Я удивилась. Что он имеет в виду? Я взглянула вниз и вдруг поняла, в чем заключалась эта неожиданная проблема. Хьюго показывал на темную полоску волос внизу моего живота. Это открытие поразило меня еще больше.
– Ну да, сейчас у меня рыжие волосы. А еще раньше я была блондинкой, хотя от природы я брюнетка. Я крашу волосы, как и пятьдесят процентов женщин. А может, и больше. Что в этом плохого?
– Ты не понимаешь, да? Ну конечно. Одной из причин, по которым я женился на тебе, были твои прекрасные волосы. А теперь я обнаружил, что они ненастоящие.
Это было так глупо, что все мои эмоции вдруг схлынули. Осталось только тупое чувство удивления – я никак не могла поверить, что такая незначительная вещь может иметь для него определяющее значение.
– Но какая разница? Я, например, вышла за тебя замуж только по одной причине: потому что люблю тебя. Я ничего не знаю о твоем теле, но это совсем не важно. Ну как это может быть важно? Я хочу узнать его лучше, со всеми достоинствами и недостатками. Но люблю я прежде всего тебя !
Он снова отвернулся, как будто я была пустым местом.
Мне было по-прежнему больно ощущать себя отвергнутой, но понемногу я уже начинала заводиться, потому что все это было просто абсурдно . Но если уж ссоры не избежать, подумала я, то не стоит делать это в голом виде. Я сбросила босоножки, схватила красиво сложенный на кровати халат, накинула его и сразу почувствовала себя намного лучше. Он хочет скандала? Что ж, он его получит.
– Знаешь, Хьюго, у нас есть несколько вариантов. Первый: мы можем развестись. К моему огромному разочарованию, брак так и не был консуммирован. Второй: я могу купить рыжую краску для волос, но с этим придется подождать до завтра, пока не откроются магазины. Третий: ты всегда можешь завязать себе глаза. И четвертый. Может, ты прекратишь, наконец, вести себя по-идиотски?
Давай решай сам.
Как ни странно, в отличие от всех попыток объясниться и уладить дело миром, мой гнев возымел эффект. Хьюго ответил мне, хотя и холодно:
– Мне не нравится твой тон, Лора, и я не собираюсь мириться с такими словами, как "по-идиотски". Но тем не менее я понимаю, что моя реакция могла показаться тебе несколько чрезмерной.
Я едва удержалась от еще одного язвительного замечания.
– Ты не в состоянии понять всю важность этого фактора, но я постараюсь объяснить и надеюсь, что ты меня услышишь. Я женился на тебе потому, что ты очень похожа на одну дорогую мне женщину. Она была самым замечательным человеком из всех, кого я знал. У нее были прекрасные рыжие волосы, и до знакомства с тобой я ни разу не встречал девушку, которая была бы так на нее похожа. Мы обожали друг друга, и ты мне так ее напоминаешь – та же жизненная сила, та же фигура… но прежде всего – те же волосы.
Я не думала, что сегодня ночью может случиться что-нибудь, что уязвит меня еще больнее, но… это было как удар в солнечное сплетение. Я проглотила ком в горле и спросила, почему он не женился на ней , если она так чертовски прекрасна.
– Это было невозможно. А теперь ее больше нет в моей жизни. Я думал, что ты сможешь мне ее заменить.
Меня затошнило. Значит, все эти месяцы он был со мной не из-за меня самой, а потому, что я напоминала ему другую женщину. Возможно, она была замужем, у них был роман, а потом она вернулась к своему мужу. Но я должна была знать.
– Хьюго, ты меня любишь? Если отбросить все сходство между мной и той женщиной… ты хочешь быть моим мужем?
– Поскольку я не могу второй раз пережить этот позор развода, клеймо второго неудачного брака, нам нужно будет найти какой-то выход, чтобы помочь мне справиться с разочарованием. Поэтому да, Лора, я хочу остаться твоим мужем.
Сейчас, когда это пишу, я чувствую только печаль. Из-за того, что он не сказал, что любит меня. Из-за того, что он женился на мне, чтобы заменить мной другую женщину. Из-за того, что я позволила себя уговорить не заниматься сексом до свадьбы. Насчет своего цвета волос я никаких угрызений совести не испытываю. По-моему, это все-таки идиотство.
Но в тот момент я ощутила облегчение. Мой брак не закончился, у нас есть шанс все наладить, исправить все, что не так. Мне даже трудно объяснить почему. Я ожидала, что буду негодовать, метать громы и молнии, все в таком духе. Но к собственному удивлению, все, чего мне тогда хотелось, – это спасти наш брак. Я глубоко вздохнула, подошла к окну, где стоял Хьюго, обняла его и положила голову ему на плечо. И прошептала:
– Прости, что я не говорила тебе, что это не мой натуральный цвет. Если бы ты приехал в гости к моим родителям, то сам бы все узнал – там так много моих фотографий. Но честное слово, не стоит делать из этого проблему. Я могу быть рыжей столько, сколько тебе захочется. Давай пойдем в постель, милый? У нас все получится.
Хьюго повернулся и положил руки мне на плечи:
– Иди ложись. Я приду через пару минут.
Было ясно, что в эту ночь удовольствие самой снять с него одежду мне не грозит, но, по крайней мере, мы не собирались завтра же отправиться в суд. По глупости я решила, что сейчас не помешала бы легкомысленная шутка. Хьюго направился к двери, но я окликнула его:
– Ты можешь и не знать, милый. Может быть, та, другая женщина тоже красила волосы.
Он даже не замедлил шаг. Наверное, я могла бы заранее догадаться, что он мне ответит.
– Я знаю . Не красила.
И он закрыл за собой дверь.
Мне не очень хочется писать о том, что произошло дальше. Моя брачная ночь. Но я все-таки тебе расскажу.
Он вскоре вернулся в мою спальню в полотенце, обернутом вокруг бедер. Перед тем как его снять, он выключил свет, а затем скользнул в постель. Я прошептала, что предпочла бы оставить хотя бы одну лампу, потому мечтаю узнать его, разглядеть во всех подробностях – от ямочки у шеи до коленей и ступней, – или что-то в этом роде. Я хотела дать ему понять, как его обожаю. И если честно, мне просто хотелось увидеть собственного мужа обнаженным! Не думаю, что это такое уж необычное желание.
Но у Хьюго было другое мнение. Он не стал включать свет, а притянул меня к себе и начал целовать мою шею. Шею, не губы! Я всегда считала поцелуи чуть ли не самой сексуальной вещью на свете. Ничто другое не заводит меня так сильно! Но каждый раз, когда я пыталась его поцеловать, он как-то уворачивался. Я пробовала ласкать его, гладить его тело, но он перехватывал мои руки. Я подумала, что, может, это такая игра, прелюдия – он хочет, чтобы я как можно дольше сдерживалась, не дотрагивалась до него. И решила ему подыграть. Кажется, с Хьюго можно действовать только так.
Внезапно он взобрался на меня – буквально взобрался. Еще пара поцелуев в шею, и… Не уверена, что смогу написать, что было дальше. Господи, зачем я все это говорю?
Правой рукой он направил свой член внутрь меня. Это получилось не сразу, потому что… потому что мужское достоинство не было достаточно твердым. Я попробовала предложить немного замедлиться, поласкать друг друга подольше, но он как будто пропустил мои слова мимо ушей. То, что случилось дальше, было, откровенно говоря, просто неприятно. Не обращая внимания на мои ощущения, он ввинчивался в меня, явно пытаясь возбудиться, а потом напрягся, закряхтел, и все было кончено. Он осторожно отсоединился от меня и перекатился на спину.
Я не могла произнести ни слова. Слезы текли у меня по щекам, и я порадовалась, что он выключил свет. Мне не хотелось, чтобы он знал, как сильно я разочарована. Я прикусила губу, чтобы не всхлипнуть, и подумала, что долго скрывать рыдания мне не удастся. Но я зря об этом беспокоилась. Хьюго вдруг пошевелился, и я поняла, что он вылезает из постели.
– Спокойной ночи. И он ушел.
На следующее утро я проснулась одна – опять. Никаких утренних занятий любовью или хотя бы объятий и поцелуев, чтобы хорошо встретить наступающий день. Я помню, что очнулась с какой-то тупой болью внутри; болью и странной пустотой, как будто пока я спала, кто-то высосал из меня мою душу. Сначала я даже не поняла, откуда взялось это ощущение. Странно. Обычно люди, с которыми случилось какое-то несчастье, говорят, что просыпаются вполне нормально, и только потом, через некоторое время после пробуждения, их накрывает осознание беды. Со мной всегда было наоборот. Я просыпаюсь с болью, но не сразу вспоминаю, что ее вызвало.
Итак, прошло всего лишь два дня моей семейной жизни, а я уже успела узнать, что мой муж женился на мне потому, что я напоминаю ему другую женщину, что мы должны спать раздельно и что наши занятия любовью – во всяком случае, пока – совершенно не похожи на страстное воссоединение двух любящих людей, как я себе воображала.
С тех пор произошло кое-что еще, потому что все, о чем я тебе сейчас пишу, было семь дней назад. Но пока я не могу написать больше. У меня не хватает решимости. Не сейчас.
Мне так хочется все тебе рассказать! По-настоящему рассказать, в реальности. Я не знаю, что мне делать, Имо. Я запуталась и очень несчастна. Но я должна быть оптимисткой. Поэтому сейчас я закажу большой бокал холодного белого вина и постараюсь сосредоточиться на положительных мыслях – перед тем, как вернуться в отель. К Хьюго.
Лора .
Глава 19
Утро понедельника выдалось солнечным и холодным – такие осенние дни Том особенно любил. После того как Кейт ушла, он всерьез подумывал, не открыть ли ему славную бутылочку односолодового виски, уже давно стоявшую в шкафу, но теперь радовался, что сумел устоять перед искушением. Вина было более чем достаточно, и он начал день с ясной головой. Во всяком случае, не с похмельной. Что же касалось мыслей, то в них царил полный разброд. Том думал о тысяче не связанных между собой вещей одновременно и никак не мог сосредоточиться на чем-то одном.
– Спасибо, Кейт, – пробормотал он. Учитывая всю сложность дела, сейчас ему меньше всего нужны были личные проблемы.
Для начала Том должен был заехать в штаб-квартиру, но потом собирался отправиться в Оксфордшир, и как можно скорее. Как и Бекки, он чувствовал непонятное скрытое напряжение между членами семьи, но, в отличие от нее, хотел докопаться до причины.
Несмотря на то что было всего семь утра, несколько сотрудников из его команды уже находились на месте. Самые большие энтузиасты, подумал Том. Он созвал всех на короткое совещание и попросил доложить новости, которые поступили по делу с тех пор, как одиннадцать часов назад он уехал домой. За тишиной и покоем – какая злая ирония!
Том прислонился к столу, а все остальные придвинули поближе стулья или расселись на столах. Аджай, как и всегда, начал первым:
– Мы раскопали кое-какую информацию по Тине Стиббонс, сэр. Однажды она уже имела дело с полицией. Она работала сиделкой у одного старого джентльмена в Кромере, и его дочь обвинила Тину в краже ценных марок. На альбоме осталось множество ее отпечатков, но Тина объяснила это тем, что рассматривала марки с разрешения хозяина. Сам он не помнил, давал ей альбом или нет. Дочь твердо стояла на своем и собиралась упрятать Тину за решетку, но за два дня до заседания суда вдруг сняла все обвинения. Марки так и не нашлись, Тина уехала из Кромера, и дело затихло. Местные власти были в ярости, но старик был при смерти, и им показалось неэтичным выдвигать против него и дочери обвинения в том, что они зря потратили время полиции. Полиция подозревала, что в деле имел место шантаж, но доказать ничего не удалось. Дочь почему-то резко захотела забыть обо всей этой истории. Бог знает, что там придумала Тина.
Том подумал, что Тина, она же Аннабел, согласно ее же собственным признаниям, действовала по уже знакомому образцу.
– Хорошая работа, ребята. Вам удалось раздобыть фотографию Тины?
– Конечно! И это не слишком приятное зрелище, доложу я вам. О чем вообще думал старина Хьюго? – заметил Аджай. Он всегда тщательнейшим образом заботился о своем костюме и прическе и гордился своей экзотической внешностью, так что замечание вроде этого было для него типично.
– Внешность – это еще не все. Она заботилась о его матери, и, возможно, он видел совсем другую ее сторону.
Где фотография?
– На доске у вас за спиной, босс. Вверху справа.
Том взглянул на белую магнитную доску и искренне поразился. Тина Стиббонс и Аннабел Флетчер были двумя совершенно разными женщинами. Бывшую жену Хьюго невозможно было узнать. Вчера она говорила об "улучшении внешности" и "кое-каких пластических операциях", но это было явным преуменьшением.
Одна из девушек вручила Тому чашку кофе – как раз то, в чем он особенно нуждался, – и кивнула на вторую фотографию.
– Вот это Аннабел вскоре после того, как стала леди Флетчер. Их свадьба наделала много шуму, хотя Хьюго и старался провести все за закрытыми дверями. Но при его положении… Папарацци дежурили постоянно. Вы когда-нибудь смотрели эти американские передачи о преображениях? Имидж-шоу?
Мужчины недоуменно переглянулись, но некоторые из девушек улыбнулись и закивали.
– Они выбирают самых некрасивых девушек и полностью изменяют их внешность. Без всяких преувеличений превращают гадких утят в прекрасных лебедей. Переделывают носы и подбородки, убирают мешки под глазами и жир с живота, делают новую грудь, ставят виниры на зубы, чуть ли не выращивают новую кожу на лице, удаляют волосы с тех мест, где их слишком много или не должно быть, а на голове, наоборот, наращивают. И вот потом, когда создают совершенно другого человека, девушке делают потрясающую прическу и макияж. Недостаток заключается только в том, что в результате этих изменений все девушки выглядят на одно лицо. Так вот, Тина Стиббонс как будто побывала на одной из этих программ. И новая внешность стоила ей не меньше полумиллиона фунтов, по моим прикидкам.
– Никому не кажется странным, что Хьюго свою первую жену превратил в прекрасного лебедя, а со второй поступил с точностью до наоборот? Или это только мои мысли? – вступил Аджай. Разумеется, он не мог не вернуться к своей любимой теме. Почти все согласно кивнули, но Том вдруг почувствовал странное желание вступиться за Лору.
– Вам всем известно, что она была больна и депрессия – или что там с ней было – конечно, не могла на нее не повлиять. Но я бы не стал так сразу списывать ее со счетов. В ней определенно что-то есть.
Разумеется, все тут же засвистели и заулюлюкали. Том улыбнулся. Разрядить атмосферу никогда не помешает, подумал он, пусть даже и за собственный счет.
– Ладно. Что еще мы имеем?
Он отпил кофе и оглядел комнату. Молодая девушкаконстебль подняла руку, и Том вспомнил, что ее зовут Элис.
– Мы проверили рейсы Лоры Флетчер и Имоджен Кеннеди. Все совпадает. Единственное белое пятно – это где Кеннеди провела ночь накануне. Я решила на всякий случай проверить рейсы до Парижа из всех лондонских аэропортов. Ну вдруг она прилетела сюда, сделала свое дело и улетела, а потом как бы вернулась. Но ничего не нашла.
– Хорошо, что вы об этом подумали, Элис. Неплохая работа. У нас нет причин подозревать Имоджен Кеннеди, и она заявляет, что не видела Хьюго много лет. Тем не менее, когда я спросил мнение Имоджен о нем, почувствовал, что она врет. Она отвечала как-то уклончиво. Сказала, что он был слишком скучным или серьезным, как-то так. В ее безразличии было что-то наигранное. К тому же Лора вдруг резко переменила свое отношение к Имоджен и теперь стоит за нее горой. Как бы там ни обстояло у нее с алиби, я не хочу исключать Имоджен Кеннеди. Элис, пожалуйста, найдите на нее все, что только можно. Все визиты в Великобританию за последние несколько лет… даже вообще – все ее поездки. Посмотрим, не свяжется ли это с Хьюго.
Том обвел взглядом комнату.
– Хорошо. Движемся дальше. Есть ли что-нибудь по Данике Божин, пропавшей девушке?
– Нет, босс, никаких следов не найдено. Мы связались с семьей, где она жила, с Грегсонами, и они тоже не получали от нее никаких известий. Они говорят, что она замечательная девушка и очень благодарна Хьюго. Она жила с ними два года, с шестнадцати лет. И они не верят, что она может быть как-то замешана в этом деле.
– Больше они ничего интересного не сказали? – спросил Том.
– Кое-что. Оказывается, очень многие девушки снова исчезают. Сутенеры выслеживают их и вновь прибирают к рукам – уже после того, как им выплатили полную сумму, конечно. Дабы предотвратить это, после того, как девушек переселяют в семьи, им запрещают поддерживать связь друг с другом. Предполагается, что если они будут держаться порознь, то их следы скорее затеряются. Кроме того, так они по-настоящему вливаются в жизнь семьи. Семьи, кстати, тоже не знают друг друга – все из соображений безопасности. Грегсон говорит, что он не совсем понимает эту логику и некоторые работники фонда с ним согласны. Но сэр Хьюго на этом настаивал, а, как известно, кто платит, тот и заказывает музыку.
Так вот, если верить Питеру Грегсону, Даника как раз нарушала это правило. Она продолжала общаться с двумя девушками с тех самых пор, как приехала к Грегсонам. – Аджай заглянул в записную книжку. – Мирела Тинески и Алина Козма. Девушки договорились, что не будут говорить друг другу, где живут, но каждый месяц они встречались и проводили вместе час. Питер узнал об этом потому, что Алина Козма через шесть месцев пропала и Даника обратилась к нему за помощью.
Сначала Алина, затем Даника Божин. Джессика довольно презрительно упоминала, что некоторые девушки не желают пользоваться уникальным шансом начать новую жизнь, но эти две, кажется, были совсем не такими.
Том тщательно записал имена в свою книжку.
– Почему Даника забеспокоилась?
– Алина пропустила две встречи. Они не могли с ней связаться, но все же были уверены – девушка обязательно дала бы им знать, если бы вдруг собралась уехать. Думаю, все они насмотрелись фильмов о Джеймсе Бонде, потому что устроили что-то вроде шпионского тайника. – Аджай ухмыльнулся. – Они решили, что в случае любых изменений будут писать записки и наклеивать их на дно мусорного бачка в Грин-парке, неподалеку от того места, где обычно встречались. Там ничего не было. Конечно, записка могла просто-напрасто отклеиться, но Даника все равно встревожилась. Она не видела подругу три месяца и решила обратиться в фонд. Она отправилась на Эджертон-Кресент; Мирела Тинески тоже пошла с ней. Их встретила Джессика Армстронг. Они спросили, не знает ли она, что случилось с Алиной. Джессика или не смогла, или не захотела им помочь. Она раскричалась, сказала, что они нарушили правило и что у них будут серьезные неприятности. Хьюго в тот момент не было.
Все внимательно слушали Аджая. Никто даже не шевелился.