- Я не курила сорок шесть часов, - сказала она после этого.
Крэзи-бой суетливо покопался в карманах.
- У меня только сигареты.
Лукреция взяла одну, но закуривать не стала - сидела и нюхала. Крэзи-бой перешел к ближайшим событиям.
- Лейтенантик Наташкин оказался не без способностей. Вчера добился постановления на повторный обыск помещения, в котором был найден мертвый профессор. Ну, как добился… не без моей помощи. Сегодня к восьми утра вскрыли опечатанное помещение в присутствии вашего участкового, а там книг и папок всяких!.. Сама видела, что мне объяснять. Участковый начал книги потрошить, а Раков мебель осматривать. Я подъехал к девяти, комната была засыпана бумажками по колено, а еще и половины не разгреблось. Мне даже поплохело от такого зрелища. Но ради тебя я решил пригнать группу моих ребят, чтобы они по одной каждую бумажку и книжку перебрали, в коробки складывали и выносили это наружу. Пока ребята добирались, лейтенант нашел скомканную записку в кресле, в котором профессор собственно…
- Вот так просто взял и нашел? - уныло поинтересовалась Лукреция.
- Она была глубоко засунута между сиденьем и подлокотником. И нашел ее Раков не просто, а как полагается, в присутствии понятых, Таисии Маслёнкиной и твоего покорного слуги…
- Туся была понятой? - встрепенулась Лукреция.
- Была. И сильно страдала, что нельзя самой поискать, а нужно только ждать и наблюдать. Обещала все убрать после нас.
- Это значит, Лайка тоже была при обыске? Они говорили?
- Кто?.. - удивился Крэзи-бой.
- Дочка моя с Раковым! - закричала Лукреция и вскочила.
"Успокоительную" таблетку полковник достал из другого кармана кителя. Из коробочки от леденцов.
- Лайка разговаривать-то осмысленно начала не так давно, а к посторонним ближе чем на два метра не подходит до сих пор. Не понимаю, чего ты завелась? - Крылов помогал Лукреции запить таблетку, мученически кривясь лицом от стука ее зубов о стакан.
Через пятнадцать минут женщина расслабилась до бессмысленной улыбки и радостного обожания всех, кто входил в комнату. Крэзи-бой решил, что уже можно зачитать текст предсмертной записки:
- "Предчувствиям не верю и примет я не боюсь, - начал он проникновенно. - Ни клеветы, ни яда я не бегу. На свете смерти нет. Бессмертны все…" (Тарковский, "Жизнь, жизнь" )
- Не-е-ет! - заплакала Лукреция, шлепая по столу ослабевшими ладонями. - Не на-а-адо, пожалуйста, я не могу больше его слышать!.. Засунь себе это стихотворение в ж…!
- Ладно, ладно, - опешил Крэзи-бой и решил сначала молча пробежаться по тексту глазами. - Дальше в прозе, своими словами и по делу: "В благодарность за осознание жизни, ее красоты и уродства, кончаю свое бессмысленное на данный момент существование с любовью в сердце, простив всех врагов и завистников…", двоеточие - "Неймарка, Глуховского…", ты подумай - целый список.! Ладно, это мы опустим, "…изношенность тела не дает более радоваться победам и бороться с неудачами, сознание подводит, и ребенок, обученный мною понятию слов и обучивший меня животной радости существования, вырос. "Час предвкушаю: смяв время, как черновик, ока последний взмах и н и который миг…" (Цветаева из "Крысолова" ). Ухожу в никоторый миг 15 сентября 1995 года, старый, больной и счастливый выполненным. Простите, кому любви пожалел".
Полковник Крылов достал платок, вытер вспотевшее лицо и тяжко вздохнул, покачав головой.
- Не предсмертная записка, а целая поэма! Знаешь, я пока читал, засомневался, что наши спецы вообще поймут, о чем это. Но профессор молодец - число указал и вообще… в конце определился с мотивами. А как тебе - "простите, кому любви пожалел", а? Поэма…
- Крэзи, миленький, я хочу полежать, и чтобы - никого, и тихо, ни звука… - жалобно попросила Лукреция, не утирая слез.
Лейтенант Раков забирал Смирновскую из карцера.
- За что вас отправили в изолятор? - спросил он в машине у дома, пытаясь вывести Лукрецию из оцепенения - за всю дорогу она не сказала ни слова.
- Я заплакала почему-то… и попросила где-нибудь полежать в тишине. Ты читал записку Ционовского?
- Конечно. Еще я читал его статью в литературной газете, "эссе" называется. В том же стиле. Ни у кого и тени сомнения быть не может, что это написал именно профессор.
- Где ты ее взял?
- Я нашел записку в кресле, она была засунута…
- Где ты ее взял?!
- Скажу после официальной регистрации брака, - окаменел лицом Раков. - Разрешите просьбу. Не говорите Ладовой о нашей сделке.
- А вот скажу! - злорадно объявила Лукреция. - Завтра же! Крэзи-бой обещал ее привезти сюда из аэропорта. Шагом марш в дом!
Раков вышел и постоял, насупившись, глядя как Лукреция решительно направилась к террасе. Вздохнул, осмотрелся и догнал ее.
- Вы только в доме о делах не говорите.
- Паранойя? - спросила Смирновская. - Кому я нужна? У меня нет тайн.
- Вы можете сами того не зная, подставить других.
- Я тебя умоляю!..
- Не надо умолять. Лучше перестаньте болтать о вашем увлекательном прошлом и близком круге. Такая болтовня приводит потом к обыскам. Что ваш друг полковник Крылов искал в доме профессора накануне его смерти? Там был неофициальный обыск, точно вам говорю!
Лукреция остановилась.
- С чего ты взял, что там были люди Крылова?
- Это элементарно. Пробил по базе Конторы через код Ладовой номер машины, которая стояла неподалеку от дачи профессора. Дальше - дело техники. Вспомните, что вы могли выболтать Крылову в последний его приезд, и найдете причину обыска.
- Значит, пробил номер, - кивнула Смирновская. - А ты что делал в доме Ционовского в тот день?
- В тот день - ничего, - Раков покосился на женщину рядом и решился: - Я действительно ничего не делал в тот день в доме профессора. Хотя должен был. Наталья приказала поискать у Ционовского тетрадки Аглаи. Я пришел, а там стоит автомобиль, и в доме - никакого движения, дверь заперта. Я понял, что соваться нельзя и ушел к станции. Ночью часа в три приехал уже на машине и решил начать не с дома, а с пристройки. Обнаружил мертвого профессора и…
- И его предсмертную записку, да? - Лукреция толкнула лейтенанта кулаком в плечо.
Он улыбнулся жалко:
- Не надо, пожалуйста…
Лукреция ударила сильней и размахнулась левой. Раков уклонился от удара в челюсть, захватил ее кулак и зашептал:
- Вы поймите, я не хотел ничего плохого. В тот момент меня больше беспокоила проблема собственного рабства. И вам тогда ничего не угрожало. Это уже потом, когда вас задержали…
- Ты слишком прыткий, - Лукреция, нахмурившись, выдернула руку. - Ты… Ты меня все время нервируешь! Я хочу помыться и отдохнуть. Знаешь о диагнозе моей дочери?
- Я не врач, - отбился Раков.
- Это точно! - Лукреция быстро пошла к крыльцу. - Ты - интриган и шантажист.
Сватовство лейтенанта
Лукреция с тихим стоном и Туся с подвыванием от задавленного плача - обнялись. Постояли, покачиваясь, расцепились и посмотрели на Аглаю.
- Здравствуй, дочка. Я тебе вот… жениха привела, - жалко улыбнулась Лукреция.
- Из тюрьмы?.. - ужаснулась Туся.
Вошел Раков.
- Это Флигель, - заметила Аглая и двумя пальцами потрогала рукав маминого плаща, что означало просто бурю тревожных эмоций. - Флигеля зовут Антон Раков.
- Прекрасно, вы уже знакомы, - Лукреция сочла представление их друг другу законченным и пошла к ванной, скинув Тусе плащ.
Некоторое время молодые были одни - домработница в ванной потребовала от хозяйки объяснений. Аглая застыла на месте, глядя перед собой в никуда. Раков прошелся по гостиной, дошел до стола у окна, за которым обычно писала Аглая, и тронул пальцем карандашный набросок.
Аглая резко вздохнула - как всхлипнула. Раков застыл и медленно убрал руку от рисунка. Девушка выдохнула. Туся принесла поднос с чайником и чашками. Она была в своей рабочей одежде - мешковатом зеленом комбинезоне с широкими лямками поверх байковой рубашки.
- Садись, женишок, чаю попьем.
- А я бы поел чего-нибудь горячего, - с улыбкой заметил "женишок". - У вас супом пахнет. С потрошками?
- С куриными пупками, - удивилась его нюху Туся.
Раков глубоко втянул воздух, закрыв глаза.
- Ладно, не изображай тут… - пробурчала домработница. - Если суп есть, то идем в кухню. И - руки вымыть!
Прошли в большую кухню-столовую - встроенная рабочая часть с современной техникой и древний зеленый абажур с золотой бахромой над древним дубовым столом. Лейтенант осмотрелся у раковины, уважительно кивнул и заметил:
- Ничего так кухонька. Метров двадцать?
Туся с половником застыла у парящей кастрюли. Поджала губы и "обмеряла" глазами жениха.
- Двадцать три с половиной. Не туда! Это место хозяйки. Садись спиной к террасе.
- После вас, - лейтенант отодвинул стул и посмотрел на Аглаю.
Девушка села рядом с Раковым, внимательно осмотрела содержимое его тарелки, подвинулась поближе и зачерпнула ложкой. Лейтенант быстро справился с замешательством, взял другую ложку, выловил куриный желудок, подул на него и протянул Аглае. Девушка рассмотрела желудок с пристрастием исследователя и отодвинулась, покачав головой. Туся поставила перед нею чашку с пустым бульоном.
- И что, интересно, ты будешь делать с такой невестой? - спросила Туся, усаживаясь напротив.
- Какой - такой?..
- Она же умом застряла в восьмилетнем возрасте.
- Я на нее смотреть буду. Еще… есть у меня мечта, не знаю, как сказать…
- Ты, главное, следи за языком в присутствии ребенка, - ехидно посоветовала Туся. - Мечта у него…
- Я хочу ее… расчесывать и косу заплетать, - Раков низко наклонился к тарелке и покраснел ушами.
Туся растерялась. Аглая оцепенела над чашкой. А лейтенант через полминуты выпрямился и весело посмотрел на домработницу.
- С детства не ел такого супа. Спасибо, вы мне просто душу согрели.
- Где жить будешь, тут или в городе? - по-деловому поинтересовалась Туся, стараясь серьезностью скрыть вдруг возникшую жалость к лейтенанту и симпатию. - Тут места больше - все же два этажа, и на всем готовом будешь, хоть Лушка и обещала, что за двоими мне убираться, но уж как-нибудь… И это не дача государственная, как за деревней настроили для номенклатуры. Этот дом наследный, хозяйке от отца перешел, никто не отнимет в случае переворота.
- Жениться бы сначала, - усмехнулся Раков и посмотрел на Аглаю.
- А чего тебе эта женитьба даст? Ни поговорить с невестой, ни приласкать… Подступаться придется по сантиметру в день, а иначе - припадки с членовредительством, спаси Господи. Ох, мальчик… Дорого тебе Москва станет.
В столовую вошла Лукреция в махровом халате, с полотенцем на голове.
- Не будет он здесь жить, - объявила она, наливая себе суп.
- Почему? - вдруг спросила Аглая.
Домработница с хозяйкой переглянулись.
- Потому что ты ходишь по дому голая, - сказала Смирновская, усаживаясь на свое место за столом. - Вот приучишься одеваться, прежде чем выходить из своей комнаты, чистить зубы без напоминания, не раскидывать использованные прокладки в ванной по полу, тогда посмотрим.
- Я хочу, чтоб он жил здесь! - Аглая встала и обиженно посмотрела на мать.
- Хочу!.. Я тоже хочу, чтобы ты трусы меняла каждый день, а не надевала вчерашние, которые закинула с вечера под кровать.
- Я буду, буду надевать чистые каждый день!.. Ну, пожалуйста, пусть он останется!
- Я обещаю… - Раков тоже встал, - приезжать на каждые выходные.
- Вот и отлично, - уныло констатировала Лукреция. - Сегодня как раз суббота. Пирог есть будем. С чем пирог? - спросила она погромче у домработницы, застывшей глазами на лице Ракова.
Туся вздрогнула и очнулась:
- С капустой…
Определение понятий
Как лейтенант ни уговаривал отпустить его в Москву, Смирновская была непреклонна: эту ночь он проведет в Усково. В сумерках она позвала Ракова на террасу "посидеть в тумане". Таисия принесла два пледа. Раков только собрался отказаться - вечер случился теплый, как домработница, укрыв хозяйку в кресле, села на стул и закуталась во второй плед сама. Лейтенант вопросительно посмотрел на Смирновскую.
- Туся, он потом привыкнет, что ты - всегда и везде, а пока уйди и послушай за дверью как обычно, - попросила Лукреция.
Таисия кивнула без намека на обиду и вышла.
- Вы ей… - начал было выяснять Раков, но Смирновская устало перебила:
- Доверяю больше чем себе, оттого и жить нам рядом тяжело. Я - ум, а она - честь и совесть нашей с ней эпохи в этом доме. Когда желаешь стать законным зятем? - не меняя интонации, перешла Лукреция к делам.
- Хотелось бы, если это возможно… - Раков растерялся от такого напора, - до третьего октября подать заявление в ЗАГС, потому что еще ждать два месяца, а после зимней сессии будет распределение практики на следующий год…
- Слишком много слов, - скривилась Лукреция. - У меня был нелегкий день. Я устала. Какое заявление? Во вторник распишитесь, я договорюсь, свадьбы не будет, и - никаких гостей. - Она повернулась к приоткрытой двери в кухню, повысила голос: - Но свадебный торт из "Праги" и шампанское обещаю! - и, повернувшись к Ракову: - Паспорт при себе?
Раков вскочил, поднял низ свитера и достал из нагрудного кармана рубашки паспорт. Протянул Лукреции.
- Я думал, вам нужно время, чтобы навести справки…
- Наша Таша тебя проверила, я уверена, - Смирновская пролистала паспорт и вернула его, вложив внутрь бумажку с именем и номером телефона. - Это важно. Аглая на тебя запала. Ты прикасался к ней?
- Я?!
- В смысле, плечом, или брал под руку, - с досадой объяснила Лукреция. - Обычно у нее после постороннего прикосновения бывают припадки.
- В машине, когда мы поехали в город. Я не знал, что делать… Схватил ее руки и крепко сжал. Она сразу успокоилась.
- Ясно, - вздохнула Лукреция. - Тогда чем скорее ты позвонишь по этому номеру и сдашь кровь на все венерические болячки, тем быстрее сможешь выполнить свое обещание перед Аглаей. По поводу посещения Ускова в выходные, или забыл уже? - спросила она у оцепеневшего Ракова. - Имей в виду, она запоминает все. Как ребенок, которому не важно, почему ты не приехал. Значение имеет только то, что ты обещал и не выполнил. Так что поторопись с анализами, потому что пока я не увижу результаты, посещение этого дома исключено. Торт и шампанское будут в московской квартире, там и обговорим твое в ней проживание.
- Вы думаете, что я и Аглая… - прошептал обалдевший Раков, - что я могу с ней…
- Я!.. Могу!.. - Смирновская покачала головой. - Еще один ребенок в доме, честное слово… Если Лайка забредет к тебе в постель в своем обычном утреннем наряде - распущенные волосы и цепочка с крестиком - у меня рука не поднимется пристрелить за изнасилование законного и - главное! - здорового зятя. А вот если ты ее заразишь, дав по-дружески отпить из своей чашки - уничтожу как заразу.
Она встала, набросив плед на плечи.
- Комната тебе для ночевки готова. Ты должен знать - Аглае запрещено смотреть телевизор. В этом доме он есть только в комнате для гостей, которая обычно заперта. Если захочешь кассеты просмотреть на ночь, тоже запри дверь.
В зеленом свете из окна столовой Лукреция в пледе была похожа на огромную ночную бабочку - треугольный силуэт и торчащие из небрежного пучка на голове длинные палочки. Серое распластанное облако подобралось к верхней ступеньке террасы, закрыв землю невесомостью и пустотой, в которую страшно ступить ногой.
- Не люблю туман, - поежилась Смирновская, уходя в дом. - Он съедает георгины.
Антон Раков сомнамбулой сошел вниз, нащупав ступеньки ногами, и побрел в теплом сентябре наугад. А Лукреция вошла в столовую и наткнулась на застывшую за дверью Тусю. Домработница выставила перед хозяйкой большой палец.
- Молодец! Даже я не разобралась бы лучше.
Лейтенант утром глаза открыл, а у кровати стоит домработница. Угодив взглядом в потрясающий рельеф женских бедер, переходящий в талию неестественной тонкости, Раков сел, прикрывшись одеялом, и вытянул шею, чтобы рассмотреть ноги. Таисия стояла в открытых лодочках на высоких каблуках, нетерпеливо постукивая носком одной их них. Ее щиколотки были под стать талии - завораживающе тонкими. Раков потер глаза и уже внимательно досмотрел все, что выше, до небольшой фиолетовой шляпки с вуалью на рыжих волосах. У щиколоток кончалась длинная черная юбка в обтяжку. Талию подчеркивал облегающий короткий пиджак яркого синего цвета, из-под него - накипь голубых кружев на груди и манжетах шелковой блузки. По веселым глазам домработницы было заметно, что она явно получает удовольствие, но брови - нахмурены, и - руки "в боки".
- Та… Таисия Федоровна… - прошептал Раков, - как вы вошли? Я запер дверь.
- Подумаешь, запер!.. Все ключи от этого дома у меня. Но я постучала. Потом раздвинула занавески. Потом трясла тебя за плечо. Одевайся. Двадцать минут на все. Завтрак в столовой. Откуда знаешь, что я Федоровна?
- Протокол обнаружения предсмертной записки… - пробормотал лейтенант, спустил ступни на пол и нашел глазами свои джинсы с трусами в кресле. - Ваши паспортные данные как понятой. Если не будете выходить, хотя бы отвернитесь.
- Еще чего!..
В столовой перед тарелкой с овсяной кашей лейтенант узнал, что они с Аглаей едут срочно покупать свадебное платье. Раков посмотрел на девушку, улыбнулся ее горящим глазам и извинительно пожал плечами. - Я в этом ничего понимаю.
- Не волнуйся, я понимаю, - подбодрила его Туся.
- Туся красивая сегодня, - заметила Аглая. - Красивей меня. Потому что накрасилась.
- А что еще можно съесть? - спросил Раков, насильно уводя взгляд от домработницы, вернее, от ее вида сзади - она как раз наклонилась к холодильнику, доставая тарелку с бутербродами.
- Осталось одиннадцать минут, - заметила Туся, ставя тарелку на стол. - Пора вывозить средство передвижения.
Что имелось в виду, лейтенант понял, распахнув ворота гаража. Старая черная "волга".
- Когда на ней последний раз ездили? - спросил Раков, осмотрев мотор.
- Меня здесь не было с девяносто первого, - пожала плечами Туся.
- Я не могу ехать на чужой машине, пока все не проверю, - занервничал Раков. - Куда мы спешить? Половина девятого, воскресенье!
- Мы едем покупать платье на свадьбу, - напомнила Аглая, прижимая к груди сумочку. - У меня есть деньги.
Лейтенант застыл, потрогал карман рубашки под свитером и беспомощно посмотрел на домработницу.
- Платье… Это же целое состояние! Я не знал, я вчера приехал из изолятора…
- Да все нормально, - подмигнула Туся. - Платье дарю я. Нам бы за две с половиной минуты убраться отсюда и доехать до поворота к мосту.
- А что будет, если не успеем?
- Столкнемся с Наташкой, ее сюда Крылов из аэропорта везет, уже звонили. А Луша сказала проследить, чтобы она тебя здесь не видела.
- Уезжаем! - заспешил Раков.
В машине Аглая вдруг спросила:
- Свадьба - это ритуал, юридически необходимая процедура или обещание?
Лейтенант нашел в зеркале глаза Туси сзади.