Проспав после чая остаток дня, ночь и утро, Лукреция встала только к полудню. Аглая за вечер просмотрела с Тусей "спокойной ночи, малыши", программу новостей, прогноз погоды, парочку бразильских сериалов и много-много рекламы. По ее лицу, как всегда, определить что-либо было трудно. Ночью девушка вышла на террасу, съела всухомятку кусок пирога с капустой и в задумчивости раздавила пальцами ночную бабочку, рвущуюся на свет абажура. Из чего Туся заключила, что пока все идет нормально.
В полдень Лукреция, заторможенная после долгого сна, вышла побродить "в сад". Садом назывались три яблони, заросли черноплодки, несколько запущенных клумб и полоса ягодных кустов у забора. Со стороны подъезда к дому было место под названием "сосны". Там жили только корабельные сосны с длинными голыми стволами в розовых чешуйках и шумными могучими кронами где-то в небе - восемь штук. На границе сада и сосен в осенней накипи багровых листьев скрылась беседка, вся захваченная диким виноградом даже изнутри. Аглая сидела в беседке и смотрела, как мимо проходит Лукреция. Ей нравилось быть невидимой, и что мать совсем ее не ищет, а смотрит в себя, как часто делает сама Лайка Лукреция из сада пошла в сосны к открытому гаражу. Увидела "волгу", с нежностью провела ладонью по крыше, смахнув сухие иголки. Она заглянула в салон, подумала, открыла багажник. Рассмотрев содержимое коробки, Лукреция забеспокоилась, растерянно оглянулась, не обнаружила рядом никого, кто бы смог объяснить назначение странной конструкции с металлическим обручем, и запаниковала. Память подсовывала сомнительные образы, полубредовые намеки на принадлежность подобного изделия к давним временам рискованного счастья - наручники!.. Присмотревшись, она поняла, что они не настоящие, и испугалась еще больше. Как сумасшедший в магазине распродаж - не может расстаться с понравившейся вещью и купить невозможно, пока не вспомнит, для чего это.
Аглая подошла неслышно и стояла позади матери, пока та, не застонала от отчаяния.
- Это можно не надевать, - сказала тогда Аглая тихонько. - Это для любителей нюансов.
Лукреция вздрогнула и резко повернулась.
- Что такое нюансы? - спросила она с подозрительным пристрастием.
Аглая, стараясь не смотреть в странно напряженное лицо матери, ответила еще тише:
- В словаре nuance переводится как оттенок. Если применять в жизни к предметам или ситуациям, то это, наверное, странности… всякие разные.
- Иди ко мне!.. - Лукреция обхватила дочь и прижала к себе. - Умница моя…
Это было нечто странное, как будто ее приняли за чужую - для Аглаи с детства "дурочка" и "дочка" означало одно и то же.
Лукреции явно полегчало. Она отпустила Аглаю, глубоко вздохнула, осмотрелась и даже попробовала объяснить свое состояние, прохаживаясь у машины:
- Это у меня нервное истощение после вчерашнего. Как накатило, понимаешь? Смотрю в эту коробку и ничего не понимаю, как будто я в другом измерении.
- Так бывает, - кивнула Аглая.
Лукреция с досадой усмехнулась, как обычно делают, обнаружив тупость собеседника:
- Да что ты понимаешь!
И тут же пожалела о сказанном - Лайка застыла. Основное правило при воспитании ребенка с умственным отставанием - беспрекословность поведения и непогрешимость опекуна. Никаких объяснений, потому что ты - бог. В голосе всегда должна быть дружелюбная твердость, исключающая любые сомнения в выполнении указанного. Намеки, ирония и насмешки исключены. "Это как с животными, - объясняла психиатр, - проявления ваших ошибок или слабостей ломают устойчивость доверия".
- К черту психиатров… - пробормотала Лукреция, присев на капот машины. - Лайка, извини, я неправильно задала вопрос.
- Я тебя никогда не буду извинять, - сказала Аглая. - Ты же моя мама.
Лукреция внимательно всмотрелась в лицо дочери:
- Расскажи о слове "извинять".
- Извинять - это мучить, изводить виной. Когда я делаю что-то неправильно, ты меня ругаешь, изводишь обвинениями и упреками, а потом не сердишься больше.
- Интересная трактовка, - задумалась Смирновская. - А может это слово означает не изводить виной, а избавить от нее?
- Нет, - уверенно сказала Аглая. - Как можно избавить человека от того, что он уже сделал?
- Понятно… - грустно кивнула Лукреция. - Вы вчера купили эти штуки в коробке, это тоже понятно… Дай-ка попробую угадать. Навес над столом?.. Не подсказывай! Что-то вроде праздничного абажура? Постой… - Лукреция выпрямилась и еще раз заглянула в салон. - А где платье? Платье купили?
Лайка прикусив губу, смотрела на мать с восхищенным ожиданием.
- Только не говори мне… - прошептала Лукреция.
- Я сама выбрала, - радостно сообщила Аглая. - Очень красивое.
Лукреция с минуту смотрела в лицо дочери, по-детски изуродованное радостным напряжением, потом кивнула:
- Ладно. Бери эту красоту, пойдем в дом готовиться к свадьбе.
Подготовка заключала в себе множество процедур. Обработку ногтей на ногах и руках Аглаи взяла на себя Туся. Мытье волос - Лукреция, это заняло почти час. Примерка платья проходила в гостиной. Аглая была голая, с непросохшими распущенными волосами. Застегнуть цепочки на плечах помогла Туся, Лайка в этот момент присела на корточки, а когда медленно распрямилась, курящая на диване Лукреция застыла с папиросой у приоткрытого рта.
Аглая, медленно двигаясь по полу скользящими движениями босых ног, взяла со стола квадратную накидку из плотного капрона, переливающуюся металлическими отблесками, и закрепила ее обручем на голове. Хозяйка и домработница, затаив дыхание, следили за передвижением тела внутри конуса, а после закрепления "фаты" одновременно выдохнули и посмотрели друг на друга с мученическим восторгом. Туся вытерла слезы. Лукреция сделала несколько судорожных затяжек.
- У меня к этому платью есть кое-что, - вскочила она и ушла наверх.
- Такое нельзя показывать простым смертным! - объявила ей вслед Туся.
Смирновская вернулась со стальной розой - небольшой, полураскрытой, с коротким стеблем в бугорках "шипов" и двумя листиками. Аглая ахнула, так это было чудесно.
- Кто сделал такое? - спросила она шепотом, трогая тончайшие лепестки.
- Мужчина, который меня любил, - просто ответила Лукреция, заметила мгновенный взгляд-бросок домработницы в свою сторону и добавила, поколебавшись: - Один из… трех.
- А что тебе подарили два других? - с азартом спросила Аглая.
- Бриллианты и - вот, - она раскрыла ладонь. - Кольцо с изумрудом. Теперь оно твое. Велико, правда, но как обручальное для свадьбы сгодится.
- Конечно, велико! - укоризненно заметила Туся. - Потеряет обязательно. Устроила тут раздачу драгоценностей как перед похоронами!
- Не потеряю! - обиделась Аглая.
Кольцо из платины с крупным изумрудом даже на среднем пальце двигалось свободно.
- Ладно, девочки, давайте о делах, - строго заметила Туся. - Всем понятно - это платье делалось на обнаженку. Что предлагаете?
Смирновская села на диван и издалека посмотрела на дочь в куполе уже по-другому.
- Да… В общественном месте, на голое тело - невозможно, - кивнула она.
- Почему?.. - пожала плечами Аглая, отчего конструкция на ее теле начала плавно колебаться круговыми движениями.
- Предлагаю под купол надеть сорочку, - заявила Туся. - Короткую, белую. Самого простого покроя, на тонких бретельках. И трусы, естественно! - она повысила голос и строго посмотрела на Аглаю.
- Не представляю, из чего может быть сорочка под вот это, - Лукреция провела рукой в направлении Аглаи.
- Зато я представляю. Из твоей японской простыни. Она ведь из натурального шелка, так? - прищурилась Туся.
- Я не дам кромсать мою японскую простыню! - возмутилась Лукреция. - И вообще… это память, я на ней даже не сплю, ты знаешь. И потом - она не белая, она бледно-серая!
- То, что надо под капрон и металл! - не сдавалась Туся.
- Вы хотите закутать меня в простыню? - подала голос Аглая.
Сорочку кроила и шила Туся. Ручной "зингер" стрекотал ночью до двух. В третьем часу Туся растолкала безмятежно спящую Аглаю и настояла на примерке. Они позвали Лукрецию, которая сидела у себя в спальне перед компьютером, и еще раз надели на Лайку купол, но уже - с короткой сорочкой снизу. Аглая, зевая, позволяла себя одевать и раздевать с покорностью сонного ребенка.
- Ладно, - согласилась Лукреция, - ты здорово угадала с этим шелком, лучше никто бы не придумал.
- А то! - самодовольно заметила Туся. - Там еще тебе на пижаму осталось. Однако, сейчас не лето, что девочка наденет на себя сверху, подумала? Выйти из машины, дойти до здания, а?
- Подумала. Мою накидку из белого песца помнишь?
- Еще жива? - подозрительно прищурилась Туся.
Они отвели Лайку спать и пошли смотреть накидку. Смотрины затянулись - Туся решила примерить кое-что, а кое-что уговорила примерить и Лукрецию. Потом обе ностальгически всплакнули после двух рюмочек ликера, и Туся ушла "поспать хоть пару часов".
Задремавшая под утро Лукреция проснулась от содроганий - Туся пинала ее кровать ногой. Сев, хозяйка осмотрела домработницу в платье невесты поверх пижамы, при этом обруч та держала вертикально к полу, задрав его спереди вверх до подбородка, так что руки были заняты.
- Спятила?.. - прошептала Смирновская. - Зачем ты это нацепила?
- Эксперимент. Я лежала, лежала, никак не могла заснуть и все думала - как Лайка в таком платье сядет в машину?
- И как?.. - спросила еще плохо соображающая Лукреция.
- Никак она не сядет! - заявила Туся. - Я пробовала. С этим обручем прилично в машину не залезть! Сто пятнадцать сантиметров в диаметре, сама подумай.
- Показывай! - решительно встала Смирновская.
В стылом рассветном тумане они пошли к открытому гаражу, и Туся с азартом клоуна изобразила несколько способов пролезть в платье с обручем на заднее сидение машины. Луреция от этого представления сильно смеялась и назвала домработницу в таком прикиде "индустриальным привидением". Туся в пижаме и резиновых сапогах под куполом заявила:
- А кто мы с тобой, как не привидения? Что скажешь, дезертир с холодной войны Смирновская? - она стала притопывать у сосен, напевая - "Родина-а-а нас не забудет, Родина-а-а нас не пропьет!.."
Лукреция подхватила припев сильным низким голосом:
- "Некуда больше прятаться, некого больше ждать в темноте, то ли мы были солдатами, то ли убили не нас… И не те!". (Арефьева )
Они попробовали обняться - новый приступ хохота, потому что платье не дает. Туся для удобства передвижения задрала обруч одним концом вверх левой рукой, и холод остывшего металла вдруг испугал ее сердце до задержки с толчком.
Разбудили Аглаю. Она выслушала женщин, медленно перемещая взгляд с одного лица на другое, и взгляд этот через несколько минут стал… подозрительным.
- Думает, мы спятили, - Туся толкнула локтем Лукрецию. - Пойми, Лайка, я лично пыталась залезть в твоем платье в машину!..
- Голая? - тихо спросила Лайка.
- Почему - голая?.. - опешила Туся и посмотрела в обалдении на Лукрецию. - В пижаме! А сверху - это!..
Смирновская кивнула в подтверждение:
- Зрелище непередаваемое - Олег Попов отдыхает.
Аглая спустила ноги с кровати и спросила, кто такой Олег Попов.
Лукреция предложила не отвлекаться на посторонние темы, и срочно решить, в чем ехать к ЗАГСу, чтобы там потом переодеться в свадебное платье. Аглая попросила пижаму. Втроем они пошли в комнату Туси, достали из шкафа чистую пижаму и надели на девушку.
- Теперь - платье, - сказала она. - Сверху пижамы. Как у тебя было.
- Да я уже!.. - начала было по второму разу рассказывать Туся, но Лукреция ее остановила.
- Пусть сама убедится.
Они пошли за Лайкой вниз, Туся задержала хозяйку на площадке и тихо заметила:
- Мне показалось, что Лайка… как бы это сказать… Издевается.
- Мне тоже стало не по себе, - тихо заметила Смирновская. - Она смотрела на нас как на сумасшедших.
Заговорившись, они заметили, что Лайка вышла на улицу босиком, только у машины. Аглая открыла дверцу заднего сидения и несколько секунд думала. Потом повернулась к "волге" спиной, изогнулась и села на краешек сидения, развернув обруч так, что он прошел по диагонали дверного проема внутрь автомобиля. Внутри обруча переместились и ее голые ступни - в воздухе.
Женщины посмотрели друг на друга с недоверием, как будто сомневались в реальности происходящего, настолько изящно и просто это получилось у Аглаи. Девушка сидела на сидении, держа обруч прямо перед собой, нижний его край оказался под коленками.
- Покажи, как будешь выходить, - попросила Туся.
Аглая показала. Ступни - в воздухе, обруч по диагонали выносится из машины.
- Беги в дом греть ноги в тазу с горячей водой, - махнула рукой совершенно вымотанная Лукреция.
Свадьба
Лейтенант Раков на свадебной церемонии сильно нервничал и почти все время смотрел только на ступни невесты в открытых сандалиях с перекрещенными цепочками. Его совершенно заворожили длинные пальцы на ее ногах - тонкие, с розовыми детскими ноготками. В голову лезла всякая чушь - как Аглая играет ногами на пианино.
Вся толпа народа, оказавшаяся в это время в помещении ЗАГСа, не сводила глаз с волос и платья невесты.
Аглая с распущенными волосами всю церемонию смотрела на Ракова, даже когда нужно было расписаться в бумажках - она делала это стоя, наклонившись над столом и настороженно отслеживая движения лейтенанта рядом.
"Объявляю вас мужем и женой. Жених, поцелуйте невесту".
Раков, поколебавшись, стал на колено, чтобы поцеловать Аглае руку. Короткое замешательство - рука, которую он взял, оказалась с болтающимися наручниками и держала странный искусственный цветок. Аглая воспользовалась его растерянностью, опустилась на пол рядом, коленками в металлический круг на полу, и потянулась лицом к жениху, подметая пол волосами. Поцелуй получился как внезапная молитва о счастье - торжественным и исступленным, такие молитвы случаются у людей, поверивших темной ночью в могущество падающей звезды.
Имущество
Четырехкомнатная квартира на Фрунзенской набережной. В прихожей - чугунная голая женщина в натуральную величину с расставленными как для объятий руками. Раков шарахнулся от нее, а Туся привычно набросила на правую руку "чугунки" песцовую накидку с Аглаи.
Собрались у стола в большой проходной комнате. Туся выгрузила купленные по дороге фрукты, вытерла пыль с полированного стола и накрыла его белой скатертью. Смирновская принесла из машины торт и шампанское. Аглая ушла переодеться. Раков занялся пробкой. Никто не говорил ни слова, в квартире из звуков - только позвякивание тарелок и фужеров из старинного комода, стук каблуков по паркету и тихое шипение умело открытой бутылки, завершившееся глухим аккуратным выхлопом.
- Специалист, - похвалила Туся. - Где так наловчился шампанское открывать?
Вышла Аглая уже с косой, в короткой узкой юбке и тонком свитере с высоким воротом. Положила на стол кольцо и укоризненно посмотрела на домработницу - не потеряла! Рядом с кольцом на стол легла роза, рядом с розой - наручники. Раков ничего не замечал - застыл взглядом на коленках Аглаи. Смирновская отправила дочь помыть фрукты.
- Разливай шампанское! - приказала она лейтенанту.
- Мне - символически, - попросила Туся. - Я за рулем.
Аглая принесла большую вазу с персиками и виноградом. Все сели. Невеста взяла бокал и залпом выпила до дна.
- А тост? - возмутилась Смирновская.
- Пить очень хочется, - Аглая подвинула пустой бокал к бутылке.
Туся сходила в кухню и вернулась с минералкой.
- Нет, хочу шампанского! - капризничала Аглая.
Смирновская выжидающе посмотрела на Ракова. Лейтенант быстро принял решение - налил в бокал минеральную воду.
- Выпьем за возможность выбора, которого сегодня ни у кого не было, - сказала Лукреция и пригубила свой бокал, не чокаясь.
Аглая залпом выпила минералку. Туся подмигнула застывшему Ракову:
- И за тебя, мальчик, - она тронула его бокал своим.
Раздался тонкий звон, от которого невеста вздрогнула. Смирновская положила на стол ключи.
- Здесь - все, - сказала она. - Большой ключ - от верхнего замка, самый маленький - от почтового ящика. Одна комната заперта. Пусть такой и остается. Пойдем, покажу что там.
Она отперла дверь и распахнула ее. Раков, поколебавшись, подошел из вежливости, быстро окинул взглядом длинную узкую комнату, полутемную из-за закрытых штор.
- Это кабинет моего отца, там его вещи, ничего интересного, но пользоваться ею я тебе запрещаю. Выбери любую из оставшихся двух.
Раков, не глядя на нее, спросил, понизив голос:
- Ваш отец здесь… умер?
- Здесь, и что? Боишься привидений?
- Боюсь, - серьезно ответил Раков и вдруг задал вопрос, от которого Лукреция вздрогнула: - Самоубийство подтвердилось?
- Наташка разболтала? Не бойся, он к тебе не придет, - сердито сказала Лукреция, запирая комнату.
Они вернулись к столу. Раков явно хотел что-то спросить, но не решался. Наконец, преодолел замешательство и открыто посмотрел в лицо Смирновской.
- Я могу… побыть с Глашей наедине?
Девушка вздрогнула и посмотрела на мать.
- Зачем? - спросила Смирновская.
- Хочу, чтобы она ко мне привыкала, - лейтенант стойко выдержал презрительный взгляд Лукреции.
- Зачем? - напирала Смирновская.
- Она… теперь она моя жена.
- И что это значит? Может, подождешь, пока я тебя пропишу? Чтобы - наверняка, а? - Лукреция протянула руку. - Давай паспорт. Я договорилась с паспортисткой на сегодня.
- А может, им стоит немножко побыть вместе?.. - осторожно попросила Туся. - Пока ты сходишь в паспортный стол. Я тут буду.
- Так вместе, или - наедине? - Лукреция взяла протянутый паспорт. - Вместе - это когда по любви и согласию. Кстати, законный муж знает, что его… Глаша! давно потеряла девственность?
Раков от неожиданности дернулся и сбил бокал. Посмотрел дикими глазами, поднял угол скатерти и собрался лезть под стол.
- Сиди-и-и, - махнула рукой Лукреция. - Для тебя ничего интересного - она сама себе это сделала. В десять лет Лайка начала томиться страстью, разглядывать себя в зеркале, а кончилось все засовыванием в промежность…
- Прекратите!.. - прошептал Раков, покосившись на Аглаю.
Та сосредоточенно выковыривала косточку из персика.
- Я ее била, - сказала Лукреция. - После этих морковок и огурцов… Я била свою дочь и просила для нее жестокого лечения, врачи отказали. Я подсадила Лайку на сильнодействующие препараты. А всего-то надо было показать ей мужской член.
- Вы сумасшедшая! - Раков закрыл голову руками. - Замолчите!
- Это Ционовский предложил, - бесстрастно продолжила Лукреция. - Он принес анатомический атлас и показал моей дочери, как устроены мужчина и женщина. Лайка думала, что все люди одинаковы. Профессор между приставками и суффиксами ненароком объяснил ей, что каждая женщина должна дождаться своего мужчину, и беречь свое потайное место для него в чистоте. Представляешь, помогло!.. Потом она, конечно, мастурбировала иногда, но больше ничего в себя не совала.
- Вы - злобная извращенка, - прошептал Раков. - Почему вы говорите все это при дочери?!