, тоже, я бы попросил вас еще об одном небольшом одолжении. Тут до подъезда Оксаны два шага, а у меня сегодня еще дела, я к Вячеславу Ивановичу должен обязательно заехать, понимаете? А это - неблизкий путь, да и поздно уже. Оксаночка, давай мы с тобой простимся до завтра, а Коля тебя проводит, ты не возражаешь? Коль, выручи старшего товарища, а?
- Ну, если только Оксана… - неуверенно сказал Щербак.
- А что Оксана? - вскинулась девушка. - И почему я должна возражать? Проводите меня, Николай, - уже с мстительной интонацией добавила она. - Впрочем, мы можем и подъехать на вашей машине.
- Ну, спасибо вам, - словно обрадовался Турецкий и бегом кинулся к своему "пежо", который весело подмигнул ему.
А то, что произошло дальше, не вписывалось ни в какие правила игры. Наглость это была в самом натуральном ее виде.
На повороте с Комсомольского проспекта на Вторую Фрунзенскую, под светофор налево, какой-то черный автомобиль лихо вспорол с правой стороны весь бок его "пежо". Причем удар был такой силы, что Турецкого швырнуло влево и он едва не вылетел на встречную полосу, по которой как раз мчались машины. Александр Борисович здорово приложился грудью о баранку, а лицом - о приборный щиток.
Конечно, "черный" умчался в сторону проспекта Вернадского, и никто его не преследовал, и милиции, как всегда, рядом не оказалось.
Александр Борисович выбрался из-за руля, обошел машину, взглянул на "произведение рук неизвестного автомобилиста" и, удрученно покачав головой, подумал, что ремонт придется отложить до лучших времен. До тех дней, когда у него появятся такие деньги. Никакая страховка не поможет, ибо никто не подтвердит, что же на самом деле здесь произошло.
Он снова сел за руль, включил зажигание, и двигатель заработал - уже можно благодарить Бога.
Приехав домой, он поставил пострадавшего "товарища" на охраняемую стоянку и закрыл правую сторону брезентом - глаза б не смотрели!..
4
Беда бедой, но жизнь-то продолжается…
Он полулежал в кресле, с мокрым полотенцем на лбу, там, где приложился о щиток, сосал ледяное пиво из бутылки и вспоминал прошедший вечер. Кажется, он понял наконец причину недовольства Оксаны от пребывания в компании Липского и его приятелей, которых, оказывается, хорошо знала по совместной работе в еженедельнике. Еще находясь в его квартире, Турецкий спросил у девушки, чем же, собственно, Оксану не устраивала та компания? Она ответила с грубоватым презрением:
- А чего ждать, от "голубых", которые только и любуются сами собой? Убирать за ними грязные тарелки? На моем-то месте! Ты прикинь, повышенного к себе уважения, что ли? А оно мне надо?
- Уважение очаровательной девушке требуется всегда, - назидательно заметил тогда Турецкий. - Вопрос в том, каким образом оно может быть выражено.
- Вот именно, - обронила она, с ожиданием поглядывая на него.
А он подвел девушку. Нехорошо поступил. Правда, оставил ей взамен Щербака, а тому она вряд ли даст растеряться от неожиданности. Значит, за ее настроение можно не беспокоиться.
И еще, он унес с собой немало любопытной информации, которая в его голове складывалась по ходу дела в качестве предположения, но из уст Оксаны получила-таки подтверждение. Компания-то у Льва Зиновьевича сложилась в Москве, грубо говоря, однополая. И все, кто в нее входили, включая Эдю и некоторых сотрудников "Секретной почты", грешили этим делом.
Так что же теперь, в отсутствие хозяина, представляла собой хорошо обставленная и удобно расположенная в тихом московском переулке квартира Липского? Местом тайных свиданий доверенных гомосексуалистов? Очень похоже на то. И какие же варианты дальнейшего розыска могут быть предложены?
Список участников квартирных оргий может быть представлен Оксаной уже завтра, если она все-таки не обиделась на него. А оправдание, продиктованное срочной необходимостью встретиться с Грязновым, он придумал на ходу, чтобы увидеть (и, главное, чтоб она увидела) серьезный кивок Щербака. Мол, это действительно очень важно.
Ну и что дальше? Встречаться с каждым членом компании в квартире Липского, выдумывая для этого совершенно неотразимый повод, и пытаться отыскать пишущую машинку - конечно, своего рода подвиг, но он никому не нужен. Да и времени уйдет пропасть, а результатом может оказаться пшик.
Есть другой вариант. Взять одного из них - того, кто духом послабей, не Эдю, поскольку при всей своей трусости он, похоже, невероятно упрям, а, скажем, того Хомяка с потными щеками, и крепко припугнуть, потребовать, чтобы тот выложил про своих дружков все, что ему известно. В том числе, как бы походя, и про машинку, чтоб не зацикливать на ней его внимание. Это возможно, но тогда необходимо выявить "самое слабое звено", как с убийственным сарказмом произносит эту фразу одна из известных телеведущих, вдохновленная имиджем симпатичной стервы.
А вот интересно, способна ли ответить на этот вопрос Оксана? Чем черт не шутит, между прочим… Попытаться, во всяком случае, можно. Девушке, заметно было, понравились сегодняшние приключения - остротой ситуации, непредсказуемостью, таинственностью, да просто самим фактом ее участия в странных "взрослых играх". За исключением финала, который стараниями Николая мог оказаться для нее очень даже успешным. Ладно, не отвлекаться.
И обязательно надо будет расспросить девушку о новом лице, о Купченко. И Максу не забыть дать задание.
Таким вот образом Турецкий наметил себе общие контуры плана на завтрашний день… Да какое, к дьяволу, завтра? Уже сегодня - третий час ночи?., утра?.. Светлеет за окном. Значит, точно, уже сегодня, и можно наконец заснуть с осознанием честно, хотя и частично, выполненного долга.
…Разбудил телефонным звонком Грязнов-старший. Турецкий, вскочив, взглянул на часы и не поверил своим глазам: девятый час! Так поздно он никогда не вставал! А Вячеслав был полон убийственной иронии. Он уже, естественно, пребывал на службе и теперь интересовался, отчего в своем рабочем кабинете не присутствует и друг Саня?
- Спасибо, что разбудил, - не собираясь чего-то придумывать, сказал Турецкий хриплым со сна голосом. - Видишь, проспал, слишком поздно лег сегодня.
- И где ж ты таскался, друг любезный? Почему еще в два ночи тебя дома не было?
- Позвонил бы на сотовый…
- Я?! Тебе?! А вдруг ты был занят? Кстати, я смотрел ночную сводку происшествий. Есть один любопытный факт, но тебе, подозреваю, он может показаться неинтересным.
- Господи, ну, Слава, чего ты с утра голову мне морочишь? Какой еще факт?
- А вот… "Необъяснимое задымление произошло прошедшим вечером в Сивцевом Вражке у дома номер…" Ага, я как глянул, сразу почему-то подумал, что в нем, в этом самом доме, проживает твой Липский. Проверил - точно! "В чугунной урне для окурков и прочего уличного мусора неожиданно ярким огнем вспыхнуло неизвестное пиротехническое устройство, которое после облития его… - Чуешь, Саня? - после облития его водой гореть сразу перестало, но зато на короткое время окутало окрестности белым облаком плотного дыма. Женщина-сторож, дежурившая в подъезде, высказала предположение, что это мальчишки подбросили в урну какую-нибудь горючую смесь, которая при соприкосновении с водой дала такую реакцию. Прибывший на место дежурный наряд ОВД "Арбатское", не найдя следов обозначенного горючего вещества, оставил происшествие без последствий, ибо, по убеждению сотрудников милиции, к теракту это мелкое событие никакого отношения не имело". Ну, стиль, Саня, это на их совести. Оставили без последствий - и ладно. Полагаю, что и в прессу сей факт не просочится ввиду его мизерности. Но чего ты-то там делал?
- Я? Интересно, с чего ты взял? Или доложил кто-нибудь?
- А мне никто не докладывал, я сам понял. Дениска сказал, что вы со Щербаком чего-то там замышляли, вот я прочитал сводку, позвонил, прикинул и сделал вывод. Скажешь, неправильный?
- Ну, как может генерал делать неправильный вывод? Абсурд! Но скажу только тебе и по большому секрету. Это был ловкий отвлекающий маневр, Славка. Однако машинки мы в квартире так и не обнаружили. Зато уяснили, что это жилье "голубая публика" использует для своих нужд. И регулярно. Правда, это не значит, что мы можем привлечь того же Липского в качестве содержателя притона для гомосексуалистов. А что он своим дружкам ключи оставил, ничего странного. Я помню, и ты, уезжая, мне свои ключи пару раз оставлял - на самый крайний случай. Да и моими ты тоже, бывало, пользовался. Но все-таки свидание свиданию рознь, верно?
- И что, ты там сидел до рассвета?
- Нет, мы ушли быстро.
- Кто мы? Ты, Щербак - и все?
- Ну, любопытный! Девушка еще одна была, она с обстановкой знакома.
- А-а, я, кажется, понял. Ну, хорошо, ты, когда освободишься у себя на службе, выбери полчасика, подскочи ко мне. Давай где-нибудь часикам к семи, если, конечно, у тебя вечер и ближайшая ночь уже не расписаны по минутам.
- Не вижу повода для сарказма!
- И я пока не вижу, но все нынче в руках Божьих, ага?
- Ты знаешь, насчет этого ты прав, действительно в руках. Кстати, а ты не читал в своей сводке ночных происшествий еще одно сообщение о том, что на перекрестке Второй Фрунзенской и Комсомольского проспекта около половины второго ночи неизвестный черный автомобиль снес правый бок синему "пежо" и не останавливаясь скрылся с места происшествия? Водитель "пежо" отделался испугом и легкими царапинами. Что, правда не читал?
- Ты что, серьезно?
- Серьезней не бывает, Славка. Так что прибуду на такси, уж не обессудь. Это для меня сейчас, вижу, самый безопасный вид транспорта. Ладно, привет.
Турецкий бросил трубку, чертыхнулся и отправился в ванную - замазывать ссадину на лбу Иркиным кремом телесного цвета.
Глава шестая КЛЮЧ К РАЗГАДКЕ
1
В кабинет заглянула секретарша:
- Александр Борисович, вам дважды звонил Кирилл Валентинович Степанцов. Очень просил соединить вас с ним, как только вы появитесь на работе.
- Я на работе днем и ночью, - непонятно почему огрызнулся Турецкий на явный намек о его позднем приходе. Я уже в трех министерствах успел побывать с утра, - опять неизвестно для чего брюзгливым голосом соврал он.
- Но я вас ни в чем не упрекаю, я и ему сказала, что вы выполняете личное поручение генерального прокурора, - улыбнулась секретарша. - Так соединить?
- Пожалуйста, - милостиво разрешил он.
Через минуту его городской телефон зазвонил.
- Александр Борисович, я вас соединяю с Кириллом Валентиновичем.
- Доброе утро, Александр Борисович, - прогудел Степанцов. - Как движутся наши дела, если не секрет?
- Доброе утро. Не секрет. Фактически установлен автор пасквиля, но его в настоящее время нет в России, он гражданин Соединенных Штатов. И к тому же нам еще не очень ясны мотивы, по которым пасквиль оказался на страницах российского печатного издания. К сожалению, тщательное расследование обычно требует достаточно длительного времени, не мне это объяснять вам - опытному юристу. Но мы стараемся изо всех сил.
- А на какое время вы рассчитываете? - спросил Степанцов.
- Нынче кончается май, так что думаю, к концу июня смогу вас порадовать.
- О-о, как это долго!..
- К сожалению, другими возможностями не располагаю. Я не могу вызвать сюда автора, он нас всех пошлет подальше, и как бы после этого не стало вам еще хуже. Поэтому я и решил его не злить, а дождаться приезда сюда, что должно произойти, по моим данным, где-нибудь в середине следующего месяца. Ну а когда он окажется здесь, я изыщу способ и встретиться с ним, и жестко поговорить начистоту. И он уж у нас не отвертится, это я могу гарантировать со стопроцентной уверенностью.
- Да, я понимаю вас… но время, Александр Борисович! Уходит драгоценное время.
- Я бы рад приказать: "Остановись, мгновенье!", но, боюсь, ничего у меня не выйдет. Это ведь как искусственно ускорить рождение ребенка…
- О Господи, как мы научились все излагать… Это я не про вас, Александр Борисович, нет. Но вот я что подумал в связи с этой, независимой от вас, затяжкой времени. Скажите, как на духу, может, нам стоит плюнуть на все это дело? Ну, написали, ну, еще найдется какой-нибудь проходимец, но если на каждого терять драгоценное время, никакой жизни не хватит! Не прекратить ли нам расследование? Просто и без объяснения причин? Автор, вы говорите, найден, и черт с ним! Извиняться он наверняка не собирается. Я ему встречных обвинений выдвигать не буду, рожей, как говорится, не вышел. Вы можете передать вашему генеральному такие мои соображения?
- Я думаю, что будет гораздо правильнее, если это сделаете вы сами, Кирилл Валентинович. Впрочем, если не желаете беспокоить прокурора, можете переговорить с Константином Дмитриевичем и забрать свое заявление. Я уверен, он постарается вас понять. А я в данном случае обычный следователь, мне прикажут - я исполню. Не больше. Инициативу прекращения этого, - он подчеркнул последнее слово, - дела производством мне брать на себя не к лицу. Кстати, и общественная реакция, если вас интересует мое мнение, может быть отрицательной. Но все зависит от вашего личного решения.
- Может, вы и правы, - задумчиво ответил Степанцов. - Что ж, во всяком случае, спасибо за дружеский совет. Я подумаю. Всего доброго.
"И где он углядел мой дружеский совет?" - удивился Турецкий.
И он стал размышлять, как позвонить Оксане и не повесить при этом на собственную шею очередной груз трудновыполнимых, хотя наверняка и приятных, обязательств.
Позвонил Костя и спросил, чего хотел Степанцов. Уже доложили! Предложил зайти.
- Чего вид такой встрепанный? - спросил у Александра сразу, едва тот открыл дверь. - И где ты по ночам шляешься? Дозвониться невозможно.
Несмотря на миролюбивый тон вопроса, Турецкий разозлился. Но счел нужным ответить совершенно ледяным тоном, что он давно не мальчик, и ему заботливая бонна не нужна.
- Ну, не нужна, значит, не нужна, - Костя пожал плечами и добавил: - Да ты садись, не стой, в ногах, говорят, правды нет.
- Ее нигде нет, - безапелляционно "отыграл удар" Турецкий. - Тебя интересует звонок Степанцова? Я ему только что предложил обратиться со своей просьбой о прекращении его дела производством напрямую к генеральному либо к тебе.
- А зачем? Сам, что ли, не можешь?
- Прекратить дальнейшее расследование? Да ради бога. Если его не волнует общественный резонанс, почему он меня должен волновать? Его, как я понимаю, вполне устраивает тот факт, что лично мне известна фамилия автора статьи.
- А почему я не знаю?
- И ты знаешь, только забыл. Липским его зовут, Львом Зиновьевичем.
- И доказано?
- Теоретически.
- А практически когда?
- Когда у меня в руках окажется его пишущая машинка и ее шрифт будет идентифицирован с текстом оригинала.
- И как скоро это случится?
- Если ждать, когда он приедет сюда, то в конце июня. Если вы решите отправить меня в командировку в Штаты - на неделю с небольшим, чтобы я успел обнаружить машинку и провести ее идентификацию, тогда можем рассчитывать на первую декаду будущего месяца.
- А как ты ее будешь искать, идентифицировать? Как ты, вообще, все это себе представляешь?
- Ты забываешь, что у меня в Штатах есть одна темнокожая подруга, которая за меня душу дьяволу заложит.
- Это Кэтрин Вильсон, что ли? Так она ж в нью-йоркской полиции, по крайне мере была, а Липский твой, если не ошибаюсь, проживает в Бостоне. Кажется, это не одно и то же, нет?
- Это тебе отсюда кажется.
- А что, - после паузы задумчиво заметил Меркулов, - в этом, пожалуй, есть своя истина… Надо подумать.
- Вот-вот, вы подумайте, посоветуйтесь, а я пока…
- А ты пока хамить мне тут не будешь! - вдруг строгим голосом сказал Костя. - Не изображай из себя непонятого гения. То, что авторство выяснил, молодец. А то, что ведешь себя как… извини, плохо. А дома надо ночевать даже тогда, когда жена в отпуске.
- Да ночевал я, просто поздно приехал, вон Славка подтвердит. Ты спроси, не стесняйся. Стукачами тут все обзавелись, продохнуть невозможно…
- Ну вот, а я про что? Потерянный ты для приличного общества человек, Саня. А жаль. Очень жаль…
- "Вот и все. А все-таки мне жаль их, рыжих, не увидевших земли", - процитировал Турецкий.
- Ты про что? - нахмурился Меркулов.
- А про лошадей. Они утонули в океане во время Второй мировой войны. Борис Слуцкий - классика, Костя! - и укоризненно Покачал головой.
- Не морочь мне голову! - вспылил Константин Дмитриевич. - Иди! Займись делом и не мешай работать!
И Турецкий, сдерживая смех, покинул его кабинет - ритуал был соблюден: Костя рассержен, но оставлен в задумчивости, а все остальные эмоции к делу ни малейшего отношения не имели. Значит, скоро может последовать и решение.
Черт возьми, а было бы неплохо сейчас смотаться в Штаты! По дороге остановиться в Германии, навестить старину Пита, у которого нужные связи найдутся не только в нью-йоркской полиции, где милашка Кэт возглавляла отдел криминальных расследований, но и в ФБР, и даже в ЦРУ. А чтобы с такими связями, да не найти какую-то поганую пишущую машинку - так это вы меня, пожалуйста, извините, как говорил уже давно один очень всем известный одессит.
2
Вячеслав Иванович решйл для себя так: раз уж придется встречаться с Кулагиным, который предложил заодно и отобедать в маленьком кафе в Даевом переулке, рядом с его службой, то хороший обед не помешает - пусть богатый чекист потрясет своим бумажником. Ему надо? Вот хозяин и платит. Тут немецкий счет не пройдет.
Кафе - бывшая обычная "стекляшка", теперь имело вполне презентабельный вид. Грязнов осмотрел интерьер и остался доволен. Много их было, на его памяти, этих пельменных, закусочных, шашлычных, где готовили, кстати, дай бог иному ресторану. А теперь заведение, по всему заметно, в частных руках - занавесочки на окнах, скатерти на столах, цветы в вазочках, хотя старинный общепитовский дух все же остался, напоминая о прошедшей молодости.
Когда Грязнов уже привычно обратился к Кулагину, назвав его Федором Федоровичем, тот слегка поморщился и попросил звать его просто Федором - так говорят все знакомые, так и ему привычнее. Ну, Федор так Федор. "Тогда уж и ты зови меня просто Вячеславом", - разрешил Грязнов.
Сразу и выпили по этому поводу.
Потом долго и тщательно, особенно Федор, закусывали, не портя аппетита пустой болтовней. Кулагин о чем-то раздумывал, будто не решаясь начать. А потом вдруг как с моста в реку:
- Скажи, Вячеслав, у тебя кто-нибудь есть в сферах, - кивнул он головой на потолок, - кто может хотя бы приостановить это безобразие со сносом коттеджей?
- Не совсем тебя понял, какие коттеджи?
И тогда Кулагин рассказал историю своего поселка, в котором некоторые объекты, причем не самые даже важные, вышли, как это часто случается, за границы природоохранной зоны. Ну нарушили, так что ж делать? Но люди ж немыслимые деньги вложили, и что теперь? Коту под хвост?
Сложная проблема, посочувствовал Грязнов, но помочь отказался - нет нужных связей. И поинтересовался в свою очередь:
- Да неужели ж у вас у самих никого нет наверху? Ты бы к своим банкирам обратился, к президенту холдинга. Или не проходит?