Роман сумел спасти Лизу от верной смерти, но сам угодил за решетку по обвинению в измене Родине. Теперь вместо сцены у него камера, а вот для зэков петь ему не впервые. Роман знает, что все его несчастья - дело рук функционеров партии "Власть народа".
Но Арбуз и Боровик тоже не дремлют - если они не сумеют вытащить Романа на волю, то этого не сделает никто! Ведь нет ничего крепче, чем мужская дружба и нет ничего выше, чем смерть за друга…
Содержание:
-
Б. К. Седов - ПУЛЯ ДЛЯ ПЕВЦА 1
-
ПРОЛОГ 1
-
Часть первая ПЕСНЯ О СМЕРТИ 3
-
Часть вторая - НУ, ПОГОДИ! 23
-
ЭПИЛОГ 41
-
-
Примечания 42
Б. К. Седов
ПУЛЯ ДЛЯ ПЕВЦА
ПРОЛОГ
Роман стоял, прислонившись к захлопнувшейся за его спиной двери, и с ужасом смотрел на четверых здоровенных мужиков, которые, плотоядно ухмыляясь, оценивающе разглядывали его. Все четверо - голые по пояс, и их мощные торсы и руки богато украшены татуировкой.
В душном воздухе камеры повисла томительная пауза.
Наконец один из страшных обитателей пресс-хаты кашлянул и сказал:
- Ну, здорово, певец! Споешь нам?
Другой усмехнулся и добавил:
- Он и споет и спляшет, бля буду.
А третий осмотрел Романа и нежным голосом произнес нараспев:
- А ласковые песни у тебя есть?
Четвертый молчал, но зато в руке у него была раскрытая опасная бритва, лезвием которой он небрежно постукивал по ладони.
- Он даже не хочет с нами поздороваться, - обиженно сказал первый, на груди которого, к великому удивлению Романа, был выколот портрет Элиса Купера , оскалившего длинные вампирские клыки.
- Нехорошо, - согласился второй, с разъяренной коброй на правом предплечье. - Невежливо это…
- Слушай, певец, - низким хриплым голосом произнес обладатель бритвы, - обычно мы не разговариваем с теми, кто сюда попадает, но для тебя сделаем исключение. Ты не подумай, что мы плохие ребята, просто работа у нас такая.
- Ага! - засмеялся Элис Купер. - Ничего личного, это только бизнес!
В этот момент бандит, на руке которого была изображена змея в боевой стойке, резко поднялся с койки и, в два прыжка подскочив к Роману, оперся могучими руками о дверь по обе стороны от головы Романа.
Роману захотелось закрыть глаза, но усилием воли он заставил себя не мигая смотреть в маленькие зрачки бандита, уставившегося на него.
- Мы тебя не убьем, - тихо сказал бандит, - такого заказа не было.
- А какой был? - спросил Роман, не отводя взгляда.
Он почувствовал, как от диафрагмы поднимается адреналиновая волна, и дикий страх, который охватил его в первую минуту, превращается в злость. То, что его не убьют, было ясно и так, но…
А вдруг покалечат?
Руки…
А если ударят по горлу, и Роман не сможет больше петь?
Лысый сказал, что его не будут опускать. А зачем тогда здесь этот накачанный педик, который смотрит на Романа с таким вожделением?
Тут адреналин дошел до ушей, и Роману стало все равно.
- Я не слышал ответа, - сказал Роман и приготовился ко всему.
Кобра удивился и оглянулся на остальных.
- Кто-то что-то сказал или мне послышалось? - риторически спросил он.
Роман уже знал, что последует дальше.
Обычный прием - отвернуться и затем неожиданно ударить.
И когда каменный кулак Кобры рванулся к его животу, Роман движением тореадора убрал торс в сторону.
Хруст кости и лязг железной двери прозвучали одновременно.
- Ай, блядь! - заорал Кобра, тряся рукой в воздухе. - Сука! Убью гада!
- Не убьешь, - сказал Роман, внимательно следя за согнувшимся от боли Коброй, - заказа такого не было.
- Урою пидараса! - вопил Кобра. - Покалечу, порву!
Остальные трое сидели на койках не двигаясь.
- А певец-то наш ловкий оказался, - сказал Элис Купер почти одобрительно, - это даже интересно, но только сначала. А потом, когда он будет валяться на полу, весь в кровище, и говно из жопы полезет… Знаешь, певец, от чего это бывает? Мышцы расслабляются и не держат ничего. Вот так… И обосрешься, и обоссышься, и проблюешься. Понял?
- Понял, - кивнул Роман. - Ну так за чем же дело стало? Давай начинай, не тяни Муму!
- А это уж мне решать, - усмехнулся Элис Купер. - Когда будет нужно, тогда и начнем. Нам тут, понимаешь, поговорить не с кем. А какой из тебя собеседник будет потом? Слышь, Валуй, сядь на место.
Кобра, оказавшийся Валуем, хмуро посмотрел на Элиса Купера и, сделав угрожающее движение в сторону Романа, прошел к своей койке. Опустившись на нее, он с болезненной гримасой распрямил окровавленные пальцы и, посмотрев на них, сказал:
- Твое счастье, что не поломал кости. Ну да ничего, потом поломаю. Только не себе, а тебе. Верно, Сухой?
Элис Купер кивнул.
А Роман отметил на всякий случай: Валуй и Сухой. Мало ли, пригодится…
- Так, значит, сначала вы меня пугать будете? - спросил Роман. - Так это пустое. Ничего не получится.
- Это почему же не получится? - прищурился Сухой.
Судя по всему, именно он был бригадиром пресс-команды.
- Ты хочешь сказать, что тебе не страшно? - поинтересовался тот, у которого в руке была бритва.
Он встал и, подойдя к Роману, поднял бритву к самым его глазам.
- Смотри, какая острая, - сказал он, - она ведь в мясо, как в масло, входит.
Он приложил бритву к левой скуле Романа и медленно повел лезвием вниз.
Роман ощутил острую боль и непроизвольно дернул головой.
Боль вспыхнула сильнее, и Роман почувствовал, как по щеке потекла кровь.
- Хочешь посмотреть? - спросил бандит и, схватив Романа за волосы, подвел его к мутному зеркальцу, закрепленному на стене.
Силой повернув голову Романа, он сказал:
- Смотри!
Роман был вынужден взглянуть в зеркало, и то, что он увидел, ужаснуло его.
Аккуратная вертикальная щель на его скуле быстро наполнялась кровью. Она была сантиметра четыре в длину и показалась Роману очень глубокой.
- Смотри, - повторил бандит и, схватив Романа за лицо, сильно дернул большим пальцем за край раны.
В глубине разрезанной скулы мелькнуло что-то светлое, и бандит с удовлетворением произнес:
- Видишь беленькое? Это кость. Я ведь могу все лицо с тебя снять. А ты живой останешься. Вот пришьют тебе на морду мясо с жопы - представляешь, как ты будешь выглядеть, артист?
- Ладно, Мясник, не спеши, - послышался голос Сухого, - а то как же он с нами без лица разговаривать будет?
- Видишь, - Мясник неохотно отпустил Романа, - жалеет тебя Сухой. Но это пока. Ты, может быть, думаешь, что он добрый, так я тебе скажу, что когда он твои косточки по одной из суставов вынимать будет, тогда ты сам меня попросишь, чтобы я тебе вены порезал. Сухой - он ведь у нас костоправ, все про кости знает.
Мясник толкнул Романа к двери и сел на свою койку.
"Валуй, Сухой и Мясник, - подумал Роман. - А кто четвертый?"
И тут, словно услышав его мысли, огромный гомосексуалист с кошачьей грацией поднялся с места.
- Пора бы и со мной познакомиться, - сказал он и походкой манекенщицы приблизился к стоявшему у двери Роману.
Внимательно осмотрев его, педик приблизил лицо к голове Романа и потянул носом.
- У тебя хороший парфюм, - низким голосом ласково произнес он, - и кожа хорошая… Ты ведь артист, тебе нужно следить за собой, правда?
Роман промолчал, а педик, придирчиво осмотрев его, капризно сказал:
- Фу, нехороший Мясник испортил тебе личико! Но я тебя полечу.
- Лолита тебя полечит! - засмеялся Валуй.
"И еще Лолита…" - пронеслось в голове Романа.
Лолита высунул неестественно длинный красный язык и медленно провел им по кровоточащей ране. Роман почувствовал мокрое горячее прикосновение, и его передернуло.
- Не нравится? - обидчиво удивился Лолита. - Ну ничего, это только сначала. А потом, знаешь, какие ласковые становятся мужчинки? Говорят: "Еще хочу"! А я, знаешь ли, капризный… Им еще хочется, а мне уже нет. Тогда я с ними по-другому обхожусь.
- Ага, по-другому, - снова засмеялся Валуй, - это значит - в другую дырку. А если дырок мало, то он их сам сделает, сколько нужно.
- Правильно, - мягко кивнул Лолита, - сам сделаю.
Он достал из-за спины узкий и длинный обоюдоострый нож и, повертев им в воздухе, сказал:
- Видишь, какой? От него дырочка узенькая получается, тесненькая такая… А в ней так горячо и мокро… А у меня такой большой, и когда я его туда…
Неожиданно он отстранился от Романа и рывком расстегнул штаны.
То, что увидел Роман, привело бы в восторг любую женщину.
Восставший член Лолиты был размером с небольшой кабачок, а его совершенная форма навела Романа на неуместную мысль, что Лолита и его качает какими-то особыми упражнениями.
- Нравится? - нежно спросил Лолита. - Он всем нравится, поверь.
- Маловат, - пренебрежительно заметил Роман, испытывая в этот момент омерзение, смешанное со злостью и остатками страха.
На койках заржали.
- Маловат? - удивился Лолита. - Ну… Это ты сейчас так говоришь. А потом посмотрим.
Он застегнулся, с трудом упрятав в штаны свой внушительный инструмент, и, задумчиво посмотрев на нож, убрал его куда-то за спину. После этого грустно посмотрел Роману в глаза и неожиданно ударил его в живот.
Роман охнул, и его ноги подогнулись.
Опустившись на пол, он попытался вдохнуть, но из этого ничего не вышло.
В ушах Романа зазвенело, свет в камере стал медленно гаснуть, и откуда-то издалека донесся голос Лолиты:
- Маловат ему… Вот когда я из твоей жопы дупло для полярной совы сделаю, тогда скажешь, маловат или нет.
Наконец дыхание вернулось к Роману, и он, держась за дверь, поднялся на ноги. У ног натекла небольшая лужица крови, и Роман, достав из кармана носовой платок, приложил его к порезу. Боль была несильной, и Роман постарался свести края раны, чтобы она засохла в закрытом состоянии.
Хотя…
Если его будут бить, то все это бесполезно.
Вытерев кровь, Роман убрал ставший красным платок и посмотрел на своих палачей. Они, судя по всему, знали толк в муках. Будь они обычными безголовыми отморозками, Роман давно бы уже валялся на полу с переломанными костями и с отбитой требухой, но зато в блаженном бесчувствии.
Но эти ребята, похоже, не дадут Роману ускользнуть в спасительную потерю сознания и позаботятся о том, чтобы он прочувствовал все до конца.
До конца…
А какой, интересно, будет конец у этой процедуры?
- Ну так что? - спросил Роман, отдышавшись, - еще не пора? Тогда я закурю, пожалуй.
Он похлопал по карманам и убедился, что сигареты остались в камере.
- А тут вообще как? - поинтересовался он. - У палачей сигареты стрелять можно?
- У палачей? - Валуй удивленно поднял брови. - Слышь, братва, он нас палачами называет!
- Ну а что тут такого? - рассудительно пожал плечами Сухой. - Мы палачи и есть. Работа у нас такая. А музыкант молодец - головенка у него работает, правильное слово нашел. Палачи, Роман Батькович, они тоже люди нужные и важные. Вот, например, был такой уважаемый человек - Малюта Скуратов, царство ему небесное…
Сухой благочестиво перекрестился и продолжил свои рассуждения:
- Или этот, я в газете читал… Французский-то, как его - Самсон, во.
- Сансон, - машинально поправил его Роман.
- Сансон? - Сухой задумался. - Может, и так. Тебе виднее, ты человек грамотный, культурный, не то что мы… палачи.
Он усмехнулся.
- Или опять же французский - из трех мушкетеров. Который Миледи башку отхватил. Ведь специально за ним посылали, тут профессионал нужен.
- И вы тут, стало быть, на своем месте? Нужные люди? - саркастически спросил Роман.
- А как же? - уверенно ответил Сухой. - Нужные, очень нужные. Вот, например, понадобится тебе заставить кого-то расколоться, а у самого кишка тонка. У тебя ведь тонка, правда? Ты же артист, человек искусства, так сказать, куда тебе из человека говорящее мясо сделать! И к кому ты пойдешь, если припечет? Ко мне же и пойдешь.
- К тебе? - Роману стало жутко от чудовищных рассуждений этого человека. - А ты что… примешь от меня заказ?
- Золотые слова! - восхитился Сухой. - Сразу видно делового человека. Именно заказ. Я ж тебе с самого начала сказал - ничего личного, работа у нас такая!
- Не гони, Сухой! - вмешался Мясник. - Это я ему про работу сказал!
- Видал, какие ребята, - усмехнулся Сухой, - за базаром следят, все помнят. Да, работа у нас такая…
Лицо Сухого изменилось, и он безжалостно повторил, посмотрев Роману в глаза:
- Работа у нас такая, понимаешь, артист?
- А кто заказчик? - спросил Роман, чувствуя, что адреналин уже перегорел, и противный липкий страх начинает ползти по его телу.
- А вот это неправильный вопрос, - серьезно ответил Сухой, - потому что заказчику не нужно, чтобы ты потом заказал его.
- У вас же?
- У нас же, - кивнул Сухой. - Однако что-то мы на лирику перешли…
"Сейчас начнется", - подумал Роман.
Что же делать?
Каменная коробка без окон, четверо садистов, готовых выполнить чей-то заказ… И ведь это не сон, не кошмар, после которого можно проснуться с колотящимся сердцем и с облегчением увидеть вокруг себя знакомую спальню, уютную и спокойную…
Ну, думай!
Роман сжал кулаки и зажмурился.
В голову пока ничего не приходило.
И тут Лолита игриво произнес:
- Может, споешь нам напоследок? Ты ведь потом петь не сможешь… А так, глядишь, мы с тобой и поласковее обойдемся. Вырубим, чтобы не так больно было…
Роман поднял голову и сказал:
- А что, это мысль! Так сказать, последнее желание.
- Не ссы, не убьем, - кровожадно хмыкнул Валуй, - так, пощекочем…
- А я и не ссу, - спокойно ответил Роман.
"Ну я и тупой! - выругал он себя. - Ведь есть же способ! Мало того - проверенный на практике!"
- Ну что, граждане бандиты, - он смело взглянул на Сухого, - вы хочете песен? Их есть у меня!
- Во дает артист, - заржал Валуй, - его сейчас на ленточки резать будут, а он петь собрался! Смелый, бля, как варяг!
Сухой прищурился и спросил:
- Ну и какую же песню ты споешь? Похоронный марш?
"Только бы не заткнули, только бы успеть!" - подумал Роман и ответил:
- Песня новая, ее еще никто не слышал.
А про себя подумал: "Тот, кто слышал, - уже мертвый".
- Ну давай, спой, - недобро позволил Сухой, - только имей в виду: если не понравится песня - быть тебе калекой.
- Понравится, - многообещающе кивнул Роман, - можешь мне поверить. Тот, кто ее слышал, уже ничего другого слушать не сможет. А вот скажи мне, Сухой, вопрос у меня есть…
- Ну?
- Вот вы четверо - вы давно на киче паритесь?
- Мы-то? - Сухой усмехнулся. - А что тебе с того?
- Есть интерес, - ответил Роман, - просто эта песня, она специально для тех, кто уже устал за каменной стеной о воле мечтать.
- Ну, устал, не устал, а сидим мы порядочно. Ты бы уже повесился.
- Это как сказать… - с облегчением сказал Роман. - Ладно, слушайте песню и не говорите потом, что она вас не тронула.
Он откашлялся и медленно начал петь первые строчки песни "Воля тебя не забудет". Той самой песни, в которой был закодирован приказ "Воли народа", приказ, услышав который, каждый обработанный предварительно зэк должен… А эти четверо, судя по заявлению Сухого, наверняка прошли обработку, раз сидят, как он сказал, порядочно.
Перейдя ко второму куплету, в котором уже содержались первые строчки приказа, адресованного любому зомбированному заключенному, Роман заволновался: а вдруг внушение уже не действует?
Но, собрав все внутренние силы, Роман всетаки допел куплет до конца и с замирающим сердцем перешел на припев:
- "… Воля тебя не забудет, воля тебя сбережет…"
Четверо сидевших на койках палачей оцепенели, и Роман с радостным ужасом повторил припев, потом еще раз, еще…
Видя, как глаза Сухого, Валуя, Мясника и Лолиты остановились и стали бессмысленными, он запел в полную силу. Подойдя к замершим бандитам, Роман несколько раз громко пропел в лицо каждому кодовый припев, а потом, отойдя к двери, громко крикнул:
- Сделай это сейчас! Сделай это сейчас! Сделай!