Любознательность Барат Сыркара в полной мере распространялась и на его пассажиров. Больше всего его позабавили наши три путеводителя по Индии, в которых рылась Маша, когда мы составляли план действий на завтра.
- Я буду вашей книгой! - гордо заявил наш водитель. - Я про эти места знаю все. И потом вы будете сверяться с вашими путеводителями, правда в них написана или нет. Вот это что такое?
- Амбер! - сказала Маша. Она тоже уже бывала в Джайпуре.
А дальше я уже не слушан их разговор. От вида огромной крепости, в которой в случае нужды мог укрыться целый город, у меня, как и в первый раз, захватило дух. Все видели фильмы про жизнь раджастанских набобов? Дворцы в сотни комнат, резные каменные стены, вереницы слонов с персидскими коврами на спинах, корзины с драгоценными камнями, пиры на сотни персон - весь этот китч! Считаете, что это выдумка - или давняя история? Ничего подобного! Приезжайте в Джайпур!
Вот только что мы проехали мимо этого города, огражденного стеной, как за поворотом открывается еще одно чудо. Посреди небольшого озера, отражаясь в зеленых водах, казалось, парила в воздухе огромная каменная масса с зеленой шапкой деревьев над нею.
- Это Джал Махал - Водный дворец, - обернулся к нам Барат Сыркар, вспомнив про свои обязанности живой книги. - Его построили на берегу реки, но она потом разлилась и затопила все вокруг. Этим летом дождей было очень много, поэтому сейчас там глубоко. А бывает, что озеро почти пересыхает.
- Там же вон еще плотина, - заметил я. - Уровень воды можно поддерживать.
- Наверное, - отмахнулся наш водитель. Знания, которыми не обладал он сам, его мало интересовали. - Главное, что сейчас это настоящее озеро.
- А туда водят экскурсии? - спросила Маша.
Барат Сыркар покачал головой.
- Это плохое место! Говорят, там живет стая обезьян. Они вечно голодные, и людям появляться там просто не безопасно. Плохое место!
- Я бы хотела нанять лодку и съездить туда, - мечтательно произнесла Маша. То она сидела, забившись в угол на заднем сидении, а теперь не закрывала рта.
- Это запрещено, но организовать можно! - заверил наш водитель.
- Это Индия! - процитировал его я.
Барат Сыркар одобрительно сверкнул зубами и белками глаз:
- Это Индия!
3
В прошлый раз, когда я был в Джайпуре с семейством одного торговца недвижимостью из Атлантик-Сити, мы жили в "Джайпур Хаус". Это небольшой дворец на склоне горы, который нынешний магараджа превратил в эсклюзивный отель. С его террасы, обдуваемой ветрами, виден весь Розовый город - так называют Джайпур из-за старинных зданий, построенных из красного песчаника, и современных, покрашенных в тот же цвет. С высоты холма, особенно в розовых вечерних лучах солнца, это действительно дивное зрелище. Желтые крепостные укрепления на противоположной горе, а под ними - розовая, в дымке, столица раджастанских магараджей: пересекающиеся под прямым углом улицы, ворота Старого города, башенки дворцов и храмов, ровный гул уличного движения с далеким хором клаксонов и стрекочущие цикады за спиной.
Внизу - и мы сейчас это ощутили с Машей - все выглядело менее романтично. Густые смрадные струйки дыма из сотен выхлопных труб. Коровы с туго обтянутым кожей скелетом, жующие клочки бумаги у кучи мусора. Волосатая, как кабан, серая свинья на мокрых ступеньках храма, усеянных цветами календулы. Нищие беззубые женщины и сопливые дети, прижимающие умоляющие лица к стеклам нашей машины, когда мы останавливались в пробках.
Было уже начало седьмого, то есть практически темно, когда Барат Сыркар высадил нас у подъезда "Хава Махал Отеля". Сам он ночевал в каком-то гостевом доме для водителей. Мы договорились, что он заедет за нами в восемь утра.
Номер оказался неожиданно чистым, простыни свежими, кондиционер работал - может быть, как раз потому, что никакой нужды в этом не было. С заходом солнца температура быстро падала, и уже хотелось накинуть на спину пуловер.
Мы с Машей сидели в гостиничном ресторане, где кроме нас, ужинали индийская супружеская пара с маленькой дочкой и трое пожилых немцев. Я, убедившись, что мой организм отчаянно в этом уже не нуждается, потягивал из запотевшего стакана свой первый Кинг Фишер на индийской земле.
Зазвонил мой мобильный. Полифония звонков совершенствуется с каждой моделью, а вот классический репертуар постоянно сокращается. Я с трудом сумел скачать с какого-то сайта отрывок из "Волшебной флейты" Моцарта.
- Солнышко, это я, - услышал я в трубке голос своей жены Джессики. - Я тебя не бужу?
- Нет, что ты, я еще только собираюсь ужинать.
- А сколько у тебя сейчас времени?
О господи! Ну, почему общение с моим самым близким человеком обязательно должно быть отравлено враньем и паническими подсчетами?
- Я не знаю. Я оставил часы в номере.
- Свой Патек Филипп?
- Нет, эти я положил в сейф на ресепшене. Я купил себе здесь электронные.
Все это время я лихорадочно просчитываю время. В Тель-Авиве, где я якобы нахожусь, с Индией разница три с половиной часа. Лешкины Касио показывают почти половину восьмого. Отнимаем три с половиной, получается четыре. Рановато для ужина!
Похоже, Джессика занята теми же подсчетами.
- Подожди, время у тебя европейское, значит, получается три часа, да?
- Восточноевропейское - сейчас четыре, - поправляю я. - Для ужина все равно рановато, но пообедать вовремя не получилось, так что…
Маша с интересом наблюдает, удастся мне выкрутиться или нет.
- Ну, то есть и пообедать, и поужинать сразу, - говорю я в трубку.
- Я догадалась, - говорит Джессика.
Она действительно умная, да и со мной живет уже давно.
- Ты мне лучше скажи, как Пэгги?
Я не переводил разговор на другую тему - я действительно беспокоился.
- Мы только что от нее. Так странно видеть ее в постели!
В этом вся Джессика! Последние впечатления ослепляют ее, как фары едущей навстречу машины. И только через какое-то время она обнаруживает, что едет по дороге.
- У нее по-прежнему боли? - нетерпеливо спросил я. - Врачи-то что говорят?
- Нет, Пэгги чувствует себя нормально. Хочет сбежать отсюда поскорее.
- А врачи?
- А врачи пока еще не определились, что это было. Думали на почечную колику, но томограф ничего не показал.
- Так ее отпускают домой?
- Как бы не так! Боюсь, ей теперь придется пройти полное обследование, пока не будет полной ясности.
С одной стороны, логично. С другой, когда в больницах видят сумму вашей - ее - страховки, они раскручивают вас по полной программе. Это как с машиной - вы приезжаете поменять масло, а после диагностики забираете ее через полдня и платите тысячи полторы, не меньше. Ну, ничего! Главное, что с Пэгги все в порядке.
Мы болтаем с Джессикой, потом с нашим сыном Бобби. Ему уже шестнадцать, у него завершилась мутация голоса, выросли стопы 44 размера и несколько щетинок на подбородке, которые он время от времени любовно поглаживает. Но ума у него прибавилось совсем ненамного: Бобби сообщает мне в качестве главной новость про нашего кокер-спаниэля Мистера Куилпа. У пса выпал зуб, который был ему настолько дорог, что он его подобрал и проглотил.
- А что бы ты хотел? Чтобы он сделал из него амулет и носил на шее?
- Как минимум! - не стушевался Бобби. - Он все же всю сознательную жизнь прожил среди людей. Мы же не глотаем свои зубы!
- Это совсем не значит, что если бы ты посвятил свою жизнь изучению горилл, ты бы ходил на полусогнутых ногах, цепляя руками землю, и после обеда искал бы на нас с мамой блох.
Мы продолжали трепаться, разумеется, по-английски, и я все время ловил на себе глаза Маши. Она их тут же отводила, делала глоток воды, крошила чапати, сухую, как крекер, перченую лепешечку, а потом я снова упирался в ее взгляд, а то и улыбку. Она меня как-то заново оценивала.
У ее лица есть одна странность. В обычном, напряженном, состоянии Маша была скорее похожа на мальчишку: нос острый, губы сжаты, скулы выпирают, взгляд быстрый, колючий. Но иногда лицо ее разом расправлялось. Губы приоткрывались, оказывались мягкими и нежными, и в их уголках начинала играть улыбка. Глаза тоже теплели, в них вдруг мелькали искорки сдерживаемого смеха. И даже скулы, казалось, уходили внутрь, под загорелую кожу щеки. Я ведь тоже за ней наблюдал.
Когда я закончил разговор, Маша поколебалась секунду, сомневаясь, стоит ли влезать в подслушанный разговор, но все же спросила:
- А почему ты стал говорить сыну про горилл? Это же твой сын был?
Я объяснил ей про выпавший зуб Мистера Куилпа.
- А почему вы назвали собаку Мистер Куилп?
- Это у Диккенса есть такой персонаж, в "Лавке древностей". Мистер Куилп - зловреднейший карлик, у которого прекрасная молодая жена. Каждый вечер он садится пить эль и курить вонючие сигары, а когда, уже заполночь, его жена начинает клевать носом, он ее пребольно щиплет, чтобы не засыпана. Наш пес в молодости тоже был страшно вредоносным - сгрызал все, что попадало под зуб, и терпеть не мог одиночества.
- Хм!
Междометие означало, что все это Машу забавляет. Но, видимо, поймав себя на отступлении от своей позиции, она тут же превратилась опять в строптивого мальчишку.
Мой телефонный разговор имел еще одно последствие, менее приятное.
- Вы - американцы? - заговорил со мной официант, который принес нам суп. Китайский - индийцы почему-то своих супов не признавали.
- Почему вы так решили? - осторожно спросил я.
Не мог же я говорить с женой и сыном с русским акцентом, который я здесь пытаюсь имитировать на каждом шагу!
- У меня двоюродный брат работает таксистом в Нью-Йорке. Он живет с семьей в Бруклине, на 28-й улице. Знаете такую? Нет? Там еще рядом метро, как его там… Забыл! Я брата уже дважды навещал, а весной собираюсь туда переезжать.
- Нет, мы несколько лет прожили в Нью-Йорке, но на Манхэттене, а недавно перебрались в Израиль, - вру я. - Вообще-то мы из России.
Хоть так моя версия соприкасается с разработанной для нас с Машей легендой. Хотя будет ли кто-то здесь, в Раджастане, сверять эти сведения?
Я принимаюсь хлебать свой суп, надеясь, что разговор на этом будет закончен. Официант, действительно, уходит, но, принеся второе блюдо - мы заказали вегетарианский плов, - возобновляет расспросы.
- А что вы хотите посмотреть в Джайпуре? Я мог бы послать с вами сына…
- Спасибо, но у нас свой гид-водитель, - вежливо говорю я.
- Совершенно бесплатно! Ему просто будет полезно попрактиковаться в английском. А город он знает, как свои пять пальцев!
- Спасибо! - повторяю я, теперь уже с холодной непреклонностью.
- И он покажет вам, где стоит делать покупки! В Джайпуре лучшее в Индии серебро и лучшие ковры.
- Спасибо, - приходит мне на помощь Маша. - Завтра мы хотим осмотреть достопримечательности с нашим гидом, а послезавтра как раз планируем посвятить день покупкам.
Послезавтра с раннего утра мы планируем двинуться в Агру.
- Так что завтра за ужином мы вернемся к этому разговору, - обещает моя спутница.
Это надо понимать так, что завтра мы наверняка ужинаем в другом месте. Не будет же этот навязчивый официант караулить нас у входа!
- Я попрошу сына прийти завтра вечером. Чтобы вы познакомились! - не унимается официант.
- Это не обязательно, - небрежно говорю я и начинаю раскладывать плов по тарелкам. - Пока не остыл! - бросаю я официанту, выразительно морща лоб.
Тот, наконец, ретируется.
- Они все такие прилипучие? - спрашиваю я у Маши.
- Ты имеешь в виду раджпутов?
- Кого?
- Раджпутов, жителей штата Раджастан, в котором мы находимся.
- Именно их. Все раджпуты такие назойливые?
- Нет, только те, кто на службе, - отвечает она. - Они говорили между собой. И метрдотель - не знаю уж, кто он на самом деле, - сказал нашему официанту: "Вот с этими двоими будь повнимательнее!" Усекаешь?
- "Будь повнимательнее" в смысле "обслужи их получше, что ты от них морду воротишь" или "присмотрись к ним, какие-то они подозрительные"?
Маша задумалась на секунду.
- На хинди тоже и так и так можно понять.
- Мы же минут пять ждали, пока нам принесут меню.
- Говорю же тебе, я не уверена!
Я тоже не был уверен. Паранойя! Всех нас поджидает с распростертыми объятиями там, впереди.
4
В Джайпуре, напомню, нам надо было отработать три места: Городской дворец, в котором по сю пору живет Его Высочество Магараджа Савай Бха-вани Сингх; лавку ювелира, детским почерком написавшего свое гордое имя Баба на счете для таможни; и Амберскую крепость, мимо которой мы вчера проезжали. Для достижения цели, как знают все, кто читал Ницше или кто хоть немного знаком со мною, есть два способа: насилие и методичность. Мы начали с Городского дворца.
Вчера вечером в гостевом доме, в котором он ночевал, Барат Сыркар встретил старых знакомых. Да и не встретив, я подозреваю, он все равно провел бы ночь, окружив себя благодарными слушателями. Пили они за разговорами не пиво, как я, а местный ром, и спал он всего два часа. Так что, чем проводить для нас экскурсию по дворцу, он предпочел бы еще немного поспать в машине.
- Там гиды на каждом шагу, - сказал Барат Сыркар. - Они знают все про каждую комнату. А я, честно говоря, здесь еще не был.
Я не стад напоминать ему, что вчера он обещал быть нашей книгой и рассказывать нам то, что мы ни в одном другом источнике не найдем. Зачем осложнять отношения? Как он сказал? "Это Индия!"
Хорошо мы захватили с собой путеводители! В них, например, говорилось, что когда Индия добилась независимости, страна состояла из пятисот с лишним разного размера государств, с правителями каждого из которых англичане договаривались по-своему. В 1947 году Махатма Ганди и Неру заключили со всеми этими навабами, раджами и магараджами сделку: те отказывались от трона и королевских земель, а взамен освобождались от уплаты налогов и сохраняли все свое движимое и недвижимое - кроме земли - имущество, в том числе, многочисленные дворцы. В 70-е годы дочь Неру Индира Ганди лишила бывших правителей и этих привилегий, но большинство из них уже успело приспособиться к новому строю. Отец нынешнего магараджи Джайпура был индийским послом во франкистской Испании. А сам Савай Бхавани Сингх, профессиональный военный, как очень многие сикхи, храбро сражался во время индо-пакистанской войны 1971 года. Однако, поскольку магараджа был теперь во многом приравнен к другим гражданам, две свои резиденции, как я уже говорил, он превратил в роскошные гостиницы, а дворцы частично открыл для туристов.
Мы с Машей часа полтора побродили по постройкам, ставшим музеями, вход в которые охраняли служители в белых одеждах и красных тюрбанах. Во всем эта чрезмерность! Если выставлять паланкины - так все, штук двадцать! Если украшать сабли камнями, так в таком количестве, что они уже не воспринимаются как драгоценные. Если расшить золотыми и серебряными нитями парадное платье жены магараджи, махарани, так весить оно будет 16 килограммов, поэтому махарани переносили в нем, как куклу - двигаться самостоятельно она была не в силах.
Всех этих подробностей я с прошлого раза не помнил, так что на какое-то время даже позабыл о цели нашего посещения дворца. Но Маша бдительности не теряла.
- Мы можем попасть в следующий двор вон по тому узкому проходу. Тогда, если за нами кто-то идет, он обязательно засветится.
Действительно, если к нам рекомендовали присмотреться в ресторане, то и в городе по нашим следам было бы логично послать наружку.
Неспешным шагом отдыхающих мы свернули с основной туристической тропы. Скамеек во дворе не было, поэтому мы присели на ступеньки. Маша сделала вид, что изучает путеводитель, обмахиваясь купленной нами у входа брошюркой про Городской дворец. Днем на солнце температура была под тридцать, не меньше. А я принялся просматривать на дисплее фотоаппарата только что сделанные мною снимки. После поездки в Афганистан, где я играл роль режиссера, пристрастился к фотографии и не расстаюсь со своим аппаратом.
Однако исподлобья я следил за проходом, через который мы только что прошли. Кто там был у нас в тылу? Первыми из арки вошли во двор два парнишки лет шестнадцати, держащиеся за руку.
- Это кто, "голубые"? - поинтересовался я.
- Нет. Скорее всего, братья.
За братьями во двор бойко, как разноцветные шарики вкатилось целое семейство. Оно состояло из крупного мужчины с усами особой, чисто индийской формы: очень густые, закрученные кверху - вы видели такие на картинах о восстании сипаев. Один ребенок был у мужчины на руках, второй - вцепился в руку, а гроздья остальных шли чуть сзади рядом с матерью.
Я отметил это по прошлым двум приездам, но потом забыл: во всех музеях, фортах, дворцах - везде, где есть, что посмотреть - всегда очень много индийских посетителей. Это не только группы школьников или студентов, которых приводят сюда организованно. Очень часто видишь семьи, причем не только супружеские пары с детьми, но и стариков. Такие выходы для них - праздник: на мужчинах белые рубашки, женщины в нарядных сари или пенджаби, дети в начищенных туфлях. Часто перед входом в какой-нибудь дворец видишь экскурсионный автобус, из которого выходят не немцы или японцы, а жители соседнего штата - а то и индийцы, которые пересекли половину огромной страны. Вы можете представить себе что-либо подобное, например, в арабской стране? Даже если билет на автобус и вход в музей будут стоить копейки? Нет, Индия при всей ее невероятной грязи и нищете еще и это!
Я уже пересмотрел сделанные мною в то утро снимки. А во двор вошла еще только пара молодых европейцев с рюкзачками на спине и все.
- Ты уверена, что правильно расслышала того метрдотеля в ресторане? - спросил я.
- А ты уверен, что правильно расслышал меня?
Это был ответ на мой вопрос. В смысле, я-то в себе уверена - за собой смотри!
Может, действительно метрдотель просто обратил внимание, что мы слишком долго ждали, пока нас обслужат?
5
Барат Сыркар никак не хотел везти нас к ювелиру, у которого купил кольца Ромка. Он явно хотел препроводить нас туда, где за каждого привезенного туриста он получал комиссионные. Он твердил нам про завышенные цены на центральных улицах, про огромное количество подделок, но мы проявили непреклонность.
Лавка достопочтенного ювелира со звучным именем Баба находилась, как оказалось, совсем рядом с нашей гостиницей. И прямо напротив Дворца ветров, на что, кстати, указывало и ее название. Как просветила меня Маша, Хава Махал в переводе означает именно Дворец ветров. Это, на самом деле, фантастическое сооружение, похожее одновременно на гигантский орган и на соты с множеством крошечных комнаток. Вместо окон в них - каменные решетки, через которые многочисленные женщины магараджи могли наблюдать за жизнью города, скрытые сами от взглядов прохожих. Часть комнат находится под куполами, отражающими солнечные лучи, и все без исключения не имеют задней стены. По этой причине по анфиладам дворца всегда гуляет ветер - отсюда и название.