– Так вот, Даника нарушила это правило. Собственно, так они с Мирелой Тинески и обнаружили, что Алина пропала – она не явилась на их обычную встречу. Сэр Хьюго пришел в ярость, когда узнал, что девушки находились в постоянном контакте. Они так и не узнали у него, что случилось с Алиной, но Даника все равно вынуждена была пообещать, что больше его не ослушается. И она выполнила свое обещание – во всяком случае, исполняла его до сих пор. К несчастью, она недавно узнала, что теперь пропала и Мирела. Но, наверное, будет лучше, если это она объяснит сама.
У Тома учащенно забилось сердце. Даника начала свой рассказ.
Действительно, она пообещала сэру Хьюго, что они с Мирелой больше не будут общаться. Она чувствовала, что обязана ему жизнью, и самое меньшее, что могла сделать в знак благодарности – это повиноваться его правилам, даже если это было больно и трудно. Но все вдруг изменилось.
– В прошлый четверг я была в парке и слышала, как девушка разговаривает по-румынски с мальчиком. Я к ней подошла, заговорила и узнала, что она из "Аллиума". Она живет в хорошей семье, но это потому, что другая девушка из "Аллиума" убежала и вернулась на работу. Она сказала – по-румынски, конечно: "Спасибо, Мирела. Ты проиграла, я выиграла". Тогда я стала расспрашивать ее больше и больше, задала много вопросов и поняла, что это моя Мирела! Я знаю точно! Она сказала, Мирела убежала восемь недель назад. Оставила записку. Написала, что хочет быть дорогой проституткой и делать много денег и у нее есть шанс. Я пошла ее искать и не сказала Питеру. Это очень плохо, но я знала – он узнает мой план и меня остановит. Когда я вернулась сегодня, Питер сказал, мы должны поехать сюда и все рассказать.
Том с сочувствием посмотрел на Данику. Она явно переживала и беспокоилась за свою подругу.
– Почему вы решили отправиться на ее поиски, Даника?
– Потому что я не верю – Мирела не могла так сделать. Она… как это по-английски… она тошнилась быть проституткой.
Ни Том, ни Питер не стали ее поправлять. В конце концов, было совершенно ясно, что она хотела сказать. – Она плакала всегда и говорила, мужчины делают ей больно. И она никогда не хотела делать это опять – только с мужем или с добрым мужчиной, который будет любить и заботиться. Я не верю, что она вернулась на такую работу. Она это ненавидит. Поэтому я пошла искать. Я должна была искать, Питер! Ты понимаешь?
Даника повернула к Питеру встревоженное лицо. Видимо, ей невыносима была мысль, что она снова обманула его доверие.
– Куда вы ходили, Даника? – ласково спросил Том. В конце концов, эта девушка не сделала ничего плохого, подумал он. Она всего лишь волновалась за подругу. – Как вы пытались ее найти?
– Я сначала хотела искать сэра Хьюго. Я не пошла в офис, там девушка, и она плохо со мной говорила, когда я пришла в прошлый раз. Я ждала, чтобы он пришел, но его не было и не было. Тогда я попробовала другое. Узнать, как быть дорогой проституткой. Как Мирела сказала. Я не уродливая, я знаю. Мужчины всегда говорят, они любят мою фигуру. И я говорю по-английски. Не очень, но нормально.
К сожалению, Том прекрасно представлял себе, что ее полудетское худенькое тело действительно может представлять интерес для мужчин с определенными вкусами.
– Они сказали "нет". Я никогда не буду дорогой. Они сказали, все знают, что мы грязные. Никто к нам не дотронется. Восточная Европа не получить много денег.
– Почему же они считают вас грязными?
Даника опустила глаза и покраснела.
– Мужчинам разрешали быть с нами без защиты. Они говорят, так любят больше. Мы не хотим, но нас не спрашивают. Но я сдала тесты… как это, анализы. Питер брал меня к доктору. Я не грязная, нет, честное слово.
Тому вдруг стало стыдно за всю мужскую половину человечества. Неужели мужчины – а может быть, даже мужчины, с которыми он знаком, – могут так отвратительно поступать с таким ребенком? Но при этом он не мог не чувствовать некоторого разочарования. До встречи с Даникой он рассматривал ее в качестве одной из главных подозреваемых. Хьюго погибает, девушка исчезает – все совпадало, и выводы напрашивались сами собой.
– Я уверен, что никакая вы не грязная, Даника. Но означает ли это, что вы не нашли никаких следов Мирелы?
– Нет. Я даже была, где мы встречались. Я очень боялась, что меня поймают. Но моя одежда очень хорошая – мне купила Грейс. Никто не знал, что я была проституткой.
Грейс – должно быть, это жена Питера, догадался Том. По крайней мере, в жизни этой девочки случилось хоть что-то хорошее. Но если предположить, что женщина, выходившая в то утро из дома Хьюго, и есть убийца, то это никак не могла быть Даника. Даже с тонной косметики на лице она не была бы похожа на взрослую женщину. У нее были тоненькие, совсем детские руки, и весила она, как казалось с виду, ненамного больше, чем пятилетняя Люси.
Он оставил Данику со своими коллегами – нужно было запротоколировать ее показания. Да, она никак не подходила на роль подозреваемой, но ее подруга Мирела вполне могла иметь отношение к делу.
Ему самому нужно было возвращаться в Оксфордшир. У Тома накопилось множество вопросов к Лоре, и к тому же сегодня в Эшбери-парк должен был приехать Брайан Смедли, глава принадлежащей Хьюго компании по недвижимости и один из его адвокатов. Сегодня планировалось чтение завещания Хьюго, и Тому хотелось непременно при этом присутствовать, чтобы лично наблюдать за реакцией Лоры.
Около 2.30 он наконец въехал в темный, затененный деревьями двор Эшбери-парка, вышел из машины и поднялся по ступенькам к массивной двери. Он не успел постучать – Бекки сама вышла ему навстречу; Том позвонил ей с дороги, что подъезжает.
– Вы привезли мне списки пассажиров? Я уже на стену лезу от скуки и ничегонеделания.
– Привет, Том, я тоже рада вас видеть, – передразнил он. – Да, я привез списки. И, учитывая количество пассажиров за нужный нам период, скоро вы вообще умрете от скуки. Ну как, было что-нибудь интересное?
– С утра ничего. Мы вместе обедали, но разговаривала в основном Стелла. У Имоджен был такой вид, будто она недавно плакала. Со мной никто не разговаривает. Они все или запираются в своих комнатах, или ходят парами. И постоянно обмениваются многозначительными взглядами. Вот, собственно, и все – ничего конкретного. А что у вас?
Том рассказал ей о совещании в офисе и новостях, которые, как он вынужден был признать, не очень-то приблизили их к разгадке.
– Вы думаете, Даника в этом замешана? – спросила Бекки.
– Наоборот, уверен, что нет. Но Мирела Тинески пропала – и она как раз может быть замешана. Полагаю, нужно будет опросить их всех – я имею в виду девушек. Во всяком случае, тех, кому Хьюго помог в течение последних двенадцати месяцев. И всех сотрудников фонда тоже. Возможно, они вспомнят кого-то, у кого мог быть зуб на Хьюго. Девушки все как одна клянутся, что обожают его, но кто знает, им пришлось нелегко в жизни; может быть, какая-нибудь одна и соблазнилась большими деньгами. Команда как раз занимается опросами. Нужно раскопать все, что можно, на Мирелу Тинески. Это я поручил Аджаю.
– Как вы думаете, мог старина Хьюго спать со своими собственными проститутками?
– Ну, многие мужчины спят с проститутками – хотя лично я никогда не испытывал к этому особого интереса. Возможно, он рассматривал это как один из бонусов своей работы.
– Том! Это отвратительно. Просто ужасно! Не могу поверить, что вы такой циник.
Том взглянул на Бекки – она действительно брезгливо сморщила нос. Если бы она знала о прочих склонностях Хьюго, подумал он, то по сравнению с ними секс с проститутками из благотворительного фонда показался бы ей практически нормальным занятием. Кейт и события вчерашнего вечера на время вытеснили из его памяти подробности разговора с Аннабел, но теперь Том вдруг снова вспомнил о них. Это должно иметь значение, напомнил он себе.
Бекки проводила Тома в столовую, где с разрешения Лоры она устроила себе временный кабинет. Комната была оклеена серо-коричневыми обоями с набивным рисунком, а одну из стен закрывал огромный, выцветший от времени гобелен. Он мог бы неплохо выглядеть, подумал Том, если бы кто-нибудь потрудился его отчистить и отреставрировать. В центре комнаты возвышался самый большой обеденный стол, который ему когда-либо приходилось видеть; за ним могло легко рассесться не меньше тридцати человек. Никакой другой мебели в столовой не было, только массивный, выложенный камнем камин и тяжелые бархатные шторы на окнах. Еще одна милая уютная комната, мелькнуло в голове у Тома.
– Господи, Бекки. Вы что, не могли выбрать комнату повеселее? И почему вы решили устроиться на дальнем конце стола? От него до двери мили две, не меньше.
– Именно. И это означает, что какая бы информация ни была у меня на экране, я успею закрыть все окна, прежде чем ко мне кто-то приблизится. Я не доверяю им, Том. Они мне нравятся , как ни странно, но, даже если они не имеют никакого отношения к смерти Хьюго, явно что-то скрывают. Особенно Имоджен. Она знает гораздо больше, чем хочет показать. Я вижу это по ее глазам.
Конечно, Бекки была права, и Том это прекрасно понимал. Сегодня у его симпатичной помощницы был более чем решительный вид, как у бульдога, готового вцепиться кому-нибудь в ногу. Том знал, о чем она думает: Бекки считала, что он действует слишком медленно. Но им было не на что опереться, и ничто конкретно не указывало на вину Лоры или Имоджен. Против них не было даже не то что косвенных доказательств, а никаких доказательств вообще.
– Честно говоря, я не понимаю, что все это означает, но сегодня постараюсь пролить свет на некоторые вопросы. Бекки, здесь холодно, как на Северном полюсе. Разве отопление не включено?
Том снял пиджак, пока ехал в машине, но сейчас поспешил влезть в него обратно. Он не слишком любил костюмы, но ему приходилось носить их на службе. И в данный момент пиджак оказался совсем не лишним.
– Вы привыкнете. Вообще-то я думала, что вы, северяне, не такие слабаки, – ухмыльнулась Бекки. – Ну да ладно. Пока я тут сидела и от скуки теряла остатки своего скудного разума, мне пришло в голову поискать в Интернете информацию про рогипнол. Я еще совсем молода, как говорится, и мне казалось, что рогипнол был всегда. Но я ошибалась. Первое упоминание о нем встречается только в 1999 году. До этого он считался специализированным лекарственным препаратом, который можно купить по рецепту, но в 1999-м рогипнол впервые назвали "наркотиком изнасилования". Первой историей с участием рогипнола в Англии стало дело серийного насильника Ричарда Бейкера. Его поймали с помощью "Соседского дозора" . Рогипнол – торговое название флунитразепама, и это средство раз в десять сильнее валиума. Согласно Интернету… так, это я лучше зачитаю… "обладает снотворным, седативным, анксиолитическим – что бы это значило? – и противосудорожным действием. Употребление препарата в комбинации с алкоголем и/или опиатами может привести к провалам в памяти". Лора сказала, что Хьюго использовал рогипнол и на ней, но не для изнасиловнаия. Вам нужно узнать зачем, Том.
– Узнаю, конечно. Когда почувствую, что она готова рассказать мне правду. Лора очень хорошо умеет уворачиваться от вопросов, поэтому их можно задавать бесконечно – и все равно не получить ответа.
Бекки бросила на него сердитый взгляд. Ей не терпелось взять эту крепость штурмом; точно так же она расправлялась с автомобильными пробками: решительно двигалась вперед к своей цели, не боясь по пути поскандалить с парочкой других водителей. Но такой подход ни за что не сработал бы с Лорой. Ее нельзя было сбить с толку; Том чувствовал, что сначала он должен завоевать ее доверие.
– Скажите-ка мне точно, что вы слышали сегодня утром, – попросил Том. – Давайте попробуем наметить те пункты, где Лору и Имоджен можно прижать.
Бекки взяла записную книжку и села за стол.
– Я все записала – постаралась припомнить слово в слово. Но, Том, надо было это слышать. Атмосфера так сгустилась, что ее можно было резать ножом. – Она открыла нужную страницу и прочитала Тому все, что требовалось. – Но понимаете, здесь важны даже не слова, а интонации. Повторюсь – надо было слышать, как Лора это сказала. Абсолютно ледяным тоном. Было ясно как день, что она ненавидела Хьюго. Почти так же сильно, как Имоджен.
Они вынуждены были свернуть все разговоры о ненависти и наркотиках, когда раздался звонок в дверь. Прибыли Брайан Смедли и юрист. Бекки взяла списки и устроилась за своим импровизированным рабочим столом, а Том прошел в холл, где Лора уже встречала своих визитеров. Он невольно отметил, что с каждым днем она выглядит все лучше. Сегодня на ней были черные джинсы и малиновый свитер с глубоким вырезом. На фоне унылых грязно-бежевых стен она выделялась, как маяк.
Лора обернулась и заметно удивилась, увидев Тома.
– Том? Простите, я и не знала, что вы приехали. Наверное, никто не предложил вам чаю или кофе?
Что в этом доме делают часто и охотно, подумал Том, так это предлагают горячие напитки. Видимо, так всегда бывает в семьях, где недавно произошло несчастье. Это дает людям некую иллюзию занятости.
– Это вы меня извините, Лора. Нужно было дать вам знать, что я уже здесь. Меня впустила Бекки, и я не хотел вас беспокоить. Вы не возражаете, если я буду присутствовать при оглашении завещания? Это может помочь нам в нашем расследовании.
Он обвел Лору взглядом. Сегодня она снова оставила волосы распущенными. У корней уже начал пробиваться ее натуральный темный цвет, и Том подивился, какой еще женщине пришло бы в голову красить волосы в тусклый мышиный оттенок. Лора была чуть румянее, чем накануне, и ему показалось, что держится она немного увереннее, хотя и нервничает. Конечно же она думает, что за сюрпризы приготовил ей Хьюго в своем завещании, решил Том. И, учитывая, что стало ему известно за последние несколько часов, он этому совсем не удивлялся.
Не замечая, что Том внимательно за ней наблюдает, Лора прошла в гостиную и попросила миссис Беннет приготовить всем желающим чай, кофе или что-нибудь покрепче. На "покрепче" согласился один только юрист, и у него был такой вид, будто он действительно нуждался в укреплении духа.
Когда все наконец расселись и чай был разлит, Брайан нервно откашлялся. Как адвокату ему выпал жребий зачитать завещание, и теперь он был заметно на взводе. Лора равнодушно улыбнулась:
– Все в порядке, Брайан. Я прекрасно знаю, что за человек был Хьюго, и его завещание вряд ли может меня удивить. Я готова ко всему. Просто скажите, в чем там дело, и все.
– Спасибо, Лора. – Брайан еще раз откашлялся. – Как вы знаете, Хьюго был весьма состоятельным человеком, но он благоразумно распределил свои деньги по нескольким трастовым фондам. Они приносили ему около миллиона фунтов дивидендов ежегодно, хотя, разумеется, значительная часть доходов уходила на оплату налогов. Эшбери-парком тоже владеет один из трастов, и именно он покрывает все расходы на содержание этого дома, а также дома на Эджертон-Кресент, так что все остальные средства вы могли тратить на свое усмотрение.
Том поразился. Куда можно потратить несколько сотен тысяч фунтов в год, учитывая, что не нужно даже оплачивать счета? Лора, судя по всему, задала себе тот же самый вопрос.
– И эта сумма действительно тратилась без остатка?
Или какие-то деньги откладывались?
– Ваши ежемесячные расходы составляли около тридцати тысяч фунтов. Одежда, еда, путешествия, содержание дома в Италии. И разумеется, сэр Хьюго каждый месяц снимал со счета двадцать тысяч наличными.
– Двадцать тысяч наличными? Вы уверены, что… двадцать ?
Том бросил на нее вопросительный взгляд, но Лора не отрываясь смотрела на Брайана и юриста. Ее лоб был озабоченно нахмурен.
– А что с содержанием Аннабел и Алексы? Эти деньги предназначались им?
– Нет. Когда Хьюго развелся с Аннабел, он отделил ей часть трастов. Один должен был обеспечивать Алексу до конца жизни, а другой – Аннабел.
Очевидно, это никак не прояснило ситуацию, но Лора промолчала.
– Итак, возвращаясь собственно к завещанию. Хьюго обеспечил и вас, хотя тут есть ряд довольно сложных условий. Вы имеете право жить в этом доме до достижения Алексой двадцати одного года; в этом возрасте она становится официальной владелицей Эшбери-парка. Если вы останетесь здесь до тех пор, по истечении этого срока недвижимость в Италии перейдет в вашу собственность. Пока что она записана на имя Хьюго и все это время будет оставаться в ведении нашей компании. Когда она станет вашей, вы сможете либо продать ее и купить себе дом в Англии, или жить там – на ваше усмотрение. Если вы примете решение уехать из Эшбери-парка до достижения Алексой двадцати одного года, то теряете все права на дом в Италии, и вам запрещается поддерживать какие-либо контакты с Алексой. За выполнением этого условия должна следить Аннабел. Если она тоже его нарушит, то потеряет значительную часть своего содержания, а насколько я знаю бывшую жену Хьюго, она этого ни за что не допустит. Так что можно быть уверенным в том, что Аннабел выполнит все условия Хьюго. Также вы должны проводить в Эшбери-парке не менее десяти месяцев в году и поддерживать его в пригодном для проживания Алексы состоянии.
Том внимательно смотрел на лицо Лоры. Он специально выбрал место сбоку, что позволяло ему наблюдать за ней так, чтобы она этого не видела. Но кроме удивления по поводу ежемесячно изымаемых Хьюго двадцати тысяч, никакой особенной реакции Лора не продемонстрировала. Казалось, жесткие условия нисколько ее не расстроили и даже не стали сюрпризом. Любящий и заботящийся о жене муж ни за что не оставил бы такого завещания, и все в комнате это прекрасно понимали.
– Трастовый фонд будет оплачивать все расходы по содержанию дома, и сверх того вы будете получать пятьдесят тысяч фунтов на жизнь ежегодно – с учетом инфляции. Естественно, если станете выполнять вышеуказанные условия. Если вы покинете Эшбери-парк до достижения Алексой двадцати одного года, то эту сумму теряете. На что вы можете тратить эти деньги, в завещании тоже прописано. Это может быть только одежда, питание и – время от времени – путешествия. С разрешения попечителя в особых случаях вам могут выделяться отдельные суммы помимо этого, например на покупку автомобиля, когда это будет необходимо.
– Разрешено ли мне тратить деньги на отделку дома или работы в саду? – поинтересовалась Лора. Без сомнения, ее беспокоила мысль о том, как прожить в этом мавзолее еще десять лет.
– Траст предусматривает траты на это, но опять же существует особое условие. Любые работы, производимые в доме и саду, ни в коем случае не должны нарушать существующий стиль.
В глазах Лоры мелькнул ужас, и Том мысленно с ней согласился. Чтобы превратить этот музей в нормальный дом из двадцать первого века, понадобились бы серьезные изменения.
– Есть ли в условиях завещания пункт, запрещающий мне тратить на переделку дома свои собственные средства? – вдруг спросила Лора.
Брайан Смедли смутился:
– Лора… боюсь, вы меня не поняли. У вас нет никаких средств, кроме ежегодного содержания, и эти деньги могут тратиться только на то, что указал Хьюго.
– Но что, если у меня есть свои деньги, Брайан? Деньги, которые были у меня еще до замужества?