- Ты...
- Ой, и еще. Если успеешь, можешь проверить еще кое-что? Постарайся узнать, пожалуйста, не было ли у Фионы перерыва в учебе, когда она училась в гимназии.
- Что?
- Ну, может, она уезжала учиться по обмену или что-то вроде этого. Языковые курсы за границей, длительная болезнь, поездка к тетушке в Австралию - все, что угодно. Это же несложно узнать?
- Ты можешь спросить у ее матери, - озадаченно сказал он. - Раз ты все равно к ней собираешься. Наверняка никто не ответит на такой вопрос лучше нее.
- Я как раз не уверена, что она ответит. Спроси мужа. Или старую подругу. Кого-то из них. Сделаешь?
- Ладно, ладно. Ложись спать.
- Спокойной ночи, мой хороший.
- Я серьезно. Ложись спать. Хватит сидеть над бумагами. Они никуда не убегут. Спокойной ночи.
Он положил трубку и так осторожно, как только мог, поднялся с низкого мягкого дивана. Он чуть не потерял равновесие и крепче сжал Амунда. Мальчик захныкал, но продолжал спать на его руках.
- Не понимаю, почему все считают, что я тебя слишком балую, - прошептал Ингвар. - Просто не понимаю.
Он отнес мальчика в гостевую комнату, положил его на кровать к стенке, разделся, надел пижаму и лег к нему спиной.
- Деда, - пробормотал мальчик сквозь сон, гладя Ингвара по шее.
Они проспали девять часов подряд, и Ингвар почти на час опоздал на работу.
Тронд Арнесен позаботился о том, чтобы и фонарь у калитки, и светильник на веранде починили до того, как он вернется обратно в тот маленький дом, который теперь стал его собственностью. И все равно темнота за окном казалась опасной. Брат предложил пожить с ним первые дни. Тронд отказался. Он должен взять себя в руки и решительно вступить в свою одинокую жизнь. Это его дом, хотя он и переехал сюда всего несколько месяцев назад. Вибекке была немного старомодна и не хотела съезжаться, пока они не назначат дату свадьбы.
Он пытался избегать окон и задернул шторы прежде, чем по-настоящему стемнело. Между ними оставались угрожающие черные щели.
Телевизор мерцал с отключенным звуком. Вибекке подарила ему на день рождения огромную плазменную панель. Слишком расточительно, у них не было на это денег после ремонта. Будешь смотреть футбол, улыбнулась она, открывая дорогое шампанское. Ему исполнилось тридцать, и они договорились, что попробуют осенью зачать ребенка.
Не то чтобы он хотел смотреть телевизор, просто немые люди на экране создавали ощущение присутствия и немного успокаивали его тревогу. Он несколько часов ходил из комнаты в комнату, садился, трогал разные вещи, вставал, шел дальше, беспокоясь по поводу того, что он найдет за следующей дверью. В ванной он чувствовал себя в безопасности. Там было тепло и не было никаких окон, поэтому он закрыл дверь и пробыл там почти час. Заставил себя принять ванну, словно оправдывая таким образом попытку найти защиту от страха и одиночества в доме, в котором он сейчас, в половине одиннадцатого вечера в понедельник, шестнадцатого февраля, не мог понять, как ему дальше жить.
С улицы послышался какой-то звук.
Это у задней стены дома, подумал он, у склона около маленького ручья в саду, где за дощатым забором начинается территория бывшей свалки автомобилей.
Он застыл, прислушиваясь.
Тишина. Он не слышал даже обычных щелчков термостата на электрической тепловой панели под окном.
Показалось.
Взрослый мужчина, раздраженно подумал он, снимая случайную книгу с полки и изучая ее обложку. О писателе он раньше ничего не слышал, наверное, это кто-то новый. Он отложил ее на стопку других книг, но вспомнил, что Вибекке это всегда раздражало, и поставил книгу на место.
Звук раздался снова - похоже на треск ветки под ногой.
Брат всегда называл его трусом. Это была неправда. Тронд Арнесен не был трусом, просто он был осторожным. Младший брат всегда залезал на деревья выше него, но это только потому, что здравый смысл нашептывал Тронду: лезть дальше было бы глупо. Когда семилетний брат прыгал с крыши четырехметрового гаража с парашютом, сделанным из простыни и четырех веревок, Тронд стоял на земле и отговаривал его. Брат сломал ногу.
Тронд не был трусом. Он думал о последствиях.
Тот страх, который обуял его сейчас, не имел ничего общего с предусмотрительностью. На языке, который внезапно стал сухим и перестал помещаться во рту, ощущался неприятный привкус ржавого железа. Ужас дошел до барабанных перепонок, ему пришлось потрясти головой, чтобы слышать что-то еще, кроме ударов своей крови.
Глаза бегали по комнате.
Мебель Вибекке.
Везде лежали вещи Вибекке. Номер журнала "Хенне" с закладкой на статье о трудностях, подстерегающих семью с маленькими детьми. Зажигалка из стали и пластмассы, которую он подарил ей на Рождество, чтобы показать - ей не нужно больше скрывать, что она курит.
Вещи Вибекке.
Его дом.
Он не был трусом и потому ринулся сейчас к входной двери, хотя звук раздавался от задней стены дома и можно было сначала выглянуть в окно, проверить, не издает ли этот звук заблудившийся лось или один из множества бродячих тощих котов.
Он распахнул дверь без колебаний.
- Привет, - сказал заметно смущенный Рудольф Фьорд. - Привет, Тронд, - робко повторил он, уже занеся ногу на нижнюю ступеньку.
- Идиот! - прошипел Тронд. - Зачем, черт тебя побери, ты крадешься по саду? Какого черта ты вообще...
- Я хотел посмотреть, есть ли кто дома, - объяснил Рудольф Фьорд поувереннее, но в голосе слышались визгливые нотки, как будто он тоже чего-то боялся. - Мои соболезнования.
Тронд Арнесен развел руками и вышел на коврик перед входом.
- Соболезнования? Ты хочешь сказать, что пришел сюда в... - Он взглянул на левое запястье - часы так и не нашлись. -...В сто часов вечера понедельника, - горячо продолжил он, - чтобы принести соболезнования? Ты уже пособолезновал! Какого черта... Ты так меня... Пошел ты!
- Успокойся!
Рудольф Фьорд наконец-то взял себя в руки. Он примирительно протянул Тронду руку, но Тронд не собирался ее пожимать.
- Я хотел посмотреть, дома ли ты, - попробовал Рудольф снова. - Я не хотел тебе мешать, если ты спишь. Поэтому я обошел дом. Ты же завесил все окна! Только когда я увидел в гостиной полоску света, я предположил, что ты еще не спишь. Я как раз собирался позвонить, когда ты...
- Что тебе нужно? Что тебе, к черту, нужно, Рудольф?
Тронду никогда не нравился коллега Вибекке - впрочем, как и ей самой. Тронд несколько раз спрашивал о нем, и она сначала замолкала, а потом сердито говорила, что на него нельзя положиться. Больше на эту тему она говорить не хотела. Тронд ничего не знал о надежности Рудольфа Фьорда, но ему не нравилось отношение Рудольфа к женщинам. Высокий, хорошо сложенный Рудольф, обладатель твердого подбородка и очень ярких голубых глаз, просто использовал женщин. Потреблял их.
- Я ведь уже сказал...
- У тебя есть еще одна попытка, - повысил голос Тронд. - Не пришел же ты на самом деле посреди ночи для того, чтобы выражать свое сочувствие. За кого ты меня принимаешь?
- Я хотел еще спросить тебя, - Рудольф Фьорд блуждал взглядом по саду, будто пытался там найти ответ на вопрос Тронда, - можно ли мне поискать важные бумаги, которые Вибекке взяла домой из офиса. Она должна была вернуть их на место в понедельник после убийства. Ну, то есть...
- Что ты несешь? - Тронд Арнесен рассмеялся громким безрадостным смехом. - Ты что, совершенно... сумасшедший? Полный идиот? - Он снова засмеялся, теперь с отчаянием. - Полиция, естественно, все забрала. Ты что... Ты вообще, что ли, ничего не понимаешь? У тебя нет ни малейшего представления, что происходит, когда человека убивают?
Он сделал шаг вперед и остановился у ступенек. Прижал ладони к лицу, вздохнул со всхлипом и, уронив руки, сказал:
- Поговори с полицией. До свидания.
В тот момент, когда он вошел в дом и собирался закрыть за собой дверь, Рудольф Фьорд одним прыжком преодолел ступени и попытался ногой помешать двери захлопнуться. Тронд пристально посмотрел на него, с удивлением отметил клокотавшую в груди ярость - и рванул дверь на себя.
- Ай! Черт тебя возьми, Тронд! Ну послушай! Больно!
- Убери ногу, - угрожающе сказал Тронд, на мгновение отпуская дверь.
- Но мой компьютер, - заныл Рудольф, просовывая ногу дальше. - И еще...
Тронд Арнесен не поддался, он тянул дверную ручку обеими руками.
- У тебя сейчас нога сломается, - произнес Тронд. Теперь он был совершенно спокоен. - Убери.
- Мне нужны эти бумаги. И мой компьютер.
- Ты врешь. Это ее личный компьютер. Я ей его подарил.
- А другой?
- Никакого другого нет.
- Но...
Тронд вложил все свои силы в то, чтобы еще раз рвануть на себя дверь.
- Ай-ай! И еще она брала у меня книгу почитать!
Тронд посмотрел вниз, на ногу в черном сапоге. На щиколотке лопнула кожа.
- Какую книгу? - спросил он, не поднимая взгляда.
- Последнюю книгу Бенке, - простонал Рудольф.
Наконец хоть слово правды! Тронд заметил экслибрис и был немного удивлен, что они обмениваются книгами.
- Она пропала, - сказал он.
- Пропала?
- Да господи, Рудольф! Книга пропала, и сейчас это самая маленькая моя проблема. И твоя, в принципе, тоже. Купи себе покетбук.
- Тогда отпусти ногу!
Тронд осторожно приоткрыл дверь на пару сантиметров. Рудольф Фьорд вытянул ногу, издал жалобный стон, чуть приподнял ее и начал осторожно массировать, чтобы восстановить кровообращение.
- Что ж, пока, - попрощался он и спустился по ступенькам, хромая.
Тронд стоял и смотрел ему вслед. Проходя по гравийной дорожке по направлению к калитке, Рудольф несколько раз чуть не упал. Сейчас он выглядел жалко, несмотря на широкие плечи и дорогое пальто из верблюжьей шерсти. Машину он оставил далеко. Тронд рассмотрел на вершине холма ее крышу, похожую при свете фонаря на серебряный поднос. На долю секунды он почувствовал сострадание - сам не понимая почему.
- Жалкий тип, - сказал он самому себе и понял, что ему больше не страшно оставаться одному.
Рудольф Фьорд сидел в машине. Стекла запотели. Вокруг была тихо. Нога болела. Он не решался снять сапог, чтобы проверить, что с ногой, потому что боялся, что не сможет надеть его снова. Осторожно нажал на сцепление. Терпимо, а то он боялся, что не сможет вести.
В лучшем случае ничего не случится.
Бумаги в полиции, но они ничего не найдут. Это не то, что они ищут.
Рудольф Фьорд вообще не был уверен в том, что там можно что-то найти. Вибекке никогда не рассказывала ему, что она видела. Ее намеки были скрытыми, угрозы туманными. Но на что-то же она все-таки наткнулась?
Однако пытаться влезть в чужой дом по меньшей мере глупо, думал он. Да он и не смог бы. На что он надеялся? На мирный разговор, на то, что Тронд согласится отдать ему все, не задавая вопросов? Что можно будет поставить точку и это мучающее его маленькое дельце навсегда останется в прошлом?
Усталость жгла изнутри сухие от бессонницы глаза.
Он никогда не знал, что страх может причинять физическую боль.
Может, она просто блефовала?
Нет, подумал он, явно нет.
Боль в ноге становилась все сильнее, икру сводило судорогой. Он протер лобовое стекло и завел машину.
В лучшем случае ничего не случится.
Все три никому не нужные встречи наконец-то закончились. Ингвар Стюбё опустился в рабочее кресло и уныло посмотрел на стопку пришедших писем. Он быстро просмотрел письма и записки - не было ничего срочного. Песочные часы стояли угрожающе близко к краю стола. Он осторожно передвинул их подальше. Песчинки образовывали сверкающий серебряный холмик в нижней половине часов, он рос на глазах, все быстрее и быстрее. Время почти истекло.
Это становилось яснее с каждым днем. Они старались об этом не говорить; на лицах у всех лежала напускная уверенность - потрепанный энтузиазм, который все еще заставлял людей без шумных протестов соглашаться на сверхурочную работу. И многие следователи до сих пор еще окончательно не растеряли оптимизма, ведь каждый день случались новые находки - какими бы незначительными они ни оказывались впоследствии.
Но так не могло продолжаться бесконечно.
Вот уж три недели или около того, думал Ингвар. Недовольство, возникнув, охватывало все новых и новых сотрудников. Он хорошо знал этот процесс по предыдущим делам, в которых удача заставляла себя долго ждать.
Сегодня исполнилось ровно четыре недели со дня убийства Фионы Хелле. После напряженного, длившегося почти месяц расследования, они должны были иметь хотя бы предположения о личности убийцы, хотя бы намек, направление для дальнейшей работы.
Однако ничего этого не было в папке, которая лежала на столе Ингвара Стюбё. И люди скоро устанут.
Особенно печально, что уныние безнадежности распространилось и на новое дело, потому что все, не обращая внимания на сделанные не раз предостережения, считали, что Вибекке Хайнербак убил тот же человек, что и Фиону Хелле.
Дела не будут закрыты, конечно, нет. Но недовольные замечания о пустой трате времени и денег, об отсутствии результатов и каждодневных сверхурочных работах все равно со временем перейдут в открытый протест. Все знали то, что никто не хотел высказать вслух: с каждым часом они все дальше отодвигаются от разгадки. В его отделе работали преданные своему делу люди, отличные профессионалы. Это была, без всяких сомнений, самая компетентная команда в Норвегии. Поэтому всем следователям была до боли очевидна печальная связь между течением времени и неудачей в расследовании.
Ингвар потянулся за сигарой.
Он поднял трубку и набрал номер, нацарапанный на клочке бумаги, который был прикреплен к доске объявлений. Он едва сдерживался, чтобы не закурить.
- Бернт Хелле? Это Ингвар Стюбё, криминальная полиция.
- Да, здравствуйте, - ответил голос в трубке.
Они помолчали.
- Надеюсь, у вас все нормально. Ну, с учетом обстоятельств, - сказал Ингвар и, сделав над собой усилие, заставил себя продолжить: - Я звоню, потому что у меня есть к вам вопрос, но постараюсь не отнять много времени. - Ингвар нажал на кнопку громкой связи, положил трубку на стол и потянулся к нагрудному карману.
- Я вообще-то как раз собирался... - Раздался сильный кашель. - Что ж, спрашивайте, - выговорил наконец Бернт Хелле. - О чем вы хотели узнать?
Ингвар рассматривал вмятину на сигарном футлярчике.
- Вполне вероятно, что эта информация окажется бесполезной. - Ингвар попытался вспомнить, сколько он уже носит в кармане эту сигару. - Но не знаете ли вы, Фиона училась когда-нибудь за границей? Может, она была студенткой по обмену...
- По обмену? - удивился Бернт Хелле.
- Да, знаете, это такие программы, в которых...
- Я в курсе, кто такие студенты по обмену, - прервал его Хелле и снова закашлялся. - Фиона не уезжала за границу во время учебы. В этом я уверен. Хотя я не так часто встречал ее в те годы. Она училась в гимназии, а я в училище. Вам об этом, наверное, известно.
Ингвару это было известно, и сейчас он чувствовал себя полным кретином. Если бы он подождал со звонком до завтра, то хотя бы понимал, что хочет выяснить. Но Ингер Йоханне настаивала, что дело срочное.
Он осторожно достал сигару из алюминиевого футляра.
- Ну да... Еслибы она училась за границей, она, конечно, рассказала бы вам об этом.
- Ясное дело. Она ничего от меня не скрывала.
Серебряная гильотинка для сигар лежала на полке за спиной Ингвара. Треск, раздавшийся, когда он обрезал кончик сигары, заставил его рот наполниться слюной. Он щелкнул зажигалкой и начал медленно вращать сигару в огне, продолжая разговор:
- Значит, никаких заграниц, никаких языковых курсов в Англии на летних каникулах, поездок к другу или родственнику на долгое время?
- Нет. Послушайте! - Хелле зашелся в яростном приступе кашля.
Вкус сигары оказался даже лучше, чем Ингвару мечталось. Он ощущал языком сухой и не слишком горячий дым, в носу стоял восхитительный запах.
Его собеседник продолжил:
- Я, конечно, не знаю в деталях, как жила Фиона, пока училась в гимназии. Как я уже сказал, мы встретились снова чуть позже, после того, как... - Он чихнул. - Извините.
- Все в порядке. Вам бы в постель.
- У меня фирма и маленькая девочка, у которой умерла мать. И ни минуты на то, чтобы лежать в постели!
- Теперь моя очередь извиняться, - сказал Ингвар. - Я не буду больше вас задерживать. Выздоравливайте.
Ингвар положил трубку. Нежная светло-серая дымка окутывала комнату. Он курил медленно, делая затяжку раз в полминуты, это позволяло вкусу настояться и не давало сигаре слишком разгореться.
У него никогда не получится бросить. Он был вынужден делать паузы, жить долгое время без наслаждения хорошей сигарой, вкусом перца и кожи, может, с легким намеком на сладкое какао. В глубине души он сомневался, что мужественный аромат выкуриваемой изредка, пятничными вечерами, сигары может действительно навредить детям. Самые лучшие, конечно, кубинские сигары, но ему нравятся и мягкие с Суматры - после ужина, под коньяк или - вот истинное счастье! - под кальвадос.
Эх, кончилось время золотое!
Он погладил указательным пальцем верхнюю губу. Сигара чуть пересохла, пролежав не одну неделю в кармане. Но это ничего. На душе стало легче, он откинулся на спинку кресла и выпустил три идеальных колечка дыма. Они, медленно увеличиваясь, поднимались к потолку и таяли.
- Ты разве не собирался уйти пораньше?
Ноги Ингвара, лежавшие скрещенными на столе, с грохотом упали на пол.
- Который час? - испуганно спросил он и тщательно потушил сигару в кружке с остатками кофе.
- Половина третьего.
- Елки!
- Воняет гадостно по всему коридору, - проворчал Зигмунд Берли, неодобрительно нюхая воздух. - Шеф ужасно разозлится, Ингвар. Ты что, не читал последнее распоряжение о...
- Да, да! Мне нужно бежать!
Он повалил на пол вешалку в попытке сорвать свое пальто с нижнего крючка.
- Я уже должен быть дома! - крикнул он, пробегая мимо Зигмунда.
Вешалку он поднимать не стал.
- Подожди! - крикнул ему в ответ Зигмунд. Ингвар сбавил скорость и остановился, пытаясь засунуть руки в вывернутые рукава.
- Это только что пришло, - сообщил Зигмунд, размахивая конвертом.
- Черт бы побрал! - прошипел Ингвар сквозь стиснутые зубы. - Это дерьмо порвалось, что ли?
Зигмунд засмеялся. Терпеливо, как будто он имел дело с упрямым ребенком, он помог Ингвару одеться.
- Вот так, - мягко сказал Зигмунд и протянул конверт Ингвару. - Ты сказал, это срочно.
- Да, доставили быстро. - Ингвар благодарно улыбнулся, сунул конверт в карман и побежал.
Зигмунду показалось, что пол вздрагивает под его свинцово-тяжелыми шагами.
- Когда-нибудь у него точно будут проблемы со всеми этими бумагами, которые он таскает туда-сюда, - ворчливо сказал Зигмунд самому себе. - Он добегается.
В коридоре все еще стоял запах от сигары Ингвара, кислый и неприятный.
Вегард Крог пил выдохшееся пиво и был счастлив.