И сдержала свое слово: прежде чем выйти из больницы, мы нашли доктора. Альберто вручил ему маленький конверт. Доктор рассыпался в любезностях и пообещал, что приложит все усилия, чтобы скорее поставить Антона на ноги, но нам все равно придется оплатить пребывание Литовченко в стенах этого медицинского заведения – таковы правила.
Глава 11
Далее события напоминали ускоренное кино. Из больницы я и Альберто помчались в гостиницу за вещами, сдали номера и тут же выехали в Гранаду. Альберто так давил на газ, что мне пришлось сделать ему замечание.
– Альберто, если машина может выжимать двести километров в час, это не значит, что с такой скоростью надо нестись. У меня маленькая дочь и муж, который умрет от тоски.
"Кстати, этот самый муж мне ни разу не позвонил. Наверное, обиделся, думает, что мы тут с Алиной развлекаемся", – подумала я.
Альберто меня послушал и сбавил скорость. Я вздохнула спокойно и завела разговор:
– Альберто, а много ли в Испании машин "Пежо"?
– Вообще-то не мало. "Пежо" – французская машина. Франция, что называется, через дорогу. Но ведь вас интересуют не все машины, а лишь одна, конкретная? – По тому, как он это спросил, я поняла, что он думает в том же направлении, что и я.
– Да, Альберто. Помнится, жена Педро обмолвилась, что у ее мужа тоже "Пежо".
– Она и номер нам сказала, – не отводя глаз от дороги, подтвердил мой спутник.
– Совпадение? Интересно, правда? Альберто, если допустить, что это не совпадение, то получается, что Настя каким-то образом связалась с Педро. И уже он провел ее на территорию Альгамбры. Кстати, как у нее с испанским языком? – поинтересовалась я. Мы с Алиной имели возможность пообщаться с лучшей подругой и парнем Насти, но нам не пришло в голову у них спросить, насколько хорошо девушка владеет испанским языком.
– При мне она не говорила на испанском и не хвасталась его знанием, но мне кажется, что она кое-что в нем понимала, во всяком случае, в вывесках ориентировалась, и меня не просила, как это делали другие туристы, поговорить с продавцами. Не было у нее проблем и в выборе блюд в ресторане. Так что могу допустить, что испанский, пускай не в совершенстве, но она все же знает.
– Да, – согласилась я с ним. – Если изначально Настя собиралась открыть ресторан испанской кухни, то она вполне могла начать с курсов испанского языка.
В сумке заверещал мобильный телефон.
– Алина, – считала я с экрана. – Я же обещала ей позвонить сразу после разговора с Литовченко. Алло, у нас все в порядке, – отрапортовала я подруге. – За нас не волнуйся. Мы едем в Гранаду.
– Жду. Есть новости? – спросила Алина.
– Не по телефону. Мы скоро приедем, и я все расскажу. Кстати, где вы?
– Я в засаде. Второй день сижу в кафе напротив дома Педро и надоедаю своим присутствием официантам. Они уже устали носить мне кофе и воду. Веня по городу слоняется. У него завелся новый знакомый. Кажется, я тебе о нем говорила.
– Алина, ты на всякий случай сиди там, где сидишь, а мы постараемся найти гостиницу, в которой останавливались Настя и Антон. Ориентиры у нас есть. До связи, – я отключилась.
Мы въехали в Гранаду. Куда ехать, в какую сторону, я даже не пыталась советовать. Альберто без моих подсказок кружил по городу. Наконец он остановился перед скромным отелем, максимум тянувшим на две звезды. "Дом приезжих" – другое сравнение трудно было подобрать. В здании напротив располагался ресторан. Слева от отеля я увидела вывеску с нарисованным на ней сапогом. И мимо нас неспешно проехал автобус, на лобовом стекле которого была прилеплена огромная пятерка. Все ориентиры совпадали.
– Пожелаем себе удачи? – спросил Альберто, из машины поглядывая на вход в отель.
– У нас говорят "Ни пуха, ни пера".
– И посылают к дьяволу?
– К черту, Альберто, к черту, – поправила я его.
Внутри гостиница оказалась еще скромнее, чем снаружи. Древняя стойка отгораживала нас от администратора гостиницы, тучного мужчины с подкрашенными черной краской усами. В том, что усы крашенные, не приходилось сомневаться. Граница между седыми волосами и иссиня черными бросалась в глаза. Наверное, мужичок и на голове бы выкрасил волосы, но, к сожалению, он был безнадежно лыс. При виде нас он широко заулыбался.
– Буэнос диас, – приветствовал он, пахнув алкогольными парами мне в лицо. Далее последовало признание, насколько он счастлив видеть нас в своей тихой обители.
Только Альберто перевел мне про тихую обитель, как с лестницы слетела тощая дама, с черными развивающимися волосами, приблизительно того же возраста, что хозяин. Она истошно орала и замахивалась на него руками. Если бы не стойка, мужчине досталось бы по полной программе.
Альберто не стал переводить дамочкины вопли, но и так было понятно, что она приходится хозяину женой и весьма этим фактом не довольна. Будь здесь сейчас Алина, она непременно бы сказала, что так орать – от души – можно только на близкого человека. Мужчина сравнялся по высоте со стойкой, но прежде чем окончательно за ней скрыться, бросил нам прощальный взгляд и пробормотал что-то похожее на "прощайте".
Только проследив взгляд мужа, женщина обратила на нас внимание … и, благодушно улыбнувшись, сделала реверанс.
– Буэнос диас. – Сейчас ее лицо излучало вселенскую терпимость и бескрайнюю доброту. – Вы хотите снять у нас номер? – обрадовалась она. – Не пожалеете, у нас очень хорошо. Чисто, уютно. Кабельное телевидение. Тихо, спокойно.
– Нет, – расстроил ее Альберто. – Мы ищем друзей. Несколько дней назад у вас останавливались двое русских: мужчина и женщина.
Хозяйка, нахмурившись, кивнула. Альберто продолжил. О чем он говорил, я лишь догадывалась, наверное приблизительно это:
– Понимаете, с мужчиной произошло несчастье. На него напали и ограбили. К вам он вернуться не смог. Его вещи остались у вас.
Хозяйка недовольно залопотала на испанском языке.
– Что она говорит? – спросила я, требуя от Альберто перевода.
– Говорит, что мужчина и женщина заплатили только за один день. Она несколько дней никого не селила в эту комнату. Кто ей теперь выплатит упущенную выгоду? Вещи сеньора она не отдаст, пока ей не заплатят за четыре дня.
– Почему за четыре?
– Потому что она честная женщина и не возьмет чужого. Через четыре дня после того, как русский сеньор пропал, она собрала его вещи и пустила в комнату постояльца, очень приличного сеньора, который заплатил ей за неделю вперед.
– Понятно, скажи ей, что мы заплатим за четыре дня.
– Не стоит торопиться, – предостерег меня от поспешных действий Альберт. – Не факт, что они не обокрали Литовченко. Посмотрите на их лица. Форменные жулики.
И, правда, лицо у хозяина, который, осмелев, выполз из-за стойки, и лицо его женушки, были по меньшей мере плутоватыми.
– Ты их о Насте спроси, – попросила я.
– Женщина, на следующий день прибежала – она тоже в ту ночь не ночевала, – собрала свои вещи и съехала. Спросила, где ее друг. Я сказала, что он как вчера ушел, так и не возвращался. Она попросила бумагу и написала для него записку.
– Где записка?
– Пабло! – рявкнула женушка. Муж тут же протянул ей свернутый вдвое листок, вырванный из ученической тетради. Альберто передал записку мне.
– "Антон, извини, что так получилось. Я вынуждена срочно уехать. За меня не волнуйся. Встретимся дома. Анастасия", – прочитала я. – Странная записка. – Я покрутила листок в руках – не написано ли что-то на обратной стороне. Посмотрела на свет – может, светочувствительными чернилами что-то еще начертано. Ничего. – Никакого намека, что ее увозят силой. Она была одна? Пришла или приехала на машине? – Вопросы адресовались хозяевам гостиницы.
Альберто перевел и вопросы, и ответ хозяйки:
– В гостиницу она входила одна. А пришла ли пешком или приехала, мы не знаем. К нам приехали родственники: тетя, дядя, их семеро детей… Сами понимаете, что здесь творилось.
– Сеньора, – у Пабло вдруг прорезался голос. – Я через окно видел, как ваша соотечественница вышла из гостиницы. К ней подошел мужчина, взял чемодан и отнес к машине.
– Вы рассмотрели машину?
– Нет, человек оставил машину не перед входом, а довольно далеко. Модель и марку я не разглядел, но она была зеленая.
– Зеленая… Неужели, Альберто, и это совпадение?
Альберто только пожал плечами. Не факт, что зеленая машина была марки "Пежо".
– Попроси их принести вещи Литовченко, – велела я, доставая кошелек.
Хозяйка далеко не пошла, нырнула за стойку и вытащила на свет чемодан. Литовченко не говорил нам, какой у него был чемодан, но этот без сомнения был его – на ручке болтался кожаный ярлычок с фамилией Литовченко внутри. Нам предстояло открыть чемодан и проверить на месте ли деньги.
Я уже собралась вскрыть замок, но дама заговорила, положив руку на чемодан.
– Она говорит, что нужны доказательства, что мы действительно друзья сеньора. Вдруг он завтра приедет за своими вещами.
– А какие доказательства ей нужны? Мой паспорт ее устроит? Здесь адрес Литовченко написан, – я показала ярлык. – Вот видите – страна указана. И у меня в паспорте та же страна. Мы вообще из одного города. Стала бы я выполнять его поручения, если бы не была с ним знакома.
Кажется, мои слова убедили Пабло и его жену. Женщина убрала с чемодана руку, но весьма неохотно.
Денег в чемодане не оказалось.
– Где деньги? – спросил Альберто. – Здесь были деньги, и мы точно знаем сколько.
– Я взяла за хранение, – отводя глаза в сторону, ответила хозяйка.
– Так много? – блефовал Альберто. Напомню, что мы не удосужились спросить, сколько денег оставалось в чемодане.
Хозяйка отошла к сейфу, стоящему за стойкой, достала тоненькую пачку евро и протянула ее Альберто. Он перевел ее слова:
– Здесь остаток. Она уже отсчитала из тех денег, что были в чемодане, деньги, которые пошли на оплату четырех дней. Так, что спрячьте свои деньги, которые вы собирались отдать этим хапугам, – сказал Альберто, закрывая чемодан.
– Вряд ли, конечно, Настя сюда вернется, но оставьте им на всякий случай свой номер телефона, – попросила я Альберто. – Пусть они дадут нам знать, что если она появится.
Альберто протянул хозяевам свою визитную карточку. Принимая ее, Пабло усердно кивал, обещая сделать все, как мы того просим.
Стоя на пороге гостиницы, я засомневалась в бескорыстии хозяев:
– Может, надо было дать им деньги, чтобы они не забыли позвонить?
– Марина, вы всерьез думаете, что эта сеньора вязала плату только за четыре дня? – с иронией спросил Альберто. – Да она переполовинила деньги Литовченко. В лучшем случае она посчитала и сегодняшний день. В худшем – взяла столько, сколько ей позволила совесть. А совести у нее, похоже, вообще нет. Не знаю как вы, а я обратил внимание на расценки. Это только на первый взгляд цена за номер низкая. Завтрака нет. Чистое белье только в день заезда. Горячая вода – два часа утром и два часа вечером. Телевизор за отдельную плату. Эта гостиница хороша только для того, чтобы один раз в ней переночевать. Жить в ней нельзя.
– Бог им судья. Поехали, Альберто, к Алине.
Глава 12
Алину мы нашли в кафе, расположенное напротив дома Педро. От большого количества выпитого кофе она выглядела весьма возбужденной: нездоровым блеском отсвечивали глаза и нервно подрагивали пальцы, которые она беспрестанно сжимала и разжимала. Я почему-то подумала, что у нее для нас есть сногсшибательные новости.
– Педро появился? – радостно спросила я.
– С чего ты взяла? – тут же разочаровали меня.
– Мне показалось, что у тебя для нас что-то есть.
– Ничего! Второй день на меня косятся официанты. Они, наверное, думают, что я не в себе. Район не туристический, кофе дрянной, кухня отвратительная. Заказала у них паэлью. Кальмары, по-моему, были протухшими. Это вам, Альберто, не ресторанчик вашего друга. Но я, ради конспирации, съела и даже похвалила, потом запила все коричневой бурдой, – Алина с ненавистью отодвинула от себя кофейную чашку.
Я из любопытства заглянула в чашку. Не знаю, какой кофе был на вкус, но то, что он был крепкий, сомневаться не приходилось. Полчашки занимала гуща. Если Алина выпила не одну такую чашечку, то понятно, отчего она такая дерганая. Некоторых кофе бодрит, Алина же после второй чашки становится неврастеником: и то ей не так, и это.
– Мне кажется, они мне специально эту паэлью притащили, чтобы я скорее ушла, а в кофе какую-то дрянь подсыпали. Смотри, как та официантка подозрительно коситься в мою сторону, – Алина наклоном головы показала на официантку.
Девушка действительно с интересом наблюдала за нашей компанией. Но никакой недоброжелательности я в ее взгляде не усмотрела. Чтобы успокоить Алину, я с улыбкой сказала:
– Они думают, что ты за кем-то следишь. Уж больно ты с сосредоточенным лицом таращишься в окно.
– А что мне было делать? Решено же было разделиться, – с претензией она напомнила мне. – На улице торчать холодно, а кафе в округе одно.
– Так можно сидеть неизвестно сколько, – вмешался в разговор Альберто. – Предлагаю еще раз подняться в квартиру Педро и поговорить с его женой.
Он решительно направился к выходу. Алина, обрадовавшись, что пришел конец ее добровольному заточению, потребовала счет.
– Ждем тебя на улице, – сказала я и вышла вслед за Альберто.
Жену Педро весьма удивил наш вторичный визит. Она округлила глаза и приподняла брови, но пригласить внутрь и не подумала. Упершись одной рукой в проем двери, женщина спросила:
– Вы нашли Педро?
– Нет, не нашли. Пока не нашли, – несколько угрожающе сказал Альберто. – И его исчезновение весьма подозрительно. Мало вероятно, что ему вдруг вздумалось отдохнуть в горах. Вы должны знать истинную причину его поездки. У вас и вашего мужа есть пока возможность избежать общения с Интерполом.
Что-то Альберто успевал нам переводить, о чем-то мы догадывались сами по выражению лица Альберто и жены Педро. В целом их разговор напоминал просмотр фильма на иностранном языке, когда голос за кадром говорит только основное, оставляя возможность зрителям додумать самим то, что не успел сказать переводчик.
– Интерполом? – испугано повторила за Альберто женщина.
– Да, Интерполом. Пропала девушка, вот их соотечественница, – Альберто кивком указал на нас. – Они ее ищут, но если их поиски останутся безрезультатными, они обратятся в полицию. Пока все сходится на вашем супруге. Последний раз девушку видели в компании вашего мужа, – пошел ва-банк Альберт. – Я не думаю, что вашему Педро из-за мимолетной интрижки захочется поставить крест на репутации законопослушного гражданина. А ведь ему могут припаять срок за похищение человека. А сколько его арест вызовет пересудов у соседей, – Альберто ехидно улыбнулся, повернув голову сначала к одной соседской двери, затем к другой.
– Заходите, – жена Педро убрала руку и пропустила нас в квартиру. Из прихожей мы сразу попали в гостиную. – Не знаю, чем могу вам помочь, – сказала она, присаживаясь на стул и жестом приглашая нас занять диван. – Меня зовут Изабелл. Мой муж никогда не отличался примерным поведением, изменял мне постоянно. Городок у нас туристический. Дамочек желающих закрутить роман на отдыхе с горячим испанцем предостаточно. Соблазнов много. И работа у моего Педро такая, что не надорвешься. Ночь работает – два дня отдыхает. А если две ночи выходит подряд, то к отпуску два дня добавляется. Тоже хорошая уловка меня провести, сказать, что идет на работу, а сам налево. Подруги часто мне звонят, рассказывают, что видели моего благоверного с одной и то с другой. Я уже со счета сбилась считать его измены, но терплю. У нас дети. Прежде чем развестись, подумаешь, как их потом растить одной. Одно его поведение оправдывает, то, что в его роду мусульмане были. У мусульман принято иметь по четыре жены. Вот мой Педро и крутит романы сразу с тремя. Я четвертая.
– Ваш муж мусульманин? – озвучил мой вопрос Альберто.
– Предки его были мусульманами. Педро так гордится этим. Сам сколько раз собирался принять ислам, но его останавливают строгие традиции ислама. Христианский мир как-то терпимее. Посты у нас реже, по нескольку раз на день не надо на колени становиться, намаз совершать. Его полностью устраивает воскресный поход в церковь. Помолился, отмолил грехи – и греши дальше.
– Изабелл, вот вы сказали, что работа у Педро не бей лежачего, – начала я. Альберто переводил вслед за мной. – Энергии много нереализованной остается. Может ему поменять работу? Пойти куда-то, где трудятся с восьми до шести и выходной один раз в неделю? Опять же денег стал бы больше зарабатывать.
– Да сколько раз я его об этом просила, – простонала Изабелл. – Нет! Традиция в их семье – охранять сокровища Альгамбры. – Я и Алина переглянулись. – А вы не смейтесь. Вы были в Альгамбре?
– Си, – хором по-испански ответили я и Алина.
– Слышали о последнем халифе Гранадского эмирата? И то, что сокровища он оставил после себя?
"Прав Альберто – о сокровищах знают все. Но только дурак при таком раскладе будет их искать", – подумала я, кивая Изабелл.
– Так вот, мой Педро потомок араба, которого Абу Абдуллах Мухаммад оставил стеречь сокровища. Так гласит семейная легенда. Все мужчины семьи Лафарга никогда не искали работу за пределами родного города, а правильнее сказать, за пределами Альгамбры.
– Как вы сказали? Лафарга? – услышала я знакомую фамилию. Несколько секунд ушло на то, чтобы вспомнить – так звали бабушку Риты Кошевой. Мария Лафарга! Неужели Педро приходится Рите родственником?
– Наша фамилия Лафарга, – обратив внимание на мое удивленное лицо, Изабелл еще раз повторила фамилию и продолжила: – По преданию, когда халиф покидал дворец, то доверил стеречь сокровища своему слуге, далекому предку моего мужа. С тех пор все мужчины этого рода не должны искать работу вне дворца, иначе их постигнет родовое проклятие. Не знаю, как трудоустраивались родственники мужа в древние века, но отец Педро работал в Альгамбре.
– А коммунистов в вашем роду не было? – спросила Алина.
– Почему не было? Дед моего мужа был коммунистом. Он, кстати, тоже работал в Альгамбре, только реставратором. Педро его не знал. Дед умер в конце тридцатых годов. Кажется, его посадили в тюрьму за убеждения. Там он и умер. Его сыну, отцу Педро было не больше четырех лет. Бабушке Педро с трудом удалось сбежать от репрессий. После окончания второй мировой войны они вновь вернулись в Гранаду. Когда отец Педро подрос, мать ему рассказала о семейном предании. Дальнейшая его судьба была предопределена. Он и садовником работал на территории Альгамбры, и укладчиком плитки, и сторожем. За любую работу брался. Он и Педро жизнь искалечил… – с досадой сказала изабелл. – А как все хорошо начиналось. Какие перспективы открывались перед моим мужем. С его данными он мог быть чемпионом Испании. Педро в прошлом боксер. В прошлом…
Я проследила ее взгляд. На стене висел портрет хозяина дома. Широкоплечий брюнет, с несколько тяжелыми, но без сомнения мужественными чертами лица мог вызвать восторг у любой женщины. Неуловимо он напоминал Омара Шарифа в молодости. Такая же смуглая кожа, иссиня черные волосы, пронзительный взгляд. Сразу стала понятна ревность Изабеллы – женским вниманием Педро наверняка не обделен.
– Скажите, Изабелл, а у деда Педро был только один ребенок?