- Ну, не знаю, - с сомнением протянула Павлова. - Я не хочу его подводить. Раз говорит, что звонила я, значит, я подтверждаю. Да и какая разница? Все равно ничего не вышло. Вы не подумайте, Майя - прекрасная девочка! Ее у нас на работе все очень любили. Поручали ей самых сложных клиентов, и она всегда справлялась. Но она чуть-чуть взбалмошная, самую капельку. Такая красавица имеет право, да? Тем более, хуже от этого только ей самой. Ну, будет ли она счастлива с Юрским? Может ли вообще быть счастье на чужих слезах? Конечно, нет. Вы согласны?
Алферов не очень понял, на какой вопрос следует дать ответ, однако покладисто кивнул, прежде чем поинтересоваться:
- Надежда Юрьевна, вы в последнее время общались со Светланой Юрской?
- Со Светочкой? Да, иногда забегала. Светочке скучновато, она всегда рада меня видеть. Такая хорошая девочка, хозяйственная необыкновенно! Все у нее блестит. Хотя я думаю, могла бы немножко времени уделять себе, это пошло б их семье на пользу. Знаете, как сейчас принято - шопинг, фитнесс, косметический салон. А Светочка, она Вову одевает по моде, а за собой не следит. А Вова, я его необыкновенно уважаю, у него масса достоинств, но мужчина всегда мужчина, и…
- Юрская не рассказывала вам, что приобрела болиголов? - прервал монолог майор, чувствуя, что естественного конца не дождаться еще долго.
Павлова сокрушенно вздохнула.
- Знаете, я страшно рассеянная. Меня сын так и зовет - человек рассеянный с улицы Бассеянной. Я, кстати, как раз живу на Бассейной. Хороший дом, сталинский, но коммуникации все прогнили, а менять надо за свои деньги. Не знаю, как и быть. Но я ведь не об этом! Может, и говорила Светочка про болиголов, не помню. Знаете, Светочка, она любит говорить про всякие лекарства. Я в одно ухо впускаю, а в другое выпускаю. Нехорошо с моей стороны, надо мне быть внимательней, но…
- А вы сами могли кому-нибудь рассказать про болиголов?
- Я? Наверное. Я, вообще-то, болтушка. Если меня предупредят, что это секрет, может, и сумею удержаться, а чтобы молчать просто так, без причины… Только кому?
- Снутко, например.
- Да? Если он говорит, что я ему рассказывала, значит, так оно и есть. У него наверняка память лучше. Он такой порядочный, такой щедрый человек, просто удивительно! Вот вчера, когда вез домой, взял и подарил мне французские духи. Настоящие, представляете? Я говорю, зачем так тратиться, а он отвечает, что для него это не трата. А я ведь вовсе не за подарок согласилась, честное слово! Я просто хотела, чтобы ему и Майечке было хорошо. А то он мучится от одиночества, она тоже. Я ж не думала, что она станет отбивать у Светочки Вову. Я хотела, как лучше, а получилось, как всегда.
- Значит, Майя Вахтанговна отбивала у подруги мужа? - мрачно уточнил Алферов.
- Нет, нет, Майечка не отбивала. Она просто была рядом с ним и… она же не виновата, что у нее столько обаяния! Но и Светочку можно понять. Сидела, бедная, как на иголках. И Сергей Сергеевич тоже. И Леша Вольский.
- Вольский тоже неравнодушен к Майе Вахтанговне?
- Он ведь ее первый муж, вы знаете? Конечно, брак вышел неудачный, Леша такой непрактичный, хоть и талантливый, а теперь у него очень практичная жена, решает за него все проблемы, только характер у нее неважный и внешность тоже. Я не хочу никому плохого, но скрывать не стану… Вот я говорила, никто не стал бы покушаться на Игоря, потому что все свои. А Евгения Петровна, она нам не своя. Мне, по крайней мере, точно. Да, они ведь с Игорем знакомы! Он ремонтирует ей машину. Хотя, возможно, в глубине души она очень хорошая женщина, и я к ней просто придираюсь.
Павлова тараторила с явным удовольствием, майору стоило немалых трудов вклинивать в короткие паузы собственные реплики.
- Значит, Юрская, Снутко и Вольский воспринимали общение Майи Вахтанговны с Юрским близко к сердцу?
- Да, бедненькие. Знаете, у страха глаза велики. Я уверена, там не было ничего плохого. Невинный флирт, и только! Но атмосфера складывалась нервная.
- Это и я заметил. Но мне показалось, особенно нервничала Лена Бальбух.
Надежда Юрьевна кивнула. - Да, это ужасное происшествие страшно бедняжку перепугало. Я имею в виду отравление. До этого Леночка была очень веселая, шушукалась со Славиком, а потом как подменили. Но ведь это неудивительно! Мы все любим Игоря, это для всех был удар.
"Но откровенно занервничала лишь она одна", - заметил про себя Алферов. А вслух произнес:
- То есть никаких особенных причин переживать из-за Карпова у нее не было?
- По крайней мере, я не знаю. Вы спросите у Светочки, они дружат. Но я тоже не слепая, я вижу. Леночка нацелена заполучить Славика, а вовсе не Игоря. Она такая молодец, всегда старается, чтобы мужчина был свободный, а не уводить у жены. Я так хотела бы, чтобы на этот раз у нее получилось. У Леночки такой славный характер, ей любой муж подойдет. Тем более, теперь, после опыта первых браков. А Славик, он мальчик сложный, не с каждой уживется. Он правильно сделал, что сменил Марину на Леночку.
- Вот как? - не без ехидства осведомился майор. - У него был роман с Мариной?
А то, видите ли, эта Лазарева изображает из себя существо без слабостей!
- Нет-нет, - смутившись, поспешила поправиться Надежда Юрьевна, - это не роман, а так… Знаете, созванивались, встречались. Но Мариночка, она… наверное, некоторые женщины находят счастье в труде, в этом нет ничего зазорного. Она ведь физик, вы знаете, преподает в университете. А мужчины, они предпочитают… Короче, Леночка подходит Славику больше.
Алферов мысленно систематизировал полученные от Павловой сведения. Хотя она отзывалась обо всех прекрасно, но волей-неволей в ее болтовне проскальзывали важные подробности, причем одна другой неприятнее. Майя откровенно флиртовала с Юрским, а Юрская, Снутко и Вольский отчаянно ревновали. Петухов, бросив Марину, переключился на Леночку, которая бегает за всеми холостыми мужчинами и почему-то слишком перепугалась, узнав об отравлении. Все согласуется с показаниями остальных. Он поблагодарил свидетельницу и вызвал к себе следующего - Петухова.
Тот выглядел моложе своих тридцати, прямо-таки студентом. Довольно симпатичный, улыбчивый, но что-то в нем настораживало профессиональный взгляд. Очень уж парень усердствовал, чтобы быть приятным. Нет, не так! Он усердно и даже упоенно играл роль рыцаря без страха и упрека. Впрочем, возможно, это не было игрой.
Петухов полностью повторил рассказ Юрских о том, как он устроился на работу, добавив, что прежнее место ему пришлось покинуть из-за независимости характера.
- У моего бывшего начальника явный комплекс неполноценности, - пояснил он, - и его смущал мой высокий уровень. Бог ему судья. С Владимиром Борисовичем мне это не грозит, тот и сам в своей области высококлассный специалист.
- Вы с ним часто видитесь?
- Довольно редко. Я сижу в вычислительном центре, а он в основном в разъездах.
- Вы не знаете, у него есть враги?
- Разумеется. У политика такого уровня не может не быть врагов. Даже внутри партии, а тем более среди ее противников. Но при чем здесь его враги? Я думал, вы спросите про врагов Игоря Карпова.
- А они были? - уточнил майор.
- Вот это вопрос посложнее. Среди присутствующих единственный человек, который хоть когда-то был с ним в ссоре - это я. Но, уверяю вас, я вовсе не подливал ему яду.
- Вы были с ним в ссоре?
- Это было давно, лет шесть назад, - улыбнулся Петухов. - Я устроился подработать в его НИИ, и у нас возникли некоторые производственные конфликты. Теперь я понимаю, что мы оба были правы. Игорь по складу характера формалист, для него восьмичасовой рабочий день - это святыня, а для меня важнее результат, чем потраченное время. Я поработал с ним пару месяцев и ушел. Разумеется, мы давно помирились. Видимся, правда, редко, но это из-за его загруженности. Семья, дети… сами понимаете.
- А с кем из авроровцев вы видитесь часто?
- Да, пожалуй, ни с кем. Я тоже довольно загружен. Но перезваниваюсь с Леной Бальбух, Мариной Лазаревой и Надеждой Юрьевной Павловой.
- Перезваниваюсь - понятие широкое, - прокомментировал Алферов. - Нельзя ли поточнее?
- Уточнять степень близости с мужчиной - прерогатива женщины, - с достоинством ответил Петухов. - Спросите у них, и я готов подтвердить все, что они скажут.
- Ваша обязанность - говорить правду.
- Простите, но долг мужчины я ставлю выше обязанностей гражданина.
- Это я должен записать дословно, - не удержавшись, ехидно вставил Пашка. - Где мой цитатник?
Петухов выслушал шутку со снисходительным терпением.
- Если у вас есть вопросы, не касающиеся личной жизни дам, - вежливо заметил он, - я с удовольствием отвечу.
- Что ж, есть и не о дамах, - не стал настаивать майор. - Вы знали, что в квартире хранится болиголов?
- Да.
- Откуда?
- Это обсуждалось за столом.
- Вы уверены?
- Пожалуй, нет. Возможно, мне сказал кто-то лично, но я не запомнил, кто.
- Не Лена Бальбух?
Благородный кавалер лишь молча пожал плечами.
- Не заметили ли вы на вечере чего-либо необычного? Напряженности, конфликтов?
Очевидно, данный вопрос тоже затрагивал личную жизнь дам, ибо ответ был снова получен отрицательный. В результате допрос Петухова длился не более пяти минут. Алферов и сам себе не признался, что проявил столь редкую покладистость еще и потому, что в коридоре сидел человек, которого меньше всего на свете хотелось заставлять ждать - там сидела Майя.
Когда она вошла, он вздрогнул, поскольку забыл, насколько она хороша. Помнил, что хороша, но решил, память несколько приукрашивает, поскольку таких дивных женщин в реальности быть не может. А они были. Точнее, она.
- Здравствуйте, - негромко произнесла Майя и села на стул, не облокачиваясь на спинку и держа корпус удивительно прямо, но в то же время свободно. Никаких откровенных разрезов, никаких закинутых одна на другую ног - а сердце заходило ходуном.
- Добрый день, Майя Вахтанговна, - откликнулся Пашка. - Вы извините, что мы вас вызвали, но ведь мы обязаны.
- Конечно. И потом, я хочу, чтобы преступника нашли. Пожалуйста, спрашивайте.
Алферов растерялся. О чем спрашивать? Да, яд…
- Вы знали, что в доме хранится яд?
- Да. Света рассказала о нем мне и Марине, когда мы только пришли. Мы мыли руки в ванной, а она показала нам аптечку.
Снова возникла пауза, и, пока майор судорожно сочинял следующий вопрос, лейтенант выпалил:
- Майя Вахтанговна, это правда, что вы и Юрский… то есть… Юрская ведь страшно ревнует, понимаете…
Майя подняла трогательные, изумленные глаза, и Алферов почувствовал страстное желание двинуть Пашку тяжелым предметом по голове. Нельзя же, черт возьми, быть таким неделикатным!
- Нет, я этому не верю, - заикаясь, выдавил Пашка. - Но со стороны казалось… то есть…
- Я очень хотела, чтобы наша ежегодная встреча состоялась, - пояснила Майя, и ее длинные ресницы вздрогнули. - Конечно, можно было собраться у меня, но мы встречались у меня в прошлый раз, а Владимир Борисович с охотой предложил собраться у них со Светой. Как я могла после этого не сесть рядом с ним за столом? Он ведь хозяин. Да, он ухаживал за мной, но в этом не было ничего особенного. За женщинами за столом всегда ухаживают.
Последняя фраза просто очаровала Алферова своею детской наивностью. Нет, Марина наговаривала на подругу из зависти, уверяя, что та умная и рассудительная, а Надежда Юрьевна ошибалась, говоря о намеренном кокетстве. Ничего подобного! Майя даже не подозревает о своей особой власти над мужчинами. Она ведет себя естественно и просто, не замечая производимого эффекта. Те роковые страсти, которые, скорее всего, привели вчера к покушению на убийство, она вызвала, совершенно того не желая.
- Вы не заметили на вечере ничего особенного? - заставил себя поинтересоваться майор.
Майя немного сдвинула брови, размышляя, затем ответила:
- Надежда Юрьевна привела Сережу, моего бывшего мужа. Но я не хотела его видеть и старалась с ним не говорить.
Алферову страшно хотелось выяснить, что за благородная, восхитительная собака стала причиной Майиного разрыва со Снутко, но он постеснялся. Он вообще казался себе дураком, не умеющим связать двух слов, и был как никогда недоволен собой. И в то же время чувствовал, что Майя не замечает его недостатков, что для нее он - тот самый идеал, в поисках которого она, бедная, три раза выходила замуж и, обнаружив ошибку, разводилась. Подобное сочетание противоречивых ощущений - от стыда до безграничного счастья - окончательно лишило его дара речи. Одно утешало - вечером следственный эксперимент, во время которого он сможет реабилитировать себя.
Когда после ухода Майи появилась Марина, майор все еще пребывал в смятении.
- Разрешите? - машинально спросил он, зажигая сигарету.
Он закурил, продолжая думать о своем, но спустя короткое время был вынужден вернуться в рабочее состояние. Больно уж странно вела себя эта Лазарева! Она преспокойно, будто у себя дома, перенесла стул в дальний конец кабинета и отворила окно.
- Вы чего хотите? - вырвалось у Алферова.
- Создать приток свежего воздуха, - любезно и исчерпывающе пояснила Лазарева. - Если вы будете курить, мне придется сидеть здесь. Я не выношу табачного дыма.
Нет, вы ее только послушайте! В своем собственном кабинете человек не имеет, видите ли, права курить. Сразу видно преподавателя с их отвратительной привычкой поучать. Майор оглядел посетительницу со смесью раздражения и жалости. Только что тут была Женщина с большой буквы, мечта любого мужчины, а теперь - типичная старая дева с типичными стародевическими заскоками. Слишком уж велик контраст.
Лазарева в свою очередь оглядела собеседника, и тот вдруг заметил в ее глазах легкую насмешку. Словно она прочла его мысли и немного потешается в душе. Сперва его это разозлило, а затем навело на следующую неприятную мысль: раз у дам просят разрешения закурить, значит, допускают возможность отказа?
Алферов погасил сигарету, невнятно пробормотав извинение. Марина, чуть покраснев, сообщила:
- У меня вегетососудистая дистония. Спасибо!
- Да не за что, - искренне улыбнулся майор, окончательно придя в себя. - Это я виноват. Закурил, не дождавшись ответа. Вы теперь решите, что в милиции работают редкие хамы.
- Да нет, самые обычные, - весело парировала Лазарева. - Просто многие вопросы с течением времени превратились у нас в риторические. Меня иногда так и подмывает после приветствия "Как дела?" подробно изложить перечень моих дел - из вредности.
- А вы очень вредная? - не удержался Алферов.
- Для кого-то вредная, а для кого-то весьма полезная, - с достоинством поведала Марина. - Но не люблю, когда люди подразумевают одно, а говорят другое. Боюсь, эта излишняя дотошность происходит от занятий физикой. Научная деятельность не доводит женщин до добра.
- А вы сегодня в превосходном настроении!
- Да, вы правы. Во-первых, отравление Игоря Карпова определенно обойдется без последствий. Спасибо Вольской - если б она так быстро не заподозрила неладное, он бы, скорее всего, умер. А во-вторых, покушались вовсе не на него, а на Юрского. Покушение на Игоря абсолютно не вязалось с моей картиной мироздания.
- Погодите! - прервал ошарашенный майор. - Откуда вы знаете, что покушались на Юрского?
- От Майи.
- Но… но разве вы с нею успели встретиться? Она вышла через другую дверь.
- Мы вообще Майе Вахтанговне ничего про это не говорили, - возмущенно прокомментировал Пашка. - Это вы парите, Марина Олеговна.
- Я не подозревала, что это тайна, - смутилась Лазарева. - Я сказала что-то не то?
- Да что вы, - поспешил поправиться Алферов, - никакой тут тайны нет. Просто неясно, когда вы успели узнать.
- Так ведь нас с Майей вызвали последними. Ей позвонил Снутко, а она позвонила мне.
"Значит, Майя все знала, но скрыла от меня, - не без горечи подумал майор. - А вела себя так естественно!"
- Вы ее даже не спрашивали, знает она или нет, - сурово осудил начальника лейтенант, - а теперь придираетесь. Вы бы хотели, чтобы она, как некоторые, сама выскакивала с признаниями? Взяла и на всех настучала?
Тут уже фигурировал явный намек на Марину, которая почему-то не обиделась, а, отвернувшись, пыталась не рассмеяться. Алферов, к которому в отсутствие предмета мечтаний вернулась привычная проницательность, понял, что поведение Пашки, готового обвинить каждого, лишь бы оправдать Майю, Лазареву удивляет не больше, чем проявление любого из физических законов. Все тела притягиваются друг к другу, а действие равно противодействию - на это ведь не обижаются.
Открытие вызвало неожиданную боль. Нет, очевидно, что ни одно существо мужского пола, даже слепое и глухое одновременно, не сможет остаться к Майе равнодушным. Но Пашка ведет себя так, словно ему, именно ему, а вовсе не майору, прекрасная посетительница смотрела в глаза, мысленно произнося: "Ты - мужчина, которого я ждала всю жизнь". Неужели так чувствует каждый? Неужели та особенная связь, которая возникла между Майей и Алферовым, существует лишь в его воображении? Неужели - возникла еще более крамольная мысль - Майя специально кружит головы поклонникам, с удовольствием сталкивая их между собою лбами? Беззастенчивая авантюристка, как выразилась Юрская. Впрочем, Светланой Ильиничной двигала ревность. Разве Майя виновата, что ее обаяние действует даже на тех, для кого не предназначено?
Несколько утешившись данной продуктивной идеей, майор обратился к Лазаревой с очередным вопросом.
- Значит, покушение на Карпова не вяжется с вашей картиной мироздания, а на Юрского вяжется. И кто же, по-вашему, это сделал?
Марина молча пожала плечами, явно пожалев о своей откровенности. Похоже, при новых обстоятельствах ее желание помочь следствию сильно уменьшилось. Недоброжелатель Юрского вовсе не вызывал у нее того гнева, какое вызвал накануне предполагаемый убийца Карпова.
- Вы вчера уверяли, что на вечере не произошло ничего особенного, - с заметным раздражением напомнил Алферов. - А ведь это не так.
- Да? - подняла брови собеседница. - Наверное, я недостаточно наблюдательна.
- Вряд ли вы могли не заметить, что Юрский весь вечер ухаживал за Майей Вахтанговной.
- Боюсь, я давно уже перестала считать особенным то, что за Майей ухаживают, - вежливо парировала Марина.
"А почему, черт возьми, мы цапаемся? - удивился про себя майор. - Потому что после встречи с Майей я перестал шевелить мозгами. Потерять голову - это неплохо, но лишь пока не вредит работе. Очевидно, что с Лазаревой умнее общаться по-хорошему".
И он с подкупающей откровенностью произнес:
- Конечно, Юрский куда менее симпатичный человек, чем Карпов. Даже совсем несимпатичный человек. Но ведь жить хочется и ему! Вам его не жаль?
- Я думаю, покушение не повторится, - совсем другим, совершено искренним тоном ответила Марина.
- Почему вы так думаете?