- А потому, что хочу понять, кто ты такой, чтобы оставаться с Лайкой наедине! - повысила голос Лукреция. - Ты заключил сделку со мной, понимаешь - со мной! Оговорил условия, даже сумму из будущей зарплаты, которой сам будешь распоряжаться. И - ни слова о той, кого берешь в жены!
- Я все равно не понимаю, зачем вы при мне позорите свою дочь, - с тихим отчаянием замотал головой Раков.
- Позорю?.. - Лукреция ухмыльнулась. - Мальчик, твоя жена не знает, что такое стыд. Понятия морали и порядочности у нее отсутствуют, ответственности - никакой! При Лайке можно говорить обо всем, она живет естественно и открыто, как животное, не знающее стыда и позора. Наташка при ней предлагала тебя в мужья, и теперь Лайка думает, что именно так и женятся - по обмену.
- Значит, я - негодяй, а вы - пострадавшая? - вскочил Раков. - Вы заплатили мне этой свадьбой за выход из тюрьмы! Вы - такая же, как я! Мы две стороны одной сделки!
- Точно! - Лукреция ткнула пальцем в Ракова. - Я - такая же! Поэтому в любой момент могу остаться с тобой наедине!.. - она встала и буднично заметила: - А рядом с Лайкой тебе делать нечего, пока не принесешь справку из венерического диспансера. Туся! Отвези Аглаю домой. Я вернусь на такси.
- Вы не должны извинять мою маму, - сказала лейтенанту Аглая, с отчаянием глядя на него у открытой двери. - Пообещайте, что никогда больше не станете ее извинять!.. - Обещаю, только не нервничайте, пожалуйста… - прошептал ничего не понимающий Раков.
Тотальная слежка
В ноябре 95-го, после месяца напряженной работы над текстами Лукреция решила разбавить свой литературный труд детскими воспоминаниями. Пятьдесят первый год. Семилетняя девочка получила в подарок… папу! Он вернулся с войны не после победы, как все воевавшие. А на шесть лет позже, и впервые увидел дочку в ее седьмой день рождения. Безумное от счастья лицо матери, шумная компания знакомых и незнакомых ей людей, приехавших повидаться со "Смирным" - псевдоним отца. Луша не могла отлепиться от высокого мужчины с густой вьющейся шевелюрой, и только через несколько часов застолья поняла, что отец и его друзья-однополчане говорят о совсем другой войне. Год победы для этих людей был 49-й, бомбу называли Матреной, отца - "матрёным американцем", а самый главный свой орден он получил за добытую документацию по разработке Матрены и вербовке нужных людей в далекой стране.
Отца дважды арестовывали при дочери. Первый раз - в пятьдесят третьем, когда Круглов сменил Берию и объединил в одну структуру МВД и Госбезопасность. Второй - в шестидесятом и опять при смене теперь уже руководителей КГБ. Дважды она напряженно, сквозь дрожащие линзы слез, высматривала его прощальную ладонь за стеклом черной машины в соснах.
– Матрёный… задумчиво произнесла Аглая. - Не матёрый и не матерный… Дедушка всегда говорил важное, - она насупила брови и изобразила басом: - "Морковь содержит витамин А и каротин. Ее нужно есть с рыбьим жиром, иначе полезное не усвоится".
- Лайка, не топчись сзади и прекрати читать с экрана, - отмахнулась Лукреция. - Можешь просмотреть страницы из принтера.
Аглая отошла от матери, сидящей в пижаме за компьютером. Побродила по комнате с незаправленой кроватью и полной пепельницей на полу, потянулась у окна, порозовев лицом от утреннего солнца, а потом так напряженно посмотрела на Лукрецию, что та с досадой откатилась в кресле от стола.
- Ну что еще?!
- Еще он говорил, что гениальность от безумия отличается только известностью.
- Ерунда!.. - покачала головой Лукреция. - Зачем ему это говорить маленькой девочке?
- Я нарисовала корову. Синюю, с крыльями, куриными ногами и двумя грудями, как у женщины. Ты сказала, что это "безумная галлюцинация, а не корова", а дедушка тогда сказал, что только известность отличает…
- Да-да-да!.. - остановила ее Лукреция. - Вспомнила. Он всегда говорил что-то мудрое, и рисунок этот повесил на стену у себя в кабинете, и подпись там твоя была - "карова ", почему я, собственно и завелась. Что ты хочешь сказать, говори конкретно!
- Я обязательно стану известной, - объявила Аглая.
Лукреция с трех часов ночи сидела за компьютером, записывая свои детские воспоминания. От усталости и нервического возбуждения ее слегка подташнивало, текст шел трудно, без азарта, заявление дочери ввело Смирновскую в длительный ступор, закончившийся продолжительным зевком. Уставившись перед собой прослезившимися после зевка глазами, она уточнила:
- Хочешь сказать, что ты - гений?
- Просто я помню другого дедушку Данилу, не такого, как ты описываешь, - тактично заметила Аглая. - Он много пил, а пьяным говорил на разных языках. Меня это восхищало.
- В два года он забрал тебя к себе, не позволил отдать в ясли. Я дочку свою толком-то узнала только семилетней, после его смерти. Кстати, о пьянстве!.. - встрепенулась Лукреция. - Попроси Тусю принести мне кофе и рюмку коньяка. Я сносно владею шестью языками, не считая русского. Плюс жизненный опыт. А ты - дурочка, которая живую корову первый раз увидела в двенадцать лет. Твоя ценность именно в недоразвитости ума. Известность, конечно, может свалиться на человека внезапно, из-за прихоти судьбы. Например, рисунок синей коровы с куриными лапами попадется на глаза замороченному кокаином издателю глянца, и он поместит его на первой странице своего каталога как символ эпохи абсурда. Подожди, запишу… удачное определение, тебе не кажется? "Замороченный кокаином издатель глянца", а?
- Не кажется, - замотала головой Аглая. - И корова моя была не символом, а отображением, так дедушка говорил.
- Ладно, хватит о коровах. Представь, что ты, уж не знаю каким способом - это из области фантастики - уговоришь известного фотографа снять тебя голой для мужского журнала и станешь "мисс какой-то месяц", и от желающих подписать с тобой контракт на участие в рекламе зубной пасты или прокладок не будет отбоя. На секунду представим, что это возможно, только на секунду! И что? Ты станешь известной в определенных кругах, но останешься той же дурочкой! В чем тут гениальность, я тебя спрашиваю? Одно безумие! И где мой кофе?.. Где Туся?
Она решительно направилась вниз. Туси нигде не было, а в кухонном шкафу не оказалось кофе. Банка для хранения зерен тоже была пустой. Растворимый Лукреция за кофе не считала, поэтому начала рыться в столах, шурша пакетами и надеясь на забытый запас. В узком пенале рядом с мойкой под стопкой полиэтиленовых пакетов, заботливо сложенных для повторного употребления, она обнаружила скандальный мужской журнал с обнаженной девушкой на обложке.
Лукреция Даниловна села на пол, расставив ноги в стороны, и замерла в прострации. Она потерялась в это мгновение до обморока, настолько несоразмерны друг с другом оказались реальность - кухонный стол, чайник на плите, резиновые перчатки Туси, забытые на краю раковины, и жестокая фантастика - фото обнаженной Лайки именно там, где она сама только что придумала как пример неосуществимый и дикий. Смирновская почувствовала себя в западне и остро осознала постоянный страх дочери перед мыслями и словами - нельзя говорить, нельзя думать, кто-то обязательно подслушает и обыграет с издевкой всемогущества!
Обессилевшая от шока Лукреция попыталась подняться, для чего сначала стала на четвереньки, да и замерла так в озарении:
- Тотальная слежка!.. - прошептала она. - На уровне клеточного строения мозга…
Перед ее лицом появились изящные женские ботинки на каблуках. Лукреция задрала голову. Туся с бумажным пакетиком в руке испуганно застыла перед стоящей на четвереньках хозяйкой. От пакетика пахло счастьем и ветром с раскаленных песков. Лукреция завалилась набок и села.
- Кофе… кончился, - тихо объяснила Туся, стараясь не смотреть на валяющийся журнал. - Я тут… недалеко, на машине - до придорожного кафе.
- Ты это видела? - Лукреция кивнула на журнал.
- Видела…
- И как это понимать? Рассказывай.
- Что рассказывать? - шепотом спросила Туся, отступая к столу.
- Откуда это взялось в моей кухне?! - закричала Лукреция.
- Луша, ты только не заводись, это ерунда, честное слово…
- Откуда?!
- Из почтового ящика. Пришло на мой адрес. Я собиралась тебе сказать…
В столовую вошла Аглая, подняла журнал, равнодушно мазнула взглядом по своему изображению и спросила: - Что вы решили? Чек или контракт?
Шок
Наша Таша увидела фотографии голой Аглаи в октябрьском номере эротического мужского журнала.
- Это был настоящий шок. Минут пять, не меньше, я не могла вздохнуть! - сообщила она при встрече полковнику Крылову. - Как будто меня держали головой в бочке с водой!
Крылов обратил внимание на странные ассоциации Ладовой и поинтересовался, умеет ли она плавать. Ладова возмущенно заметила, что ныряет с аквалангом с шестнадцати лет. Крэзи-бой уточнил - не нырять с аквалангом, а именно плавать, поскольку кошмары с утоплением в бочке или в раковине общественного туалета свойственны людям, не умеющим плавать, либо тем, которые топили подобным образом других. Ладова тихим проникновенным матом сказала, что она думает о Крылове и его намеках.
Так, беззлобно переругиваясь, они сидели в кафе уже полчаса - Ладова после увиденных в журнале фотографий настояла на встрече "однополчан". Она всерьез озаботилась душевным здоровьем Смирновской и ее угрозами написать мемуары. Пыталась пожаловать в гости, но обнаружила амбарный замок на воротах Лукреции. На все попытки поговорить по телефону та отвечала брошенной трубкой. Кое-как через Крылова, на звонки которого Смирновская реагировала, удалось договориться о встрече бывших друзей. Полковник Ладова надеялась отговорить Лукрецию от писательского творчества и посоветовать хорошее место для лечения нервов.
Бакенщик прийти отказался, сославшись на плохое самочувствие - был понедельник. Санитар приехал первым и наблюдал издалека у бара. Как и парочка полковников, устроившихся за заказанным столиком, он был удивлен, когда Смирновская появилась в сопровождении лейтенанта Ракова. Дождался, когда они усядутся, подошел с неохотой, придумывая на ходу отговорку. Но когда увидел осунувшееся лицо Лакрицы и лихорадочный блеск ее глаз, быстро сел рядом и пожал безвольную холодную ладонь.
Все пятеро молчали, пока официантка выгружала на стол заказ Крылова - кофе, коньяк, нарезанный лимон и чашку горячего шоколада.
- Спасибо, - кивнула Лукреция Крылову, подвинув к себе шоколад.
- А мне, пожалуйста, бутерброды с семгой и салат столичный, - задержал официантку Раков.
Наша Таша застыла почти на минуту, глядя на него расширенными глазами.
- Выныривай уже! - толкнул ее локтем Крылов и подмигнул Лукреции.
Лейтенант смотрел перед собой, никого не цепляя даже краешком взгляда, и потихоньку краснел скулами.
- Я тут случайно увидел фотографию в журнале, вы шикарная парочка, - сказал Санитар и положил перед Раковым на стол "Огонек" со свадебной фотографией с подписью "Свадьбы сентября".
- У меня на эту тему меня есть кое-что поинтересней, - Наша Таша раскрыла свой журнал и подвинула его Лукреции.
Смирновская безучастно осмотрела фотографии. Сначала в мужском журнале - голая дочь в круге уложенного на полу платья, с обмотанной вокруг головы косой. Потом из ЗАГСа, где Лайка уже одета, с фатой, наручниками и металлической розой в руке. Лукреция провела пальцем по фотографии - погладила розу.
- Думаю, снимки в "Огонек" скинул фотограф из ЗАГСа, - кивнула она.
- Не позвать меня на свадьбу! - не выдержала ее спокойствия Ладова. - Я крестная мать Лайки! Почему она голая в этом …ом журнале?! Как ты могла разрешить напечатать подобное? Лакрица, тебе нужна помощь психиатра, поверь мне.
- Я не разрешала, - скривилась Смирновская. - Не ори. Сама обалдела, когда Туся привезла из своего почтового ящика мужской журнал с издевательским предложением остальные девять экземпляров забрать лично. После допроса с пристрастием кое-что прояснилось, хотя толком я так и не поняла, какими неисповедимыми путями моя дочь забрела в модельное агентство и поимела это платье…
Смирновская перевернула страницу назад, пристально осмотрела присевшую в металлическом круге на полу голую Аглаю и кивнула:
- В общем, по этим фотографиям ясно, каким именно образом она его поимела. Вместе с журналом Тусе пришло заказное письмо с чеком, а она вынимает почту раз в два месяца, поэтому…
Смирновская надолго задумалась.
- Я ничего не понял, - сознался Крылов. - Ты разрешала снимать свою дочь голой, или нет?
- Лакрица, умоляю, сходи со мной к психиатру! - простонала Ладова.
- Не разрешала я ничего… - очнулась Лукреция. - У меня ощущение совершенной сделки - фотографии в мужском журнале напечатали как оплату за свадебный наряд, поскольку не получили денег, а к чеку прилагался вариант договора. Я, как всегда, обо всем узнала последней.
- Извините, - внедрился Раков, - но юридически агентство "Эксклюзив" не имело право…
- А ты заткнись, иначе я за себя не ручаюсь! - перебила его Ладова и стукнула по столу кулаком.
- Уж как-нибудь поручись, он теперь мой зять, - устало заметила Смирновская.
- Какого черта ты его сюда притащила? - Ладову трясло.
- Думаю, самое время выпить! - накрыл их голоса басом Крылов и разлил коньяк.
Ракову принесли заказ, он начал быстро есть. Пара минут тишины, пока все остальные пили коньяк, не в силах отвести глаз от жующего лейтенанта. Получалось у него это завораживающе элегантно, с ловкостью красивого голодного мужчины. Вытерев рот салфеткой, Раков осмотрел зрителей и извинительно улыбнулся:
- Лукреция Даниловна ни при чем, это я попросил взять меня с собой, когда узнал, что здесь соберется ваша команда. Она приказала пред свадьбой кое-что утрясти, и в ходе этой утряски проявились некоторые обстоятельства. Считаю своим долгом поставить всех заинтересованных лиц в известность.
Смирновская опять скривилась как от головной боли и с досадой перебила Ракова:
- Я приказала жениху сдать анализы на венерические болезни. Говори коротко и по делу, ты еще не юрист, чтобы так растекаться!
- Что ты приказала ему сделать? - шепотом спросила подавшаяся через стол Ладова.
- Что слышала. Я не разрешу ему находиться рядом с дочкой, пока он не вылечится.
Увидев выражение лица Ладовой, и как она после этих слов переглянулась с озаботившимся вдруг Крыловым, Санитар не смог сдержать улыбки.
- Лауреция Даниловна, разрешите, я сам? - попросил Раков.
Ладова устало отмахнулась - делай что хочешь. Лейтенант развернулся к Ладовой.
- Я решил предупредить всех присутствующих о возникших проблемах. У меня нашли гонорею.
В наступившей тишине Лукреция взяла кружок лимона и съела его, запивая коньяком. Пошевелился погрустневший Крылов.
- Ты пришел сюда, чтобы сообщить нам о своей болезни? - спросил он. - Мы все теперь в курсе, можешь считать свою миссию выполненной. Надеюсь, медицина тебе поможет.
- Не совсем так, - Раков опустил голову, вроде даже устыдившись. - Разрешите рассказать анекдот на эту тему. О поручике Ржевском. Ему как-то перепало услышать каламбур: "В море - клипер, на клипере - шкипер, у шкипера - триппер". Вечером Ржевский пришел на бал, созвал всех присутствующих и громко объявил, что знает новый каламбурчик. "Представьте только! - вдохновенно объявил он. - В океане плывет огромный лайнер, а у всей команды - сифилис!"
- Бородатый у тебя анекдот, - мрачно заметил Крылов после неловкого молчания.
- Зато в тему, - поднял голову Раков и с насмешкой посмотрел на полковника. - Ко мне "дурная болезнь", как это называет Лукреция Даниловна, пришла от Натальи Петровны. А вы, товарищ полковник, в этом году пару раз точно проводили с нею время на своей даче. Вы тоже заражены.
Ладова и Крылов ошарашено посмотрели ни Лукрецию, та сделала большие глаза и послала обоим по чмоку.
- Как интересно… - заметил Крылов, окаменев лицом.
- Да, очень интересно, - подал голос Санитар. - Это все больные, или еще будут?
- Не все, Павел Михалыч. - Раков посмотрел на Санитара. - Ваша внучка от первого брака в этом году поступила в МГИМО, а в благодарность за содействие ездила кататься на катере с полковником Крыловым.
- Да как ты смеешь!.. - медленно поднялся Крылов.
Санитар полез рукой под полу пиджака. Раков вскочил и выставил перед собой ладони:
- Согласен, товарищ полковник, это всего лишь версия, у внучки Павла Михалыча была и другая возможность заразиться!
Крылов опустился на стул. Раков тоже осторожно присел, отслеживая его руки. Побледневший Санитар положил кулаки на стол и спросил:
- Что значит - другая?
- Наталья Петровна в этом году имела двух подручных офицеров, то есть я у нее был не единственным Флигелем. Ваша внучка достаточно много времени проводит с моим преемником Володей, он сейчас у Натальи в фаворе. Получается, что у всей вашей команды… короче, как на лайнере… - лейтенант вытер салфеткой мокрое от напряжения лицо.
- Вот такая у нас групповая са ля м и ! - кивнула слегка захмелевшая Лукреция, - Вы как хотите, а я уже лечусь, спасибо за урок, Крези-бой! Кстати, - она повернулась к Ракову, - скажи им, какая у тебя привязка к Бакенщику.
- Об отсутствующих… - начал было Раков.
Смирновская перебила:
- Говори! Пусть оценят всесторонний охват.
Раков пожал плечами:
- Так, предположение. Весной он подослал в санаторий, где Наталья Петровна лечила суставы, свою близкую знакомую. Поработать медсестрой. А Наталья Петровна там положила глаз на главного врача. Гипотетически могла получиться связка: Наталья Петровна - главврач - медсестра - Бакенщик… простите - Семен Иванович.
- Слышали? - изобразила серьезную мину Смирновская. - Гипотетическая связка. И пока вы в ярости от всего услышанного думаете, как будете уничтожать моего зятя, прошу обратить внимание, что информация о всех возможных половых связях была им получена от меня. Что уставились? Мальчика в венерическом диспансере попросили указать предполагаемые контакты заражения. Я провела анализ этих самых контактов, учитывая беспорядочность половых связей высших в нашей команде чинов. Господа полковники, государство в опасности!..
- Прошу прощения, мне пора, - вскочил Раков.
- А мне еще коньяку! - крикнула в зал Смирновская.