- Я говорю "погонять шары", - примирительно сказал я. Парни явно были не в восторге друг от друга. - Ну, давай сразимся!
Не могу сказать, что мне действительно хотелось поиграть на бильярде - я-то именно так говорю. Однако я часто цепляюсь за предлоги, которые подбрасывает мне жизнь, особенно, когда не знаю, как взяться за дело. К тому же, это была неплохая возможность задержаться в холле.
Но почему Саша предложил сыграть партию не Фиме, не Деби, а мне? Что-то там у них произошло прошлой ночью.
Я подошел к столику Маши, доверил ее попечению свою брезентовую сумку с набором выживания, и, наклонившись к ее уху, спросил:
- Ты помнишь про оч-ху?
Я ей рассказывал про странное слово, переданное мне Линой. Еще до ссоры в самолете, когда мы сидели на остановке в Тель-Авиве.
Маша посмотрела на меня с видом человека, который всегда готов делать свою работу, хотя и не понимает, почему я не займусь этим сам. Опять на нее накатило! То она вместе со мной, плечо к плечу, то снова меня ненавидит.
- Конечно, я посмотрю, - сказала моя напарница и добавила. - Пока ты играешь.
И черт с тобой!
Саша пошел к портье за киями. Мальчик-официант спросил меня, будем ли мы заказывать пиво. Это, видимо, казалось ему частью одного ритуала: где бильярд, там и пиво. Мой организм требовал этого напитка страстно, но именно поэтому я заказал только одну бутылку, для Саши. Завтра приду в норму и тогда смогу функционировать в штатном режиме.
Напрягаться мне было не нужно - Саша играл на бильярде так же слабо, как и я. Он вообще был рассеян и, совершенно очевидно, постоянно возвращался к какой-то мысли. Поэтому, когда он заговорил, я не удивился.
- Вот вы старше меня, может, объясните мне одну вещь?
Саша отхлебнул Кинг Фишера. Он пил из горлышка, по-американски.
- Ну, если ты считаешь, что со временем мозгов прибавляется, - осторожно ответил я.
- Вот, посмотрите на меня! Со мной что-нибудь не так?
- В смысле внешне?
- Ну, вообще.
Я посмотрел на Сашу. Это был, как говорится, видный парень. Блондин с голубыми глазами, симпатичный, загорелый, скорее арийского типа - кто-то из его родителей к избранному народу явно не принадлежал. Сложения не атлетического, но накаченный, походка пружинистая, движения точные и изящные. Руки - руки говорят о человеке столько же, сколько и его лицо, - так вот, пальцы длинные, ладонь узкая, как у музыканта или интеллектуала. Нет, с Сашей все было так! Он мог бы даже служить - я вспомнил Машу в самолете - определенным образцом мужественной привлекательности. Только волосы у него были не длинные, как нравится моей напарнице. Но ведь он только что из армии - отрастут!
- Знаешь, я вообще-то традиционной ориентации, так что специалистом себя не считаю, - уточнил я. - Но, на мой взгляд, у тебя все даже более чем в порядке. Я бы, например, охотно поменялся с тобой внешностью - да и возрастом тоже!
- А про Фиму вы что можете сказать?
Саша ударил с такой силой, что шар перелетел через бортик. Я пошел поднять его и посмотрел на Фиму. Он как раз пристраивал ко рту большой кусок торта. Войти в рот целиком кусок не мог ни прямо, ни боком. Откусить Фиме все же удалось, но при этом большая часть взбитых сливок осталась у него на носу. Заметив, что я смотрю на него, Фима весело качнул мне головой, пальцем счистил с носа сливки и с наслаждением отправил их в рот. Его, конечно, можно было без преувеличения назвать уродцем - толстеньким, круглолицым, коротконогим. При этом уродцем заразительно жизнерадостным и по-своему обаятельным.
Я вернулся к бильярдному столу.
- А тебе самому как кажется? Какие у него перед тобой преимущества? - не спешил высказаться я.
Я послал недобитый Сашей шар в лузу и стал примеряться к следующему. Бильярд - идеальное занятие для неторопливой беседы.
- Преимущество у его отца! - отрезал Саша. - Он банкир, владелец строительной компании, сети магазинов и еще чего-то.
- А твой отец?
- А мой отец - преподаватель электротехники, с трудом говорит на иврите, и вообще он - русский. У меня мама еврейка.
Я вырос в Советском Союзе, где социальные границы в то время были еще проницаемыми - по крайней мере, не были непреодолимыми. В Штатах, куда я приехал нищим кубинским эмигрантом, я женился на дочери профессора Гарварда, владельца трехэтажного особняка в Кембридже и летнего дома на участке в два акра в Хайаннис-Порте. Хотя все это было уже давно. Как с этим дело обстоит в Израиле, я не знал.
- А у Деби кто отец?
Саша отхлебнул из бутылки и пожал плечами:
- Я не знаю. Какой-то зашифрованный человек - Деби от этой темы уходит.
Я с возобновленным интересом оглянулся на Деби. Знаете, что она делала? Она подсела к Маше, которая листала толстый справочник, и о чем-то оживленно ее расспрашивала.
Теперь совпадений было достаточно, чтобы выстроить их в один ряд. Итак, в самолете рядом со мной оказывается привлекательная девушка. Поскольку рассадка пассажиров производилась в тель-авивском аэропорту, устроить это было несложно. Но сделано - если это действительно не было случайностью - сделано это было тонко. Девушка сидела не сразу через проход и была не одна, а в компании двух бывших сослуживцев. Конечно, никто не мог предположить, что Маша начнет со мной ссору, и я переключусь на соседей слева. Но всегда можно было найти предлог обратить на себя внимание и позднее, в гостинице, общаться уже как знакомые.
Похоже на правду? Пока не очень? Тогда пойдем дальше.
Гостевой дом "Аджай". Как вам это? В Дели наверняка сотни отелей всех разрядов. "Аджай", несомненно, не самый лучший и не единственный такой дешевый. На Мейн Базар такие ночлежки - на каждом шагу. Тем не менее мои соседи через проход намеревались остановиться именно в той гостинице, в которую направлялись мы с Машей. И даже если этой детали они не знали, именно в ней - напомню эту небольшую подробность - несколько дней назад был убит некий тайный агент. Если Ромка и вправду работал на Моссад, израильские коллеги не могли не послать кого-либо, чтобы расследовать обстоятельства его гибели. Нет, что касается этого совпадения - я имею в виду "Аджай" - здесь у меня внутри не просто мигала сигнальная лампочка, а выла сирена.
С этой версией не вязалось только одно обстоятельство: ребята были слишком молоды. Что они могли знать о работе? Разве мог у них быть опыт, позволяющий в автономном плавании принять правильное решение? "А сколько тебе было лет, когда ты пошел работать в Контору?" - возразил голос у меня внутри. Действительно, мне тогда было 19, а моей жене Рите - 21. Но это ведь было самое начало. Мы начали работать - даже еще не работать, просто жить с чужой биографией - когда мне почти исполнилось 23.
- Тебе сколько лет? - спросил я Сашу.
- Двадцать один. Будет через неделю. А что?
- Да так, свои мысли.
И тут я вспомнил про Горохового Стручка. Ну, того усатого человека с оливковым цветом лица, который летел с нами в самолете и которого я видел утром за завтраком. А что, вот такой мог по-настоящему проводить операцию, пользуясь ребятами в качестве приманки! А Деби отслужила в армии, и теперь папа устраивает ее к себе в Моссад или в военную разведку, Аман - где там он служит?
Но откуда израильтянам было знать, что мы с Машей едем в Индию из-за смерти Ромки? Хороший вопрос. А откуда Эсквайр в считанные часы узнал, что я встречался с Линой? Нет, даже если ответа на этот вопрос у меня не было, сам по себе он меня не удивлял.
- Вы мне так ничего и не сказали, - напомнил Саша.
А ведь этот сын электротехника мог ничего не знать о том, зачем он на самом деле приехал в Индию.
- Скажи, а кто придумал эту вашу поездку? - поинтересовался я.
- Деби. Мы демобилизовались дней десять назад. Я-то собирался съездить на недельку покупаться на Красное море. В Египет, там дешевле. А тут она позвонила и предложила поехать оттянуться, как вы выразились, в Индию.
- В Индию, наверное, съездить все же дороже, чем в Египет, - тонко ввернул "старый змей".
- Конечно. Но Деби предложила мне оплатить поездку. Ей хотелось путешествовать в компании друзей.
Это-то я и хотел знать.
- Я, конечно, отказался, - продолжал Саша. - Ну, в смысле, не от поездки, а чтобы путешествовать за ее счет. Мне родители еще подкинули, короче, на пару недель хватит.
- А зачем ей понадобился еще и Фима?
- Вот этого я и не понимаю.
- Его тоже Деби позвала?
- Да.
- Откуда ты знаешь?
- Ну, это как-то всплыло потом в разговоре.
А Фима-то тогда зачем?
- Слушай, Саша… Ну, раз уж ты хочешь, чтобы кто-то мог сказать тебе, как это выглядит со стороны. А у тебя с ней были какие-то отношения?
- В смысле, спал ли я с ней? Нет! Но она знает, что я хотел бы, - поспешно добавил Саша, как если бы меня в этом надо было убеждать.
- А у нее с Фимой?
- Тоже вроде нет! Хотя после сегодняшней ночи я не уверен.
- А что было ночью?
Саша вылил в себя остатки пива и поднял пустую бутылку, привлекая внимание мальчика.
- Вы точно не хотите пива? - спросил он меня.
- Точно! У меня своя сложная алкогольная диета. Все по дням и по расположению светил.
- Ну, как хотите. Еще одну! - крикнул Саша по-английски для буфетчика и вернулся к нашему разговору. - Мы встретили ребят из третьего батальона, которые живут здесь уже третий день.
- А вы других постоялых дворов в Дели не знаете? - снова умело ввернул я.
- Деби нашла это место по Интернету. Представляете, у этой ночлежки есть свой сайт! Там было написано, что это - отель, в котором любят останавливаться художники, писатели и музыканты.
- И она решила, что это такой уютный семейный пансионат с номерами чистыми, как девичья спаленка, с окнами, выходящими в цветущий сад, с общим столом на десять-двенадцать человек и роялем в углу салона.
- Ну, примерно. Спасибо! - это было уже официанту, принесшему запотевшую бутылку Кинг Фишера. Я старался в эту сторону не смотреть. - Так вот, мы встретились с ребятами, они дали нам травки, у нас в дьюти фри была закуплена выпивка… Короче, через пару часов мы все были уже никакие.
Я забил в лузу последний шар.
- Еще партию? - спросил я.
- Давайте!
Саше необходимо было выговориться до конца.
- А когда я утром - ну, не совсем утром. Короче, когда я пришел в себя, я лежал на одной кровати - у нас две сдвоенные кровати в номере - а Деби с Фимой спали вместе на другой. Она лежала ко мне спиной, простыня съехала. Так вот, она была в одних трусиках, и рука ее была заброшена на Фиму.
Я вдруг вспомнил выбившуюся из-под комбинации маленькую беззащитную грудь Маши.
- И сегодня Деби какая-то загадочная, а Фимка явно меня дразнит, - закончил Саша.
- А тебе так уж нужна именно Деби? Смотри сколько отличных девчонок вокруг ходит!
- Я понимаю. Но зачем тогда ей было звать меня с собой? И зачем было звать Фиму?
Я не стал делиться с ним своими подозрениями, укрепляющимися каждую минуту.
- Женщины любят устраивать петушиные бои, - уклончиво сказал я. - Для тебя ничто не проиграно.
- Но она в первую же ночь оказалась с Фимой!
- В первую ночь - с ним, во вторую, может, предпочтет тебя. Петушиные бои можно устраивать не только за право поцеловать женщину в щечку. Так даже быстрее дойдет до крови!
Саша задумался.
- Вы не сегодня еще уезжаете?
- Нет.
- Я вам тогда скажу завтра. Ну, правы вы или нет.
Я был уверен, что прав. Если Деби участвовала в ловле на живца - а удочку держал тот Гороховый Стручок, - зачем ей было лишаться одного из двух статистов?
7
Девушки пили масала-ти и мирно беседовали. Я крикнул мальчику, чтобы он принес мне то же самое.
- Мы полдня проспали, а теперь Мария говорит мне, что все достопримечательности закроются в пять, - морща нос, посетовала Деби.
Они, разумеется, разговаривали по-английски.
- Так написано в путеводителях, - ушла от ответственности Маша.
- Считайте, что вы потратили день на акклиматизацию, - утешил Деби я, стараясь заменить свой американский акцент на русский. Это, на самом деле, так же сложно, как говорить без акцента.
- Теперь из культурной жизни на сегодня осталась только ночная дискотека.
- Тоже неплохо!
- Не хотите к нам присоединиться?
Мы с Машей переглянулись.
- Боюсь, нам уже поздно, - решила за нас обоих Маша.
- Глупости! Пойдемте! Вы же, наверное, не были на индийской дискотеке?
- Я много где в своей жизни не была.
- А я хочу! - Деби встала. - Пойду куплю себе сари.
- Увидимся, - приветливо попрощался я.
Деби отошла к ребятам и что-то сказала им. Те немедленно отложили игру и потянулись за ней к выходу. Петушиные бои продолжались. Нет, если парни служили прикрытием, было совсем неглупо разыгрывать внутреннюю драму: это отвлекает внимание.
Я посвятил Машу в свои подозрения по поводу Деби.
- Мне твоя новая знакомая тоже не понравилась, - сообщила мне Маша. - Хотя тебе-то она, похоже, наоборот, нравится.
Я не стал цепляться ни к словам "твоя новая знакомая", ни к последнему предположению.
- А что тебя насторожило?
- Для начала, она сразу пристала ко мне, что я ищу в индийских желтых страницах. Я сказала, что хотела бы увезти домой Синюю птицу.
- Что-что?
- Синюю птицу.
- А почему тогда не Жар-птицу или Птицу Феникс?
- Ты что, никогда ее не видел? Ты же был в Индии!
- Был, даже два раза. Но я думал, что это сказочное существо и пьеса Метерлинка.
- Нет, это фантастическая птица, но реально существующая. У нее перья такие, цвета электрик ультрамарин. Как у тропической бабочки - или маленькие стрекозки такие тоже бывают. Я действительно хотела бы купить такую, но они в Красной книге.
- Тогда что ты искала на желтых страницах? Телефоны контрабандистов?
Я сказал это без особой язвительности, как бы с точки зрения Деби. У меня просто такая манера разговора. Но Маша обозлилась.
- Тебе доставляет удовольствие делать из меня дуру по малейшему поводу? Ты думаешь, я не нашлась, что ей ответить?
- Маша, я вовсе не считаю тебя глупее себя, - примиряюще произнес я. - Ты сегодня это не один раз доказала. Извини, если я сказал что-то, что показалось тебе обидным. У меня таких намерений не было.
Достаточно для извинений? По-моему, более чем! Даже Маше пришлось поменять тон.
- Я сказала ей, что ищу адреса зоомагазинов или птичьего рынка. У тех, кто легально торгует животными, как правило, есть и левые приработки.
- Можешь не объяснять мне - я в твоей находчивости не сомневаюсь. А что еще тебе не понравилось?
- Она все время пыталась выспросить про нас. Где мы живем, чем занимаемся, откуда приехали в Израиль и как давно?
- Ну, у нас же все это отработано.
Это у меня сорвалось с языка. Когда я секунду подумал, я понял, что вся наша легенда была хороша для случайных попутчиков. Если ее начнет проверять Моссад, от нее в две минуты не останется камня на камне.
Маша поняла, что я понял, и возражать не стала.
- И что ты ей рассказала? Ну, не смогла не сказать?
- Очень немногое. Я тут же старалась переводить разговор на нее саму. А когда что-то надо было говорить, рассказывала, как я, русская, боялась ехать в Израиль и как замечательно там все оказалось.
Маша помолчала.
- Еще твоя новая знакомая все время пыталась говорить со мной на иврите. Я сказала, что мне проще общаться по-английски. Она говорит, не надо стесняться и лучше практиковаться каждый раз, когда возникает такая возможность. Например, с ней.
Потом она не сдержалась:
- Как тебя угораздило посадить нам на хвост эту троицу?
- Напомнить? - спросил я.
- Почитал бы книгу! Поспал бы! - выпалила она. - Мало ли чем можно заняться в самолете.
Потом, подумав, великодушно добавила:
- Может быть, это и к лучшему. В конце концов, мы не обязаны лететь отсюда через Израиль. А так, все-таки какая-то наводка.
- Не говоря уже о том, что, как ты первая справедливо заметила, мы и должны были засветиться.
В знак примирения - по крайней мере, перемирия - мы вместе тщательно перерыли весь справочник. Никакой компании, похожей на Очха, в нем не оказалось.
8
Мы с Машей тянули время, оставаясь в ресторане, и оказались правы.
Прежде всего, в холл спустился Гороховый Стручок - тот усатый израильтянин, которого я подозревал в оккультных, то есть шпионских, связях с моей троицей. Едва взглянув на нас и никак не отметив наше присутствие, хотя мы сталкивались уже не в первый раз, он устроился за соседним столиком. Заказав зеленый чай, он нацепил на нос очки в немодной толстой оправе и раскрыл книгу на иврите. Книгу, в отличие от газеты, можно читать неограниченно долго.
Потом появились важные посетители. Одного мы уже видели - это был полицейский в мятом пиджаке, который тогда выспрашивал портье, не интересовался ли кто убитым. С ним было еще трое мужчин в рубашках, явно младших по званию и положению.
Но все вместе они были уважаемыми людьми, поскольку портье оставил вместо себя мальчика, а сам, вооружившись ключами, повел посетителей к камере хранения.
Я лениво перевел взгляд на Горохового Стручка. Тот делал вид, что читает, но сам следил за пришедшими поверх очков.
Потолкавшись в проходе, полицейские перетекли обратно в холл. Впереди шел главный, размахивающий конвертом и недовольно выговаривающий одному из своих подчиненных. Он явно злился и не скрывал этого. Второй полицейский вяло оправдывался, а двое других, радуясь, что молнии нацелены не на них, поспешно проносили через холл Ромкин сундук.
Если нам с Машей нужно было засветиться, лучшего случая не придумать!
- Простите! - воскликнул я, поднимаясь со стула. - Простите, одну минуту!
Ребята с сундуком намеревались идти дальше, но я оказался у них на пути.
- Какой замечательный сундук! - продолжал я. - Я хотел бы такой же. Где вы его купили?
Я специально обращался только к носильщикам, как бы не понимая, что все четверо пришедших были вместе. Сундук был, видимо, нелегким, я загораживал проход, так что эти двое поставили свою ношу на пол и в замешательстве посмотрели на главного.
- Что вам нужно? - без излишней любезности спросил меня тот.
- Я просто хотел узнать, где можно купить такой замечательный сундук. Это как раз то, что я ищу для нашей прихожей.
Полицейский с подозрением уставился на меня. Мол, ты действительно тупоголовый турист или прикидываешься?
- Это антикварная вещь. Таких больше не делают, - ответил он, видимо, склоняясь к первой версии.
Он сделал знак своим подчиненным идти за ним, но я по-прежнему загораживал проход.
- Это ваш? - как бы сообразил я и изобразил на лице самую обворожительную улыбку, на какую был способен. - Может, вы уступите его мне?
- Он не продается! - отрезал полицейский, снова порываясь идти.
- Я дам двойную цену! Да, Маша? - Я повернулся к своей напарнице: нам же обоим надо было засветиться. - Он, по-моему, того стоит.