Глава 24
– Все врет! – безапелляционно заявила Алина, выйдя из камеры в коридор, в котором нас все еще дожидались Альберто и Мигель. – Пытался нас убедить, что без ума влюблен в Настю. Ну врет же! Она его разорила, а он лезет за нее на рожон! Не верю я ему.
– А вдруг он и впрямь влюбился? От любви до ненависти один шаг. Наверное, можно сказать так же и наоборот – от ненависти до любви.
Алина не стала вступать в полемику.
– Веди нас к дяде, – сказала она Альберто. – Ему интересно будет послушать сказку из "Тысячи и одной ночи" о бедном юноше, влюбившимся в девушку, которая его ограбила. Ха-ха-ха, – наиграно засмеялась она и, скосив глаза в мою сторону, добавила: – А ведь кто-то верит.
В кабинете Куартеро я предоставила право говорить Алине, но уже через несколько минут поймала себя на мысли, что она перекручивает слова Ермакова по своему усмотрению:
– Вот что я вам скажу. Вы поймали самого настоящего преступника. У меня нет сомнений в том, что это Ермаков убил Анастасию Ольшанскую. Судите сами. Ольшанская выпустила на телевидении программу, в которой в пух и прах раскритиковала ресторан Ермакова. Ермаков не мог ей простить своего банкротства. Сначала он требовал с Ольшанской деньги. Денег у нее не было, но она знала семейную тайну подруги. Бабушка подруги, Мария Лафарга оставила после себя дневник, в котором написала о якобы зарытых в Альгамбре сокровищах. Настя решила их найти, чтобы откупиться ими от Ермакова. Поскольку Ермаков ее преследовал и не хотел ждать, девушке пришлось пригласить его в компаньоны. Когда Ермаков прибыл в Испанию, и Настя ему показала дневник, который ей до этого времени удавалось от него скрывать, он решил, что и сам справится с задачей, пойдет один и откопает клад. Вчера они вышли из отеля, в безлюдном месте он ее убил, а сам отправился в Альгамбру, – выложила свою версию Алина.
Куартеро не очень-то ее понял.
– А он подписал свои показания?
– По большому счету, он всего этого и не говорил, – вмешалась я.
Я хотела сказать, что все это измышления моей подруги, задержанный нам совсем другое говорил, но она мне не дала и рта открыть:
– Какие показания? Он перед нами душу раскрыл, как перед соотечественниками, работниками посольства, в надежде на то, что мы его поймем и поможем. При чем здесь протокол допроса? Протокол по вашей части. Но предупреждаю, Ермакова будет трудно расколоть. Он не сознается, пока вы не найдете труп Насти. Если нет трупа, ищите другие существенные улики против него. Я полагаю, что когда он понял, что сокровищ в указанном в дневнике месте нет, то решил сдаться сам. Ему выгоднее взять на себя вину за незаконное вторжение ночью на территорию музея, чем идти на суд по мокрому делу. Это ведь понятно?
– Мокрое дело? – переспросил Альберто, не успевая переводить за Алиной.
– Мокрое дело – по-нашему, убийство, – разъяснила Алина. – Наверное, лучше отсидеть срок за хулиганство, чем быть расстрелянным за убийство? Или у вас смертная казнь отменена?
– Отменена.
– И все-таки, где труп? – спросил Куартеро.
– О, наш народ большой мастер по части того, как прятать концы в воду, – не без гордости хмыкнула Алина и тут же добавила: – Не знаю, где труп.
– И мне не дает покоя еще такой вопрос: "Кто звонил в полицию?", – спросил Куартеро у нас так, как будто принимал экзамен.
Алина и тут нашлась:
– Да сам Ермаков подговорил кого-то, дал денег, чтобы позвонили и его скорей нашли, – без замедления сказала она.
– Нет, – возразила я. – Как Ермаков мог попросить кого-то позвонить, если с твоих же слов, Алина, он хотел избавиться от компаньонки и самому найти сокровища? А? Или он шел и уже знал, что сокровищ нет? Тогда зачем ему было убивать Настю?
Кажется, я загнала ее в угол. Алина минут пять пыхтела, морща нос и почесывая затылок, потом выдала:
– Он мог и сам позвонить из музея с мобильного телефона.
– Звонили с телефона-автомата, – напомнили нам.
– Надо подумать, – не хотела сдаваться Алина. – Возможно, у Ермакова был напарник.
– Алина, не придумывай, – остановила я подругу, пока та не насочиняла еще на один том обвинений Ермакову. – Ты еще скажи, что Ермаков прибыл сюда не один, а с бандитской группировкой.
– Кстати, – вклинился в разговор через племянника Куартеро. Альберто успевал переводить и наши с Алиной перепалки, – когда в городе много русских я постоянно держу руку на сердце. Вчера два ваших соотечественника затеяли драку с местными жителями на площади. По-моему, вам русским все равно, с кем драться и со сколькими. Из тех двоих дрался только один, но вы бы видели, скольким испанцем он расквасил носы. Обидно за нацию.
– За чью? – решила уточнить Алина. – За вашу или нашу нацию?
– А за ту и другую, – дипломатично ответил Куартеро. – Из-за чего произошла драка, уже никто не помнит. То ли русские спросили что-то у испанцев, да им не так ответили. То ли испанец замечание сделал русскому, а тот с кулаками на него полез. Ах да, – вспомнил некоторую подробность полицейский. – Постовой, который привез их в отделение, говорил, что русские оговорили испанцев в краже. А испанцы возмущались, что русские сами к ним пристали, хватали за руки и кричали: "Воры, воры". Мы взяли под стражу и русских, и испанцев. Посадили в одну камеру.
– Экспериментаторы, – скривилась Алина, предполагая, что в камере драка возобновилась.
– Что интересно, они помирились, – разочаровал ее Куартеро. – Выспались и сейчас мило беседуют. Мигель ты записал фамилии русских? Думаю, они осознали свой проступок и их можно выпустить. Даже не буду настаивать, чтобы их досрочно выдворяли из страны, но беседу с ними проведу. Альберто, ты мне поможешь? А вы, сеньоры, можете еще раз представиться работниками посольства. Напугайте их так, чтобы запомнили до конца жизни – драться в чужой стране нельзя!
Не скажу, что мне и Алине хотелось проводить воспитательные беседы. Разные бывают туристы. Кто-то приезжает страну посмотреть, а кто-то расслабиться. А уж как у нас расслабляться умеют, ни кто так не умеет.
– Приведи их, Мигель.
Пока ждали дебоширов, Куартеро предложил нам выпить кофе. Мы не стали отказываться.
Прошло полчаса, кофе выпили, о погоде поговорили. Мигелю давно пора было бы уже появиться, но видно, он не торопился. Куартеро уткнулся в папку с бумагами. Альберто пытался нас развлечь разговором.
– А знаете, ваш Ермаков не прав – я о фонтане со львами. Нет, может при Боабдиле, последнем халифе львов и не было, но чаша фонтана точно была. Если вы хорошо на нее смотрели, то не могли не заметить надписей. Понятно, что вы не разбираетесь в арабской вязи, но там высечены фразы из поэм ибн-Замрука, был такой поэт-философ. На пример такая: "Это – сад, в нем постройки так прекрасны, что богом не разрешена существовать другая красота, могущая с ними сравниться". Или: "Смотри на воду и смотри на водоем, и ты не сможешь решить, спокойна ли вода или струится мрамор", – цитировал Альберто. – А теперь подумайте, стали бы испанцы высекать на мраморе высказывания на арабском языке? Однозначно, нет.
– То есть, Ермаков ошибается, и сокровища могли быть захоронены в Львином дворике?
– Вот именно, могли бы, – подчеркнул Альберто. – Но вы сами обследовали каждую колонну.
В этот момент дверь отворилась. Первым в проеме двери появился Мигель. За ним мы увидели… Куропаткина. За Веней выглядывал его новый приятель, Алексей.
– Это и есть дебоширы? – не поверила я своим глазам.
Альберто и Алина и вовсе смотрели на Веню с открытыми ртами.
– Си, – утвердительно кивнул Куартеро.
– А дрался кто? Этот? Куропаткин? – я указала пальцем на Веню.
– Нет, другой, – протянул Альберто, переводя за дядей. – Он спрашивает, откуда вы знаете фамилию задержанного. Позвольте, я ему все объясню.
– Да уж потрудись, – разрешила Альберто Алина. – А мы пока поговорим с Вениамином. Веня, ты как попал в полицию? – спросила она и с укоризной посмотрела на Ванькиного спутника, на Алексея. Куропаткина мы сто лет знаем, он и мухи не обидит, а вот что за птица Алексей, мы ни сном, ни духом. Откуда он вообще взялся на нашу голову? Веньку сбил с пути истинного.
Между тем Мигель достал из папки бумажку и с нее что-то прочитал Куартеро. Из всего сказанного мы поняли лишь имена задержанных – Вениамин Куропаткин и Алексей Жаров.
– Жаров? – повторила я. – Знакомая фамилия. Может, мне кто-то что-то объяснит? Что произошло? – неожиданно разозлилась я. – Веня, стыдно вас видеть в отделении полиции, – от волнения я даже перешла с Куропаткиным на "вы".
Он покраснел и потупил глаза.
– Марина Владимировна, мы не собирались драться. Мы только хотели обратить на себя внимание.
– Хороший же способ вы выбрали. Считайте, что вам это удалось! – в сердцах перебила я его.
Веня запнулся. Посчитав, что он осознал свою провинность, я переключилась на Алексея.
– Как я поняла, дрались вы? Что вы себе позволяете? Какой пример вы подаете окружающим. До знакомства с вами Куропаткин не участвовал в драках. Жаров… Жаров… Что-то о вас я уже слышала…
Алина дернула меня за рукав и тихо прошептала:
– Слушай, а это случайно не родственник Андрея Жарова, друга Насти Ольшанской? Как будто даже похожи.
Догадавшись, что речь идет о нем, Алексей спросил:
– Я не прав. Драка произошла случайно. Можно сказать, что это недоразумение. Вы мне одно только скажите, этого мерзавца схватили?
– Вы сейчас о ком?
– Я? О Вовке Ермакове.
– Схватили, – ответила я, всматриваясь в лицо Алексея. "Откуда ему знаком Ермаков?" – подумала я.
– Мы не дрались, честное слово, – Куропаткин бросился защищать друга, надо сказать, совершенно некстати. – Нас просто не поняли. Трудности перевода, понимаете. А я так разволновался, что двух слов не мог по-испански сказать.
– Да вы-то всего два слова знаете, – съязвил Альберто, который с первого дня недолюбливал Веню.
– Почему? С разговорником я неплохо общаюсь, – обиделся Веня.
– Тихо! – потребовала Алина. – Пусть он говорит! Откуда вы знаете Владимира Ермакова? И откуда знаете, что его должны были задержать? Если расскажите все без утайки, отпущу, – пообещала Алина. – Вы знаете, кто мы?
Веня глупо заулыбался и было уже открыл рот, чтобы еще раз представить нас своему другу, но я поджала губы и свела брови на переносице, всем своим видом показывая – молчи.
Алина, видя, что Веня вот-вот нас сдаст, поторопилась сказать:
– Я адвокат российского посольства. И от меня в этой стране многое зависит. Можем оформить драку, как хулиганский поступок и заставить выплатить штраф в размере трех тысяч евро, а можем и с миром отпустить. Но это при условии, что вы будете с нами искренним и расскажите все как на духу.
Улыбку с Вениного лица будто корова слизала. Он отпрянул и почему-то перекрестился, потом отвел глаза в сторону, не желая участвовать в нашем спектакле.
Глава 25
– Я и штраф готов заплатить, только бы этот мерзавец сел надолго.
– Тогда садитесь и рассказывайте, чем вам Ермаков насолил.
– Не мне, лично, а брату и Бате, – внес уточнение Алексей. – Слушайте. Есть у меня брат Андрей. Он меня старше на четыре года. Разные мы…
По факту рождения Андрей и Алексей деревенские. Родители трудились в колхозе, зарабатывали крохи, выручало приусадебное хозяйство. Молока и мяса продавали мало, все уходило на прокорм семьи – отсюда и денег в семье практически не было. Первым сообразил удрать из деревни Андрей. Закончил восемь классов и рванул в город. Родители не возражали. Какая жизнь в селе за двести километров от областного центра? Пусть учится сынок – может толк выйдет?
Андрей поступил в культпросвет училище на отделение киномехаников. Закончил с отличием, два года проработал в кинотеатре, а потом вздумал учиться дальше, в институте искусств на кинооператора, но уже заочно. Из деревни помощи никакой не приходило – родителям самим бы с голоду не умереть. С третьего курса его взяли на телевидение, зарплату не плохую дали. Андрей успевал все: и учиться, и вечерами работать в кинотеатре киномехаником. Через некоторое время он уже имел возможность переехать из общежития училища, где его держали после окончания учебы по доброте душевной, в съемную квартиру. Квартира так себе, однокомнатная малогабаритка. Зато платить за нее много не надо было.
Алексей к тому времени подрос и решил тоже поехать в город. "Город большой, там места всем хватит, тем более что брат нашел жилье. Не выгонит же он его, Алексея, на улицу?" – так думал пятнадцатилетний мальчишка.
Андрей, разумеется, брата приютил, но поставил одно условие – тот должен пойти учиться. В знаниях Алексей был слабоват, поэтому на семейном совете братья решили, что Алексей должен поступать в техникум физической культуры. Приемная комиссия, усмотрев в спортивном пареньке будущего чемпиона, приняла его в учебное заведение. Специализироваться Алексей стал в боксе. Что-что, а кулаками он хорошо махал с детства. Ни одна деревенская драка без него не обходилась.
Алексей подавал большие надежды. Уже на первом году обучения он стал чемпионом училища. Потом его выставили на городские соревнования, потом на областные – и везде первое место. Алексей не знал поражений.
Тут-то судьба и свела его с Борисом Рожко. Нужны были средства, для того чтобы отправить парня на молодежное первенство страны. У Алексея денег не было, у техникума тоже. Помог Рожко, который спонсировал юные дарования. Он был почетным презентом клуба любителей бокса и достаточно много денег перечислял на развитие спорта. То, что Рожко бывший вор-уголовник, конечно же, в техникуме знали, знали, и что он многих ребят после училища себе в охрану заманил, и чем они там потом занимались, тоже догадывались, но от денег никогда не отказывались.
Алексей повторил путь многих студентов техникума. С получением диплома, он получил работу у Рожко, но спорт не бросил. Более того, он стал выезжать за границу и завоевывать кубки там. У него появились хорошие деньги. Вскоре он обзавелся своим жильем и съехал с квартиры, которую снимал брат.
Андрей не радовался успехам брата. Его настораживало близкое общение с пускай и бывшим, но, тем не менее, криминальным авторитетом. Сколько раз он просил Алексея бросить работу у Рожко и уехать.
– Ты же спортсмен молодой перспективный, – говорил он брату. – Поезжай в Москву, в Питер, поступай в институт – чемпионы нужны любому ВУЗу.
– А как я Батю брошу? – вопросом ответил Алексей. Рожко он называл Батей, отдавая ему должное, как отцу родному. – Кем бы я без него стал?
– А кем ты станешь? Зачем ты в техникуме учился? Ищи работу в другом месте!
– Но не в школе же физкультуру идти вести?
– Лучше охранником на стрелки с Рожком ездить?
– Андрей, я устал тебе повторять, что Борис Петрович отошел от темных дел. У него ресторан, автомастерские.
– Автомастерские, – протянул Андрей. – Знаем мы, какие могут быть автомастерские. Еще тот бизнес.
– Брат, ты не прав!
– Ага, получишь пулю в башку, и буду прав. – Обычно всегда так заканчивались беседы братьев.
А потом у знакомой Андрея, с которой он работал, случилась неприятность. Она сделала программу, изрядно подпортившую жизнь одному ресторатору. Ресторатор стал ее преследовать, требовать публично принести ему извинения и компенсировать утраченную рестораном прибыль, сумму, надо отметить, немаленькую.
– А эту девушку звали Настя Ольшанская? – услышав знакомую историю, спросила у Алексея Алина.
– Да, так ее звали, – кивнул Алексей и продолжил рассказ. – Настя по своим каналам, узнала, что господин Ермаков, тот самый обиженный ресторатор, когда-то ходил под Батей. Потом их пути-дороги разошлись, и вот уже лет десять они не общаются. Пацаны говорили, будто между ними кошка черная пробежала, и даже по вине Ермакова Борис Петрович пошел на зону, – сделал отступление Алексей. – Настя захотела повлиять на Ермакова через Батю, но она не знала, что они видеть друг друга не могут. А вот Андрей ей неоднократно жаловался, что его родной брат, то есть я, работает у бандита. Она попросила Андрея, устроить через меня встречу с Борисом Петровичем. Андрей наотрез отказался. Сказал, что не позволит ей обращаться за помощью к криминалу, в крайнем случае, можно написать заявление в милицию. А тут как на грех Андрюхин день рождения! Андрей пригласил Настю в ресторан, больше никого не звал, даже меня. У нас тогда не очень хорошие были отношения, уже знаете, почему. О том, что они сидят в ресторане, я узнал случайно. Знаете, как бывает? Проходил мимо, увидел в стекле знакомые силуэты. Зашел, поздоровался, с днем рождения поздравил. Настя мне очень обрадовалась, Андрей – нет. Это меня и завело. Я выпивший был, еще добавил. Начал с Настей заигрывать. Андрею это не понравилось. Он меня вывел из зала. Начали драться. Но куда ему до меня? Я его быстро в нокаут послал, да так, что еще несколько человек ненароком зацепил и зеркало разбил. Администрация ресторана вызвала милицию, нас скрутили и в обезьянник доставили. Хорошо, что Настя сообразила с моего телефона Бате позвонить и сказать, что со мной беда случилась. Короче, нас выпустили, но дело все-таки завели. А мне через неделю надо в Венгрию лететь на соревнования, а с подпиской о невыезде, какая может быть Венгрия? Андрей взял всю вину на себя, брата пожалел, а я ему, такая свинья, ему день рождения испортил.
– Значит, Настя встретилась с Борисом Рожко? – уточнила я.
– Да, если он нас из обезьянника вытащил.
– И что? Он согласился ей помочь, повлиять на Ермакова?
– Этого я не знаю, потому что с тех пор не видел Настю. Через несколько дней после драки в ресторане я улетел в Венгрию, потом были соревнования в Екатеринбурге, потом встреча с кубинцами – из спортзала не вылезал. Я и Андрея за это время только один раз видел, когда из Будапешта прилетел. На студию специально к нему приехал, чтобы гостинцы вручить, а он какой-то мрачный, говорить со мной не хочет. Я подумал, что он все еще на меня сердится. "Не хочешь прощать и не надо", – подумал я, молча вручил ему подарок и вышел. А неделю назад он мне звонил на мобильную трубку: "Братик, выручай. Настя пропала. В Испанию поехала и не вернулась. Помоги найти". Я к нему. Вот тогда Андрей мне и рассказал, что с Настей произошло за последний месяц. Сначала эта идиотская передача, которая наделала много шума, потом преследования Ермакова, а потом и вовсе случилось то, что в голове не укладывается – она вдруг решила открыть свой ресторан! На какие деньги? У нее денег нет, чтобы от Ермакова откупиться, а тут ресторан! Андрей подумал, что девушка свихнулась. Бывает так: если на человека много бед наваливается, у него крыша едет. Откуда-то нашлись деньги на путевку, и через пять дней она упорхнула. Через неделю группа вернулась, но без нее. Андрей начал бить тревогу, пришел в туристическое агентство, через которое Настя ехала в Испанию. Обещали помочь.
– Это мы обещали помочь. Буквально на следующий день мы вылетели в Испанию, – сообщила я Алексею.
– Да. Но Андрей не мог сидеть, сложа руки. Он обзвонил всех знакомых, подруг. Хотел знать, зачем действительно Настя поехала в Испанию.
– И узнал? – спросила я.
– Узнал. Он решил заглянуть в квартиру Насти. Поискать там ответы на свои вопросы. И представьте себе, нашел!
– Что же он нашел? – в один голос спросили я и Алина.