Войдя в тесное, полутемное помещение Семен невольно сморщился. Неприятный запах запущенного жилья смешивался с вьевшийся вонью дешевого табака, и приправлялся стылой сыростью. Два небольших окошечка, ставшими серыми о многолетнего слоя копоти и грязи, пропускали так мало света, что геолог не сразу разглядел за импровизированным столом из большого ящика человека, лежащего лицом вниз на железной кровати. Оставив у порога карабин и рюкзак Семен шагнул вперед, покосившись на стол с остатками былого пиршества: пустую бутылку из-под питьевого спирта с истлевшей от старости этикеткой, тремя закопченными от чифира кружками и пустой, косо взрезанной консервной банкой с кровавыми следами томата. Худощавый парень в серой от грязи и старости майке свернувшис клубочком лежал на кровати, сбросив на пол синее тощее одеяло армейского образца. Подняв его и отряхнув Астахов укрыл щуплое тело хозяина убогого жилища. Семен уже не сомневался, что это и есть нужный ему человек. На это указывала висевшая над потертым гобеленом с тремя аляповыми оленями синяя фуражка гордыми аэрофлотовскими крылышками. Когда через полчаса Степан Мазур поднял тяжелую от похмелья голову, в домике с веселым треском топилась печь, а незнакомый ему человек не торопясь пил за столом горячий чай, разглядыва развешанные по стенам и засиженные мухами картинки, позаимствованные из журналов застойных времен. С полминуты бывший бортмеханик озадаченно рассматривал незнакомца, пытаясь вспомнить, с ним он вчера пил или нет, потом оставил эти тщетные попытки и просто спросил: - Ты кто?
- Я? Семен Астахов. В прошлом геолог, сейчас волей судьбы охотник. Мне надо тебя кое о чем расспросить. Хорошо?
- Надо так надо, - пожал плечами Мазур, с трудом усаживаясь на кровати. - У тебя выпить нету?
- Откуда, я два часа как из тайги вышел. На вот, хлебни чайку, предложил Семен, протягивая хозяину кружку.
- Давай хоть чаю, - согласился тот, дрожащими руками принимая предложенное гостем лекарство от похмелья. Минут через пять Мазур согрелся, более того, в глазах его появилось некое понимание смысла жизни. На вид он показался Астахову лет тридцати, с симпатичным худощавым лицом несколько испорченны рыхловатой, как после оспы кожей.
- И про что ты хотел меня спросить?
- Ты был здесь позапрошлой осенью, в сентябре? - с замиранием сердца спросил Астахов. Больше всего он боялся, что бортмеханик ответит отрицательно. Но тот согласно кивнул головой.
- Да, было дело. Как раз наша вахта.
- Дырку от пули в КА - 1056 ты заделывал?
Мазур настороженно глянул на геолога, в темных глазах его промелькнул явный страх.
- Ну я, а что? - нехотя признался он.
- Это я ее проделал, из вот этого карабина. Так сказать, обеспечил тебя работой.
- А, вот оно что, - с явным облегчением протянул механик. - Значит ты все-таки жив остался? Это хорошо. Дай сигарету.
Пока он раскуривал свою вонючую "Приму", Семен налил себе еще чаю щедро приправленного сушеными листьями бадана и рододендрона. Мазур же подложил под спину плоскую подушку и, откинувшись поперек кровати, начал вспоминать, чередуя разговор с затяжками сигарет и глотками горячего чая.
- Я в том полете не был, но по рассказам все хорошо знаю. Эти трое появились у нас дня за три до полета, откупили вертушку, сказали что надо в тайгу геологам груз забросить. Все из-за погоды нервничали, говорили, парни там с голоду дохнут. Чут окно в погоде появилась сразу взлетели. Только когда грузиться стали я удивился. Груз оказался слишком небольшой, всего два ящика. Мы все гадали с мужиками на аэродроме, чего ради борт в такую даль гонять, слишком дорогое удовольствие. Ну а в полете они эти ящички вскрыли, а в нем оружие. Автоматы, патроны. Второй пилот, Санька Майоров, как раз в салон вышел. Глаза у него, конечно, на лоб. А этот, главный у них, здоровый такой, с усмешкой и говорит: "Хотите жить - забудьте о том что увидите, тем более не лезьте в это дело". А морды у них жуткие, у одного еще шрам на верхней губе, неприятная такая получается улыбка. Ну, понятно стало что это не просто слова. Как раз уже к точке подлетели, геологи руками машут, радуются… Села наша вертушка, эти трое спрыгнули на землю. О чем говорили не слышно было, но Матвей говорил что один из твоих за ружье даже схватился, да куда там против автоматов! Потом добивать их стали, для верности. Санька предложил командиру, давай взлетим, оставим им тут. Но этот, со шрамом, словн мысли читал: погрозил пальцем и показал на автомат - не дергайтесь, мол. Потом они какие то ящики грузить стали…
- Это я уже видел, - прервал его Астахов. - Почему они улетели не добив меня?
- Ну, это ты, брат, сам виноват. Очень удачно ты тогда выстрелил. Один раз, а попал в яблочко. Этот, здоровый, как раз над ящиками склонился и пуля попала ему в лицо. В щеку вошла, вот сюда, - Мазур сунул пальцем себе в левую скулу, - челюсть разбила, и внутри рта все в лохмотья превратила. Кровища из него рекой текла. Вот они и заторопились, боялись что помрет, тебя и не дострелили. Решили что ты в тайге и так загнешься. Да как вижу, просчитались.
- Вертолет потом сюда вернулся? - спросил Семен. Чай в его кружке остался нетронутым, геолог по новому воспринимал все происходившее с ним, как бы с другой стороны.
- Нет, - отрицательно мотнул головой механик. - Они полетели на юго-запад, с дозаправкой в Качуране. Это было заранее оговорено. Потом непогода навалилась, вертолет застрял в Красноярске еще на две недели, как раз до конца командировки.
Когда я туда же прилетел Саньки уже в живых не было, из Енисея выловили, а Матвей Абрамов лежал в больнице с побоями. Все это мне он уже перед отлетом рассказывал, на Волгу он с семьей перебрался. Его понять можно, трое детей, жена больная…
- А кто эти трое? Откуда они, не знаешь? - с надеждой в голосе спросил Семен.
Мазур пожал плечами.
- Кто его знает… хотя!.. Как раз мы с Матвеем его дембиль обмывали, расчет он получил. Подпил он хорошо, ну и рассказал мне вот то что я тебе сейчас рассказал. Все это было в баре Красноярского аэропорта, в Емельяново. А тут как раз это самый заходит, здоровый. Я же его тоже вот тут, в Тучаре видел. Здесь, - он снова ткнул себя пальцем в левую скулу, здоровущий такой шрам, розовый еще. Но язык ты ему, похоже, напрочь отстрелил. С барменом он только жестами объяснялся, пальцами тыкал, да мычал как теленок. Злился ешь что бармен не понимает его, побагровел аж весь. Матвей перепугался, язык прикусил, но бугай этот на него ноль внимания, даже не глянул в его сторону. Высосал пузырь "Смирновской", еще один с собой взял, и пошел. Мы тоже как раз уходить собрались. Смотрим - он прямиком к стойке регистрации рейса на Москву.
- На Москву значит? - переспросил Астахов тяжело вздыхая. Потом поблагодарил своего собеседника. - Ну что ж, спасибо и на этом.
Когда Астахов оделся поднялся с кровати и хозяин дома, накинув прямо на майку старую летную куртку, вышел провожать.
- Куда теперь пойдешь? - спросил он геолога.
- В милицию надо бы сходить. Тут у вас какой-то Степанов есть.
- Имеется, рыжий змей! - Сморщившись подтвердил Мазур. От полноты чувств он даже сплюнул на землю. - Вчера только полчаса мне мораль читал: "Бросай пить, Степан, ты еще молодой"!.. Э - э!
- А в самом деле, чего же ты так? Завязал бы, а?
Вертолетчик скривился, поежился под свежим весенним ветром, потом все-же ответил.
- Жизнь, cука, загнала в угол. Все как-то наперекосяк… С женой развелся, жилье потерял… потом работу… Подохну, видно здесь, - Затем он как-то без перехода вернулся к проблемам Астахова. - На Аял тебе надо, там все вершки - корешки этой истории.
Странно, но примерно через час эти же слова спившегося механика повторил ег главный недруг, лейтенант Степанов. Он и в самом деле оказался рыжий, только с возрастом седина перемешалась с рыжиной, изрядно разбавив огненных красок в шевелюре милиционера. На вид ему было лет пятьдесят, высокий, под два метра ростом, мощного телосложения, но без лишнего жира. Степанов оказалсяучастковым еще старой закваски, не только страж порядка, но и знаток тайги, охотник, а так же строгий, но справедливый "дядя Володя" для всей своей буйной паствы. В Тучаре он жил уже более тридцати лет, и весьма настороженно встрети появление нового человека в своей таежной вотчине. Но привет, переданный Астаховым от Майгачи, растопил лед недоверия в его бледно-голубых глазах.
- Как он там, на охоту-то еще ходит? - спросил он, расплываясь в улыбке.
- А то! Этой зимой двух лосей взял.
- Хороший старик, я его уже лет тридцать знаю. Таких как он мало осталось, настоящий знаток тайги, следопыт. В шестьдесят девятом мы с ним целый месяц по тайге за одним живоглотом мотались. Санька Акулов, тварь страшная, убийца, людоед. Он через тайгу к крупным городам рвался. Пока шел, двух своих подельников по побегу на мясо пустил.
- Поймали? - спросил геолог, с благодарностью принимая из рук милиционера стакан крепкого, до дегтярной черноты чая.
- Пристрелить пришлось. Он к эвенкскому стойбищу вышел, опередил нас, двоих убил. Тут мы подошли. Он девушке одной нож к горлу приставил. "Не подходи, сержант!" - кричит мне, - "А то я убью ее!" Тут Майгачи его и пристрелил, в глаз, как белку. А девчушка та дочерью старика оказалась, представляешь?
"Это ведь мать Майки", - мелькнула мысль у Семена. А участковый продолжал свой рассказ.
- Я за это дело медаль получил, а надо было бы ее Майгачи дать. Без него я бы тогда пропал в тайге, меня ведь тогда только-только из родного Воронежа сюда прислали. Как говорили - года на два, максимум три. А я вот как-то присох к этим местам, уже и на дембиль пора, а уезжать неохота.
Допив чай и закончив предварительные церемонии оба собеседника перешли к делу. Долгий рассказ геолога Степанов слушал молча, не отрывая взгляд от лица Астахова. Когда тот кончил, лейтенант рывком поднялся со стула и, открыв большой железный шкаф, принялся ожесточенно разгребать складированные та бумаги.
- Чувствовал я, что здесь дело не чисто! - Возмущенным тоном сказал он, шлепнув на стол тонкой серой папочкой. - Ходили слухи, что неспроста эта экспедиция исчезла, особенно это понятно теперь, когда там такой прииск отгрохали. А в т времена вертолеты за вами до самого снега летали. Вот, смотри.
Семен неспешно полистал свое дело, потом отрицательно покачал головой.
- Координаты указаны не верно. Мы были километров на семьдесят севернее.
- Вот как? - удивился участковый. - Значит мы даже не там вас искали. А координаты эти нам из Москвы прислали. Значит туда и веревочка вьется. Большие деньги, чувствуется, здесь замешаны. И мужик тот, если Мазур не врет, в столицу летел. Трудно добраться до таких птиц. Заявление писать будешь? - спросил лейтенант, и как-то по особенному взглянул на Астахова. Тот не понял настроения участкового и отрицательно мотнул головой.
- Не стоит. Вряд ли это поможет.
- Вот и хорошо, - уже с явным облегчением отозвался Степанов, потом простодушно пояснил удивленному геологу.
- Ты пойми меня правильно, я со своими барбосами худо - бедно, но справляюсь. А вот туда, - он ткнул пальцем куда-то вверх, - лезть побаиваюсь. С любым бандюгой проще, у нас ведь контингент тут какой: из тюрьмы да в ссылку. А это дело другое…
Все мерзко и противно… На Аял тебе надо, там собака зарыта, там все корешки этого дела. Как, будешь дальше копать?
Астахов только кивнул головой. На минуту Степанов задумался, потом довольно рассмеялся.
- Я тебя, пожалуй, помогу сделать лицензию как настоящему охотнику, и посажу на какой-нибудь борт до прииска. Идет?
- Было бы не плохо, - согласился Астахов.
Старый милиционер слов на ветер не бросал. Через два дня Семен действительно улетел на прииск "Аял" имея в кармане документы профессионального охотника.
4. Личный егерь
- Семен, поехали, тебя Попов зовет! - окликнул Астахова шофер подъехавшей машины.
- Хорошо, скажи скоро прийду, - невозмутимо ответил геолог, продолжая отхлебывать из железной кружки горячий чай. Личный шофер начальника прииска Санька Удобин, более известный в поселке Диамант под кличкой "Мореман" мотнул головой и, рассмеявшись, погнал свой "УАЗик" обратно к прииску. Прошло всего три недели с тех пор, как Астахов появился в этих краях, но характер и повадки охотника хорошо изучили и Санька, и его начальник. А поначалу Виктор Николаевич лишь рассмеялся когда этот коренастый парень зайдя в кабинет предложил взять его на работу охотником.
- У нас такой единицы в штате прииска не предусмотрено. Если мне нужна свеженинка, я посылаю в тайгу вертолет и к концу дня мясо у меня уже есть. Может у тебя какая другая специальность есть? Сварщики нам очень нужны, бульдозеристы, да и просто разнорабочие. Как, пойдешь?
Всеми этими специальностями Семен владел, но при всем желании хоть как-то зацепиться на прииске что-то заставило геолога отказаться от столь заманчивого предложения.
- Нет, начальник, не сговорились. А шкурки возьмешь, бабе своей подаришь, порадуешь ее?
- Какие? - оживился Попов. Несмотря на свои сорок прожитых лет Виктор Николаевич оставался заядлым холостяком, но женского пола не чурался, скорее наоборот. Хотя волосы на его голове последние три года начали редеть с катастрофической быстротой, уже обнажив на затылке небольшую плешь, Попов все ещепользовался у дам большим успехом. Высокого роста, широкоплечий, с правильными чертами лица на длинном, породистом лице, Попов располагал к себе особым сочетанием силы и чисто мужского шарма.
Астахов молча развязал рюкзак и небрежно швырнул на стол начальнику три собольих шкурки. Великолепный темно-коричневый мех в свете настольной лампы брызнул царской россыпью мягкого золота. Глаза у Попова заблестели, лоб покрылся потом.
- По чем? - спросил он уже представляя себе как накидывает роскошное соболье манто на плечи одной ломкой актрисочке Новосибирского драмтеатра, второй год водившего за нос стареющего ловеласа.
- По дешевке. Я цен нынешних не знаю, да и деньги мне не нужны. Поиздержался я в дороге, чай мне нужен, табак, патроны для карабина, сахар.
Дорогой мех Астахов и в самом деле сбыл за полцены, но в остальном не прогадал. Ему предлагали поселиться в щитовом домике вместе с двумя бульдозеристами, но он отказался. Семена жутко раздражали исходившие от его потенциальных соседей по жилью подзабытые запахи солярки и мазута, шумные, и через чур эмоциональные разговоры жителей поселка. Геолог разбил свою палатку недалеко от трассы на берегу реки. Именно туда на четвертые сутки и подкатил именно этот "Уазик" непосредственно с самим Поповым. Точно так же как и сейча Астахов не торопясь, с наслаждением пил огненный чай, закусывая его комковым сахаром. Поздоровавшись за руку с охотником начальник прииска отказался от предложенного чая, и, усевшись на бревно, служившее охотнику диваном, сразу перешел к делу.
- Слушай, охотник, ты в самом деле такой крутой специалист в своем деле?
- Ну, а что? - спросил Астахов.
- С провизией стало туго, мясо вовремя не завезли, а погода сейчас нелетная, да ребята и летали три дня назад, но все без толку. Снег сошел, листва появилась, да и зверя мы, похоже, тут повыбили. А не плохо было бы лося или сокжоя для навару добыть. Как, сможешь?
Семен не торопясь отхлебнул свой чай, посмотрел на затянутое тучами небо и спокойно ответил.
- И сокжой и лось сейчас худые после зимы, немного сала только на медведе осталось. Но попробовать можно. Распугали вы тут все, зверь далеко ушел. Спущусь я на плоту вниз по реке, через два дня заберете меня на условленном месте. Погода к этому времени как раз наладиться. Карта у тебя есть?
Карта оказалась при начальнике. Тщательно изучив ее Астахов ткнул пальцем в один из изгибов Аяла.
- Вот сюда пришлешь борт через три дня.
- Ладно, попробуем, - согласился Попов. - Когда отправишься?
- Счас вот, чай допью, и начну собираться, - невозмутимо отозвался Астахов по прежнему наслаждаясь своим дегтярно - черным напитком. Попов засмеялся. Для него, человека живого и деятельного стиль жизни этого странного человека казался забавным.
Но Астахов не подвел. Срубив за два часа небольшой плотик из пяти тонких бревнышек, по местному салик, Семен быстро спустился вниз по течению полноводного в это время Аяла и через три дня вертолет забрал с условленного места не только охотника, но и две лосиных туши. С тех пор Попов доверял ему полностью.
Дважды за три недели Астахов устраивал своему начальнику роскошную охоту, один раз на медведя и раз на уток. Еще раз Попов вырвался на грандиозную рыбалку на тайменя, но в последнее время ему было не до развлечений, близилось врем пуска основных мощностей прииска. Но своего личного егеря Виктор Николаевич провел в табеле как дежурного электрика и дорожил им ни чуть не меньше, чем самым передовым бульдозеристом. И вот теперь Попов срочно вызывал его к себе.
"Что он, может еще на уток решил сходить?" - думал Семен, пакуя свои нехитрые пожитки. Свистнув Найку он пешком отправился к поселку, благо это было не так уж и далеко.
Прииск "Аял" развернулся широко, по русски. Во многом этому способствовала сама природа, спрятавшая залежи алмазов в местность сплошь изрезанное сопками, реками, ручьями, озерами. От самого месторождения диаметром всего полкилометра до комбината было три километра, да еще столько же до поселка со звучным именем "Диамант". И совсем уже на отшибе, километрах в десяти удалось найти место для аэродрома принимающего пока что только вертолеты да кукурузники. Самой большой проблемой для "Аяла" было электричество. Добыча драгоценного камня требовала большого количества энергии, и хотя алмазы добывали и сейчас, но более кустарным способом, с помощью небольшого агрегата для промывки - проходнушки. Но все ждали когда же протянут через тайгу мощную ЛЭП от ближайшей электростанции. И вот, вчера это наконец то произошло.
Войдя в щитовой барак с пышным названием "Правление" Астахов сразу же прошел в кабинет Попова, благо бдительное племя пышногрудых секретарш еще не добралось до этих оторванных от цивилизации мест. Открыв дверь Семен с ход окунулся в бурную атмосферу производственного совещания. В помещении было шумно, людно и накурено.
- А у меня резина на машинах лысая! - орал багровый от возмущения начальник гаража на невозмутимого снабженца. - За это лето мы сжуем ее совсем, и если до зимы не достанете хорошую резину, то мои парни на этих горах гробиться н собираются!
Попов, несмотря на табачный дым и напряженную ситуацию, сразу заметил приход нового человека.
- О! А вот и наш Чингачгук пришел, - явно обрадовался он возможности отвлечься от столь надоевших повседневных вопросов. - Иди поближе, Семен!
Оставив у порога карабин и рюкзак Астахов подошел к столу.
- В следующую среду состоится торжественное открытие прииска, - начал Попов закуривая очередную сигарету. - По случаю такой показухи приедет губернатор, телевизионщики и наш самый главный босс, Золотов. А он в последнее время жутко увлекся охотой и рыбалкой, такая уж у него причуда открылась на старости лет. Надо организовать ему грандиозную и охоту и рыбалку, этакое таежное сафари дня на три. Но все это должно быть натурально, без фальши. Ты места эти хорошо знаешь, где это лучше всего организовать?
Семен ненадолго задумался, потом спросил.
- Вертолеты будут?