– Приехали, – оповестил меня Альберто, остановив свой автомобиль перед входом в гостиницу. – Не догадался, забронировать нам номера – вдруг придется заночевать. Хотя в это время года свободные номера всегда есть.
Альберто пропустил меня вперед. За стойкой стояла знакомая девушка, Тереза. Она улыбнулась и помахала нам ладошкой как старым друзьям, при этом ее улыбка была несколько вымучена. Я оглянулась в надежде, что в одном из кресел увижу Антона Литовченко, но холл был пуст.
– Его увезли в больницу, – через Альберто доложила мне девушка. – Побоялись, что он умрет прямо здесь.
– Он так плохо выглядел? – спросила я.
– Да как покойник, который передвигался на своих ногах. Ужас! Лицо белое. На повязке кровь. Стал передо мной и трусится, а потом и вовсе упал. Хорошо, что врачи быстро приехали.
– В какую больницу его увезли?
– Вот, – она выложила на стойку листочек с названием больницы, – доктор оставил на тот случай, если сеньора Литовченко будут искать.
– Спасибо, Тереза. Ну что, Альберто, навестим Антона? Будем надеяться, что он не сбежит от нас на этот раз.
На входе в отделение, как это принято у нас, никто не стоял. Мы прошли беспрепятственно. Здесь вообще было много посетителей и никому из медицинского персонала не до кого из них не было дела. С одной стороны это весьма облегчало жизнь родственникам больных. С другой – шум и гам вряд ли способствовал быстрому выздоровлению самих больных.
Литовченко мы нашли в палате на шесть коек. Шесть больных и пять посетителей. Антон лежал под капельницей напротив двери. Одна рука была спрятана под простыню, другая лежала на поверхности с воткнутой в нее иглой. Повязка на голове была свежая без пятен крови, о которых говорила Тереза.
На первый взгляд казалось, что Антон и сейчас без сознания. Лицо напоминало глиняную маску, такое же безжизненное и белое.
Но дверь скрипнула, и он открыл глаза. Я мысленно поблагодарила бога за то, что парень жив.
– Антон, вы узнаете нас? – спросила я, присаживаясь на краешек кровати.
Он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Альберто.
– Да, вы … вы встречали нас в Севилье. Водили по городу… рассказывали… – Чувствовалось, что слова даются ему с большим трудом.
– Да, – кивнула я. – Это ваш гид, Альберто. А меня помните? Я директор туристического агентства "Пилигрим". Я приехала за вами, – сказала я полуправду.
Улыбка коснулась его губ. Он обрадовался тому, что о нем не забыли.
– Вы можете говорить? – спросила я. Он медленно закрыл веки, что могло означать "да". – Что с вами произошло?
Он открыл глаза и беспомощно на меня уставился. Я поняла, что полноценного разговора не получится. Антону надо прийти в себя, собраться с силами. Оставалось или отложить разговор на завтра, или попытаться говорить с помощью знаков.
– Вам надо отдохнуть, – вздохнула я. – Только обещайте нам, что вы никуда не сбежите. Мы приехали за вами в Гранаду. А вас там и след простыл, – укорила я его. – Кстати, как вы там оказались? Вы поехали с Настей Ольшанской?
Он закрыл-открыл глаза.
– А где она теперь, знаете?
Он едва заметно повел головой – нет.
– Но с ней все в порядке?
Мне показалось, что он повел плечами. "Ни "нет", ни "да" – значит, не знает", – догадалась я. Альберто, видя мучения Антона, шепнул мне в ухо:
– Он слишком слаб. Пойдемте к доктору, спросим у него, какие шансы у Антона на скорое выздоровление.
Я не стала перечить, разговаривать сейчас с Литовченко – пытка и для него, и для нас. Пусть отдохнет, выспится, хотя бы до завтра.
"Теперь-то уж он точно не сбежит", – в этом я была уверена.
Прощаясь, я сказала:
– Антон, ваша жена передает вам привет и деньги, – вспомнила я о конверте, врученном мне в день отъезда. – Вот возьмите, – сказала я, пряча конверт под подушку больному. – Позвонить ей?
Он улыбнулся и кивнул.
Мы вышли из палаты, чтобы найти доктора. Найти удалось, но поговорить – нет. Как назло привезли тяжелого больного, и единственный в отделении врач пошел оказывать ему помощь. Сколько он пробудет у больного сказать не смог никто.
– Пойдемте погуляем, – предложил Альберто. – С детства терпеть не могу больничный запах. Я рос весьма активным ребенком, часто дрался, ломал руки-ноги. Приходилось лежать в больницах. С тех пор у меня ярко выраженная нелюбовь к больничным заведениям.
– Куда же подевалась Настя? – спросила я себя, слушая Альберто вполуха. – Антона мы еще допросим, но по всему он не знает, где его спутница. Когда они расстались? Где?
– А вы давно домой звонили?
– Что?
– Я почему-то подумал, что Настю мы ищем здесь, а она давно дома.
Я посмотрела на Альберто как на гения. В Испании мы третий день, а мне ни разу не пришло в голову позвонить в "Пилигрим", узнать, что там у нас. Может, Андрей Жаров заходил, поделился радостью: Настя его нашлась. Или сама Настя объявилась с благодарностью за поездку.
Нет, я, конечно, звонила мужу, сообщила, что благополучно долетела. Но дело в том, что он не в курсе, с какой истиной целью я и Алина отправились в Испанию. Олегу я сказала, что мы подбираем новый маршрут и выбираем гостиницы, в которых будут останавливаться наши туристы. Как я могла сказать правду? Только заикнись я о новом расследовании, он бы костьми лег на пороге и никуда меня не отпустил. Впрочем, Олег достаточно упитанный мужчина, и до костей ему лежать пришлось бы довольно долго, месяца два не меньше. А за это время с Настей могло случиться все что угодно, если уже не случилось.
– Альберто, идемте на свежий воздух. – Я буквально вытащила его из здания больничного комплекса и тут же стала набирать номер "Пилигрима". – Алло. Алена? Как там у нас? Все нормально? – сразу спросила я.
– Да, – скучающим голосом ответила она. – Посетителей мало. Человека два-три в день. Но уже начинают спрашивать о Новогодних турах.
– Это хорошо, что спрашивают. А из старых клиентов к нам никто не заходил?
– Заходил Петренко от Сидорова. Собирается заказать у нас коллективную поездку на горнолыжный курорт.
– Очень хорошо, – раздраженно ответила я. Петренко и его начальник Сидоров меня меньше всего интересовали в эту минуту. – А Ольшанская, ресторанный критик случайно не забегала.
– А разве вы не за ней поехали? – опешила Алена. Следовало понимать, что Ольшанская к нам не заходила, и если бы зашла, Алена бы очень удивилась.
– Это я так спросила. А Андрей Жаров не появлялся?
– Нет. Звонила жена Литовченко, – вспомнила Алена, – спрашивала, есть ли от вас новости.
– Позвони ей. Скажи, что все в порядке. Мы рядом с Антоном. Ему станет легче, и мы его привезем. – Я отключила телефон, но прятать не стала. Нашла номер Жарова и позвонила.
– Алло, – отозвался Андрей.
– Это Марина Владимировна Клюквина, – представилась я.
– Есть новости о Насте? – испуганно спросил он.
– Нет, мы пока ее не нашли, – не стала я врать. – Если честно, я надеялась, что она дала вам о себе знать.
– Нет, – глухо отозвалась трубка.
После этих слов я простилась, не хотелось лишний раз сыпать соль на рану человеку, который от нас ждет только хороших новостей. А новостей как раз нет, ни хороших, ни плохих.
– Расстроен парень, – сообщила я Альберто.
– Какой парень? – поинтересовался он.
– Близкий друг Насти Ольшанской, Андрей Жаров. Это он забил тревогу, когда она не вернулась из поездки. Собственно, из-за него мы здесь.
Из больницы мы поехали в гостиницу. Вечером я позвонила Алине, доложила о встрече с Антоном.
– У тебя новости есть?
– Нет. Я запаслась двумя разговорниками – русско-испанским и испанско-русским – и устроила засаду на Педро у его дома. Мне вдруг пришло в голову, что он может вернуться так же неожиданно, как уехал.
– И ты дождалась?
– Нет. Не было ни машины "Пежо", ни мужчины, который по возрасту мог бы быть Педро.
– Веня как? Все достопримечательности осмотрел.
– Вчера в садах Хенералифе познакомился с одним чудаком. Парень просто бредит арабской архитектурой. Куропаткин в восторге от нового приятеля. За ужином все уши мне о нем прожужжал.
– Ладно, завтра после разговора с Литовченко позвоню. – Я положила трубку.
Глава 10
В девять утра мы уже были в больнице у Антона. Против вчерашнего дня выглядел он значительно лучше. Увидев нас, улыбнулся и даже предпринял попытку приподняться в постели.
– Лежите-лежите, – остановила я его. – Вам, наверное, нельзя.
– Ну что вы! Мне уже хорошо.
– Хорошо бы вам было, если бы вы не сбежали из больницы Гранады. Кстати, зачем вы это сделали?
– Думал успеть догнать своих, – огорошил меня Антон.
– Простите, но к тому времени, когда вы очнулись, ваши соотечественники были уже дома. Вы в коме пролежали суток трое.
– Да? А мне казалось… Наверное, меня очень сильно по голове ударили. С памятью проблема: то помню, то нет, – протяжно вздохнул Антон.
– Память восстановится, – пообещала я. – Вы же узнали Альберто, вспомнили, когда должны были уезжать. Только вот с датой напутали, но это потому, что без сознания долго пролежали. Расскажите, что с вами случилось в Гранаде? Нет, лучше начните с того, как там оказались. А еще лучше признайтесь, какие у вас отношения с Настей Ольшанской. Ведь с ней вы отправились в Гранаду?
По недовольному лицу Антона, я поняла, что ляпнула что-то не то, и потому поторопилась сказать:
– Не волнуйтесь, Антон, наш разговор останется между нами. Я вам обещаю.
Антон кивнул и начал рассказывать – тихо, медленно, часто вздыхая и останавливаясь. Мы его не торопили, понимая, что ему пока трудно говорить.
– Когда позвонила секретарша генерального директора и сказала, что планируется выезд в Испанию – то ли отдых, то ли учеба, – я очень обрадовался. Моя жена недавно родила. Лето пролетело с пеленками и распашонками. Год не отдыхал. А тут такая поездка. Думал, высплюсь в гостиницах. Сынишка ночью плачет, жена днем устает, мне приходится подниматься. В итоге – хронический недосып. Компания то, что надо! Вся администрация винодельческой фирмы, плюс директора специализированных магазинов. И журналистка с нами, – Антон сделал вид, будто забыл о Насте. – Работает обозревателем на телевидении, ведет передачу о ресторанах. Вроде бы тоже в нашей теме. Молодая, красивая, раскованная. На нее многие глаз положили, а она выбрала меня. Наверное, потому, что я не стал за ней ухлестывать. Ее мое поведение сначала заинтриговало, а потом она прониклась ко мне уважением. Ведь все остальные перед ней павлинами ходили, даже этот старый пень главбух. Настя пыталась его отшить интеллигентно, а он вроде, как и не понимал. Димка Карагузов пытался произвести на нее впечатление. Максим Крылов открыто предлагал с ним переспать. Насте надоели эти брачные танцы одиноких козлов, и она предложила мне сыграть роль ее кавалера, чтобы все остальные от нее отстали. Я согласился. От меня ничего не требовалось, только сидеть с ней рядом в автобусе и сопровождать по магазинам. При этом она пообещала не злоупотреблять моим временем. Естественно, коллективные попойки отпали сами собой. Да я вообще и не любитель выпить. Честно скажу, мне Настя нравилась, но до интима у нас не дошло. Так что перед женой я чист, как стеклышко. Мы ходили, гуляли, разговаривали на разные темы, вместе подарки друзьям и родственникам выбирали, пару раз были в ресторане. Платили поровну. Настя не хотела, чтобы я на нее тратился, – объяснил Антон. Альберто удивленно приподнял бровь. Антон это заметил. – Да, на людях платил я, но потом Настя мне отдавала деньги. Я не хотел брать, но она настаивала. А потом она предложила мне смотаться на день-два в Гранаду. Ее очень интересовала мавританская культура, она много слышала о музейном комплексе Альгамбра. С детства с подругой мечтала там побывать. Подруга поехать не смогла, но Настя обещала ей съездить, а после отчитаться в поездке…
– На два дня, – повторила я за Антоном, пропуская мимо ушей рассказ о подруге. Разумеется, речь шла о Рите Кошевой. – Но вы ведь отстали бы от группы?
– От группы – да. Но знаете, как утомительно трястись автобусом? Мы собирались побывать в Гранаде, а потом вылететь из Мадрида. Мы бы прилетели день в день с группой.
– Простите, Антон. Может у вас и были деньги на авиабилет, но у Насти… Когда мы оформляли ей поездку в туристическом агентстве, она отказалась от индивидуального тура и от авиаперелета, именно потому, что для нее это было дорогим удовольствием.
– Да, она попросила у меня взаймы денег, – признался Антон, – но пообещала вернуть очень скоро. Может, даже в Испании.
– Откуда бы у нее взялись деньги в Испании? – хмыкнула я. "Неужели она всерьез рассчитывала выкопать сокровища?".
– Мне показалось, что она рвется в Гранаду, чтобы с кем-то встретиться.
– С кем?
– Не знаю, – задумчиво протянул Антон. – Один раз я застал ее в холле. Она с усердием листала телефонный справочник, ища чью-то фамилию. Когда я поинтересовался, куда она собирается звонить, она отшутилась. Мол, примеряет на себя испанские фамилии. У бабушки ее подруги была испанская фамилия. Очень красиво звучало… Какая же у нее фамилия? – Антон задумался. – Нет, не вспомню… Может она ее и не говорила? Не помню.
– Антон, вы покинули гостиницу ночью. А почему никого не предупредили?
– Да как же не предупредили? Я подходил к генеральному директору, говорил, что вернусь своим ходом. Но кто меня слышал? Последний день в Севилье! Одна дегустация за другой. Все надо попробовать. К вечеру все были никакие. Кроме меня и Насти, разумеется. Чтобы утром меня не искали и не волновались, я оставил на рецепции записку. Все в ней объяснил. Около одиннадцати мы сели в такси, приехали на вокзал. Купили билеты на первый рейсовый автобус и утром были в Гранаде. Я хотел сразу поехать в гостиницу, но Настя убедила меня оставить вещи в камере хранения на вокзале. Мы перекусили в кафе, – вспоминал Антон. – Потом поехали в Альгамбру. Настя вела себя там очень странно. Она постоянно оглядывалась, заглядывала под ноги, как будто, что-то потеряла. На мои вопросы отвечала невпопад, а то и вовсе их не слышала. После пяти часов блужданий по дворцам, мы решали, что на сегодня хватит. Нам надо поесть и отдохнуть. Мы пообедали в ресторанчике и вновь поехали на вокзал – за вещами, – потом нашли недорогую гостиницу и сняли два номера. Я вздремнул, что делала Настя, не знаю. В районе шести я постучал к Насте, предложил поужинать, но она отказалась, сославшись на усталость. Сказала, что будет ложиться спать. Я еще удивился – рано спать ложиться, – но уговаривать не стал. Договорившись встретиться завтра, я пошел ужинать. Далеко идти не стал – через дорогу от нашей гостиницы был уютный ресторанчик, там я и расположился у окна. Через двадцать минут из гостиницы вышла Настя. Я к этому времени уже допивал кофе. Она стояла на ступеньках и кого-то ждала. Через несколько минут подъехала машина. Она в нее села и уехала.
– Вы взяли такси и поехали вслед за машиной? – попыталась я спрогнозировать действия Литовченко.
– Нет, – покачал он головой. – Я очень удивился поведению своей подруги, даже обиделся, но звонить, выяснять отношения не стал. По большому счету она мне никто. Я допил кофе, коньяк, потом заказал еще сто граммов коньяка… и решил прогуляться по городу. В какую сторону пошел не помню. Ходил до темноты, потом решил вернуться в гостиницу, остановил машину … По всей видимости, в гостиницу я так и не доехал.
– Вы садились в такси?
– Если бы я помнил. Я ведь еще в несколько баров по пути зашел. Не знаю, что на меня накатило, ведь всю поездку не пил. А что касается машины… Машина, как машина, кажется, она была желтого цвета… А вот были ли на ней шашечки… – он пожал плечами. – Помню только в машину вместе со мной сел попутчик.
– Испанец? Описать можете? Какой он?
– А бес его знает. Нет, не могу описать. Кажется, я сунул водителю гостиничную визитку и отключился сразу, как только мы тронулись с места. Очнулся уже в больнице.
– Вас нашли за городом с пробитой головой, – поведала я. – Денег сколько при вас было, помните?
– Денег? Деньги были. В номере сейфа не было, я часть денег взял с собой, – вспоминал Антон. – Когда очнулся в больнице, мне сказали, что при мне был только паспорт и мелочь в кармане. Телефон пропал. Часы остались на руке. Спасибо, что не взяли.
– Как же вы в Севилью добрались без денег? В гостиницу заехали?
– Нет, я смог вспомнить только название Севильской гостиницы. Мне почему-то казалось, что наша группа еще там. Наверное, я все делал в бреду. Я рано утром покинул больницу, первому встречному продал часы. Часы очень дорогие, но меня обманули, денег мне едва хватило на автобусный билет. Приехал в Севилью и каким-то чудом добрался до гостиницы.
– Подождите, значит, ваши вещи все еще находятся в Гранаде?
– Наверное, если только их не выкинули.
– Ну это вряд ли. Вещи скорей всего, перенесли в камеру хранения гостиницы. Вы и сейчас не помните названия гостиницы?
Мучительная гримаса отпечаталась на его лице.
– Может, рядом с отелем находится какая-нибудь достопримечательность? – подсказал Альберто.
– Ресторан напротив, а справа сувенирная лавка.
Альберто вздохнул:
– Ресторанов в Гранаде много, а сувенирных лавок еще больше.
– Там еще был обувной магазин и что-то вроде парикмахерской. А если немного пройти в сторону центра, остановка автобуса. Маршрут пятый! – радостно вспомнил Антон.
– Уже кое-что, – одобрительно кивнул Альберто. – Теперь вполне сможем найти и гостиницу, и ваши вещи.
"А так же напасть на след Насти, – загадала я. – Странно, конечно, что на следующий день она не бросилась его искать. Впрочем, с ней тоже могло случиться несчастье. Антон сел в машину – похоже, это было не такси – его ограбили. Настя ждала машину, и…"
– Антон, а Настя садилась в такси?
– Нет, это точно было не такси. Старенький "Пежо".
– "Пежо"? – переспросила я, обменявшись взглядом с Альбертом. – Точно "Пежо"?
– Точно. У моего приятеля такая машина была, тоже зеленая.
– Зеленая… – протянула я. – Хорошо, Антон, вы отдыхайте. Боюсь, вам придется полежать здесь пару дней. Мы съездим в Гранаду. Вы уж постарайтесь нас дождаться.
– Я буду здесь. Можно вас попросить об одной услуге?
– Да, конечно.
– Я могу с вашего телефона позвонить жене?
Антон обращался ко мне, но Альберто протянул ему свой мобильный телефон. Пять минут супруги выясняли отношения. Сначала Антон оправдывался, потом его простили, и он защебетал соловьем:
– Да, моя дорогая, я тоже соскучился. Жду, не дождусь, когда вас увижу. Чувствую себя хорошо, но пока мне не разрешают подниматься. Может через два-три дня. Да-да, целую. – Он передал трубку мне.
Я заверила супругу Антона, что ее мужу уже ничто не угрожает, его лечат и лечат хорошо, медперсонал опытный, кормят на убой, но я все равно подойду к доктору и попрошу его еще внимательнее отнестись к Антону.