- Слушай, Петрович, я и не знал, когда он родился… Правда думал, что у тебя сегодня…
- Ладно. - Шеремет подобрел, снова выглянув в окно. - Не отсылать же подарок обратно в магазин. Деньги же уплачены, скажи?
- Ну да… Я завтра еще раз…
- Вот завтра не надо! Хватит, Шульц, поздравил. Тем более сегодня как раз кстати - мы тут хотим кости попарить, а тут массажистки. Или ты не массажисток дарил?
- Они тебе что хочешь сделают! - почему-то зачастил Герман. - Любой каприз для именинника! Их там ленточкой не обвязали?
- Сойдет и так. Ну спасибо, Гера, спасибо, брат. Буду в ваших краях - с меня ответный ход.
Настроение к тому времени значительно улучшилось. Очень вовремя Шульц ошибся. Шеремет представил, что было бы, если бы эти "подарки" явились завтра, и велел охраннику Диме впустить гостей. Порядок…
…А в это время недалеко от Новошахтерска, в своем рабочем кабинете, Герман Шульц опустил руку с телефоном, заодно утерев со лба капли холодного пота. Потеть и дрожать было от чего: все время, пока он общался с Валетом, подтверждая как посланный подарок, так и свою досадную ошибку, за спиной стоял Виктор Хижняк, прижимая к его голове дуло пистолета.
- Молодец, Шульц, - похвалил его расположившийся напротив Матвей Шубин.
4
Прежде чем начать штурм какой-нибудь крепости, желательно узнать, как укрепрайон выглядит изнутри.
Возражений не было. Шубин уже успел проехать мимо загородного дома Шеремета несколько раз и понял, что назвать его неприступной крепостью можно весьма условно. Вполне стандартный двухэтажный особняк, окруженный не менее стандартным бетонным забором. Взвод милицейского спецназа раскалывал такой орешек за тридцать секунд, но в их распоряжении не было милицейского спецназа. Марина не сдержалась, не без гордости за своего мужчину заявила Матвею: один Виктор Хижняк стоит не только взвода, но и роты специально подготовленных бойцов. Шубин в ответ только хмыкнул. Ведь в свете случившегося с Виктором почти десять дней назад он вряд ли находится в необходимой форме, чтобы заменить собой группу захвата. Тот согласился, но не столько с этим его утверждением, сколько с тем, что глупо соваться в воду, не зная броду. Так операции не планируются.
Идею использовать грядущий день рождения Шеремета и просочиться на его территорию вместе с проститутками подкинула Марина, заявившая, что ее нравственные принципы не пострадают от того, что она разыщет по Интернету или газетным объявлениям нескольких девочек-индивидуалок, предложит им работу на выезде и оплатит ее, действуя от имени некоего заказчика, - благо, профессионалки никогда не интересуются именами заказчиков. Отвечая на осторожный вопрос Матвея, она пояснила: себя предлагать не собирается, ее роль - владелица некоего салона, бандерша, "мамочка", если угодно. Марина даже не надеялась, а была уверена: в случае чего, она сможет за себя постоять. Нескольких девушек нанимает, чтоб наверняка: тот, кто дарит такие подарки, должен быть уверен, что именинник в доме не один, равно как и понимать: появление нескольких проституток хозяина и гостей шокировать не должно. Наконец, любой разгуляй обычно начинается после обеда. Коли так, то до обеда гостей или еще не будет, или они только начнут подтягиваться.
В конце концов, подытожила Марина, подавляющее большинство мужчин не только на Донбассе, но и на планете Земля не станут особо возражать, если с утра к ним в дом постучатся милые девушки и без лишних слов предложат секс. Подозрений тоже возникнуть не должно. Она же за то время, пока нанятые ею профессионалки будут развлекать самцов, сможет осмотреть местность и позже составить план.
А еще - сунуть пару "жучков", добавил Шубин. Все-таки полезно послушать, что происходит внутри, прежде чем наступать. Хижняк с легким подозрением спросил майора милиции, где он набрал столько "жучков", на что получил ответ: "Витя, я был начальником угрозыска, почти двадцать лет в ментовке, у меня что, возможностей нет?" Признав его правоту, Хижняк сосредоточился на другом: от чьего имени Валет получит сексуальный подарок и как действовать, когда он захочет все проверить. А проверить он обязательно захочет: именинный подарок получен не в положенный день, а накануне, и с этим как минимум следует разобраться.
Шубин согласился. Послать подарок от имени Германа Шульца предложил он - потомок юго-восточных донбасских немцев не входит в ближний круг Игоря Шеремета, но в силу различных обстоятельств тем не менее достаточно близок не только ему, но и всем четверым. Осталось нанять автобус, сколотить группу девушек по вызову, после чего Матвей с Виктором выехали в Новошахтерск, без особых сложностей разыскали Шульца, приставили пистолет к его голове, а когда Валет, как и предполагалось, позвонил ему и тот подтвердил слова Марины, на всякий случай решили его изолировать до завтра. С этим тоже проблем не возникло: в милиции Новошахтерска работали не только продажные садисты - нескольких хороших надежных ребят Шубин выделил еще во время своей работы. Именно они увезли Шульца в соседний район и спрятали его там в одиночной камере на сутки - нормальная практика, когда коллегам с оперативной целью нужно ненадолго укрыть ценного фигуранта. В подобных случаях ничего не уточняется: надо - значит надо.
Возвращаясь обратно, Хижняк сидел рядом с Шубиным, сохраняя внешнюю невозмутимость. Однако внутри все клокотало, ведь Марина включилась не только в его игры, но и вообще в мужские игры впервые за долгие годы. Хотелось позвонить и просто спросить, как дела. К тому же никто не узнает, с кем она разговаривает. Даже наоборот, - в таких ситуациях принято отзваниваться и сообщать, что все нормально. Шубин, словно чувствуя желание Виктора, взглянул на него, покачал головой.
- Она сама позвонит, если надо. Уговор.
- Если успеет, - буркнул Хижняк.
- Ты всегда каркаешь? - подозрительно спросил Матвей. Ответа не последовало. Прав майор, лучше молчать и ждать.
5
Девочки освоились сразу - каждая поцеловала именинника, хором исполнили "С днем рождения тебя!", потом - песенку крокодила Гены, причем, как на взгляд со стороны, то очень даже неплохо. Марина, чтобы меньше привлекать к себе внимания, изображала из себя этакую грымзу, даже очки для этого нацепила, хотя и без диоптрий, с обычными стеклами. Кажется, сработало: Шеремет и примкнувший к нему Поляк увлеклись неожиданным, но приятным сюрпризом. Со слов Шубина Марина уже знала: дома, в Новошахтерске, мэр оттягивается подобным образом не так уж часто, грешит больше на выездах, да и то исключительно в надежных компаниях.
Охранники Короб и Дима тоже плотоядно поглядывали на девиц. Их трое, хозяев - двое, и пускай даже соотношение "три плюс два" нормальное, есть шанс, что с хозяйского стола может что-то перепасть. К тому же девчонки совсем освоились, откровенно заигрывали с ними, хозяева не слишком возражали, так что надежда у охраны тлела. Марина считала, что ей крупно повезло. Они ведь прикидывали, что в доме может оказаться больше народу, "подарков" на всех не хватит и именинник с друзьями начнут бросать косые взгляды на нее. Пока же обходилось без осложнений: Шеремет широким жестом пригласил "мадам" в дом, предложил располагаться в зале, включил телевизор и гостеприимно распахнул бар.
- На работе не пью, - как можно строже, хотя и сохраняя при этом деловую улыбку, ответила Марина, тут же добавив: - Девушки тоже.
- Даже бокал шампанского нельзя? Я тебя умоляю! - Перейдя в своей привычной манере на "ты", Валет отмахнулся. - Заливать не буду, насилие, типа, не наш метод. Но, если кто захочет, нальем!
- Вы, конечно, именинник, но девушки должны вернуться обратно к трем, - напомнила Марина голосом деловода. - Это мы оговаривали с вашим другом. Извините, конечно, только праздники любят правила.
- А если, допустим, я захочу себе праздник продлить? Я плачу или Шульц?
Марина ответила не сразу. Нельзя допустить, чтобы Валет снова попытался позвонить Герману. Она-то знала: ответа не будет, начнется ненужная нервотрепка, от такого недолго и до подозрений. С другой стороны, оставлять здесь девушек под видом того, что за это уже доплачено, тоже нельзя. Кто знает, чем это может для них закончиться, - Шеремет плохо управляем.
Тянуть с принятием решения тоже нельзя. Марина собралась продолжить разговор, чтобы отыскать решение в процессе. Но тут вмешался Аркадий Поляк и, сам того не понимая, нашел для нее выход.
- Игорь Петрович, у нас с вами завтра очень важная встреча. Вас, - он тут же поправился, - нас с вами настоятельно просили быть в форме.
- Вот мы, Аркадий Борисович, это самую форму и поддерживаем! - в тон ему ответил Валет.
Эти слова на него подействовали, отметила Марина. Даже пыл немного охладился, кураж чуть поутих, и она поняла: Гусля напомнил не просто о встрече, но и о пожеланиях по этому поводу Евгения Большого. Табель о рангах и все расклады, о которых до вчерашнего дня не знал Виктор, им обстоятельно поведал Шубин, давно знавший всю компанию. Пусть даже кого-то не близко, а заочно.
Между тем Валет и правда придержал лошадей. От осознания того, что сейчас приходится выполнять прямые указания Жирафа - и не потому, что он стоит чуть выше в их иерархии, а потому, что ему, Большому, виднее, - Шеремета накрыла волна негодования. Здесь, у себя дома, в компании старого приятеля, запуганного до полусмерти, и какой-то неизвестной бабы в очках, привезшей ему в автобусе шлюх, он вдруг ясно и четко понял: оказывается, все эти годы Женька Большой вертел им как хотел. Время от времени он кому нужно давал понять: Игорь Петрович Шеремет, известный на Донбассе бизнесмен, депутат областной Рады и в какой-то мере государственный деятель, - один из реальных хозяев здешних мест. Однако сейчас этот самый "один из хозяев" вынужден безоговорочно подчиняться рядовому, по сути, депутату Верховной Рады, выслушивать его нотации, покорно кивать и даже оправдываться за свои решения и поступки, словно трудный подросток.
Заплывающий жирком и трусливый друг юности напомнил: не надо устраивать себе праздник жизни с дармовыми проститутками. И Шеремет будет послушен, ведь в противном случае навлечет на свою голову гнев другого друга юности. Незаметно получилось так, что Большой играет какую-то свою, одному ему понятную игру, все за всех решил, и теперь они с Поляком, да и с Кондратом, если разобраться, превратились в пешек.
Захотелось плюнуть на все, закатить пир на весь мир, зависнуть с этими потаскухами на несколько дней, а еще лучше - менять их каждый день, вот эта очкастая на своем автобусе пускай и шустрит, доставляет новых. Водка, коньяк и виски чтоб рекой - новых веяний вроде кокаина и других наркотиков Валет, человек старой закалки, принципиально не признавал, за сигарету с травкой мог попереть с работы… Однако вместо этого он смерил Гуслю понимающим взглядом, велел охраннику Диме нести в сауну пиво из холодильника, но только не теперь, а когда позовут, пускай ожидает на подхвате. Затем сосчитал про себя до десяти, картинно обнял друга-мэра за плечи, и оба пошли "получать подарок".
Оставшись одна в большой комнате, Марина присела на краешек кресла.
Итак, пока никто не возражал против того, чтобы незваная гостья оставалась здесь. Как долго на нее еще не будут обращать внимание и насколько вообще справедлива ее уверенность в том, что про "очкастую" забыли, она не представляла. Потому ждать подходящего момента вряд ли стоит. Еще пересекая вместе с шумными девушками двор по широкой бетонированной дорожке, вдоль которой хозяин высадил голубые ели вперемешку с сиреневыми кустами, она отметила: видеокамер нет ни у ворот, ни у входа. Это удивило: все-таки Шеремет считал себя масштабным человеком и, обустроив сауну, бассейн и высадив вечнозеленые деревья и фруктовый сад вокруг дома, обязательно должен был взять свою загородную резиденцию под наблюдение. Потом вспомнила: со слов Шубина, здесь, за городом, Валет появлялся не так часто, как могло показаться. Дом и без того под охраной, к тому же вряд ли кто рискнет вторгнуться на территорию самого Шеремета - себе дороже. Видимо, он просто не счел нужным морочить голову - зачем, если посторонний сюда и так не подойдет, своим всегда рад, а вообще - неприкасаем.
До Марины донеслось визжание проституток, смешанное с мужским хохотом.
Работал телевизор с широким плоским экраном. Показывал музыкальный канал.
Подхватив с журнального столика пульт, Марина сделала музыку громче.
Снова радостно завизжали девушки, что-то гулко упало, опять хохот.
Бросив быстрый взгляд в проем оставленных открытыми дверей, Марина расстегнула сумочку, достала пластмассовую коробочку, по форме напоминающую спичечный коробок. Она уже забыла, как выглядят прослушивающие устройства, а Хижняк сказал, что таких вообще не видел. На что Шубин ответил: это "жучок" нового поколения. Производство не серийное, индивидуальная разработка, конфискован у одного деятеля и, как с гордостью заявлял производитель, работает хорошо. Ладно, поверим на слово.
Плотную присоску, установленную с одной стороны, защищала специальная пленка. Подцепив ее накладным ногтем и содрав, Марина наклонилась, укрепила коробочку под столиком, крепко прижала - держится. Бросив пленку на ковер, она тут же выругала себя, подхватила мусор, сунула его в сумочку.
Один есть.
На второй этаж вела винтовая лестница. Марина, прислушавшись и ничего подозрительного не услышав, подошла к ней, поставила ногу на первую ступеньку. Собравшись с духом - все равно ведь это нужно сделать! - преодолела лестницу, стараясь ступать неслышно. Оказавшись на втором этаже, с ходу определила, какая из четырех дверей ведет в кабинет, - единственная закрытая плотно. Моля Бога, чтобы не на замок, Марина подошла, толкнула.
Дверь не поддалась.
Закрыв на секунду глаза, Марина крепче взялась за круглую ручку, подергала ее, повернула - та повернулась, и она чуть не ввалилась в помещение с антикварным столом внутри, на котором стоял огромный плазменный монитор, а по углам комнаты - жесткие кресла с высокими спинками. Кабинет был средних размеров, но пока Марина пересекала его, ей почудилось, что помещение растягивается в длину, словно комната-призрак в кошмарном сне героя из фильма ужасов. Дойдя до массивного стола, она оперлась о его край рукой, чуть успокоилась, прислушиваясь к биению собственного сердца, потом достала вторую такую же коробочку, повторила процедуру. Чтобы прилепить устройство под столом, пришлось его обойти, и это также заняло, как показалось Марине, чертову уйму времени.
Пришлепнула.
Подергала - нормально, крепко.
Одним марш-броском Марина вернулась обратно, не забыв при этом так же плотно закрыть дверь и двигаться бесшумно. Уже сбежав вниз, не сдержалась - сжала рукой место с левой стороны груди, где бешено колотилось сердце. Так, держась за грудь, она опустилась на диван, откинулась на спинку.
И в это время в дверях появился охранник Дима.
Чего он хотел от оставленной наедине с самой собой женщины, Марина так и не поняла. Возможно, даже вероятно, что хозяин и его гость таки договорились не устраивать аттракцион невиданной щедрости, делясь с охраной дармовыми девчонками, потому парень решил попытать счастья с бабой, этих девок доставившей. Но, увидев "очкастую", развалившуюся на диване, бледную, держащуюся за сердце, он если не перепугался, то озадачился. Ему было чуждо сострадание, однако лишние проблемы тоже не были нужны.
- Э-э, ты… вы чего? - вырвалось у охранника.
- Все в порядке. - Марина вымученно улыбнулась. - Голова закружилась. Душно тут у вас… И вообще. - Она снова попыталась улыбнуться. - Такое бывает… У женщин…
- Таблетка нужна какая-то?
- Лучше воды… Холодной…
- Понято!
Когда охранник Дима принес ей пластиковую бутылку холодной минералки без газа, Марина уже сидела ровно, выглядела лучше, даже решила закурить. И подарила парню визитку с розовым сердечком и номером телефона несуществующей службы эскорт-сервиса.
Через полтора часа, прощаясь, такие же визитки она оставила Поляку и Шеремету.
6
Утром пятого сентября Евгений Большой прилетел в Донецк.
Путешествовал налегке. Портмоне, немного наличности и банковские карточки. Легкий кожаный портфель, внутри - только ноутбук и прозрачная папка с несколькими требующими изучения документами. Обратный билет в кармане пиджака, который он уже в терминале скинул и отдал сопровождавшему его высокому парню, мастеру спорта по стендовой стрельбе Юрию Сабуру, уже полтора года бывшему с ним рядом, когда предстояли неофициальные встречи и переговоры деликатного характера.
Сегодняшнюю встречу Большой собирался провести настолько быстро, насколько это окажется возможно. Скоро начнутся серьезные политические дела, потому потерять у себя в тылу такой серьезный участок, как Новошахтерск, и вообще юго-восточный регион только из-за всплывшей вдруг старой, давно забытой, как ему казалось, истории он позволить себе не мог. Вернее, ему этого не позволят и, уж конечно, не простят. Беспредел нужно срочно прекращать самому, пока ему не приказали это сделать.
На своем месте Большой держался только из-за возможности влиять на политическую и бизнес-ситуацию юго-востока страны. Однако незаменимых нет, поэтому все-таки лучше, если замену ему искать не понадобится.
Уже пройдя "зеленую" зону и направившись к выходу, где, как он знал, ожидала машина, выделенная на этот день в его личное распоряжение по короткому звонку в один из донецких офисов, Большой вдруг остановился, не поверив своим глазам. Даже сделал шаг назад, наткнувшись спиной на Сабура, и тот, мгновенно перебросив пиджак шефа на левую руку, сунул правую за отворот своей легкой куртки, собираясь вытаскивать "стечкин". Но мужчина, пересекавший терминал по диагонали, заметил это движение и поднял на ходу руку.
- Не дрейфь, все в порядке. - Подойдя к Большому вплотную, он протянул руку и сказал: - Здорово, что ли, дядя Жираф.
- Привет, - ответил тот, а потом, словно кто подтолкнул, коротко обнял Сашку Кондрата.
Некоторое время старые друзья молча рассматривали друг друга.
- Неплохо выглядишь, - оценил Кондратенко. - Зарплату не задерживают, питание регулярное, жрачка вкусная, сауна, спортзал. Правильно?
- А как же! - в тон ему ответил Большой. - Зато ты, Александр, не меняешься. Даже не взрослеешь. Понимаешь, о чем я? Детские игры тут устроил, казаки-разбойники…
- Мы прямо тут начнем выяснять отношения? - Кондрат прищурился. - Или все-таки поедем, поздравим Валета с днем рождения? Ты подарок приготовил?
- Обязательно. А ты?
- Я сам как подарок.
- Зачем сюда приехал? Как ты вообще меня вычислил?
- Вот государственный ты человек, дядя Жираф, а неумный. Вчера вечером я тебе звонил, уточнял наши дела, ты где был?
- Дома.