- Это кобель, у которого дедушка в прихожей на коврике спал?
- Не спал дедушка на коврике. Дедушка, если ты забыл, - хозяин Барбоса. Пошел дедушка по своим делам, а Барбоска почувствовал себя реальным хозяином хаты. Пригласил к себе друга Бобика, они деду всю хату разбомбили… собаки. Ты согласен, что ведешь себя точно так же?
- Я не согласен, что ты, дядя Жираф - дедушка, который приходит домой и разгоняет собак веником.
- А так и будет, Валет. Короче, сегодня у меня тут дела, которые нельзя отложить. Кстати, они касаются и вас всех: попробую через своих людей в МВД замять эту историю со стрельбой. Чтобы на уровне Киева она нигде не всплывала больше. Завтра утром вылетаю в Донецк, после обеда ждите в гости. Слушаешь меня, Шеремет?
- Только тебя и слушаю, братан.
- У вас, получается, чистые сутки. Двадцать четыре часа на свертывание операции. Рассчитывайтесь со своими ландскнехтами, сколько вы им там должны, и чтобы максимум до завтрашнего утра их в нашем городе и окрестностях не было. Желательно, чтобы эта компания вообще убралась с Донбасса. И никогда тут не светилась больше. Я приеду - обсудим, как решить вопрос с Кондратом окончательно. Понятно?
- Ясно. Ты Гусле все это озвучил?
- Обязательно. Он мне тоже кое-что рассказал. Про тебя, Игорь… - Повисла короткая пауза. - Ты распился, я слышал. Завязывай, серьезно тебе говорю. Скоро уже осень, кое-что начинается, мне ты будешь нужен трезвый и контролирующий себя. Идет?
- Вот же Гусля, стукачок… Ладно, давай, обниму тебя завтра.
Шеремету вдруг резко захотелось закончить разговор. Когда на том конце Большой попрощался и отключился, он вдруг отметил: головную боль как рукой сняло. Даже желание построить с утра здешний бар пропало.
Зато возникло другое - действительно захотелось закруглить всю эту операцию. Жираф, конечно, большой, ему видней. Но он, сам того не зная, дал Валету возможность в момент самому расхлебать заваренную кашу.
У него сутки на все про все.
Так.
Сначала - в душ, потом - пара телефонных звонков.
5
После полудня над степью набухли серые тучи, и впервые за много дней легонько потянуло сыростью - предвестие скорого дождя. Обитатели базы "У Шульца" как раз закончили собирать вещи, и обещанная природой смена погоды порадовала в первую очередь Володю Воронова: дождь в дорогу - это к удаче.
Неопределенность, терзавшая Хижняка, как, впрочем, и всех остальных почти сутки после стычки у банка, развеялась за каких-то полчаса после звонка Неверова. Тот, хотя и не обязан был отчитываться перед своими временными подчиненными, начал разговор с короткого извинения за молчание - сам не понимал, что происходит.
Сначала мэр и прочее руководство Новошахтерска просто приходили в себя. По словам Неверова, даже для Аркадия Поляка, знавшего о предстоящей в воскресенье заварушке, все случившееся стало шоком. Ведь о том, что должно завариться на самом деле и где именно поджидали Кондрата с его людьми, Неверов не сказал ни мэру, ни тем более своему хозяину Шеремету. Тех, кто помогал организовать засаду в филиале банка, не просто обязали молчать - начальника отделения вместе с начальником службы охраны накануне, в субботу вечером, просто изолировали, заперев в двухкомнатной квартире и отобрав мобильные телефоны. Так что схватка в центре города и, главное, куча трупов у банка, погоня по городским улицам и раскуроченный джип за городом, пассажиров которого собирали по частям, нуждались в осмыслении.
Уже поздно вечером, как рассказал дальше Неверов, узкий круг посвященных собрался для оценки той части событий, о которой не упоминалось официально. К тому времени стало известно: Александра Кондратенко среди убитых и тяжелораненных нет. Двое увезенных в больницу скончались, не приходя в сознание, как раз в тот момент, когда в доме Поляка начался этот импровизированный военный совет. И, если допустить, что подсчеты Неверова верны, то Кондрат хоть и уцелел, однако с ним никого или почти никого не осталось. Значит, сейчас необходимо понять, представляет ли он потенциальную опасность для города, лично для мэра и для примкнувшего к ним Игоря Шеремета, или этот дракон, как говорили в старом советском фильме про войну, больше не кусается.
Только ответив для себя на этот вопрос, можно принимать решение, продолжать операцию по защите от Сани Кондрата друзей его юности или свернуть ее.
Держать шестерых наемных героев под рукой или, выполнив свою часть соглашения, распустить команду на все четыре стороны.
Ответ пришел сегодня утром. Как пояснил Неверов, гоняться за Кондратом можно неделю, а можно и всю жизнь, ведь он все понял и теперь надолго заляжет на дно. Значит, нет смысла тратить время и деньги, вычисляя его нору и выкуривая его оттуда. Потому всем спасибо, все свободны. Вещи собрать, оружие сдать, деньги им привезут. Все, кроме, разумеется, Хижняка и Волоха, получат индивидуальные инструкции. Но к вечеру команда должна покинуть город и желательно - область. Подробности Неверов обещал пояснить при встрече.
Ну, вот и все. Еще дождик на прощание. Все хорошо, что хорошо кончается.
Первым на новости отреагировал Лещинский - сразу же направился к бару, желая тут же начать праздновать успех их общего дела, оказавшегося не слишком сложным и не таким уж безнадежным. Но Виктор, в глубине души понимая желание Леща, своего фактического спасителя, уйти в отрыв, все-таки остановил его, напомнив: пока они тут, сухой закон никто не отменял. Как ни странно, его поддержал Крамаренко, сразу же предложив альтернативное решение - взять несколько бутылок из бара в качестве бонусов, а если что, даже заплатить за них и начать оттягиваться уже в машинах, на ходу. Лещу такая идея понравилась, он немедленно подхватил литровую текилу, упаковал в свой рюкзак. А после по совету Володи Воронова отправился в кухню на поиски лимона и соли. Крамер предпочел водку и всерьез начал обсуждать с Вороновым перспективу в ближайшем будущем держаться друг друга и закрутить какие-нибудь серьезные дела.
Единственным, кому не передалось пока всеобщее веселье в полной мере, был Олег Пастух. Сестру он по настоянию Хижняка и к неудовольствию Леща, собиравшегося добиваться расположения девушки уже на правах героя-воина, все-таки отослал домой и даже проводил Аню в Поселок вместе с Виктором, взявшимся лично доставить Пастушку обратно, откуда взял, в целости и сохранности. "Тебе самому надо осесть в безопасном месте, - говорил ему по дороге в город Хижняк. - Кто знает, как эта братва отвечает за свои слова. Потерпите еще недельку, ребятки, вы больше терпели". Аня, как ни странно, его поддержала - испуг, приведший к ошибке во время операции и вызвавший острое чувство вины, неожиданно обернулся уверенностью в собственных силах. Нет, Аня Пастушка по-прежнему боялась оставаться один на один со своими давними врагами. Только теперь она уверяла брата, а заодно и Хижняка, что ей уже не хочется передвигаться по Поселку перебежками и что появилось желание выходить смело. Пускай только сунутся со своими угрозами - девушка уже понюхала пороху, хотя в первый раз растерялась. Уже под конец прощального разговора, окончательно осмелев, Аня попросила оставить ей пистолет. "Обойдешься", - коротко ответил Хижняк, и в этом Пастух был с ним солидарен.
Сейчас, наблюдая из окна, как плотнее стягиваются над ними тучи, и ожидая Максима Неверова с деньгами, документами и дальнейшими инструкциями, Виктор подвел итог для себя самого: на самом деле все могло быть хуже. Насколько - никто не знает, однако происшедшее с ним и остальными за эти две неполные недели он расценил как удачное приключение, не более того.
Да, все рисковали жизнью, причем не только своей, но и жизнью девчонки, хотя и невольно, однако все же втянутой в мужские игры родным братом. Но разве ему привыкать? Наоборот, если бы не приглашение на чужую свадьбу, он вскоре сам стал бы искать какой-то встряски, заставляя Марину нервничать и провоцируя очередные разборки на извечную тему: "Когда ты наконец успокоишься!" Андрей Волох сам себе выбрал работу, связанную с риском, и вот как раз наступил момент, когда риск стал максимальным. Остальные четверо вообще, получается, вытащили счастливый билет, один на всех: им не досиживать тюремные сроки, а, постреляв полчаса, отправляться на свободу с чистой совестью.
Далеко-далеко, за линией горизонта, заворчало-загремело. Долгожданный дождь приближался к утомленному августовским зноем городу.
И, словно в продолжение далекого громового раската, из-за ограды послышался звук подъезжающей машины. Требовательный резкий сигнал - открывай ворота, приехали.
Ну, наконец-то…
6
Хижняк толкнул входную дверь, когда из комнатки охранников вышел Волох, по виду не столько встревоженный, сколько слегка растерянный.
- Что? - быстро спросил Виктор, придерживая рукой дверь.
Но створки ворот уже раздвинулись, во двор вкатил знакомый черный "форд-мустанг" с тонированными стеклами - автомобиль Игоря Шеремета. Снова он свалился без предупреждения. Прошлый его визит ничем хорошим не закончился, потому волнение альбиноса тут же передалось Хижняку. Сделав знак остальным оставаться на местах и кивнув на разложенное у стены оружие, Виктор дал понять, что, возможно, ситуация поменяется и придется защищаться. Однако Валет, будто чувствуя его опасения, выбрался из машины, демонстративно, хотя и придав всему этому оттенок клоунады, поднял согнутые в локтях руки на уровень плеч. Этот жест показывал исключительно мирные намерения господина Шеремета, а еще делал его похожим на хирурга, проводящего операцию и державшего руки таким образом в ожидании, пока ассистенты подадут скальпель, пинцет или зажим.
К тому же Шеремет, как и несколько дней назад, явился один. И главное - Хижняк заметил это даже со своего места - Валет был совершенно трезв. Вернее, не пьян , как в прошлый раз.
- Дождик будет, а? - Валет кивнул на тучи. - Я ехал - мне в спину так прогремело… Здорово, что ли, крутые!
- Добрый день. - Хижняк сделал несколько шагов вперед, но при этом старался пока держаться от Шеремета на почтительном расстоянии. - С чем пришли, Игорь Петрович?
- А, точно, мы ж знакомились! Валет хлопнул себя ладонью по лбу и, как решил Виктор, либо не рассчитал силы удара, либо нарочно перестарался - получилось болезненно, Шеремет даже невольно поморщился.
- Было дело, - подтвердил Хижняк кивком.
- Ладно тебе, братан. То я сам рамсы чуток попутал! - Валет улыбнулся, как показалось Виктору, достаточно искренне. - Короче, нервы, сам понимаешь, успокаивал, тут еще ваша компашка со своими понтами… Все путем, я не в обиде, брат. Особенно после вчерашнего. Круто вы Кондрата сделали!
- Мы старались, - ответил Хижняк. - Неверов где? Мы его ждем, вообще-то…
- А приехал я! - Шеремет картинно развел руками. - Он мой человек, если ты забыл. Подчиненный. Если что, Волох вон напомнит. Верно, Волох?
Глянув через плечо, Хижняк увидел в двух шагах у себя за спиной альбиноса с пистолетом в руке. Оружие засек и Шеремет.
- Так я прав, слышь, Волох? Насчет твоего шефа прав? Альбинос молча кивнул.
- Не слышу! - В голосе Валета появились капризные нотки. - Неверов на меня работает или нет?
- На вас, - проговорил Волох.
- Значит, и ты мой подчиненный. И вся ваша команда, Витя. Ты же Витя, я правильно помню?
- Верно, - подтвердил Хижняк, еще не до конца понимая, к чему весь этот спектакль.
- Чего ж ты с пестиком к начальству вышел, а, Волох? - продолжал Шеремет. - Оружие ведь приказано сдать.
- Это мое. Личное. Как сотрудника "Сармата-2", - ответил альбинос.
- Вот хорошо, что напомнил. - Теперь Шеремет стукнул себя по лбу, демонстрируя легкую забывчивость. - Раз ты мой сотрудник, значит, работаешь за зарплату. И автоматически не учитываешься при окончательном расчете. Или не согласен?
- Я не согласен. - Хижняк сделал еще один шаг вперед. - Касаемо темы, в которую вы нас вписали, с Неверовым был отдельный разговор. И отдельный договор. Андрей получает деньги наравне со всеми.
- Договор? Слышь, Витя, ты вот крутой мужик, я признаю, да. Только я тоже бизнесом давно занимаюсь. И что такое договор - в курсе. Где твой экземпляр договора? Может, у Волоха есть листочек с подписью? У кого-то из других пассажиров? - Валет кивнул на остальных членов команды, собравшихся у входа. - В таком случае, парни, говорят: скажите спасибо, что вас вообще позвали. По поводу стволов повторять не буду: оружие вы должны сдать. А ты, Волох, свой пистолет тоже кидай, потом будем разбираться, где чье железо. Что-то не ясно?
Пока Шеремет говорил, его улыбка из миролюбивой превратилась в самодовольную и торжествующую. Снова громыхнуло, теперь уже ближе и слышнее.
- Тебе оружие сдавать никто не собирается, - отчеканил Виктор. - Я хочу поговорить с Неверовым.
- А будешь базарить со мной! - гаркнул Шеремет и моментально сменил тон: - Повелся? Расслабься, все нормально, все вы получите, как договаривались. Ну, почти…
Хижняк все еще смотрел на него подозрительно.
- Что значит "почти"? И почему не будет Неверова?
- Объясняю последний раз, Витя. И говорю громко, чтоб все слышали. У меня мало времени, а вопросов - навалом. Не к вам. Вообще. С вами как раз люди уже порешали. Короче, - наклонившись и сунув руку в салон, Валет достал средних размеров кейс, обшитый кожей, - бабки здесь. Рассчитываться буду я, Неверов к финансовой стороне дела никаким боком не стоит. А господину Поляку Аркадию Борисовичу с вашей компанией лично беседовать как-то не в жилу. Он говорит вам "спасибо", вы реально защитили его и наш любимый город. Только извини, поработали не очень хорошо. Не доработали. Саня Кондрат, по ходу, остался живой. Вас нанимали его поймать и обезвредить. Значит, мужики, денег тут меньше, чем договаривались. Или - ловите Кондрата.
- Смысл в этом есть?
- Нет, Витя, смысла нету. Разговаривать с тобой приехал я. Потому что, скажи вам все это Неверов, ты бы первый потребовал встречи с кем-то из принимавших решение. И я в любом случае должен был бы подключаться. Зачем такой сложный путь, если можно обсудить напрямую… Предложение это мое, личное, все заинтересованные люди с таким раскладом согласились. Будем спорить? Или денежку брать?
С этими словами Шеремет положил кейс на капот "форда" и отошел, жестом приглашая Хижняка подойти к машине.
Виктор снова оглянулся. Все пятеро: альбинос с пистолетом в опущенной руке - впереди, остальные - за ним, безоружные, - были настроены достаточно неприязненно. Оно понятно, новость об урезанном гонораре мало кого обрадует.
- Сколько там? - подумав, спросил Виктор.
Сейчас у него не было особого желания торговаться. Важнее выяснить, не будут ли изменены другие условия, более важные для Крамаренко, Воронова, Лещинского и Пастуха, чем денежное вознаграждение. Самое противное - задавать эти вопросы, очевидно, придется все-таки Шеремету. И получать ответы тоже от него.
- Посчитай. - Валет снова кивнул на кейс. - Должно хватить. У вас, босяки, раньше и такое бабло не чирикало.
Он снова улыбнулся, широко и довольно.
Хватит тянуть, решил Хижняк. Надо закругляться. В конце концов, деньги нужно взять, сколько б ни дали, а потом продолжить разговор. Валет ведь наверняка знает, что финансы - это еще не все, и должен быть готов отвечать на другие вопросы.
Широко шагая под сопровождение совсем уже близких громовых раскатов, Виктор подошел к "форду", пододвинул к себе кейс, двумя руками одновременно нажал на фиксаторы замков, откинул крышку.
Хлопок - в лицо ему брызнуло что-то темное и липкое, в один момент залив глаза.
Одновременно с двух сторон грянуло два одиночных выстрела.
Хижняк не видел - не мог видеть! - как одна пуля разнесла, словно спелый арбуз, голову Володи Воронова, а другая попала точно в правый глаз Олегу Пастуху, разворотив ему лицо.
Слыша выстрелы во мраке, поглотившем его в один миг, Хижняк отчаянно повернулся, размахивая руками. С залитым зеленой жидкостью лицом он выглядел нелепо на фоне кровавой расправы под хлынувшим наконец дождем.
Теперь гром грянул над головой. Небеса разверзлись, обрушив вместе с тяжелыми каплями грозового дождя ад на землю.
Темное стекло задней двери "форда" опустилось, высунувшийся оттуда ствол автомата плюнул огнем. Очередь настигла и переломила Андрея Волоха - сообразив, что Шеремет устроил ловушку, тот в отчаянном рывке бросился к углу здания, готовясь стрелять на ходу и защищаться.
Не добежал до укрытия Виталий Крамаренко - пригнувшись, он попытался одним прыжком заскочить внутрь, даже развернулся и оттолкнулся от ступеньки, но пули срезали его в полете; Крамер упал сначала на четвереньки, потом на бок, подброшенный силой толчка новой очереди.
- УБИВАЮТ! СУКИ, УБИВАЮТ! - заорал, заметался на месте Анатолий Лещинский и, не надеясь, видимо, ускользнуть от смерти на открытой, хорошо простреливающейся местности, набычился и понесся с криком на торжествующего Шеремета.
Тот жестом велел не стрелять, сам выхватил пистолет, дожидающийся своего часа за спиной, под ремнем. Дважды, не целясь, пальнул в Леща. Третью пулю всадил ему в голову, когда тот раненой птицей рухнул в полуметре от него на мокрый асфальт.
Теплый августовский дождь смывал кровь с мертвых тел.
Лужи растекались по асфальту, кровь была везде.
В крови стоял Игорь Шеремет. В крови у машины лежал Виктор Хижняк - его, по-прежнему ослепленного, сбили с ног резким ударом автомобильной двери. Он еще мог подняться, только не дали - под дождь из автомобиля выбрался крепыш лет тридцати, ударом ноги в лицо опрокинул Хижняка на спину, двинул по ребрам еще два раза, при каждом ударе выдыхая, словно молотобоец. А с ограды уже спрыгнули два других крепыша с охотничьими карабинами - пока Валет заговаривал Виктору и остальным зубы, они обошли здание с двух сторон, забрались на ограду и быстро взяли под прицел по одному из стоявших на крыльце.
Расчет оказался точным: Хижняк открывает кейс, ему в лицо брызгает специальная жидкость, с помощью которой милиция ловит шантажистов или взяточников, все остальные автоматически бросаются ему на выручку, и вот тут стрелкам с их позиций остается только целиться в голову и нажимать на спусковые крючки.
- Взять! - велел Шеремет, вытирая дождевую воду, льющуюся на лицо с волос.
Оставив оружие, двое крепышей подхватили Виктора под руки, подняли на ноги. Став напротив и, казалось, забыв о дожде, Валет наклонился к пленнику.
- Что, съел, пидор? Мало? Еще хочешь? Коротко замахнувшись, он ударил Хижняка пистолетом в лицо, рассекая до крови верхнюю губу.
- Смотреть! СМОТРЕТЬ, падаль! Сюда смотреть! Харю ему вытри!
Третий крепыш, не долго думая, рванул на Викторе футболку, раздирая ткань от ворота до края. Хижняк снова попытался вырваться, но его держали крепко, профессиональными движениями заломив руки вверх, выворачивая суставы, умело сковывая запястья стальными браслетами наручников.
- На колени! Поставьте его! - последовал новый приказ, сопровождаемый громовыми раскатами.
Болевой прием заставил Виктора согнуть ноги в коленях и опуститься на мокрый асфальт. Футболку с него уже сдернули, капли дождя молотили по голому торсу. Крепыш, придерживая рукой голову за затылок, несколькими движениями стер зеленую краску с глаз, чтобы пленник мог видеть происходящее.