– Он был знаком с Хрящевым, Бабенко, Кудрявцевым. Тоже, наверное, занимал какой-нибудь высокий пост. Надо было у Раисы Антоновны о нем спросить. Как ты думаешь уже поздно ее догонять?
– Думаю, да. Возможно, она даже не знает, что он в больнице. Если Кудрявцева не выходила из номера, кто ей мог сообщить об Иванове? Никто! Кроме нас она ни с кем не общается. Не надо обременять ее голову еще одним трагическим известием, по крайней мере, сегодня, – пожалела я Раису Антоновну.
Алина со мной согласилась. Засиживаться в ресторане мы не стали, допили чай и вышли на свежий воздух. Наши детки давно поужинали и убежали. В свете последних событий не хотелось их оставлять без внимания. Когда детвора на глазах, мамам как-то спокойнее на душе.
Этим вечером были отменены все развлечения и вечеринки. Мне показалось, что и отдыхающих на освещенных аллеях отеля значительно поубавилось. Путь к нашим бунгало лежал мимо практически пустующего бара. За двумя столиками сидели люди, у стойки находилось всего-то человек шесть, среди которых были и Аня с Саней.
– А вот и наши голубки, – Алина первая заметила наших детей. – А рядом с ними кто? Что у них выпытывает этот омерзительный тип?
Я напряглась, присматриваясь к типу. У страха глаза велики – теперь в каждом мы видели преступника.
– Ярцев. Это он черепом блестит, – ответила я Алине.
Мужчина сидел к нам спиной, но я его узнала по редкой пряди волос, которой он упорно пытался замаскировать лысую на темени голову.
– Добрый вечер, – поздоровалась я, подойдя к нему из-за спины.
Он смешно вздрогнул и тотчас потянулся рукой к голове, чтобы пригладить волосенки.
– Какой уж там "добрый". Вы слышали, что здесь случилось? Мне ваши детки рассказали. Скутер взорвался! А на нем был Хрящев. Да вы должны его помнить, мы все летели в одном самолете.
– Да, трагедия на трагедии? – поддакнула Алина. – А утром еще одного с разбитой головой нашли, тоже из наших. Может, слышали? Иванов его фамилия.
– Тот, который в ванной поскользнулся? Слышал, – вздохнул Ярцев. – Скорей бы отсюда уехать. Не нравиться мне все это. Не отдых, а чертовщина какая-то. – Прищурив глаза, он стал присматриваться к Алининому лицу. – Вы где работаете? Лицо мне ваше знакомо.
Алина несколько замешкалась с ответом. Сказать, что она работник туристической фирмы, значит, потом нельзя будет никак иначе представиться.
– Да как вам сказать… Кхе-хе, – она стала кашлять, уходя от ответа. – А мне ваше лицо тоже знакомо. Вы… вы… – Алина намерено делала паузы, предоставляя Ярцеву возможность высказаться.
– Василий Ильич Ярцев. Во времена тотального дефицита работал в сфере торговли, – с показной скромностью признался он.
– Да? А я начинала юристом в обществе по защите прав потребителей. Постойте, вы, кажется, были директором базы. Какой же базы? – пробормотала она и тут же вспомнила: – Рыба! Икра! Балыки!
Василий Ильич довольно улыбнулся.
– Да, это я. Но потом необходимость в дефиците отпала. Сначала вовсе не было никакого дефицита, в том плане, что и на базе было пусто. Жутчайшие времена. А потом пришли другие люди, настали другие времена. Мои услуги никому не стали нужны, – с обидой сказал он. – Сейчас все действуют напрямую. Норвежскую семгу и каспийских осетров привозят живьем, как когда-то карпов в железной бочке.
– Да, проблема с деликатесами давно снята. А где вы сейчас работаете? – поинтересовалась я.
– Да так, в свободном плавании, – замялся Ярцев. Он заказал еще коньяк, и выпил его залпом. – На сон грядущий, – пробормотал он и стал резко прощаться. – Все, всем спокойной ночи.
Проводив взглядом Ярцева, который пошатывающейся походкой брел между столиков, Алина с досадой сказала:
– Ну куда он? Нам столько надо у него спросить. Мы его спугнули. Хотелось бы знать чем? Спросили, где теперь работает?
– А может, он киллер? – неосторожно подал голос Санька, чем и навлек на себя гнев матери.
Под раздачу попала и Аня.
– А вы что тут делаете? – Алина набросилась на Саньку и Аню. – Взрослый бар не место для детей. Сколько раз говорено, не разговаривайте с посторонними людьми.
– Мы кока-колы захотели, – в один голос ответили наши чада. – А он сам к нам пристал. Как зовут, сколько нам лет? С кем приехали? Да, где наши мамы? Потом лекцию прочитал о том, что детям разрешается гулять только до десяти вечера. Мы хотели сбежать от его нравоучений, но тут появились вы.
– Вот, вам уже посторонние люди говорят, что пора идти спать, а вы тут сидите. Марш по номерам, – не сдержав раздражения, Алина прикрикнула на детей. К вечеру у нее совсем настроение испортилось, которое и с утра было так себе.
Дети беспрекословно слезли с высоких стульев и отправились туда, куда мы им велели, то есть спать.
– Два бокала красного вина, – попросила Алина у бармена. Встретившись с моим удивленным взглядом, она пояснила: – Знаю, коньяк ты не будешь, а вино нам не помешает. Исключительно в лечебных целях – стресс снять. Кстати, я вспомнила, почему мне лицо Ярцева так знакомо. Он действительно работал в торговле, только это давно было. Тогда и волос у него на голове было больше, и выглядел он значительно лучше. Да что там говорить, годы в тюрьме ни для кого не проходят даром.
– Ярцев сидел?
– Сидел. За что не знаю, скорей всего за нарушения в сфере торговли, то бишь за воровство. Откуда знаю? Да мой бывший начальник отоваривался на базе, которой руководил Ярцев, и меня часто посылал к нему за рыбкой и икоркой. Помню, я как-то попросила шефа достать ко дню рождения мамы рыбных деликатесов, но он мне отказал, сказал, что лавочка закрыта, дескать, не у кого теперь просить – посадили Ярцева. За что посадили Ярцева, я не стала спрашивать, на тот момент много торговых работников село за решетку. В последние годы правления Горбачева и воровали много, и сажали, чтобы показать, что страна все-таки борется с преступностью. Но сажали в основном тех, кто не откупался.
– Что же у Ярцева не было денег откупиться? – усомнилась я. – Не поверю.
– Да может, и не за воровство сидел, – пожала плечами Алина. – Это я так, сделала предположение. Пошли спать?
– Пошли, – сказала я, сдерживая зевок.
Алина оказалась права: вино подействовало, словно лекарство: оно притупило тревожное чувство, которое не покидало меня с момента первой смерти. Резко захотелось спать – сказывалась предыдущая бессонная ночь и физическая усталость от дня, проведенного под палящим солнцем.
– А завтра поговорим с Ниной и всеми остальными. И к Ярцеву тоже подойдем.
Глава 12
На этот раз я уснула как убитая, едва прислонив голову к подушке. Мне даже ничего не снилось. Обычно события, которые имели место быть в течение дня, так или иначе, прокручиваются у меня в голове в виде сновидений. На этот раз тени ушедшего дня дали мне передышку.
Проснулась я отдохнувшей и полной сил. Может, я и дольше бы поспала, но Аня случайно задела напольную вазу, в которой стоял букет, сложенный из орхидей. Ваза упала. Меня разбудили Анины вопли:
– Мама, что делать с водой?
– Что делать? Возьми в ванной полотенце и брось в лужу. Потом полотенце положишь в раковину. Придет горничная и заменит его. – После такой подробной инструкции я окончательно проснулась. – Сколько времени?
– Пятнадцать минут девятого, – ответила дочь. – Я не хотела тебя будить, у меня случайно вышло. И зачем они поставили вазу на проходе? И зачем в номере вообще цветы, когда их на улице пруд пруди, – возмущалась она, собирая с пола воду. – И что за манера, посыпать постель лепестками? Попробуй потом их всех собери!
– На завтрак ходила? – перебила я ее бурчания.
– Вот, собиралась, теперь надо с тряпкой по полу лазить. Полотенце выкручивать?
– Можешь так бросить, – разрешила я. – Иди на завтрак, я тебя догоню. Не знаешь, тетя Алина уже проснулась?
– Вроде бы, да. Во всяком случае, Санька уже проснулся, а он меня намного шумнее, – заметила Аня.
– Спасибо, дочь, что дала мне поспать, – поняла я, к чему была сказана последняя фраза. Мой ребенок более воспитанный и более тактичный. Вот!
Когда я вышла на завтрак, Аня и Саня уже возвращались из ресторана.
– А мама? Она на завтраке? – спросила я Саньку.
– Что вы! Она уже на пляже. Маму не узнать. Обычно в отпуске она спит до десяти, а тут уже с восьми утра загорает. Она просила вам передать, что ждет вас на берегу.
– Хорошо, я выпью кофе и к ней присоединюсь, – пообещала я.
Однако прежде чем присоединиться к Алине, я присоединилась к чете Алексеевых.
– Можно, я здесь присяду? – спросила я Лену и Диму. Свободных столиков в ресторане было много, но я выбрала именно этот столик. Алексеевы в знак согласия мне кивнули. Дмитрий, сопроводив кивок дружелюбной улыбкой, Лена – машинально. А что ей оставалось делать, если я, попросив разрешения, уже поставила на стол свою чашку? – Вы уж извините, не могу пить кофе в одиночестве, – смущенно улыбнулась я.
– Разумеется, в компании веселее, – сказала Лена. Ее глаза смотрели на меня с удивлением.
– Красиво здесь, правда?
– Очень, – поддержал меня Дмитрий.
– Как в раю, – с грустью в голосе сравнила я. – Рай, – протянула я. – Слово знаковое, обозначающее место, куда отправляются души умерших.
– Особенно на фоне последних событий, – хмыкнул Дмитрий.
– И я о том же! Люди собирались отдохнуть, а оказалось, что приехали умереть – в раю.
– Не повезло, – как-то равнодушно сказала Лена, мне показалось, исключительно чтобы поддержать беседу.
– Слишком многим здесь не повезло. Вас это не настораживает?
– Нас? Мы как-то об этом не думали, – честно признался Дмитрий. – А что нас должно насторожить? Товарищи не рассчитали своих сил, вот сердечко и не выдержало. Жара, влажность – субтропики.
– Это вы о Кудрявцеве и Коровине?
– Я о тех старичках, которые на экскурсиях умерли. Извините, фамилий я не запомнил.
– А Хрящев, который взорвался на скутере?
– Так ведь взрыв подстроен! – огорошил меня Дмитрий.
"Как подстроен? Почему мы до сих пор не в курсе?" – удивилась я тому, что кто-то знает, а мы – нет.
– Как подстроен? Кто его подстроил?
– Да вроде бы помощнику хозяина скутеров заплатили, чтобы тот испортил машину, да тот переборщил.
– Кто заплатил?
– Местный воротила. Конкуренция на водных видах спорта большая, каждый хочет урвать кусок пожирнее, вот и подстраивают друг другу бяки.
– Это точно?
– Я слышал, как помощник полицейским каялся. А ведь мог на этот скутер и я сесть, – Дима дернул головой.
– На вашем месте, – сказала я Лене, – я бы запретила мужу кататься на скутерах.
– Мы уже решили, что он кататься не будет.
– И правильно. Береженного бог бережет. Я бы на месте отдыхающих и на экскурсии перестала ездить.
– Да мы уже и не собираемся никуда ехать, – пожала плечами Лена. – Три дня осталось, хочется позагорать, покупаться.
– Только не заплывайте далеко. Мне говорили, что в водах Индийского океана водятся акулы, – предупредила я.
Мои слова почему-то развеселили Диму. Сдерживая улыбку, он пообещал:
– Хорошо, не будем. Извините, мы пойдем, – стал он прощаться.
Алину я нашла на пляже, вернее у самой кромки воды. Она будто страж бродила вдоль берега, пытаясь заговорить со всеми, кто намеревался войти в воду. Правда, отдыхающих в этот час на пляже было мало, в основном иностранцы. Из наших я заметила только Алексеевых, которые пришли раньше меня, и Зою Александрову.
Алина разговаривала с Леной. Похоже, ее вопросы точь-в-точь повторяли мои. Потому что Лена в тот момент, когда я подошла, отвечала:
– Нет-нет, ни скутера, ни серфинг, ни парашют.
Я подошла к Алине. Лена воспользовалась моментом и вошла в воду.
– Я с Алексеевыми уже говорила, – сказала я Алине. – Подсела к ним в ресторане. Кстати, ты уже завтракала?
– Да, не поверишь, пришла к открытию. И что тебе интересного сообщили Алексеевы?
– Ничего, кроме того, что Дмитрий слышал, как каялся помощник хозяина скутера. Оказывается, взрыв – не что иное, как происки конкурента.
– Так банально просто? – переспросила Алина. – И никакого отношения взрыв не имел к нашему соотечественнику? На месте Хрящева мог оказаться любой?
– Выходит так, – пожала я плечами.
– И все-таки на мотоцикле оказался наш человек, – слегка топнув ногой, сказала Алина. В ее словах я даже услышала некую гордость за нацию. Вот, дескать, наши люди и здесь, на Сейшелах, как на передовой.
– Магическое стечение обстоятельств.
– Вот именно, "магическое". Что там вчера Алена говорила о кукле Вуду? Где эта Нина? Я не понимаю, как можно в такую погоду спать, – вдруг занервничала она. – Только не говори мне, что не у всех отбита охота ездить по экскурсиям.
– Да вот же она! – воскликнула я.
Прямиком к бару направлялась Нина Приемыхова. Не заметить ее было трудно. Во-первых, девушка имела чересчур пышные формы. А во-вторых, эти самые формы она подчеркнула, обвязав вокруг талии парео ядовито малинового цвета.
Нина взгромоздилась на стул, заказала безалкогольный коктейль и стала обозревать пляж.
– Пошли, составим ей компанию, – оживилась Алина.
Бар открыли минуты три назад. Кроме Нины, других посетителей не было, поэтому никто не помешал нам сесть по разные стороны от нее.
– Здравствуйте. Как вам здесь? – заговорила я с Ниной. Алина в это время заглядывала в сумочку моей собеседницы, ища в ней магические улики в виде куклы Вуду. – По-моему, сервис неплохой? Не так ли?
– С сервисом все в порядке, – заглотала наживку Нину. – Вот только скучно здесь.
– Скучно? – я сделала удивленное лицо. Тут что не день, то новость, причем одна хуже другой, а ей скучно. Я бы сказала "боязно", но она – "скучно".
– Мне говорили, что на Сейшелах такие мужики собираются! А тут, как и везде – старые перечники и мамашки с детьми. Ой, простите, если вас обидела, – она виновато на нас посмотрела, потом вдруг спросила: – Может, вы тоже хотели с кем-то познакомиться? А зачем тогда детишек взяли? А, понимаю, чтобы сразу привыкал? А что, детишки у вас обаятельные: и мальчик, и девочка. Не капризные, самостоятельные, их не видно. Они что есть, что их нет. Мужчинам такие дети нравятся.
– Так вы хотели здесь семейное счастье обрести? – осенило меня.
– Счастье? Да мне бы хоть раз замуж сходить, – призналась Нина. – Возраст поджимает, мне за тридцать, а все никак!
– И что же вам так не везет?
– Сама не понимаю. Все при мне: и умная, и красивая, и зарабатываю неплохо. Счастье другим устраиваю! А чтобы себе устроить, не получается! Ну никак, понимаете?
– В нашем с вами возрасте, – Алина пересела ближе к Нине, положив ее пляжную корзину себе на колени, – люди знакомятся или на работе, или на отдыхе. Но курортные романы недолговечны, – покачала она головой.
– Это как завязать знакомство, – поправила ее Нина. – Главное, познакомиться, и чтобы он не сбежал на второй день, а там уж, я уверена, все в моих руках.
– Конечно, как пойдет. Но статистика показывает, что курортные романы редко приводят к браку. А как у вас с работой? – спросила я. – Если нет достойных кандидатов среди сослуживцев, может, есть смысл работу сменить? – спросила я.
– В чем-то вы правы, – вздохнула Нина. – Контингент ко мне приходит в основном женский.
– Вы доктор?
– Можно и так сказать. Я народный психотерапевт.
– Народный психотерапевт? А что значит в этом сочетании "народный"?
Вообще-то меня смущало и то, что Нина назвалась психотерапевтом – слишком проста она была в общении, – но для начала я решила выяснить почему "народный"?
Нина отобрала у Алины сумку, достала портмоне и протянула мне визитную карточку.
– Потомственная ясновидящая Нонна, – прочитала я. – Это вы? Нонна?
– Нонна звучит загадочнее. Нонна, Нина… Какая разница?
– "Приворожу любимого, верну мужа в семью без греха и вреда здоровью, – читала я дальше. – Мгновенно прекращу измену и устраню любовницу вашего мужа (для стопроцентного результата достаточно одного обряда)".
– Круто, – выдохнула Алина. – Вы действительно все это умеете?
– Я еще снимаю венец безбрачия и осуществляю секс-привязку для мужей. Это когда мужчина может заниматься сексом только со своей женой.
– Тогда почему…
– Почему я не замужем? – угадала мой вопрос Нина. – А кому нужна жена, которая все о муже знает? Боятся меня мужики. Я уж стараюсь выглядеть проще, доступнее, что ли. На работе я другая.
У меня рвалось с языка крикнуть: "Нина, ты переигрываешь. Ты слишком проста и навязчива", но я держалась изо всех сил, чтобы не обидеть собеседницу.
– Наверное, есть у меня что-то такое во взгляде, – вздохнула Нина.
Я встретилась с ней глазами.
– По-моему, вы очень хорошенькая. И взгляд у вас добрый, не глупый…
– А вы не говорите мужчинам о том, что вы ясновидящая, – посоветовала Алина.
– Как же не говорить, если я этим на жизнь зарабатываю.
– А как вы вообще стали гадалкой? – поинтересовалась я.
– Правда, хотите знать? Тогда слушайте.
Глава 13
Нина родилась в городе. Ее мама, деревенская девчонка Вера Приемыхова поехала поступать в медучилище, благополучно поступила, а на втором курсе, не выходя замуж, родила ее, Нину. Трагедии в том, что дочь будет расти без отца, Вера не видела – сама выросла безотцовщиной.
Как-то так получалось, что в доме Приемыховых мужики надолго не задерживались: приходили, а потом сбегали. Поговаривали, что все в роду Приемыховых колдуньи, начиная с древней бабки Агафьи, ее дочки Ксении и заканчивая Верой.
Бабка Агафья слыла знахаркой. Собирала травки лечебные, делала из них настойки и лечила ими старшее поколение деревенских жителей. В церковь она не ходила, хотя иконы в ее доме были, и заговаривала она свои настойки и отвары молитвами.
Ксения работала фельдшером. Руки у нее были "золотыми". Раны, обработанные Ксенией, заживали чуть ли не в тот же день. Как тут не поверить в колдовство?
Вера не стала нарушать традицию и пошла учиться на медсестру. То, что Вера родила в городе дочку, никого из односельчан не удивило. Не удивило также то, что родила она без мужа. Все привыкли, что в доме на околице села живут одни женщины.
Поскольку маме-студентке нужно было оканчивать училище, Нину спустя месяц после рождения переправили в деревню, к бабке Ксении и прабабке Агафье. Вера редко навещала дочь, а потом и вовсе подалась на Север, а после там и осталась, опять родив без мужа еще одного ребенка, на этот раз мальчика.
Большую часть времени маленькая Нина была на попечении Агафьи. Весной и летом они вместе собирали целебные травы, цветы, потом их сушили, сортировали и в связках развешивали по комнате. Старая бабушка открывала внучке тайны знахарства: от чего помогает то или иное растение, как составлять целебные сборы и что надо говорить, когда смешиваешь растения. Если к бабушке приходили односельчане за помощью, маленькая Нина сидела за занавеской и прислушивалась ко всему тому, о чем говорила Агафья. К десяти годам Нина знала все тексты заговоров и отворотов, умела снимать боль и знала, какую травку надо заварить при той или иной болезни.